— Ее не пугает моя подмоченная репутация? — полушутя-полусерьезно спросил Антон, намекая на скандал в аэропорту Эдинбурга и недавно вышедшую статью, где было написано, что теперь наследник «ВКП-групп» проводит время в столичных ресторанах. Избежал ответственности и наслаждается жизнью. А рядом — фото, которое было сделано в кофейне.
— Да ну, и так понятно, что все это было подстроено. Какой из тебя наркоман? — отмахнулся Лёня. — Мы с Машкой скорее были удивлены, что ты, оказывается, из такой важной семьи, а в общении совсем простой. Никогда бы не подумали.
Статью про кофейню здесь, кажется, никто не читал. Жизнь Нечаева была слишком далека от столичной, чтобы следить за ее горячими новостями-сплетнями.
Антон приглашение принял и провел хороший день в гостях. Делали шашлыки, на улице в беседке накрыли стол, сокрушались, что лето почти на исходе. Под ногами все время крутился любопытный Сережа, который решил, что Антон — подходящий партнер для игр в футбол. Мальчик хвалился новым футбольным мячом и книжкой про пожарную команду на английском языке.
Вспоминали Шотландию. Маша настолько вдохновилась поездкой, что по возвращении стала подробно изучать историю и культуру этой страны.
— Вы представляете, слова к известной всем «Аве Марии» написал Вальтер Скотт! Причем он написал романтическую поэму, в которой героиня обращается за помощью к Святой Деве, а Шуберт позже слова этой молитвы использовал для своего произведения. Просто удивительно! Я обязательно расскажу об этом на уроке своим ученикам. А еще знаешь, — она повернулась к Антону, — мы же были в галерее. Спасибо за совет. Я там даже открытку на память купила, и мы позже вставили ее в рамочку.
— Ага, — ухмыльнулся Лёня, — теперь она висит у нас на стене как картина.
— Между прочим, очень симпатично получилось.
— Какую открытку? — спросил Антон.
— «Мадонну» Боттичелли.
Не совпали. Это с Соней они всегда совпадали. Только с ней одной.
Маша сидела вдохновленная и раскрасневшаяся. Ее наряд из летних брюк и светлого топа дополняла серебряная цепочка с кулоном-сердцем. Кулон был необычный, декорированный кельтским плетением. Антон подумал, что, наверное, украшение привезли из Шотландии. Но спрашивать не стал — неудобно. Вместо этого он задал другой вопрос:
— Скоро начало учебного года. Готовишься?
— Готовлюсь, — рассмеялась Маша. — Каждый день уже хожу в школу. То педсовет, то необходимо утрясти расписание, то подготовиться к праздничной линейке. А тут еще вводят обязательные кружки. Чувствую, будет у меня дополнительная нагрузка в связи с кружком английского языка.
— Я уверен, это будет очень интересный кружок с уклоном в Шотландию, — ответил Антон.
Маша улыбнулась, а Лёня заметил:
— Главное, чтобы он был не в субботу.
Антон поймал на себе внимательный взгляд его матери, которая, услышав о столичном госте, решила присоединиться к посиделкам.
Антон почувствовал, что не совсем понравился этой полной женщине с яркой помадой и рыжими, выкрашенными хной волосами. Интуиция его не подвела. Когда хозяева удалились на кухню, чтобы подготовить все к чаепитию, женщина произнесла:
— Я, конечно, понимаю, что вы из столицы, очень модный и очень богатый, но советую оставить ваши планы при себе.
— Какие планы? — удивился Антон.
— Я не слепая, молодой человек, я достаточно пожила на этом свете и вижу людей насквозь. Перестаньте заигрывать с Машей, у нее семья, муж, ребенок. Зачем вам женщина с ребенком? К тому же старше вас. Вы все равно на ней не женитесь, а разрушенную семью потом не склеить. Маша — хорошая домашняя девочка, ей нужен дом, семья, и лучше моего Лёни она все равно никого не найдет. У нас с ней, конечно, бывают порой разногласия, но это мелочи.
Антон был настолько ошеломлен этой страстной речью, что даже не сразу нашелся с ответом.
— Вы серьезно?
— Более чем.
Женщина смотрела строго, как судья, готовый вынести приговор. А Антон вдруг развеселился.
— Не беспокойтесь, — заверил он встревоженную маму и свекровь в одном лице. — Маша замечательная, но я люблю другую.
— А вот и чай, — произнес Лёня, спускаясь с крыльца и неся на подносе заварочный чайник и чашки с блюдцами. — Сейчас Маша угостит тебя местным зефиром. Наладили у нас тут что-то типа старинного производства для привлечения туристов.
— Тоже Орлов? — поинтересовался Антон.
— Нет, — засмеялся Лёня, поставив поднос на стол. — Орлов до этого не додумался.
Позже, когда уже прощались и Антон пообещал Сереже привезти из Москвы настоящий шарф болельщика «Спартака», Маша тихо сказала:
— Очень рада была тебя увидеть. Передавай привет Лане.
Антон немного помолчал, а потом ответил:
— Мы расстались.
— Ой, прости, — Маше стало неудобно.
— Ничего, — успокоил он ее. — В моей жизни все хорошо.
