— Он самый.
— Чувак, тебе надо было ехать на Сицилию, а не в Шотландию, — заявил друг.
— Почему?
— Разве не у них говорят, что месть — это то блюдо, которое надо подавать холодным?
— С чего ты взял, что я собираюсь мстить?
— А разве нет?
Антон не ответил на этот вопрос.
— Лучше говори, что нарыл.
— Ну, он прекрасно живет. Фактически наш конкурент. Организовал фирму по управлению активами денежных людей. Не сказать что прям богатых, но хорошо обеспеченных. Ездит на «Мерседесе», любит красивых, длинноногих телок и тусуется среди деток влиятельных папаш. Думаю, налаживает нужные связи, а заодно набирает таким образом клиентуру. Золотая молодежь не сильно сечет в финансах, а это возможность похвастаться своей независимостью, типа «я вложил деньги, нехило заработал».
— Хитро.
— Не то слово.
— Как называется его фирма? Я вернулся к нормальному интернету, хочу сам его посмотреть.
— «Инвестпрофит».
— Понял. На связи.
Антон отключил телефон и проводил взглядом одинокую фигуру Сони, которая обогнала их и куда-то сосредоточенно шла, всем видом демонстрируя собственную независимость.
Но он слишком хорошо ее знал. Он знал, что ей сейчас так же плохо, как и ему.
Первый раз у них произошел в одиннадцатом классе, и совсем не так, как мечталось. В тот год Антон не проводил, как обычно, новогодние каникулы за границей.
Восемнадцатилетие — событие, которое хотелось отметить дома с друзьями. И родители пошли навстречу, предложили провести праздник в загородном доме. Так как это были праздничные дни — украсили ель, растущую на участке, развесили иллюминацию. Мама занялась организацией меню и обслуживанием вечера — сделала заказ в ресторане, наняла официантов, отец пообещал при необходимости обеспечить транспортом и как бы между делом поинтересовался у сына:
— Твоя смелая девушка будет?
— Будет.
Он довольно кивнул. Поступок Сони произвел на отца впечатление, хотя к этой истории они не возвращались и маму лишний раз не нервировали. Подрался на школьном дворе с парнем. С кем не бывает.
Мама же, глядя на шов над бровью, ужаснулась:
— Еще чуть-чуть, и повредили бы глаз!
А потом все время твердила Антону, что кулаками проблемы не решаются.
— Но иногда другого средства нет, — добавлял отец, и в глазах его проглядывало уважение.
Отношения с отцом у Антона складывались непросто, но ничьей вины в том не было. Антон знал, что отец его любит, просто он родился в такой семье… И тебя как тебя изначально не видят. Для всех ты в первую очередь сын своего отца, а потом уже все остальное. И для директора школы, и для знакомых отца, и даже для ребят в классе. Чтобы доказать, что ты не верблюд, что ты сам по себе чего-то стоишь, — приходилось прыгать выше головы. Начиная класса с восьмого, когда Антон стал резко взрослеть и осознавать создавшуюся ситуацию, он все время прыгал и доказывал — пробивался в призеры олимпиад, отстаивал свою независимость и право самому принимать решения, искал аргументы в спорах с отцом.
Из сверстников была только пара ребят в классе да пацаны из секции, с которыми сложилось по-настоящему как надо. В спорте все просто. Ты можешь быть кого угодно сыном, но если не даешь результат, если ленишься на тренировках — уважения не добьешься.
Поэтому на свой день рождения Антон пригласил именно эту компанию — двух ребят из класса, которые приехали со своими девушками, и всю дружную девчоночье-мальчишескую компанию из секции.
И Соню, конечно. Соню в первую очередь.
Никто не собирался оставлять их без присмотра, увы. Мама, понимающая, что может устроить развеселая семнадцати-восемнадцатилетняя группа молодежи, радушно приветствовала гостей, распоряжалась персоналом, рассказывала прибывшим, где можно оставить верхнюю одежду, где вымыть руки, приглашала всех к столу, но потом все же исчезла, давая возможность собравшейся компании от души повеселиться.
Все и в самом деле было здорово. Понимая, что в этом возрасте многие уже употребляют алкоголь, мама, как всегда, поступила мудро. Она заказала шампанское и легкое белое вино. С одной стороны, спиртное вроде есть, с другой — его недостаточно для того, чтобы устроить что-то безобразное.
Соня сидела рядом с именинником и была очень красивая в бирюзовом платье с расклешенной юбкой. Ее темные волосы были распущены, в ушах поблескивали сережки с голубыми же камушками, и Антон весь вечер не мог отвести от них глаз — ему хотелось дотронуться до маленькой аккуратной мочки губами.
А потом спуститься ниже и освободить от одежды небольшую, но вполне себе заметную грудь…
Последнее время он, кажется, вообще не мог ни о чем другом думать, как только о том, что однажды они перейдут эту последнюю черту. Когда это будет? Как это будет?
