Они переписывались каждый день, но она все равно скучала. Весенний поцелуй открыл для обоих так много, что они с трудом перенесли летнюю разлуку — отдых на море с родителями, поездки на дачу к родственникам и прочие преграды. Оказывается, можно гулять по улицам, держась за руки, обниматься в кино и целоваться украдкой, сидя на последнем ряду.
Каждая встреча, каждое прикосновение, каждый поцелуй рождали в душе что-то новое, непонятное, волнующее. И предвкушающее.
И ей уже шестнадцать, и она вдруг открыла для себя мир поэзии, и от прочитанных строчек сносило голову и сладко замирало сердце, потому что, кажется, они были написаны про нее. Про них.
Ты берешь меня за руку и не задаешь вопросов
Не скандалишь по пустякам и много знаешь
Аккуратно с глаз моих отодвигаешь волос
И как будто бы в самое сердце ныряешь
Ты герой, ты воин, мне с тобой ничего не страшно
Ты твердишь: «твои проблемы — моя забота»
Ты моя стена, крепостная башня
Ты мой лучший друг, ты моя свобода[16].
И песни тоже были написаны про них. Им по шестнадцать, и они оба учатся целоваться, с каждым разом открывая для себя новые ощущения, и сердце замирает всякий раз от его нового осторожного прикосновения. Им обоим немного страшно, но ужасно любопытно трогать друг друга и очень хочется погладить спину, и плечи, и даже… даже забраться ладонью под футболку, чувствуя пальцами тепло кожи, забывая дышать.
Им обоим по шестнадцать, и любовь кажется чем-то волшебным и сумасшедшим одновременно. Любовь у них особенная. Не такая, как у всех.
Хотя слов признания никто не произносил.
Но Соня была уверена, что это именно любовь. Совсем как у Ромео с Джульеттой, про которых она смотрела кино с Ди Каприо в главной роли, а потом скачала себе песни в плейлист. Песни, конечно, старые, но прикольные.
И вот, пока Антон был на соревнованиях, эти песни спасали.
В тот год к ним в школу перевели нового ученика — одиннадцатиклассника по имени Матвей Лазарев. Лазарев приезжал в школу на мотоцикле, его появление всегда было эффектно. Красивый спортивный пацан с копной темно-русых волос и веселыми наглыми глазами. Естественно, все девчонки школы сразу же стали сходить по нему с ума. А Лазарев, чувствуя свое превосходство, потеснил с пьедестала капитана школьной футбольной команды, быстро нашел друзей и искренне полагал, что любая девчонка, если он только захочет, побежит к нему на свидание.
Соня оказалась не любой. Нет, Матвей не положил на нее глаз — вокруг было достаточно более интересных красоток, но на большой перемене он занял их с подружками привычный столик в буфете, перед этим скинув на пол рюкзак, который «столбил» место.
Вернувшись с чаем и булочкой, Соня обнаружила свой рюкзак на полу, а за столом троих занятых беседой и громко ржущих пацанов, одним из которых был Лазарев. Рядом стояли две девушки-одиннадцатиклассницы, которые, как поговаривали, вошли в избранную тусовку Матвея. Один из парней жестом пригласил их присоединиться. Девушки радостно сели за стол.
Соня, держа в руках поднос, с возмущением наблюдала за происходящим. Это их с Людой столик!
Почувствовав жгучий взгляд, Матвей поднял голову и лениво поинтересовался:
— Какие-то проблемы?
— Да! — решительно заявила Соня и поставила свой поднос на соседний стол. — Кто-то скинул мой рюкзак на пол и сел за наш столик.
За спиной послышался сдавленный возглас Люды. Подруга явно не ожидала от Сони подобного выступления. Одиннадцатиклассницы, приближенные к Лазареву и его друзьям, презрительно и высокомерно хмыкнули. Мол, знай свое место.
— И кто бы, интересно, это мог быть? — спросил Матвей, оценивающе поглядывая на Соню.
— Наверное, кто-то, кто сейчас разговаривает со мной.
Соня подняла свой рюкзак и села за столик, где уже стоял ее поднос. Люда села рядом.
— Ну ты даешь, — зашептала она. — Решила связаться с этой компанией?
— Мне не нравится, когда мой рюкзак бросают на пол в столовой, — ответила Соня, приступая к чаепитию.
Она чувствовала на себе взгляд Матвея, но делала вид, что не замечает его.
А когда они с Людой выходили, Лазарев бросил ей вслед:
— Завтра, так и быть, сядешь с нами, куколка.
В ответ Соня обернулась и показала наглецу средний палец.
На следующий день в школе появился Антон, Соня так обрадовалась ему, что совсем забыла про случай в столовой. Как выяснилось позже, забыла только Соня.
Матвей Лазарев оказался очень самолюбивым парнем, он не привык, что девушки при всех демонстрируют ему свое презрительное отношение. Лазарев счел поведение Сони оскорбительным и решил ее проучить. После уроков он подкараулил Соню во дворе школы и, схватив за руку, потащил за угол, где отсутствовали камеры наблюдения. Соня сопротивлялась, но что толку? Лазарев был гораздо сильнее. Любопытных во дворе оказалось достаточно, только никто не посмел последовать за ними, зато многие столпились у угла и оттуда наблюдали за происходящим. Кое-кто даже достал телефон — заснять видео.
