Весь день Соня провела в мастерской. Под ее руками рождались блюда и кувшины, кружки и цветочные горшки. Она давно не работала с таким упоением, с таким восторгом. Глина под пальцами была послушна и мягка.
Весь день Соня думала о том, что сегодня в Москву возвращается Антон.
И может, завтра он ей что-нибудь напишет. Что-то типа: «Я уже здесь».
Но он не написал.
Ни завтра. Ни послезавтра.
В воскресенье Соня не выдержала — набрала сообщение сама.
«Ты где?»
Сообщение осталось без ответа. Оно даже не было прочитано. А Соня провела ночь без сна.
Зачем тогда писать: «Я люблю тебя»? Зачем мучить? Зачем давать надежду?
Зачем?!
А в понедельник, бездумно листая ленту новостей и глядя на экран покрасневшими от недосыпа и слез глазами, Соня увидела новость.
«Появились подробности ареста Антона Свешникова в Эдинбурге. Как стало известно из анонимных источников, наследник основателя “ВКП-групп” собирался провезти через границу партию наркотиков. Что это — просто глупость или чувство собственной безнаказанности? Скорее всего, второе. Все мы знаем, как легко отмазывают родители своих избалованных отпрысков».
Где отец за столь короткий срок смог найти известного английского адвоката и сколько тому заплатили, Антон не знал. Но факт оставался фактом — адвокат прибыл. Все дальнейшие вопросы решились в течение нескольких дней. Вещества, найденные в рюкзаке Антона, оказались легкими веселящими наркотиками. Такие часто предлагают в клубах для поднятия настроения. Было их так мало, что на партию они никак не тянули. Да и вообще, произошедшее казалось настолько притянутым за уши, что даже полицейские не сомневались в том, что вещества умело подбросили, ибо ни один здравомыслящий человек не положит подобное в карман рюкзака, направляясь в аэропорт, чтобы быть пойманным на первом же контроле. Зачем?
Зато шумиха поднялась знатная. Адвокат — высокий худощавый мужчина с прямой спиной, попросил подробно описать последний день и где Антон оставлял рюкзак без присмотра. Вспомнить это было нетрудно. Да, свидетели имеются. Русские, но есть еще парень из отеля, который вместе со знакомым русским помогал грузить вещи в такси. Он может подтвердить. Да и видеокамеры в гостинице, настроенные на территорию перед отелем, наверняка имеются.
Все развивалось как в кино. Антон заявил, что говорить с полицией будет только в присутствии адвоката. Полиции пришлось вести допрос с учетом этого заявления. А потом Антона отправили в камеру. Одиночную. И в этом ему повезло. Не хотелось бы делить временную жилплощадь с неизвестными и небезобидными людьми.
Утешало лишь то, что все происходящее не могло затянуться надолго — это же несерьезно. И что он все равно переиграл Стаса. Столько усилий — и напрасно.
Жизнь Антону часто представлялась игрой-головоломкой. Если правильно оценить другую сторону, правильно рассчитать ходы — то выигрыш часто бывает запрограммирован. А проигрыш можно смягчить. Забыть. И двинуться дальше.
Катастрофический проигрыш в жизни Антона был лишь однажды. С Соней. И там не было ни рассчитанных ходов, ни оценки положения. Там было только безграничное доверие и любовь. Она просто была частью его — его сердцем, кровеносной системой, душой. Начиная с семи лет Соня была в его жизни всегда. Антон жил с пониманием, что ей он может простить все. Все, кроме измены.
А потом выяснилось, что и прощать не за что…
Как стало известно впоследствии, видеокамеры Антона и спасли — зафиксировали момент, когда вокруг рюкзака крутился мужчина в бейсболке, он вполне мог туда что-то положить. Во всяком случае, мужчина наклонялся над рюкзаком. Это было видно. А анализы, взятые у Антона, оказались абсолютно чистыми.
Он провел в камере три ночи и в понедельник после обеда был выпущен на свободу по-тихому. Слишком понравилась СМИ тема ареста отпрыска русского олигарха. Антону вернули его вещи и вывели через черный ход, затем посадили в машину к адвокату. По дороге юрист скучным и бесцветным голосом произнес, что на этом его миссия закончена. Если мистер Свешников не против, его высадят у той гостиницы, где он проживал до досадного ареста.
Мистер Свешников был не против и вскоре уже стоял около знакомого «Рэдиссон». Предстояло принять душ, привести себя в порядок и заняться покупкой авиабилетов до Москвы.
Но первым делом, оказавшись в номере отеля, Антон поставил на подзарядку севший телефон. Сразу же посыпались полученные сообщения и информация о неотвеченных звонках.
И все могло подождать, кроме «Ты где?».
«Ты где?»
Антон смотрел на сообщение и думал, как на него ответить. Выпускной вечер в Парке Горького, грандиозный концерт со звездами хит-парадов, океан вчерашних школьников — кричащих, поющих, танцующих. В таком легко затеряться и не найтись. Вот они и потерялись.
