— А как же ваши «иные» призвания? — княжна интонацией выделила слово «иные».
— Можете не переживать, среди моих учеников нет тех, кому я бы смог передать «иные», г-хм, знания, — ответно поиграл интонацией Владимир и многообещающе ухмыльнулся.
На мгновение опустив очи долу, княжна верно истолковала ухмылку. Никто, никогда не узнает о передаче сакральных знаний и передавались ли они, вообще, кому-либо.
— Не интересно, — продолжал добивать Огнёв.
— О чём вы, Владимир? — сделала непонимающие глаза княжна.
— О не озвученном предложении взять в особые ученики кого-нибудь из ваших протеже. Не интересно, — пальцами левой руки обозначив кавычки над словом «особые», звякнул чайной ложкой Владимир, поставив опустевшую чашку на сервировочный столик. — Ваше сиятельство, пусть это прозвучит грубо, но я напомню вам, что именно по вашей инициативе взаимоотношения между нами были переведены в деловую плоскость и вы же решили свернуть сотрудничество, наплевав на договорённости. О долгах как бы не принято говорить, но я позволю себе озвучить, что они не списаны, продолжая копиться. Не сводится у нас дебет и кредит, Ваше сиятельство, уж простите за прямолинейность и не дипломатичность. Я не исповедую библейское: «всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твоё не требуй назад». Так ведь и без трусов остаться можно.
— «Нечестивый берёт в займы и не отдаёт», — подхватила княжна, блеснув знанием Библии.
— Ещё я крайне настороженно отношусь к высказыванию, что следует открыть руку и дать взаймы, смотря по нужде. Уж больно аппетиты у спецслужб ненасытные и нужды безграничные, да к долгам своим они относятся безответственно. Знаете, мне ближе сура «Ал-Бакара» аят двести восемьдесят второй с призывом писца и свидетелей, но и тогда возникает вопрос о сунна, ваджиб, макрух и хараме. Как определить, желательно, обязательно или не обязательно давать в долг, а может быть даже запретно? — перешёл на Коран Огнёв. — Важиб был зимой, когда вопрос шёл о смерти и жизни Империи. Я вам, Ваша светлость, безвозмездно, за простое человеческое спасибо передал десятки нитей с именами и фамилиями, ничего не требуя взамен, но даже спасибо не дождался, а теперь вы намекнули на харам. Не слишком ли?
— «Остерегайтесь долга. Долг — это причина для печали и горя по ночам и унижения в дневное время», — процитировала княжна, показав, что священное Писание мусульман также не прошло мимо неё. — Я поняла вас, Владимир.
— Тем не менее у вас осталось, что сказать, я вас внимательно слушаю, Ваше сиятельство.
— Я хотела вас попросить оставить в покое барона Корфа.
— Вы? — Владимир в точности повторил мимический жест княжны с заламываем брови.
— Его Величество крайне негативно отнёсся к шельмованию губернатора Н-ской губернии в социальных сетях, — поморщилась Вяземская. — Барон сейчас находится в очень непростом и крайне неустойчивом положении. Поймите, сейчас Империи совершенно не нужны новые потрясения и смена губернатора, — даже не приоткрыла, а целиком подняла завесу княжна. — Отдаю вам должное, Владимир, вы мастерски выдержали паузу и отменно провели кампанию в сети по дискредитации барона. Прошу вас, остановитесь. Не наживайте себе лишних врагов.
— Понятно, Его Величество переживает о собственном ставленнике, а учитывая второй виток пандемии и перестановки в правительстве и во властных структурах ему просто необходимы верные люди с незапятнанной репутацией, а та у барона ныне подмочена. Какой из этого следует вывод, а вывод простой — убрать точку напряжённости в лице одного обиженного гражданина, но пандемия и губернатор Желтороссии Горин спутали все карты. Скажите, Ваше сиятельство, барона вы также просили прекратить шельмовать меня на страницах газет и на сетевых ресурсах или это другое? Только честно.
— Просила, — ответила княжна и Владимир не почувствовал лжи в её ответе.
— Спасибо, — совершенно искренне прошептал Огнёв на выдохе, но тут же злобно блеснул глазами. — Жаль барон остался глух к вашим мольбам. Конечно, имея за спиной поддержку в лице монарха, можно плевать на глав всяких разных спецслужб. Что ж, я готов пойти на компромисс. Учитывая, что не я начал, барон первым зарывает топор войны, приносит извинения и восстанавливает меня в университете, а то, знаете ли, птичка на хвосте принесла информацию, что новый ректор подготовил списки на отчисление. С чьей подачи догадаетесь или подсказать? Прощать кого-либо просто так даже по настоятельной просьбе монарха я не намерен. Вылечу я, Корф тоже полетит вверх тормашками. Разного мелкого компромата у меня ещё достаточно — добрые люди поделились, а вода, как известно, камень точит.
— С огнём играете, Владимир!
— Не играю, я с ним борюсь. Или мне следовало применить «иные» таланты исходя из постулата о связи отсутствия проблем с отсутствием людей, создающих эти самые проблемы? Нет? Я так и думал. Надеюсь, этот вопрос мы утрясли. Предлагаю к нему больше не возвращаться до вашего сообщения о раскуренной «трубке мира». Что-то ещё, Ваше сиятельство?
