Флора посмотрела на меня и отвела взгляд.
– Сообщила бы Эрику.
– И что бы он тогда сделал?
– Не знаю.
Я негромко рассмеялся, Флора покраснела. Впервые видел, чтобы Флора краснела.
– Ладно, опустим очевидное, – сказал я. – Ну хорошо, ты осталась. Ты следила за мной. А потом? Что случилось потом?
– Ничего особенного. Ты продолжал жить своей жизнью, а я с тебя глаз не спускала.
– И все остальные знали, где ты находишься?
– Да. Я из этого секрета не делала. На самом деле все наши время от времени наведывались ко мне.
– И Рэндом тоже?
Флора брезгливо скривилась:
– И не раз.
– С чего такой вид?
– Слишком поздно притворяться, будто он мне симпатичен, – отрезала она. – Ты же знаешь, я терпеть не могу народ, с которым он якшается, – всякое отребье, лабухи джазовые. Я была вынуждена по-родственному принимать его, когда он навещал мою Тень, но Рэндом жутко действовал мне на нервы, когда заваливался в любое время дня и ночи со своими дружками, – то закатят попойку, то в карты режутся до утра. Дом потом неделями проветривать приходилось, и я всегда радовалась, когда Рэндом наконец убирался вон. Прости. Я знаю, он тебе нравится, но ты же просил начистоту.
– Понимаю, он задел твою тонкую натуру. Ну ладно. А теперь давай обратимся к тому краткому промежутку времени, когда я был твоим гостем. Рэндом весьма неожиданно присоединился к нам. За ним гналось с полдюжины жутковатых ребят, которых мы прикончили у тебя в гостиной.
– Это я помню очень даже живо.
– Помнишь, как они выглядели – те твари, с которыми мы дрались?
– Да.
– Достаточно хорошо, чтобы узнать, повстречай ты такого снова?
– Думаю, да.
– Отлично. А раньше таких видела?
– Нет.
– А потом?
– Нет.
– Не слышала, кто-нибудь рассказывал про таких?
– Не припомню. А что?
Я покачал головой:
– Не сейчас. Спрашиваю пока я, не забывай. Теперь вернемся к событиям несколько более ранним. К тому случаю, который отправил меня в «Гринвуд». А может, даже к предшествующим ему временам. Что случилось и как ты об этом узнала? Какие возникли обстоятельства? Какую роль во всем этом сыграла ты?
– Да, – процедила Флора. – Я знала, что рано или поздно ты меня спросишь об этом. А случилось то, что Эрик связался со мной на следующий день после аварии – из Амбера, по Козырю.
Флора пристально смотрела на меня – явно пыталась понять, как я реагирую на ее рассказ. Я был само бесстрастие.
– Он сказал, что прошлым вечером ты попал в автокатастрофу и тебя отвезли в больницу. Велел переправить тебя в частную клинику, где бы я могла лучше следить за твоим лечением.
– Иначе говоря, он хотел, чтобы я оставался «овощем».
– Он хотел, чтобы тебя накачивали седативными препаратами.
– А Эрик признался, что причастен к автокатастрофе, или нет?
– Ну он не сказал, что это он послал кого-то прострелить тебе шину. Но знал, что именно так и случилось – а как еще он мог узнать? Когда потом я услышала, что он метит на трон, я предположила, что Эрик наконец решил, что лучше устранить тебя окончательно. А коль скоро попытка не удалась, логично было выбрать второй по эффективности вариант: присмотреть, чтобы ты не путался под ногами как минимум до коронации.
– Я не знал, что мне прострелили шину, – проговорил я.
Флора изменилась в лице. Явно пришла в себя.
– Ты сказал мне, что знаешь, что это не было аварией. Что кто-то пытался убить тебя. Я решила, что ты знаешь подробности.
Я снова ступил на скользкую стезю – впервые за долгое время. Амнезия моя по большей части прошла, но вот оставшееся, наверное, так и останется. В моих воспоминаниях о нескольких днях перед аварией хватало пробелов. Образ восстановил мне утраченную память обо всем, что было до того, но полученная травма, видимо, уничтожила воспоминания о событиях, напрямую ей предшествовавших. Случай нередкий. Скорее всего, тут органическое поражение мозга, а не функциональный разлад. Я и так был рад, что вспомнил все остальное, а эти мелочи не казались существенными. Что до самой аварии и моих ощущений, что это была не просто авария, – мне вспоминались выстрелы. Кажется, два. Возможно, я даже засек силуэт человека с винтовкой, но мельком и слишком поздно. А может, это просто мои фантазии. Но скорее все-таки нет. Ведь что-то подобное у меня в мыслях бродило, когда я направлялся в Вестчестер. Но даже теперь, когда власть в Амбере в моих руках, я до смерти не хотел кому-либо признаться в этом маленьком провале в памяти. В прошлом я успешно сыграл с Флорой куда худшими картами, а сейчас шансы на хороший расклад куда выше.
– Не в том я был положении, чтобы выбираться и проверять, куда попали, – пояснил я. – Услышал выстрелы. Потерял управление. Я предполагал, что это шина, однако наверняка не знал. Собственно, я задаю тебе этот вопрос исключительно из любопытства: откуда ты знаешь, что это была шина?
– Я ведь уже сказала – Эрик рассказал.
– Меня беспокоит то, как ты это сказала. Как будто ты уже знала все подробности до того, как он с тобой связался.