Антона в компании других медалистов вызвали на сцену и торжественно поздравили, специально для них исполнила песню супермодная певица Розанна, лично поцеловавшая каждого пацана и обнявшая каждую девчонку, а когда осчастливленные отличники смогли спуститься со сцены, Антон понял, что не представляет, где искать Соню в этой веселой толпе, конца которой не было видно с возвышения сцены. Настоящее людское море. Он некоторое время потратил на то, чтобы пробраться в сторону, где оставил Соню, но минут через десять понял, что это бесполезно, и вынул телефон, чтобы позвонить или написать. Звонок в таком шуме она не услышит.
А в телефоне Антона уже ждало сообщение с вопросом: «Ты где?»
«В толпе. Иди к реке, к каменной ротонде».
«Ок».
В ротонде было занято. Влюбленная парочка стояла посреди каменной беседки и жадно целовалась. Антон отвернулся и начал высматривать Соню у дорожки. Концерт, крики, характерные звуки басов остались в стороне и доносились в эту часть парка приглушенно. К ночи жара спала, на смену ей пришли прохлада и свежесть. Слышался легкий плеск волн в реке. Соня появилась со стороны аллеи. Она быстро шла по направлению к Антону, почти бежала, а потом, когда он ее поймал, вдруг крепко прижалась, и он почувствовал, что девочка мелко дрожит.
— Что случилось?
— Ничего, — прошептала она, покачав головой. — Просто немного испугалась. Я не могла тебя найти, не могла выбраться из толпы и в какой-то момент почувствовала, что задыхаюсь. Кажется, у меня появился страх толпы. Или я просто не привыкла находиться среди такого количества людей. Не знаю…
Руки у нее были ледяные, и Антон взял их в свои ладони.
Парочка в ротонде, кажется, переходила к более активным действиям, не предполагающим наличие свидетелей.
— Пойдем, — Антон потянул Соню за собой.
На ней было красивое голубое платье и босоножки с серебряными ремешками, распущенные волосы замысловатыми волнами спускались за спину.
— Ты настоящая фея, — сказал ей Антон, когда встретил у ворот Парка Горького перед началом вечера.
— А у тебя на лбу написано, что ты зануда-отличник, по которому плачет медаль.
— Я надеялся, что по мне будет плакать девчонка.
— Не дождешься, Чехов.
Она стояла там, вся такая воинственная, а сейчас доверчиво жалась к Антону. Он снял пиджак и накинул его на голые девичьи плечи.
Они спустились к реке и сели на деревянные ступени-настилы, смотрели на реку и противоположный берег. Соня положила голову на плечо Антона. Она почти успокоилась.
— У тебя теперь будет другая соседка по парте, — сказала вдруг.
Он повернул голову и поцеловал ее в висок, пряча улыбку.
— Трудно тебе придется.
— У меня тоже будет новый сосед, — добавила Соня сердито. — Так что…
— У него нет шансов.
— Почему это? — Она подняла голову и посмотрела на Антона.
— Потому что он не сможет тебе решить высшую математику. В любом вузе на первом курсе есть этот предмет, и вряд ли твой новый сосед-художник его потянет.
— Чехов, тебе никто не говорил, насколько ты самоуверен?
— Это не самоуверенность, Фея, это факт.
— И что, ты согласен решать мне все-все контрольные?
— А разве у меня есть другой вариант?
Со стороны сцены слышалась роковая композиция, которой с вдохновением подпевали выпускники. По реке плыл горящий разноцветными огнями трамвайчик — кто-то праздновал свадьбу.
Антон прижимал к себе Соню и неторопливо целовал ее мягкие, теплые губы. Эту девушку он не уступит никому и никогда.
«В Шотландии».
Сообщение пришло поздно вечером, когда Соня, чуть не сойдя с ума от увиденной новости, решилась на звонок сначала Никите, а затем и Павлу Сергеевичу.
С Никитой она не виделась и не общалась со времени разрыва с Антоном. Но номер телефона в адресной книге остался. Было странно общаться с парнем после долгого перерыва и спрашивать его об Антоне. Но Никита, кажется, звонку не удивился. Только помочь, к сожалению, ничем не мог. Он точно так же все узнал из новостей, точно так же пытался дозвониться и точно так же обнаружил, что телефон отключен.
— Наверное, отобрали, — предположил Никита.
А Соне после этих слов стало плохо. Закружилась голова, и тошнота подступила к горлу. Антон там один, в чужой стране, арестован.
Он чувствовал, он знал… Это все Стас!
— Антон ни в чем не виноват, я знаю, — проговорила Соня в трубку непослушными губами.
— Я тоже так думаю и уверен, что Павел Сергеевич вытащит сына из этой ситуации.
— Хочется в это верить.
Потом Соня долго ходила кругами по мастерской. Сегодня с работой не ладилось. Соня искала новую информацию в Сети по поводу ареста. Но ее не появлялось. Зато вдруг всплыло интервью с Ланой. Ее просили прокомментировать происходящее, и Лана ответила, что все случившееся — недоразумение. Кому-то просто надо было очернить Антона или его отца. Конкурентные войны, сами понимаете. И отфотошопленная фотография блондинки. Красавица неземная. Дрянь. Сама сидит в Москве. Бросила его. Могла бы и задержаться в Шотландии, хотя бы навещать. Ведь посещения же разрешаются?