– Боже мой, Холмс, – сказал я, вставая, – никак это действительно они!
– Нет, до этого ещё не дошло. Это нерегулярные полицейские части, моя команда с Бейкер-стрит.
Пока он говорил, на лестнице послышался быстрый топот босых ног, громкие мальчишеские голоса, и в комнату ворвалась ватага грязных, оборванных уличных мальчишек. Несмотря на шумное вторжение, было заметно всё-таки, что это отряд, подчиняющийся дисциплине, так как мальчишки немедленно выстроились в ряд и нетерпеливо воззрились на нас. Один из них, повыше и постарше других, выступил вперёд с видом небрежного превосходства. Нельзя было без смеха смотреть на это чучело, отнюдь не внушающее доверия.
– Получил вашу телеграмму, сэр, – сказал он. – И привёл всех. Три шиллинга и шесть пенсов на билеты.
– Пожалуйста, – сказал Холмс, протянув несколько монет. – В дальнейшем, Уиггинс, они будут докладывать тебе, а ты мне. Я не могу часто подвергать мой дом такому вторжению. Но сейчас даже хорошо, что пришли все. Послушаете мои инструкции. Нужно установить местонахождение парового катера «Аврора», хозяин которого Мордекай Смит. Катер чёрный с двумя красными полосами. Труба тоже чёрная с белой каймой. Он затерялся где-то на реке. Я бы хотел, чтобы один из вас дежурил возле причала Смита – это напротив милбанкского исправительного дома – на случай, если катер вернётся. Распределите между собой обязанности и обыщите оба берега. Если что-нибудь узнаете, немедленно сообщите мне. Ясно?
– Да, начальник, – ответил Уиггинс.
– Условия прежние, и нашедшему катер – гинея. А это за день вперёд. Ну, а теперь за работу! – Холмс каждому вручил шиллинг, мальчишки застучали голыми пятками по лестнице и высыпали на улицу.
– Эти «Аврору» из-под земли достанут, – сказал Шерлок Холмс, вставая из-за стола и зажигая трубку. – Они всюду пролезут, всё увидят, всё услышат. Я уверен, что уже к вечеру мы будем знать, где «Аврора». А пока ничего не остаётся, как ждать. След оборвался, и мы не возьмём его, пока не найдём «Аврору» или хотя бы её хозяина.
– Эти остатки доест Тоби. Вы ляжете отдохнуть, Холмс?
– Нет, я не устал. У меня странный организм. Я не помню случая, чтобы работа утомляла меня. Зато безделье меня изнуряет. Я покурю и подумаю над этим необыкновенным делом, которым мы обязаны нашей белокурой клиентке. Конец представляется мне чрезвычайно лёгким. Людей с деревянной ногой не так уж много, а Номер Первый – просто уникальный экземпляр.
– Опять этот таинственный Номер Первый!
– Я отнюдь не хочу делать из него тайны, тем более от вас. Но помилуйте, Ватсон, у вас уже должно было сложиться о нём определённое мнение. Давайте ещё раз вспомним все его приметы. Маленькая нога, пальцы которой никогда не знали ботинок, ходит босиком, деревянная палка с каменным наконечником, очень ловок, мал ростом, отравленные шипы. Какой вы делаете из этого вывод?
– Дикарь! – воскликнул я. – Возможно, один из тех индусов, кто был в компании с Джонатаном Смоллом.
– Ну, едва ли, – возразил Холмс. – Когда я первый раз увидел его следы, я подумал было то же самое, но потом моё мнение о нём переменилось. Среди населения полуострова Индостан есть низкорослые племена, но таких маленьких ног вы там не найдёте. У собственно индусов ступни ног узкие и длинные. Магометане носят сандалии, и большой палец у них, как правило, отстоит от других, потому что отделён ремешком. Эти маленькие стрелы могут быть выпущены только одним путём. Из трубки, в которую дуют. Ну, как по-вашему, откуда наш дикарь?
– Южная Америка, – сказал я наудачу.
Холмс протянул руку и снял с полки толстую книгу.
– Это первый том географического справочника, издающегося сейчас. Можно считать его последним словом географической науки. Посмотрим, что здесь есть для нас интересного. Андаманские острова. Расположены в Бенгальском заливе в трёхстах сорока милях к северу от Суматры. Хм-хм… Ну, а что дальше? Влажный климат, коралловые рифы, акулы, Порт-Блэр, каторжная тюрьма, остров Ратленд… Ага, нашёл: «Аборигены Андаманских островов могут, пожалуй, претендовать на то, что они самое низкорослое племя на земле, хотя некоторые антропологи отдают пальму первенства бушменам Африки, американским индейцам племени диггер и аборигенам Огненной Земли. Средний рост взрослого около четырёх футов, хотя встречаются отдельные экземпляры гораздо ниже. Это злобные, угрюмого вида люди, почти не поддающиеся цивилизации, но зато они способны на самую преданную дружбу». Обратите на это особенное внимание, Ватсон. Слушайте дальше: «Они очень некрасивы. У них большая, неправильной формы голова, крошечные, злые глазки и отталкивающие черты лица. Руки и ноги у них замечательно малы. Они так злобны и дики, что все усилия английских властей приручить их всегда кончались неудачей. Они всегда были грозой потерпевших кораблекрушение. Захваченных в плен они обычно убивают дубинками с каменным наконечником или отравленными стрелами. Побоище, как правило, заканчивается каннибальским пиршеством». Какие милые, располагающие к себе люди, не правда ли, Ватсон? Если бы этот красавчик имел возможность действовать по собственному усмотрению, дело могло бы принять ещё более страшный оборот. Думается мне, что Джонатан Смолл не очень-то охотно прибег к его помощи.
– Но откуда у него этот странный партнёр?