— Что тебе от меня надо? — Соня пыталась вырвать свою руку. Бесполезно.
Она должна была дождаться во дворе Антона, которого задержала учитель физики. Они планировали пойти из школы вдвоем, хотели погулять в парке и посидеть в еще работающем летнем кафе. Сентябрь выдался теплый. Антон обещал ей показать какой-то крутой клип на новую песню еще неизвестной группы, которая обязательно станет известной, потому что клип за одну только неделю набрал целых десять тысяч лайков. И Соня ужасно хотела сидеть с Антоном в обнимку, смотреть этот клип и отпивать из его стаканчика горячий чай.
— Отпусти меня! — громко заявила Соня Лазареву и через секунду оказалась прижатой к стене.
Матвей крепко держал ее руки и с мягкой противной улыбочкой произнес:
— Я не люблю, когда меня унижают прилюдно и наедине.
— А я не люблю, когда выбрасывают мои рюкзаки.
Почему-то в тот момент Соне не было страшно. Парень это почувствовал, и ему это не понравилось.
— Будь хорошей девочкой, иначе пожалеешь. Думаешь, если школа под видеонаблюдением, то я не проучу? Есть улицы, по которым ты ходишь, есть дворы, где ты гуляешь, есть много разных мест, дура, где я могу достать тебя. Я или мои друзья.
Соня сглотнула. Об этом она не подумала. Теперь ей действительно стало страшно. Матвей прочитал это по ее лицу и довольно улыбнулся. Он продолжал прижимать Соню своим крепким телом к стене, держа оба тонких девичьих запястья в одной руке, а второй небрежно потрепал по щеке:
— Хорошая девочка… Завтра на большой перемене сядешь за наш столик, поняла?
— А если не сяду? — Природное упрямство не сдавалось.
— Тогда пожалеешь.
— Отпусти ее, — послышался знакомый голос за спиной Матвея.
Парень медленно обернулся и увидел Антона.
— Ты кто такой?
— Отпусти ее, — повторил Антон, игнорируя вопрос.
Он вышел из школы, не нашел Соню, зато был быстро просвещен одноклассниками, где ее можно найти.
А дальше все развивалось как-то очень быстро, Соня помнила только, что Матвей, намеренно желая позлить Антона, дернул ее на себя и снял с волос резинку. Волосы, забранные в хвост, рассыпались по плечам, создавая эффект раздевания. Матвей словно демонстрировал, кто тут главный. Соня разозлилась и со всей силы наступила Матвею на ногу, благо в этот день она была не в кроссовках, а в туфлях на небольших, но острых каблучках. Матвей от неожиданности заорал и выпустил Соню. Этим воспользовался Антон, засадив обидчику кулаком в лицо. Началась драка. Конечно, Матвей был сильнее и опытнее. Антона никто никогда не видел дерущимся. Мешал рюкзак. Он сбросил его. Матвей поднял рюкзак Антона и, решив забросить его подальше, угодил в школьное окно. Окно на первом этаже разбилось, на землю посыпались осколки стекла. Антон поставил подножку, и оба парня упали. Острый осколок угодил Антону в лицо — чуть выше глаза.
Кровь, крики, кто-то побежал просить о помощи.
— Отпусти его! — кричала Соня, оттаскивая за волосы Матвея. Тот отвлекся и снова пропустил удар Антона.
Все закончилось разборками в кабинете директрисы с привлечением родителей.
Соне повезло. Мама находилась в отъезде, а папа на лингвистической конференции. Когда папа был на конференциях, он всегда ставил телефон на беззвучный режим и проверял все пропущенные звонки и входящие сообщения только в перерывах.
Зато отцы Матвея и Антона прибыли оперативно и почти одновременно.
Что происходило за закрытыми дверями директорской, она не знала, стояла в коридоре, ждала, кусала губы, переживала. Вскоре в кабинет проскользнула бледная Надежда Петровна, их классный руководитель, которой эти разбирательства были совсем ни к чему. Все знали, что родители Антона очень непростые люди. И еще неясно, какие родители у Лазарева.
Сжав мокрые от волнения ладони в кулаки, Соня решилась. Она постучалась и открыла дверь директорского кабинета.
— Воскресенская, что тебе? — немного нервно спросила Надежда Петровна.
— Я хочу сказать, что Антон не виноват, — ответила Соня. — Этот… — она презрительно кивнула в сторону Матвея, — мне угрожал. Как он потащил меня за угол, видело полшколы. А Антон. Антон заступился.
Соня почему-то была уверена, что Антон не признается в причине драки, будет молчать, и Матвею все сойдет с рук. А Соня не хотела, чтобы все сошло с рук.
— Если вы мне не верите, — звонким от волнения голосом продолжила она, — можете попросить у кого-нибудь из учащихся видео, многие наверняка снимали, и ролик уже гуляет по школе.