— Да, Владимир, есть ещё, оно же во-вторых. Есть и в-третьих.
— По порядку, пожалуйста.
— Её Величество надеется на ваше возвращение в Н-ск, — будничным тоном произнесла княжна. — Мария Александровна даже готова безвозмездно выделить личное имение в Подмосковье под ваши нужды, если вы вдруг решите перебраться в Москву. Также по её просьбе я передаю вам информацию, что полковник Ионесян и генерал-майор Свирьин больше не имеют никакого отношения к СИБ и прочим силовым ведомствам, в частности. Не знаю, что конкретно имела в виду Мария Александровна, но в личном разговоре она намекнула, что вы поймёте. Не знаю, в какие игры вы играете, к своему стыду, я упустила из виду этот процесс, но будьте осторожны, Владимир. То, что Её Величество «нажала на кнопки» и добилась увольнения озвученных господ с действительной службы могут связать с вами, если вы не сумеете сдержать язык за зубами.
— Вот как?! — от удивления не сдержал эмоций Огнёв. — Очень хорошая новость. Для того, чтобы не оставалось неясности, я вам чуть позже продемонстрирую одну интересную запись. Про язык за зубами не спрашиваю. Что ж, я очень внимательно отнесусь к пожеланиям Её Величества, но пока о каком-либо переезде рано говорить, даже заикаться не стоит. Госпиталь я не брошу, а дальше время всё расставит по своим местам или Мария Александровна передумает. Готов выслушать третий пул новостей.
— Он не очень приятный. Я бы выразилась грубее…
— …но воспитание не позволяет…
— Прошу не перебивать и отнестись со всей возможной серьёзностью. По внешним агентурным каналам нам поступила информация о готовящемся на вас покушении.
— Дайте догадаюсь — японцы? «Протекло» где-то в разведке?
— Да, вы правильно догадались. «Непримиримые» назначили вас одной из целей. К сожалению, мы не знаем, где и когда они планируют нанести удар.
— Упорные твари, — сплюнул Владимир. — Так-так, наблюдатели и подтянутые санитары в госпитале и новые соседи, заселившиеся в дом напротив…
— Это ваше прикрытие, призванное обеспечить безопасность вас и ваших родственников с учениками пока вы находитесь в Казаковке.
— Вечер перестаёт быть томным. Придётся принимать меры. Так, это стоит утрясти в голове, благодарю за предупреждение.
— И на закуску…
— Как, ещё не всё?
— Не всё, — плотоядно показала жемчужные зубки княжна. — Не далее, чем пять дней назад мои люди посредством подброса пикантного компромата расстроили переговоры о помолвке между родителями небезызвестной вам барышни и князьями Кропоткиными. Кандидатура Алексея Кропоткина вычеркнута из списка возможных женихов, но в Бархатной книге ещё много фамилий, да и просто князей хватает. Ну как, моя кредиторская задолженность уменьшилась?
— Уменьшилась, — процедил Владимир, прекрасно понимая, что укол Вяземской достиг цели. Сидя «здесь», он имеет немалые шансы упустить счастье «там». — От прикрытия отказываться я не собираюсь, не маленький, понимаю, что к чему. Только мне во избежание непонимания и для взаимной координации необходимо наладить взаимодействие со страшим в группе или со старшими, если групп несколько.
— Замечательно, что вы не стали артачиться. Я пришлю майора Черницына, — кивнула княжна, вставая…
— Дядя Володя! — тяжело дыша, в кабинет влетел красный, будто после парилки, Сашка. — Там… Там…
Полусогнувшись от нехватки воздуха в лёгких, мальчишка махнул рукой за спину:
— Они там, там соседей убили…
— Что?! — забыв о пациентке, Огнёв, оттолкнув руками кушетку, на полметра подскочил над стулом, который занимал буквально пару секунд назад. — Кто?
— Я там, за малиной по землянику пошёл, а они… — прислонился к стене Сашка. Мальчишка был знатным любителем сладкого, кто бы сомневался, что он упустит возможность полакомиться духовитой и сладкой земляникой, которой поросли склоны овражика за домом, снимаемым командой прикрытия. Из-за густого малинника, служившего своеобразным забором и преградой для любителей ароматной лесной ягоды, овраг был мало посещаем взрослыми, чем с успехом пользовались дети и подростки. По правде говоря, Санька не только собственное брюхо набивал, каждую вторую ягодку он складывал в подвешенный к поясу туесок, который относил домой к матери. — К ним, я это… — сглотнув, мальчишка более осмысленно продолжил:
— К ним в калитку девки какие-то постучали, я их не рассматривал, голоса только из-за ворот доносились, а в овраге не больно-то слышно, и Марат, ну, тот рыжий со шрамом на подбородке подошёл к воротам. Я не понял, что случилось, из-за малины плохо видно было, но он вдруг схватился за живот и пополам сложился, а девки ловко так через воротину перемахнули, как кузнечики прям — бац, и они уже тут, и в дом что-то вроде дымовых шашек зашвырнули, только дымило не сильно, со стороны, если не присматриваться, то и не видно. Я залёг, чтобы меня не увидели, а девки пистолеты вытащили и двоих мужиков, что вот так из дома выскочили, — высунув язык и хрипя, Сашка изобразил, как выскакивали из дома задыхающиеся от отравы бойцы, — как рябчиков перещёлкали. Наглухо,