Антону часто снилось, как они с Соней… как Соня и он. Антон потом просыпался и долго не мог успокоиться, тяжело дышал, лежал с закрытыми глазами, стараясь унять сумасшедшее сердцебиение, вспоминал, какой была во сне Соня, и все же заставлял себя идти в душ. Холодная вода приводила его в чувство.
Но справляться с собой становилось все сложнее и сложнее.
После основного застолья, пока мама руководила подготовкой к чаепитию, все высыпали на улицу, включили музыку, устроили танцы около горящей огнями елки, пели хором, а потом начали играть в снежки. От души валялись в снегу, наделали по всему участку снежных ангелов и разгоряченные вернулись в дом, где на столе уже были расставлены чашки, блюдца, вазы с фруктами и конфетами.
В ванную, для того чтобы вымыть руки, образовалась очередь, и Антон потащил Соню на второй этаж, в свою комнату, к которой прилегал отдельный санузел.
Там все и произошло. Наверное, оба слишком долго удерживали в себе запретное желание, а выпитого вина, хоть и в небольшом количестве, для непьющих организмов оказалось достаточно, чтобы все внутренние запреты слетели. Сначала они действительно мыли руки и переглядывались, потом начали целоваться, все смелее и смелее, забываясь и захлебываясь в собственных ощущениях, а потом как-то так получилось… у него полностью снесло голову, а она не остановила. Он добрался и до уха с голубой сережкой, и до шеи, и до груди… они все же сообразили выбраться из ванной и упали на кровать.
Это было неумело, неловко, торопливо, но это было, и когда все произошло, оба смотрели друг на друга совершенно ошалелыми глазами, вмиг протрезвев.
— Сонька, я… — он даже не мог ничего сказать.
— Антон! — послышался голос мамы, которая искала именинника по всему дому.
Он сразу скатился с кровати и стал искать джинсы, крича в ответ:
— Мам, я сейчас, одну минуту!
Соня тоже вскочила и начала торопливо надевать скинутое платье. Они еле успели разгладить покрывало на кровати, когда мама постучала в дверь.
— Антон, ты здесь?
Он открыл дверь.
— Да, Соня в ванной, у нее в глаз что-то попало. Сейчас она умоется, и мы спустимся.
Поверила мама или нет, Антон не знал, она лишь сказала:
— Вас все ждут внизу.
Уже потом, закрыв за мамой дверь и посмотрев на кровать, он увидел на покрывале капли крови. К счастью, стоя во время разговора в дверях, Антон заслонял собой кровать, и мама не могла их заметить. Соня почти сразу вышла из ванной — одетая и серьезная. Увидев, что Антон стягивает с кровати покрывало, она все поняла. Они вместе замывали пятно, как два преступника, скрывающие улики, а потом, вернув его на кровать, молча спустились вниз, пребывая в шоковом состоянии.
Чаепитие прошло шумно и будто не с ними. Внесли торт с зажженными свечами, Антон загадывал желание и задувал свечи. Сердце билось сильно-сильно, Соня рядом сидела молчаливая, и Антон очень боялся, что он все испортил и теперь они расстанутся, поэтому загадал, чтобы у них с Соней все было хорошо. А потом набрал в легкие побольше воздуха и задул все свечи. Сбудется. Должно сбыться.
Ближе к одиннадцати вечера за кем-то из гостей приехали родители, остальных развозил по домам специально нанятый минивэн.
Соню забрал папа, и Антон с тоской смотрел, как она садится в машину и уезжает. После случавшегося они почти не разговаривали, и он очень переживал.
Пока официанты убирали со стола, помощница по хозяйству приводила в порядок дом, а мама руководила процессом, Антон не выпускал из рук телефон.
«Соня, ты как?»
«Соня, ответь что-нибудь».
«Соня, я не хотел тебя обидеть».
«Все нормально, Чехов. С днем рождения».
Он бы ей позвонил, не знал, что бы сказал, но позвонил. Только у нее в машине папа, а у него под боком мама.
Вскоре приехал отец и увез их домой в Москву.
— Как все прошло? — спросил по дороге.
— Хорошо, — односложно ответил Антон.
— А почему такой задумчивый?
— Устал.
— Просто очень много впечатлений, — включилась в разговор мама и спасла ситуацию. — Все прошло замечательно, весело. Ты бы видел, как они дурачились около елки — совсем еще дети. Я стояла у окна и, если честно, завидовала. Подарков надарили…
Подарков и правда было много, самых разных — от эспандера до беспроводных наушников.
Соня подарила собственную акварель. На ней были изображены колесо обозрения, летние деревья и взмывающие в небо воздушные шары. А еще подарила книгу с рассказами Чехова. Книгу она подписала.
«Говорят, книга — лучший подарок. Антон Павлович, стань таким же умным и знаменитым».
Он не спал всю ночь. Вспоминал случившееся, осознавал. Он стал мужчиной. Он познал близость с девушкой, в которую был влюблен. Он испытал такие ощущения, которых не испытывал никогда. Даже в своих снах. Это было нереально круто. Но.