– Нет, – сказал я. – Не консультировался. Я просто решил, что мозг у меня поражен скорее органически, чем функционально, и выкинул все, что забыл, образно выражаясь, в мусорное ведро.
– Ясно, – кивнул врач. – Медицинскую терминологию вы знаете неплохо. Такое бывает с людьми, которые много лечились.
– Да, – согласился я. – Я про это много читал.
Доктор вздохнул и встал.
– Послушайте, – сказал он. – Я собираюсь позвонить мистеру Роту и сообщить ему, что вы пришли в себя. Так, наверное, лучше будет.
– То есть?
– Ну, он все-таки ваш друг – поговорите с ним откровенно, прежде чем встретитесь с полицией.
Врач открыл блокнот на той странице, где записал мой возраст, приготовился что-то записать, удивленно вскинул брови и растерянно проговорил:
– Кстати, а какое сегодня число?
Мне нужны были карты. Вещи мои скорее всего убрали в ящичек стоявшей у кровати тумбочки, но дотянуться до нее было невмоготу. Да и, правду сказать, торопиться было особо некуда. Восьмичасовой сон в Амбере – это двадцать здешних часов, так что там еще наверняка все на своих местах. Конечно, нужно успеть связаться с Рэндомом и придумать какую-нибудь версию – почему это поутру меня не окажется дома. Но это потом.
Времена такие, что мне ни в коем случае нельзя навлекать на себя подозрения. Кроме того, непременно нужно узнать, что скажет очнувшийся к утру Брэнд. Дальнейшие мои действия напрямую диктовались сутью его рассказа. Я принялся размышлять. Если я буду вынужден поправляться после ранения здесь, то в Амбере времени пройдет меньше. Надо очень точно рассчитать время и избежать возможных осложнений ситуации. Я надеялся, что вот-вот приедет Билл. Мне не терпелось выяснить кое-какие подробности.
Билл родился в этих краях, учился в Буффало, потом вернулся, женился и стал работать в отцовской фирме. Вот и все. Меня он знал как армейского офицера в отставке, который время от времени путешествует по неизвестно каким делам. Оба мы состояли членами местного клуба, где я, собственно, с ним и познакомился. Что-то около года мы только здоровались и никогда подолгу не беседовали. А потом случайно оказались рядом за стойкой в баре, и выяснилось, что Билл просто без ума от военной истории – особенно его интересовали наполеоновские войны. Мало-помалу мы подружились и приятельствовали до того самого дня, когда я попал в беду.
Время от времени я потом вспоминал Билла. И не заглянул к нему, когда прошлый раз навещал эту Тень, лишь потому, что боялся расспросов. Дел было у меня по горло, готовых ответов я заранее не придумал, а потому не мог себе позволить насладиться его компанией. А вообще я планировал как-нибудь заглянуть к нему, когда в Амбере все утрясется. Жаль, что мы встретились с ним не в клубном зале.
Билл приехал примерно через час – невысокий, полноватый, краснощекий, немного поседевший. Улыбнулся, кивнул мне. Я к тому времени ухитрился сесть. Попробовал пару раз вдохнуть поглубже и понял, что рановато. Билл взял меня за руку, придвинул стул к кровати. В свободной руке у него был небольшой портфельчик.
– Ну и напугал же ты меня ночью, Карл! Я поначалу подумал, что это не ты, а твой призрак, – признался он.
– Еще бы чуть-чуть, так бы оно и было, – сказал я. – Спасибо тебе, дружище. Как делишки?
– Да как? Дел выше крыши, как обычно. Только еще больше.
– А как Элис?
– Отлично! У нас двое новых внучат – детишки Билла-младшего, двойняшки. – Билл вытащил бумажник и достал из него фотографию. – Вот, полюбуйся.
Я посмотрел на фото и отметил явное фамильное сходство.
– Даже не верится, – сказал я.
– А ты совсем не изменился.
Я криво усмехнулся и положил руку на живот.
– Да, если не считать вот этого…
– Где тебя носило?
– Господи, где меня только не носило! Трудно сосчитать – где я только не был.
Билл помолчал, потом пристально посмотрел на меня и спросил:
– Карл, в какую передрягу ты угодил?
Я улыбнулся:
– Если ты имеешь в виду какие-нибудь трения с властями, то тут все в порядке. Источник моих бед находится в другой стране, и я собираюсь туда как можно скорее вернуться.
Билл успокоился. Его глаза блеснули за стеклами бифокальных очков.
– У тебя здесь какой-нибудь военный советник, видимо? – Я кивнул. – Скажешь кто?
Я покачал головой:
– Прости.
– Да нет, чего там, дело понятное, – произнес Билл. – Доктор Бейли рассказал мне о том, что, по твоим словам, произошло прошлой ночью. Не для протокола: это как-то связано с тем, чем ты занимаешься? – Я снова кивнул. – Ну, тогда все более или менее ясно, – облегченно вздохнул Билл. – Более или менее. Я не стану тебя расспрашивать, кто за этим стоит и стоит ли кто вообще. Я всегда знал: ты настоящий джентльмен и притом человек расчетливый. Вот почему, когда ты пропал так неожиданно, я, уж ты прости, немного покопался. Но твой гражданский статус оказался так загадочен… Мне очень хотелось узнать, что с тобой случилось, – я за тебя волновался. Ты не в обиде, надеюсь?
