Джерард тем временем обеими руками ухватился за цепь, уперся ногой в стену и стал тянуть. Его плечи напряглись, на спине буграми вздулись мышцы. Цепь не поддавалась. Прошло секунд десять. Пятнадцать.
И наконец с грохотом и звоном цепь распалась. Джерард отлетел по инерции назад, но не упал – его поддержала заботливая рука. Он обернулся и увидел, как я понял, Рэндома – мне его видно не было. Похоже, Джерард обрадовался, заметив брата, присел и взял Брэнда на руки. Тот, судя по всему, снова потерял сознание. Джерард, удерживая Брэнда, протянул к нам свободную руку. Рядом с ним в поле зрения появился Рэндом, расставшийся наконец со стулом, и тоже протянул к нам руку.
Мы все, не сговариваясь, протянули руки братьям, и через мгновение они были рядом с нами. Все бросились к ним, сгрудились вокруг.
Наверное, чувства у всех были приблизительно одинаковые – радостные, торжественные. Ведь рядом с нами снова был наш брат, которого мы не видели столько лет, который наконец был свободен от взявших его в плен таинственных врагов. Возродилась надежда найти ответ на мучившие нас вопросы. Но только… он был так слаб, изможден и бледен…
– Отойдите! – крикнул Джерард. – Я перенесу его на кушетку! Потом насмотритесь, слышите, вы?!
Немая сцена. Все отшатнулись и застыли как каменные.
Потому что Брэнд был в крови, и кровь капала на пол. В левом боку Брэнда торчал нож. Но ведь его там не было несколько мгновений назад! Кто-то из наших целил ему в печень и попал.
Честно говоря, я не испытывал особого восторга от того, что гипотеза Рэндома – Корвина – за всеми пакостями стоит кто-то из нас – только что получила солидное подтверждение. Одно-единственное мгновение у меня было на то, чтобы резко сосредоточиться и употребить все свои способности, чтобы мысленно сфотографировать положение, в котором находился каждый из нас во время немой сцены. А потом картина ожила. Джерард отнес Брэнда на кушетку, и все мы выстроились рядом. Все до единого прекрасно понимали не только то, что произошло, но и то, что это значит.
– Пусть кто-нибудь принесет чистой воды, – распорядился Джерард, положив Брэнда на живот и разорвав его грязную, ветхую рубаху. – И полотенца. Физраствор, глюкозу и все прочее – я поставлю капельницу. Все, что нужно, все инструменты – быстро!
Дейрдре и Флора поспешили к выходу.
– Моя комната ближе всех! – предложил Рэндом. – Там полный набор инструментов. Пусть одна из вас идет за ним, а вторая – со мной на третий этаж, в лабораторию. Я помогу найти комплект номер четыре. – Рэндом догнал сестер. Дверь за ними закрылась. Все члены нашего семейства когда-то получили медицинское образование как в Амбере, так и за его пределами. Но то, чему нас учили в Тенях, не могло применяться в Амбере в чистом виде. К примеру, тут были совершенно бесполезны антибиотики из большинства миров Царства Теней. И потом – иммунные процессы у нас протекали совершенно иначе, чем у других народов, с которыми мы сталкивались. То есть подцепить какую-либо инфекцию нам было гораздо сложнее. А если мы и заражались, то боролись с болезнью быстрее и легче. Ну и еще надо учесть нашу способность к скоростной регенерации.
И это было вполне естественно – оригинал всегда более совершенен, чем его копии. Рано, еще в детские годы, узнавая о своей исключительности, мы и медицинское обучение проходили в юном возрасте. Как правило, это приводило к тому, что каждый из нас жил по системе «врач, исцелися сам» и с недоверием относился к другим докторам – родственникам, в особенности к тем, от врачебной помощи которых могла зависеть наша жизнь. Отчасти этим объяснялось то, что я не стал отталкивать Джерарда и настаивать, чтобы самому оказать помощь Брэнду, хотя в Тени под названием «Земля» я закончил медицинский институт – точно не упомню когда. Но это отчасти. На самом же деле Джерард просто никого близко не подпускал к Брэнду. Джулиан и Фиона, которые, вероятно, думали примерно о том же, о чем и я, попробовали подойти поближе… и наткнулись на левую руку Джерарда, выставленную наподобие шлагбаума на железнодорожном переезде.
– Нет, – заявил он твердо. – Я знаю, что нож в него всадил не я, но это все, что я знаю. Второго шанса я никому не дам.
Если бы такое ранение получил любой из нас, будучи при этом в полном здравии, я бы мог четко сказать: Джерард управится за полчаса и пациент будет жить. Но Брэнд был так слаб… с трудом верилось.
Когда вернулись трое ходивших за инструментами и лекарствами, Джерард выдернул из раны нож, омыл, зашил и наложил повязку на ранение Брэнда. Открыл четвертый комплект, вправил молоточком и долотом переломы, укрыл Брэнда простыней и одеялом и пощупал его пульс.
– Ну как? – спросил я.
– Слабый, – ответил Джерард, потянул к себе стул и сел рядом с кушеткой. – Принесите кто-нибудь мой меч, – попросил он. – И вина. А то я выпить не успел еще. И еды какой-нибудь, жрать зверски охота.
Ллевелла поспешила к буфету, а Рэндом принес Джерарду меч и поинтересовался:
– Ты что, тут лагерем встать собираешься?
– Вот именно, – кивнул Джерард.
– А может, стоит перенести Брэнда и уложить поудобнее?