– В таком случае извини за синтаксис, – покачала головой Флора. – Иногда бывает такое, когда смотришь на вещи постфактум. Предположение твое я категорически отрицаю. Я тут ни при чем и никакой предварительной информации о том, что произошло, не имела.
– Ну поскольку Эрика с нами уже нет, чтобы подтвердить или опровергнуть что-либо, на этом и остановимся, – сказал я. – Пока.
А сказал я это для того, чтобы она еще тщательнее подыскивала аргументы в свою защиту, чтобы увести ее внимание в сторону и ничем – ни фразой, ни словом – не дать ей поймать меня на небольшом изъяне, который все еще сохранился в моей памяти.
– А позднее ты ничего не узнала относительно личности того типа с ружьем?
– Нет, – ответила Флора. – Скорее всего, наемный бандит. Не знаю.
– А не знаешь ли, как долго я валялся без сознания, пока кто-то не подобрал меня и не доставил в больницу?
Флора покачала головой.
Что-то ускользало от меня, и я никак не мог найти зацепку.
– А Эрик сказал, когда в точности меня положили в больницу?
– Нет.
– А когда я уже гостил у тебя, почему ты пыталась дойти до Амбера пешком, а не воспользовалась Козырем Эрика?
– Я никак не могла его дозваться.
– Ну вызвала бы кого-нибудь другого, чтобы тебя провели. Флора, – произнес я строго, – мне кажется, ты лжешь.
Небольшой тест, оценить ее реакцию. А почему бы и нет?
– О чем мне лгать? – переспросила Флора. – Я никого не смогла вызвать. Все были чем-то заняты. Что ты имеешь в виду?
Я воздел руку, направив на нее указующий перст. За спиной у меня, прямо за окном, полыхнула молния. По телу пробежали мурашки. Раскат грома тоже прозвучал весьма эффектно.
– Умолчание – твой грех, – попробовал я.
Флора закрыла лицо руками и заплакала.
– Не понимаю, о чем ты! – всхлипнула она. – Я тебе на все вопросы ответила! Чего тебе еще надо? Я не знаю, куда ты ехал, кто стрелял и когда это точно случилось. Я тебе все-все сказала, будь оно все проклято!
Либо она действительно не врала, либо так ее не проймешь, решил я. В любом случае дальше я только время потеряю, тут от нее больше ничего не добиться. Лучше сменить тему и уйти от аварии, а то Флора решит, что она для меня чрезвычайно важна. Если я тут что и упустил, выяснить это мне нужно самому.
– Пойдем со мной, – велел я.
– Куда?
– Мне нужно, чтобы ты кое-что опознала. Зачем – объясню после того, как увидишь.
Флора встала и последовала за мной по коридору. Я хотел сначала показать ей труп, а уже потом рассказать, что случилось с Каином.
Труп на Флору особого впечатления не произвел.
– Да, – кивнула она и добавила: – Даже если бы я не узнала эту тварь, я бы охотно подтвердила, что узнала, – ради тебя.
Я пробурчал что-то нечленораздельное. Семейная верность порой трогает меня до глубины души. Не могу сказать, поверила ли мне Флора насчет Каина. Впрочем, мы с ней одного поля ягоды. Не важно. Я ни словом не упомянул о Бранде, у нее же вряд ли имелась новая информация на сей счет. Единственный ее комментарий, когда я сказал все, что хотел сказать, был:
– Тебе идет Самоцвет. А как насчет головного украшения?
– Об этом пока рано говорить, – ответил я.
– Если тебе потребуется моя скромная помощь…
– Знаю, – кивнул я. – Знаю.
Моя гробница – тихое местечко. Она стоит в гордом одиночестве на скальном склоне на тыльной стороне гребня Колвира, защищенная с трех сторон от буйства стихий, окруженная насыпной почвой, на которой укоренились пара-тройка суковатых деревьев, кустарник, трава и длинные плети горного плюща. Склеп – продолговатое приземистое строение, перед входом две каменные скамьи, и все это поросло плющом, милосердно скрывающим убийственную надпись, высеченную над входом пониже моего имени. Понятное дело, место не самое посещаемое.
Туда-то и отправились ближе к ночи мы с Ганелоном, прихватив порядочный запас вина, хлеба и холодного мяса.
– А ты не шутил! – воскликнул Ганелон, после того как спешился, подошел к склепу, раздвинул плети плюща над входом и прочел надпись.
– Конечно нет, – ответил я, принимая поводья обоих наших коней. – Моя могилка, можешь не сомневаться.
Привязав рядом со своей чалой лошадь Ганелона, я снял с седла сумки с провизией и перенес на ближайшую скамью. Ганелон присоединился ко мне, как только я откупорил первую бутылку и наполнил кружки темным густым вином.
– Все равно непонятно как-то, – покачал головой Ганелон, взяв у меня кружку.
– Что тут понимать? Я умер и похоронен здесь. Это мой кенотаф – гробница, которую ставят, когда не могут разыскать тело покойного. Я, честно говоря, и сам о ней узнал не так давно. Склеп поставили несколько столетий назад, когда в Амбере решили, что я уже не вернусь.
– Странновато, – пробурчал Ганелон. – И что же там внутри?
– Ничего. Хотя предусмотрительно устроена ниша, а в нише гроб – на случай, если мои останки все же найдутся. Не придерешься.