– В обиде? – переспросил я. – Билл, на свете так мало людей, которым не все равно, что со мной! Я тебе благодарен. И потом, мне самому интересно, что ж тебе удалось раскопать. Мне же никак не удавалось основательно углубиться в ту историю. Может, расскажешь мне, что ты вынюхал?
Билл открыл портфельчик и достал блокнот в матерчатой обложке. Положил его на колени, перевернул несколько страничек, испещренных какими-то записями. Вернулся к первому листку, некоторое время молча смотрел на него и наконец сказал:
– После того как ты сбежал из больницы в Олбани и угодил в аварию, Брэндон скорее всего исчез, и…
– Стоп! – оборвал я Билла. – Ты перечисляешь события в обратном порядке, а «Гринвуд» не в Олбани находится.
– Знаю, – кивнул Билл. – Но я говорил о санатории Портера. Там ты пробыл два дня, а потом удрал, в тот же день попал в аварию и тебя привезли сюда. Затем появилась твоя сестра Эвелин. Она упросила, чтобы тебя перевезли в «Гринвуд». Там ты пробыл неделю и снова удрал. Верно?
– Отчасти, – сказал я. – Особенно ближе к концу. Как я уже говорил доктору, у меня неладно с памятью. Два дня перед аварией не помню совсем. Что-то такое насчет Олбани вспоминаю, звенит какой-то звоночек, но все как в тумане. Просветишь меня?
– Конечно, – кивнул Билл. – И очень может быть, это как раз имеет отношение к состоянию твоей памяти. Ты попал туда на основании жалобы…
– Чьей?
Билл расправил листок, присмотрелся и сообщил:
– Твоего брата, Брэндона Кори, адресованной лечащему врачу Хиллари Б. Ранду, психиатру. Еще звоночки слышишь?
– Пожалуй, что да, – сказал я. – Давай дальше.
– Ну, вот на этом основании и был подписан ордер. Тебя соответствующим образом освидетельствовали, отвезли в участок, оформили опеку и перевезли в клинику. Теперь что касается твоей памяти…
– Да?
– Точно не знаю, могло ли лечение как-то на ней сказаться, но… Там, у Портера, тебя лечили электрошоком. А потом, как записано в истории болезни, ты сбежал оттуда. Наверное, забрал свою машину у кого-то из местных и поехал домой, а по пути угодил в аварию.
– Вроде все сходится, – проговорил я. – Да, так оно и было.
Поначалу, на какой-то миг, когда Билл начал рассказывать, мне показалось, что меня забросили в какую-то неправильную Тень – все как бы то же самое, только течет в обратном направлении. Теперь я больше так не думал. Рассказ Билла смахивал на правду. Что-то я такое помнил…
– Что касается ордера, – продолжал Билл. – Он был выдан по ложному обвинению, но тогда суд этого точно выяснить не смог. Настоящий доктор Ранд находился в то время в Англии, и, когда я позже связался с ним, он сказал, что никогда и не слышал о тебе. Правда, в его отсутствие офис доктора ограбили. Что интересно, второй инициал у него вовсе не «Б». И о Брэндоне Кори он тоже никогда не слыхал.
– А с самим Брэндоном что случилось?
– Испарился. Когда ты удрал из санатория Портера, его искали, но найти не смогли. Ну вот. Потом – авария, ты попал сюда, тебя здесь лечили. Позвонила женщина по имени Эвелин Фломель, представилась твоей сестрой, объяснила врачам, что ты не в своем уме и что семья желает, чтобы тебя переправили в клинику «Гринвуд». В отсутствие Брэндона, назначенного твоим опекуном, врачи действовали в соответствии с ее пожеланиями, поскольку более близких родственников у тебя не было. Вот как вышло, что ты попал в «Гринвуд». Через пару недель ты сбежал и оттуда, и здесь моя летопись обрывается.
– Ну и каков же теперь мой правовой статус? – поинтересовался я.
– О, тут все в ажуре, – заверил Билл. – Я переговорил с доктором Рандом и представил суду сведения, полностью отрицающие твою психическую ненормальность. Ордер аннулировали.
– Тогда почему здешний врач ведет себя так, словно я сумасшедший?
– Правда? Я об этом не подумал. Значит, в твоей истории болезни исправлений нет. Надо было мне раньше с ним повидаться. Копия выписки у меня с собой. Покажу ему.
– Билл, а сколько времени прошло после моего побега из «Гринвуда» до того, как все было улажено в суде?
– Месяц, – ответил Билл. – Уже через пару недель я забил тревогу.
– Просто не могу передать, – произнес я, – как я счастлив, что ты до этого додумался. Ты мне очень много важного рассказал.
– Так приятно хоть чем-нибудь помочь другу, – улыбнулся Билл, закрыл блокнот и убрал в портфельчик. – Но знаешь… Когда все это закончится… чем бы ты ни занимался – если, конечно, тебе можно об этом говорить, – хотелось бы послушать.
– Не могу обещать, – сказал я.
– Ясно. Это я просто так. Кстати, ты с домом как поступать собираешься?
– С моим? А что, он еще мне принадлежит?
– Принадлежит, но в этом году может быть конфискован за неуплату налогов, если ты ничего не предпримешь.
– Просто удивительно, как этого не случилось раньше.
– Но ты же наделил банк правом поверенного для оплаты твоих счетов.
– Я не думал, что они станут расплачиваться за дом.