– Более чем странную.
– Гм-м! Может статься, дело тут самое простое, но на первый взгляд оно выглядит довольно любопытно, не правда ли? От воров, промышляющих в сельской местности, можно ожидать, что они будут менять места своих набегов, а не шарить в двух соседних закромах с промежутком в несколько дней. Когда вчера вечером вы заговорили о мерах предосторожности, у меня мелькнула мысль, что это, пожалуй, последнее место во всей Англии, на которое воры могли бы обратить внимание; отсюда следует, что мне предстоит еще многому научиться.
– Полагаю, это кто-то из местных жителей, – сказал полковник. – Тогда, разумеется, особняки Эктона и Каннингема были для него желанной добычей, потому что они здесь самые большие.
– И самые богатые?
– Вообще-то так и должно быть, но Эктоны и Каннингемы вот уже несколько лет ведут судебную тяжбу, стоившую обоим немало крови. Старый Эктон претендует на половину угодий Каннингема, и адвокаты ухватились за это дело обеими руками.
– Если преступник из местных, полиции не составит большого труда найти его. – Холмс зевнул. – Ладно, Ватсон, я не собираюсь вмешиваться.
– Инспектор Форрестер, сэр, – доложил дворецкий, распахнув дверь.
Инспектор, проворный, смышленого вида молодой человек, вошел в комнату.
– Доброе утро, полковник, – сказал он. – Надеюсь, я не помешал вам? До нас дошли слухи, что у вас гостит мистер Холмс с Бейкер-стрит.
Полковник указал в сторону моего друга, и инспектор поклонился.
– Мистер Холмс, мы подумали, что, возможно, вам захочется принять участие в расследовании.
– Судьба нынче против вас, Ватсон, – со смехом заметил Холмс. – Мы как раз обсуждали эти события, когда вы пришли, инспектор. Наверное, вы сможете сообщить нам некоторые подробности.
Он откинулся на спинку стула в хорошо знакомой позе, и я понял, что мое положение безнадежно.
– У нас не было улик по делу Эктона, но теперь есть несколько путеводных нитей, и мы не сомневаемся, что в обоих случаях действовала одна и та же компания. Убийцу видели.
– Вот как?
– Да, сэр. Но он умчался, как олень, едва только прогремел выстрел, убивший бедного Уильяма Керована. Мистер Каннингем заметил преступника из окна спальни, а мистер Алек Каннингем видел его со стороны черного хода. Тревога поднялась без четверти двенадцать. Мистер Каннингем как раз лег в постель, а мистер Алек, сидя в халате, курил трубку у себя в спальне. Оба услышали, как кучер Уильям зовет на помощь, и мистер Алек выбежал узнать, в чем дело. Задняя дверь была распахнута настежь, и когда он спустился по лестнице, то увидел двух людей, боровшихся друг с другом. Один из них выстрелил, другой упал, и убийца побежал через сад, а затем перепрыгнул через садовую ограду. Мистер Каннингем, глядевший из окна спальни, заметил, как этот тип выскочил на дорогу, но почти сразу же упустил его из виду. Мистер Алек кинулся к умирающему в надежде как-то помочь ему, поэтому злодей успел скрыться. У нас нет описания его внешности, если не считать, что это человек среднего роста, одетый в темное, но мы предпринимаем энергичные розыски, и если он не из местных жителей, то скоро попадется нам в руки.
– Что там делал этот Уильям? Он что-нибудь сказал перед смертью?
– Ни слова. Он жил в сторожке у въезда в усадьбу вместе со своей матерью, а поскольку Уильям был очень преданным слугой, мы полагаем, что он подошел к дому с намерением проверить, все ли в порядке. Конечно же, происшествие в доме Эктона всех насторожило. Грабитель, по-видимому, только успел открыть дверь – замок был взломан, – когда Уильям столкнулся с ним.
– Уильям ничего не сказал своей матери перед уходом?
– Она очень стара и глуха; нам не удалось добиться от нее ничего путного. От потрясения она почти лишилась рассудка; насколько я понимаю, она и раньше-то не отличалась особым умом. Однако у нас имеется одна очень важная улика. Вот взгляните-ка!
Инспектор достал из записной книжки маленький клочок бумаги и разгладил его на колене.
– Убитый сжимал этот обрывок в руке. Похоже на уголок, оторванный от листа боˊльшего размера. Как видите, время, упомянутое здесь, точно совпадает с тем, когда бедный Уильям расстался с жизнью. Должно быть, убийца вырвал у него остальную часть листа, либо сам Уильям вырвал этот клочок из руки убийцы. Судя по содержанию, речь в записке шла о какой-то встрече.
Холмс взял обрывок бумаги, факсимиле которого приводится здесь:
– Если в записке действительно была назначена встреча, – продолжал инспектор, – то теоретически можно предположить, что Уильям Керован, хотя и имел репутацию честного человека, все же вступил в сговор с преступником. Он встретился с ним, даже помог ему взломать дверь, а затем между ними вспыхнула ссора.
– Почерк чрезвычайно интересный! – заметил Холмс, с напряженным вниманием изучавший записку. – Кажется, дело оказалось куда более занятным, чем я предполагал.
Он обхватил голову руками и уперся взглядом в стол. Инспектор улыбнулся при виде того, какое впечатление ему удалось произвести на знаменитого лондонского специалиста.