– Ему и здесь неплохо. Я решу, когда его можно будет перенести. А пока пусть кто-нибудь получше разведет огонь. Да и свечи лишние не помешают.
– Я все сделаю, – сказал Рэндом и взял в руки нож, который Джерард вынул из бока Брэнда, – тонкий стилет с лезвием примерно в семь дюймов. Рэндом положил оружие на ладонь и спросил: – Никто не узнает ножичек?
– Я – нет, – ответил Бенедикт.
– Нет, – сказал Джулиан.
– Нет, – сказал я.
Девушки молча покачали головами.
Рэндом внимательно разглядывал стилет.
– Такой легко спрятать – в рукаве, за голенищем, за корсажем… Да, тут нужны крепкие нервы…
– И отчаяние, – добавил я.
– А еще – очень точный расчет на то, что мы собьемся в кучу. Стало быть, и воображение.
– Может, это сделал кто-нибудь из стражей – там, в башне? – предположил Джулиан.
– Нет, – отрезал Джерард. – Никто из них близко к Брэнду не подходил.
– Такой стилет легко метнуть, – проговорила Дейрдре.
– Верно, – согласился Рэндом и взял стилет между пальцами, сжимая кончик лезвия. – Вот только метнуть его там ни у кого возможности не было – я точно знаю.
Вернулась Ллевелла – с подносом, на котором лежали куски нарезанного мяса и хлеба, стояли бутылка вина и кубок. Я расчистил маленький столик и поставил его рядом со стулом, на котором сидел Джерард.
Ставя на столик поднос, Ллевелла проговорила:
– Но как же так? Тогда получается, что это сделал кто-то из нас? Зачем?
Я вздохнул:
– А как ты думаешь, чьим он был пленником?
– Что, кого-то из нас?
– Если он знает что-то такое, что до сих пор никому не было известно, – ну, как ты думаешь? Та же самая причина, из-за которой его держали взаперти там, должна была и здесь ему рот заткнуть.
Ллевелла нахмурилась:
– Все равно… бессмысленно. Почему же его тогда просто не убили и не покончили со всем этим раз и навсегда?
Я пожал плечами:
– Наверное, он был зачем-то нужен. Но на эти вопросы может ответить только один человек. Когда встретишь его, спроси.
– «Его», а может, и «ее», – поправил меня Джулиан. – И вообще, сестричка, ты меня просто потрясаешь своей наивностью – откуда она только взялась?
Ллевелла устремила на Джулиана взгляд своих ледяных глаз, подобных айсбергам, плывущим над бог весть какими глубинами.
– А вот я помню, – проговорила она, – что, как только Рэндом и Джерард с Брэндом появились, ты вскочил, обогнул письменный стол слева, встал за ним справа от Джерарда и потом так, что рук твоих из-за стола видно не было. Да еще и вперед наклонился.
– А как мне помнится, – парировал Джулиан, – ты и сама была совсем близко, слева от Джерарда, и тоже довольно сильно наклонилась.
– Ну, тогда бы мне пришлось вонзить стилет левой рукой, а я, к твоему сведению, правша.
– Может, поэтому Брэнд как раз и жив до сих пор? – съязвил Джулиан.
– По-моему, тебе очень хочется, чтобы это был кто угодно, только не ты.
– Ну-ну, – прервал я их перепалку. – Не надо, Ллевелла. Вполне нормальная самозащита. Ясно, что это сделал кто-то из нас, но таким путем мы не выведем его на чистую воду.
– «Его» или «ее», – снова поправил меня Джулиан.
Джерард встал, упер руки в бока и грозно посмотрел на нас.
– Хватит тут орать! – рявкнул он. – Я никому не позволю тревожить больного. Рэндом, если не ошибаюсь, ты обещал подбросить в камин дров.
– Сейчас, сейчас, – спохватился Рэндом и бросился к камину.
– Давайте переберемся в гостиную за парадным залом, – предложил я. – Этажом ниже. Джерард, я поставлю у двери пару гвардейцев.
– Нет, – резко отказался Джерард. – Вот этого не надо. Я сам сюда никого не пущу. Пусть только кто сунется – утречком получишь его голову.
Я похлопал брата по плечу.
– Не кипятись. Если что-нибудь понадобится, позвони или вызови любого из нас через карты. А утром расскажем тебе обо всем, что узнаем.
Джерард уселся на стул, смачно крякнул и приступил к еде. Рэндом развел огонь и зажег новые свечи. Одеяло, которым был укрыт Брэнд, вздымалось и опадало медленно, но ровно. Мы тихо вышли из библиотеки и пошли вниз по лестнице, оставив Джерарда и Брэнда наедине с игрой огня и потрескиванием поленьев, с капельницей и флаконами лекарств.
Глава 7
Не счесть, сколько раз я просыпался среди ночи от страха, порой бросавшего в дрожь, от ночного кошмара, жуткого сна, в котором мне виделось, будто я беспомощный, слепой, снова сижу в темнице, в подземелье Амбера. Так что не сказать, чтобы мне было не знакомо состояние, в котором пребывает узник. В своей жизни я несколько раз попадал в тюрьму на различные сроки. Но воспоминания об одиночной камере и слепоте вкупе с полным ощущением конца и безнадежности легли тяжелым грузом на полку отчаяния в глубинах моего сознания. Как правило, когда я бодрствую, я на эту полку не заглядываю, но порой по ночам они спрыгивают с полки и принимаются бешено скакать по коридорам складских помещений подсознания.