– Самое близкое тут, что я знаю, – проговорил наконец Рэндом, – это геральдический зверь – грифон. Только этот почему-то лысый и пурпурный.
– Явно не наша пташка[34], – прибавил я, поднимая Грейсвандир и направляя острие на уровень грифоновой башки.
Зверь выстрелил красным раздвоенным языком. Приподнял крылья на несколько дюймов, затем уронил их. Когда голова его качнулась вправо, хвост двинулся влево, затем снова влево-вправо, вправо-влево – почти гипнотический эффект, и при этом он потихоньку приближался.
Однако интересовали его, кажется, скорее лошади, чем мы, ибо двигался зверь прямо туда, где, трясясь мелкой дрожью и перетаптываясь на месте, стояли наши коняшки. Я шевельнулся, чтобы вклиниться.
И тут грифон взвился на дыбы.
Крылья его расправились, словно пара обвисших парусов под внезапным порывом ветра. Зверь встал на задние лапы, башней возвышаясь над нами и занимая раза в четыре больше места, чем раньше. А потом издал пронзительный до жути вопль – охотничий клич или вызов, – у меня аж зазвенело в ушах. И, хлопнув крыльями, подпрыгнул, временно переходя в военно-воздушные силы.
Лошади сорвались и понесли. Зверь был вне нашей досягаемости. Только тогда я сообразил, что там блестело и звякало. Тварь сидела на длинной цепи, убегающей вглубь пещеры. Точная длина поводка тут же стала более чем академическим вопросом.
Я развернулся, когда зверь, шипя и хлопая крыльями, рухнул чуть дальше, пролетев мимо нас. Ему не хватило инерции, чтобы по-настоящему взлететь – рывок вышел коротковат. Я увидел, что Звезда и Огненный Дракон отступают к дальнему краю овальной площадки. А Яго, конь Рэндома, наоборот, рванул в сторону Образа.
Зверь вновь плюхнулся на землю, развернулся, словно собираясь броситься за Яго, затем вроде как еще раз изучил нас и замер на месте. Теперь он находился гораздо ближе, метрах в четырех; склонил голову набок, демонстрируя нам правый глаз, затем открыл клюв и негромко каркнул.
– Как насчет атаковать его сейчас? – сказал Рэндом.
– Нет. Подождем. Как-то он странно ведет себя.
Пока я говорил, зверь уронил голову и распластал крылья. Трижды клюнул землю и снова поднял голову. Аккуратно сложил крылья вдоль туловища. Хвост его разок дернулся, потом завилял более энергично. Грифон приоткрыл клюв и снова каркнул.
И тут нас отвлекли.
Яго вломился в Образ со стороны черного пятна и углубился метров на пять или шесть, наискосок пересекая линию силы, где и замер на одном из поворотов Вуали, как муха на липкой бумаге. Он громко заржал, когда вокруг него вскинулись искры, грива встала дыбом.
Небо над ним тут же потемнело. Но не облака из водяного пара были тому виной. Возникшее образование было безупречно круглым, красное в центре и желтое ближе к краям, оно вращалось по часовой стрелке. Короткий удар незримого колокола сменился громогласным бычьим ревом[35].
Яго продолжал бороться – сначала высвободил правую переднюю ногу, затем вновь увяз, пока освобождал левую, – и, не переставая, дико ржал. Искры вздымались до самой его холки, и он стряхивал их, словно капли дождя с тела и шеи, окутываясь слабым маслянистым свечением.
Рев усиливался, в центре красного круга над нами плясали маленькие молнии. Что-то глухо лязгнуло, и я увидел, как пурпурный грифон отполз назад и сместился так, чтобы прикрыть нас своим телом от громогласного красного феномена. Зверь скрючился, как горгулья[36], отвернувшись от нас и наблюдая за представлением.
Яго как раз высвободил обе передние ноги и встал на дыбы. К тому моменту в нем, осыпанном искрами, было что-то нереальное, силуэт расплывался. Вероятно, он отчаянно ржал, но все звуки тонули в неумолчном реве с небес.
Из ревущего пятна спустилась воронка – яркая, сверкающая, воющая, жутко быстрая. Она коснулась взвившегося коня, и на миг силуэт его невероятно удлинился, строго пропорционально истончившись. А затем Яго пропал. Воронка ненадолго замерла, как идеально сбалансированный волчок. Затем вой стал стихать.
Хвост смерча медленно поднялся над Образом – невысоко, только-только человеку пройти. А затем втянулся вверх так же быстро, как опускался.
Вой утих. Рев начал спадать. Миниатюрные молнии втянулись в круг. Само пятно начало бледнеть и замедлять вращение. Мгновением позже оно обратилось в клочок тьмы; еще мгновение, и его не стало вовсе.
Как не осталось и следа от Яго.
– Меня не спрашивай, – сказал я, когда Рэндом повернулся ко мне. – Понятия не имею.
Он кивнул, затем обратил внимание на нашего пурпурного приятеля, который снова загремел своей цепью.
– А что с нашим Чарли? – спросил Рэндом, указывая клинком.
– У меня смутное впечатление, что он пытался защитить нас, – сказал я, делая шаг вперед. – Прикрой меня. Хочу кое-что проверить.
– Ты уверен, что сможешь быстро сбежать? – спросил Рэндом. – С твоим-то боком…
– Не беспокойся, – сказал я чуть более сердечно, чем следовало, и двинулся дальше.