– Ваше последнее предположение – насчет возможного сговора между слугой и грабителем, о чем может свидетельствовать обрывок записки с просьбой о встрече, – выглядит остроумно и вполне правдоподобно, – сказал Холмс. – Но этот почерк говорит о…
Он снова обхватил голову руками и на несколько минут погрузился в глубокое раздумье. Когда Холмс поднял голову, я с удивлением заметил, что на его щеки вернулась краска, а глаза блестят так же ярко, как до болезни. Он вскочил на ноги с былой энергией.
– Вот что, – сказал он. – Я хотел бы внимательнее ознакомиться с обстоятельствами этого дела. В нем есть что-то необыкновенно привлекательное для меня. С вашего позволения я покину вас и моего друга Ватсона и прогуляюсь с инспектором, чтобы проверить кое-какие свои догадки. Вернусь через полчаса.
Прошло полтора часа, прежде чем к нам вернулся инспектор. Он был один.
– Мистер Холмс разгуливает взад-вперед по полю, – сообщил он. – Он хочет, чтобы мы вчетвером сходили к дому.
– К дому мистера Каннингема?
– Да, сэр.
– Зачем?
Инспектор пожал плечами:
– Не знаю, сэр. Между нами говоря, мне кажется, что мистер Холмс еще не вполне оправился от болезни. Он ведет себя довольно странно и очень возбужден.
– Думаю, вам не стоит беспокоиться, – сказал я. – Обычно выясняется, что в его безумии есть свой смысл. Это его метод.
– Кое-кто мог бы сказать, что в его методе есть безумие, – пробормотал инспектор. – Однако ему не терпится приступить к делу, полковник, поэтому, если вы готовы, нам лучше отправиться немедленно.
Холмс действительно расхаживал взад-вперед по полю, опустив голову на грудь и засунув руки в карманы брюк.
– Дело становится все более интересным, – сказал он. – Ватсон, ваша мысль о загородной поездке определенно была удачной. Я замечательно провел утро.
– Насколько я понимаю, вы побывали на месте преступления, – сказал полковник.
– Да, мы с инспектором провели небольшую разведку.
– Есть успехи?
– Что ж, обнаружились довольно интересные вещи. По пути я расскажу вам, что мы сделали. Во-первых, осмотрели тело несчастного конюха. Как и было доложено, он действительно умер от пули, выпущенной из револьвера.
– А вы в этом сомневались?
– Никогда не мешает все проверить. Наш осмотр не прошел впустую. Затем мы поговорили с мистером Каннингемом и его сыном, показавшими нам то самое место, где убийца, спасаясь бегством, пробрался через живую изгородь. Разговор был весьма интересный.
– Еще бы!
– Потом мы навестили мать этого бедняги. Однако от нее мы не смогли получить никаких сведений – она слишком стара и немощна.
– Каков же результат вашего расследования?
– Я убедился в том, что это очень необычное преступление. Возможно, наш теперешний визит прольет немного света на ситуацию. Думаю, инспектор, мы оба согласны в том, что клочок бумаги в руке мертвеца, где указано точное время его смерти, имеет огромное значение.
– Это косвенная улика, мистер Холмс.
– Это прямая улика. Человек, написавший записку, заставил Уильяма Керована подняться с постели в столь поздний час. Но где же остальная часть документа?
– Я тщательно осмотрел землю, надеясь найти ее, – ответил инспектор.
– Записка была вырвана из руки убитого. Почему преступник так стремился завладеть ею? Потому что она изобличала его. Что он мог сделать с запиской? Скорее всего, сунул ее в карман, так и не заметив, что уголок оторван. Если бы мы могли прочитать послание целиком, то значительно продвинулись бы в решении этой загадки.
– Да, но как мы сможем обшарить карманы преступника, прежде чем поймаем его?
– Мм-да, это стоит обдумать. Но есть еще одно очевидное обстоятельство: кто-то принес записку Уильяму. Разумеется, это был не тот человек, который написал ее, иначе он передал бы свое сообщение на словах. Кто же это был? Или записка пришла по почте?
– Я навел справки, – сказал инспектор. – Вчера Уильям получил письмо вечерней почтой. Конверт он уничтожил.
– Превосходно! – воскликнул Холмс, похлопав инспектора по спине. – Вы встретились с почтальоном. Просто удовольствие работать с вами. А вот и домик конюха; если вы пойдете со мной, полковник, я покажу вам место преступления.
Мы миновали опрятный коттедж, где жил убитый, и прошли по дубовой аллее к прекрасному старому дому времен королевы Анны, с датой битвы при Мальплаке, вырезанной на поперечине дверного косяка. Холмс и инспектор повели нас кружным путем к боковому входу, отделенному полоской сада от живой изгороди, которая тянулась параллельно дороге. У двери, ведущей на кухню, стоял констебль.
– Откройте дверь, офицер[40], – попросил Холмс. – Итак, на эту лестницу вышел молодой мистер Каннингем и увидел двух мужчин, которые боролись как раз на том месте, где сейчас стоим мы с вами. Старый мистер Каннингем находился у окна – второго с левой стороны – и видел, как преступник выбежал на дорогу слева от этого куста. То же самое увидел его сын; здесь их показания совпадают. Затем мистер Алек выбежал наружу и опустился на колени рядом с раненым кучером. Как видите, земля здесь очень твердая, и на ней не осталось никаких следов, которые могли бы помочь нам.