А было бы еще лучше, если бы приехала Соня. И они сидели бы вечером у маленького деревянного домика со стеклянной стеной, выходящей на озеро, пили чай или вино, смотрели на темное небо и звезды. За городом небо всегда темнее, а звезды ярче. Он прижал бы ее к себе и был абсолютно счастлив.
Но вместо этого Антон сделал несколько глотков из пластиковой бутылки с водой, проверил почту и набрал знакомый номер, чтобы ответить на вопрос: «У тебя было много девушек?» и вспомнить, как горько плакала Соня на его плече, увидев кактус. У него тогда сердце чуть не разорвалось от той боли, которую носила в себе эта девочка. Смелая, упрямая и любимая. Его.
— Ты знаешь, я сегодня видела ту девушку, Лану.
Надин села рядом, в руках у нее была кружка горячего чая. Павел Сергеевич неспешно потягивал коньяк. Он любил время от времени заканчивать день коньяком. В малых количествах, разумеется.
Лето подходило к концу, уже скоро вот так на веранде не посидишь.
Дети выросли, и они с женой перебрались в загородный дом. Свешников начал уставать от города. Зато по выходным сюда с удовольствием приезжали внуки. В доме имелся бассейн, мальчишки обожали в нем плавать, играть в мяч и просто дурачиться. Лиза периодически жаловалась: «Я с ними с ума сойду», но никто в это не верил. А Надин всегда в таких случаях предлагала чаю.
Когда-то именно Надин своим женским чутьем помогла Павлу Сергеевичу не наделать ошибок в общении с дочерью, она сумела наладить отношения с Лизой и стать частью семьи. Сколько раз жена его сдерживала, доказывая, что Лиза уже взрослая, не стоит вмешиваться в ее жизнь, девочка разберется сама, а им надо будет ее только подстраховывать. И всегда оказывалась права.
С появлением в их жизни Антона роли поменялись. Теперь Павел Сергеевич постоянно сдерживал жену, которая просто с ума сходила по сыну, так и норовя задушить его своей материнской любовью. Наверное, сказалось то, что Антон был поздним и долгожданным ребенком. Возможно, если бы Надин родила еще одного, ситуация сгладилась бы, но со вторым ребенком у них не получилось. А Свешников не хотел, чтобы из Антона вырос избалованный прожигатель жизни. Почти все их супружеские споры последних лет касались сына. Надин переживала и рвалась взять ребенка под свое крыло, Павел Сергеевич ее сдерживал: «Он парень, он должен учиться справляться с этой ситуацией сам».
Когда они вернулись из школы с рассеченной и зашитой бровью, Надин плакала в спальне.
— Ты считаешь, это нормально?
— Он становится мужчиной, Надя. Он дрался за девочку.
— Да хоть за учительницу! Он мог остаться без глаза.
— А мог и струсить, — спокойно заметил Свешников. — Но не струсил.
Разрыв с Соней тяжело дался не только Антону. Надин во всем обвинила девушку.
— Она ему изменила. Она его бросила.
— Он сам тебе об этом сказал?
— Нет, но это же лежит на поверхности. Что еще такого могло произойти, чтобы они расстались? Предлагай свои варианты. Она сломала ему жизнь.
Сказав эти слова, жена закрыла лицо ладонями и долго сидела не шевелясь.
За прошедшие годы Надин Соню не простила, Свешников знал это точно. А Антон так и не наладил свою жизнь. Красивые девушки-спутницы никого не вводили в заблуждение. И вот теперь жена решила поговорить об одной из них. Павел Сергеевич сделал неспешный глоток, наслаждаясь мягким обволакивающим вкусом коньяка.
На открытой веранде пахло яблоками и цветами, усилившими свой аромат к вечеру.
— И что Лана? — спросил он.
— Была с каким-то другим молодым человеком, и он ее обнимал. Или эта Лана Антону изменяет, или они расстались.
— Я думаю, что расстались.
— Ты так спокойно об этом говоришь? — Надин поставила кружку на стол.
— Мне кажется, Надя, — Свешников тщательно подбирал слова, — Антон сам ее оставил.
— Он тебе об этом сказал? — быстро спросила жена.
— Нет. Но мне так кажется.
— Почему?
— Видишь ли… — Павел Сергеевич повертел в руках пузатый бокал. — Он встретил другую девушку. И я думаю, что, если наш сын не наделает ошибок… если они оба не наделают ошибок… у них все получится.
— И ты молчал? — Надин с обидой посмотрела на мужа. — Пока я тут переживаю и схожу с ума… ты знал и молчал.
— Я не уверен, что эта новость тебя обрадует.
— Почему?
— В Шотландии Антон встретил Соню.
Надин потребовалось время, чтобы осознать услышанные слова, и когда она их осознала, то произнесла севшим голосом:
— Ты хочешь сказать.
— Я ничего не хочу сказать. Я знаю только, что Антон точно будет пытаться.
Надин забрала из рук Свешникова бокал и залпом допила коньяк.
— Он ее простил? Неужели.
В этих ее словах было сразу изумление, недоверие и неодобрение.
— Он совершит большую глупость, потому что если она сделала это однажды, то.
— Правда заключается в том, что мы не знаем, что было однажды, Надя. Я спросил Антона о прошлом, а он ответил, что сильно ошибся. И знаешь, когда он это говорил, то совсем не был похож на человека, который пытается в чем-то убедить себя и других. Он был спокоен и уверен. И похоже, собрался свою ошибку исправлять.