Насчет моего левого бока он был прав, заживающая ножевая рана все еще тупо саднила и при каждом удобном случае словно притормаживала меня. Однако правая моя рука надежно сжимала Грейсвандир, и это был как раз один из тех случаев, когда хотелось доверять собственным инстинктам. В прошлом я на них в подобных ситуациях уже полагался, и результат был хорош. Порой такая вот азартная игра – единственно правильный выбор.
Рэндом двинулся вперед и вправо. Я развернулся боком и протянул левую руку вперед – медленно, словно знакомился с чужой собакой. Наш геральдический приятель привстал и как раз потихоньку разворачивался.
Снова оказавшись мордой к нам, он посмотрел на стоявшего слева от меня Ганелона. Затем изучил мою руку. Опустил голову и вновь ткнулся клювом в землю, мягко каркнул – тихо и невнятно, – поднял голову и медленно вытянул шею. Вильнул длинным хвостом, коснулся клювом моих пальцев, затем повторил представление. Я осторожно положил ладонь ему на голову. Хвост завилял активнее, голова осталась неподвижной. Я ласково почесал ему шею, и зверь медленно повернул голову, словно наслаждаясь. Я отдернул руку и отступил на шаг.
– Думаю, мы уже друзья, – негромко сказал я. – Теперь попробуй ты, Рэндом.
– Шутишь?
– Нет. Уверен, что это безопасно. Попробуй.
– А если ты ошибся?
– Я извинюсь.
– Замечательно.
Рэндом приблизился и протянул руку к грифону. Тот по-прежнему был само дружелюбие.
– Отлично, – сказал Рэндом полминуты спустя, продолжая ласкать шею зверя, – и что мы доказали?
– Что это сторожевой пес.
– И что он сторожит?
– Очевидно, Образ.
– Тогда, так вот навскидку, – сказал Рэндом, отступая, – я сказал бы, что его работа оставляет желать лучшего, – он указал на темный участок. – Все легко объяснимо, если страж так дружески настроен к любому, кто не ржет и не ест овса.
– Я думаю, он подпускает не каждого. И вполне возможно, что посадили его сюда уже после того, как было нанесено повреждение, – чтобы защититься от дальнейших нежелательных действий.
– И кто посадил?
– Сам хотел бы знать. Очевидно, кто-то с нашей стороны баррикад.
– Можешь проверить свою теорию – пусть подойдет Ганелон.
Тот не двинулся с места.
– А вдруг у вас фамильный запах, – проговорил он наконец, – и уважает он только амберитов. Спасибо, но я, пожалуй, пас.
– Ладно. Не так уж это и важно. Пока твои догадки были неплохи. Что скажешь дальше?
– Из тех двух команд, что нацелились на трон, – сказал Ганелон, – та, где Бранд, Фиона и Блейз, как ты говорил, больше знает о природе сил, которые играют Амбером. Подробностей Бранд не сообщил – разве что вы упустили какие-нибудь инциденты, с которыми он мог быть связан, – но я бы предположил, что вот это повреждение Образа и есть ключ, который позволил их союзникам получить доступ в ваше королевство. Кто-то из них устроил это повреждение, и получился темный путь. Если сторожевой пес откликается на фамильный запах или на какой-то другой идентифицирующий маркер, которым обладаете вы все, в принципе, он мог быть здесь все время и не иметь резона нападать на диверсантов.
– Возможно, – заметил Рэндом. – Есть идея, как этого достигли?
– Вполне, – отозвался Ганелон, – если хочешь, попробую показать. Вернее, ты сам и покажешь.
– И что для этого нужно?
– Идите сюда, – сказал Ганелон, разворачиваясь и направляясь к краю Образа.
Я последовал за ним. Рэндом тоже. Сторожевой грифон крался рядом со мной.
Ганелон повернулся и протянул руку.
– Корвин, дай, пожалуйста, тот кинжал, который я подобрал там.
– Держи, – сказал я, доставая кинжал из-за пояса и передавая ему.
– Так что же нужно? – повторно вопросил Рэндом.
– Кровь Амбера, – отозвался Ганелон.
– Не уверен, что мне нравится эта мысль, – сказал Рэндом.
– Все, что тебе надо сделать, – это уколоть палец, – сказал Ганелон, протягивая клинок, – и позволить одной капле крови упасть на Образ.
– И что будет?
– Попробуй – увидишь.
Рэндом взглянул на меня.
– Что скажешь?
– Валяй. Давай выясним. Я заинтригован.
Он кивнул.
– О’кей.
Рэндом забрал кинжал у Ганелона и кольнул подушечку левого мизинца. Затем сжал палец, держа его над Образом. Появилась крошечная алая бусинка, набухла, задрожала, сорвалась.
И там, где она коснулась узора, вскинулся завиток дыма, раздался негромкий треск.
– Будь я проклят! – изумленно воскликнул Рэндом.
Появилось крошечное темное пятно, расплывшееся до размеров полудоллара.
– Ну вот, – сказал Ганелон. – Так все и сотворили.
Пятно действительно явилось миниатюрным подобием громадной кляксы справа от нас. Сторожевой грифон издал короткий взвизг и отшатнулся, испуганно вертя головой и глядя на каждого из нас по очереди.