– Не могу вам сказать. Но поскольку, как нам известно, Джонатан Смолл прибыл в Англию не откуда-нибудь, а с Андаманских островов, то особенно удивляться тому, что среди его знакомых есть тамошние жители, не приходится. Несомненно, что со временем мы будем знать всё подробно. Послушайте, Ватсон, у вас чертовски плохой вид. Ложитесь-ка на тот диван, и посмотрим, как скоро я сумею усыпить вас.
Он взял из угла свою скрипку. Я растянулся на диване, и он заиграл тихую, медленную, навевающую дремоту мелодию, без сомнения его собственную: у Шерлока Холмса был неподражаемый талант импровизатора. Я смутно вспоминаю его тонкую, худую руку, серьёзное лицо и взмахи смычка. Потом мне стало казаться, что я мирно уплываю куда-то по морю звуков, и вот я уже в стране снов и надо мной склонилось милое лицо Мэри Морстен.
Глава IXРазрыв в цепи
Когда я проснулся, день уже клонился к вечеру. Я чувствовал себя окрепшим и полным энергии. Сон вернул мне силы. Шерлок Холмс сидел всё на том же месте, только скрипки у него в руках не было. Услыхав, что я шевелюсь, он посмотрел в мою сторону, лицо у него потемнело и выражало тревогу.
– Bы так крепко спали, – сказал он, – а я боялся, что мы разбудим вас своим разговором.
– Нет, я ничего не слыхал, – ответил я. – Есть какиенибудь новости?
– К сожалению, нет. И должен признаться, что я удивлён и разочарован. Я рассчитывал к этому времени уже узнать что-то определённое. Только что прибегал Уиггинс. Он сказал мне, что никаких следов катера нигде нет. Досадное промедление, когда дорога каждая минута.
– Не могу ли я помочь чем-нибудь? Я чувствую себя вполне отдохнувшим и готов ещё одну ночь провести на ногах.
– Нет, сейчас делать нечего. Ждать – вот всё, что нам осталось. Если мы уйдём, в наше отсутствие может прибыть долгожданное известие, и опять будет задержка. Располагайте собой как хотите, а я останусь здесь, на посту.
– Тогда я съезжу в Камберуэлл, навещу миссис Сесил Форрестер. Она просила меня вчера зайти.
– Миссис Сесил Форрестер? – переспросил Холмс, и в его глазах блеснула искорка смеха.
– И мисс Морстен тоже, само собой разумеется. Им так хотелось, чтобы я пришёл и рассказал, что будет дальше!
– Я бы не стал им рассказывать всего. Женщинам никогда нельзя доверять полностью, даже лучшим из них.
Я не стал оспаривать это вопиющее заявление, а только заметил, что вернусь часа через два.
– Прекрасно! Счастливого пути. Да, вот что, если уж вы отправляетесь через реку, захватите с собой Тоби. Я думаю, он нам теперь не понадобится.
Я сделал, как сказано, и отдал его старому натуралисту с Пинчин-лейн вместе с полсовереном. Оттуда я поехал прямо в Камберуэлл. Мисс Морстен ещё не оправилась от переживаний прошлого вечера, но была полна любопытства. И миссис Форрестер жаждала узнать дальнейший ход событий. Я рассказал им всё, как было, опустив только самые ужасные подробности. Рассказывая о смерти мистера Шолто, я умолчал о деталях убийства. Но, несмотря на сокращения, мой рассказ всё-таки сильно поразил и разволновал их.
– Как в романе! – воскликнула миссис Форрестер. – Принцесса – жертва несправедливости, клад с драгоценностями, чернокожий каннибал, разбойник на деревянной ноге. Это вместо традиционного дракона или какого-нибудь коварного графа.
– И два странствующих рыцаря-спасителя, – прибавила мисс Морстен и ясными глазами посмотрела в мою сторону.
– Послушайте, Мэри, ведь от исхода поисков зависит ваша судьба. Мне кажется, что вы не подумали об этом и поэтому так равнодушны. Только вообразите, что значит быть богатой и чтобы весь мир был у твоих ног.
Сердце моё радостно забилось, когда я увидел, что мисс Морстен не проявила никакого восторга по поводу блестящих возможностей, открывающихся ей. Наоборот, она небрежно тряхнула своей гордой головкой, как будто эти сокровища не имели к ней отношения.
– Меня очень беспокоит судьба мистера Таддеуша Шолто, – сказала она. – Всё остальное неважно. Он был так добр и благороден. Наш долг сделать так, чтобы с него сняли это ужасное, несправедливое обвинение.
Когда я покинул дом миссис Форрестер, уже сильно смеркалось. На Бейкер-стрит я вернулся, когда было совсем темно. Книга и трубка моего друга лежали в его кресле, но его самого не было. Я поискал записку, но не нашёл.
– Что, мистер Холмс вышел куда-нибудь? – спросил я хозяйку, когда она вошла в комнату, чтобы опустить шторы.
– Нет, он ушёл к себе. Знаете, мистер Ватсон, – тут хозяйка перешла на многозначительный шёпот, – я боюсь, что он нездоров.
– Почему вы так думаете?
– Очень он сегодня странный. Как только вы ушли, он стал ходить по комнате туда-сюда, туда-сюда, я слушать и то устала эти бесконечные шаги. Потом он стал разговаривать сам с собой, бормотал что-то. И всякий раз, как брякал звонок, выходил на площадку и спрашивал: «Что там такое, миссис Хадсон?» А потом пошёл к себе и хлопнул дверью, но и оттуда всё время слышно, как он ходит. Хоть бы он не заболел. Я предложила ему успокаивающее лекарство, но он так посмотрел на меня, что я не помню, как и убралась из его комнаты.