– Он еще говорил, что вы трое заключили сделку с силами с того конца Черной Дороги, во Дворе Хаоса.
– Да, – подтвердила Фиона, – правда. Была такая сделка.
– Ты сказала «была».
– Для меня и Блейза – именно «была».
– Бранд утверждал иное.
– Еще бы!
– Он сказал, что вы с Блейзом желали продлить этот союз, а он передумал. Из-за чего, как он утверждает, вы и пошли против него, заточив его в той башне.
– Тогда почему мы просто не убили его?
– Сдаюсь. Объясни мне все сама.
– Бранд был слишком опасен, чтобы оставить ему свободу, но и убить его мы не могли, он обладал кое-чем жизненно важным.
– Чем же?
– Когда не стало Дворкина, Бранд был единственным, кто знал, как устранить повреждения, которые он нанес Про-Образу.
– У вас было достаточно времени, чтобы выжать из него нужную информацию.
– У него невероятный запас прочности.
– Почему же ты тогда его пырнула кинжалом?
– Повторяю: чтобы избежать всего этого. Раз уж вопрос встал между его свободой и смертью – пусть умрет. А мы тогда сами попробуем выяснить, как отремонтировать Образ.
– В таком случае почему ты решила помочь вернуть его в Амбер?
– Во-первых, я не помогала, а пыталась помешать этой вашей попытке. Однако вы слишком активно старались и вас было слишком много. Вы просто передавили меня силой. Во-вторых, я должна была быть там, и удайся вам задуманное – попытаться прикончить его. Жаль, что вышло так, как вышло.
– Значит, вы с Блейзом передумали насчет альянса с темными силами, а вот Бранд – нет?
– Верно.
– А как же борьба за престол?
– Мы считали, что сможем добиться победы без дополнительной помощи со стороны.
– Понятно.
– Ты веришь мне?
– Боюсь, что начинаю верить.
– Здесь поворот.
Я свернул в расселину промеж холмов. Тропа была узкой и очень темной, единственным источником света оставалась горстка звезд в вышине. Во время разговора Фиона управляла Тенью, направляя нас прямо с поля Эда – сперва в туманную болотистую низину, затем вверх по каменистой горной тропинке. И вот сейчас, в темном дефиле, я вновь ощутил ее работу с Тенью. Воздух был прохладным, но не холодным. Чернота слева и справа была абсолютной, создавая иллюзию немыслимых глубин, а не окутанных сумраком скал. Впечатление еще более усиливалось тем, что, как я неожиданно заметил, поступь Барабана стала бесшумной – ни звука, ни эха.
– Как мне завоевать твое доверие? – спросила Фиона.
– Ничего себе вопросик!
Она рассмеялась:
– Хорошо, выражусь иначе. Что мне сделать, чтобы убедить тебя, что я говорю правду?
– Ответь мне только на один вопрос.
– Какой же?
– Кто прострелил мне тогда шину?
Она снова рассмеялась:
– Ты ведь уже и сам догадался, верно?
– Возможно. Но скажи мне сама.
– Бранд, – произнесла Фиона. – Ему не удалось окончательно стереть твою память, и он решил предпринять кое-что понадежнее.
– Согласно известной мне версии этой истории, Блейз выстрелил и бросил меня тонуть в озере, а Бранд прибыл как раз вовремя, чтобы вытащить меня и спасти. Причем полицейский отчет это в некотором роде подтверждает.
– А кто вызвал полицию? – спросила Фиона.
– У них записано, что звонок был анонимный, однако…
– Блейз позвонил им. Он не смог вовремя до тебя добраться, чтобы спасти, когда понял, что происходит. Он надеялся, что успеют они. К счастью, так и вышло.
– О чем ты?
– Бранд не вытаскивал тебя после аварии. Ты сам выбрался. Он ждал неподалеку, чтобы убедиться, что ты утонул, а ты вынырнул и умудрился выбраться на берег. Бранд спустился и как раз прикидывал, умрешь ли ты, если он просто бросит тебя лежать на берегу, или лучше снова кинуть тебя в воду. Тут-то и появилась полиция, и ему пришлось сматываться. Вскоре после этого нам удалось застать его врасплох и заточить в башне. Хотя дело было непростым. Позже я связалась с Эриком и сообщила ему, что случилось. Он тогда велел Флоре переправить тебя в другое место и позаботиться, чтобы тебя продержали там до его коронации.
– Сходится, – сказал я. – Спасибо.
– С чем сходится?
– Я был лишь домашним врачом в небольшом городке во времена более простые, чем теперь, и никогда не имел особых дел с психиатрией. Но я знаю, что к пациенту не применяют лечение электрошоком, если хотят восстановить его память. Электрошок, как правило, делает ровно противоположное. Особенно хорошо разрушается кратковременная память. У меня появились подозрения, когда я узнал, что именно Бранд устроил мне это. Так что я потихоньку сложил собственную мозаику. Память мне вернула не автокатастрофа и не электрошок. Она начала восстанавливаться сама, естественным путем, а не в результате каких-то конкретных травм. И, вероятно, я сказал или сделал что-то такое, что дало понять: память возвращается ко мне. Как-то эту информацию получил Бранд, и он решил, что сейчас для такого события время неподходящее. Так что он отправился в мою Тень и устроил мне «санаторное лечение» в надежде стереть то, что я успел вспомнить. Удалось ему это лишь отчасти, по сути, эффекта хватило лишь на несколько дней до начала сеансов. Ну и авария, вероятно, поспособствовала. Но когда я сбежал из «Портера» и выжил после покушения, процесс выздоровления пошел более активно после того, как я вновь пришел в себя в «Гринвуде» и сбежал и оттуда. Еще лучше дело пошло, когда я жил у Флоры. Ну и, конечно, все значительно ускорилось, когда Рэндом доставил меня в Ребму, где я прошел Образ. Но и не случись этого – теперь я точно уверен, что память все равно вернулась бы ко мне. Да, потребовалось бы больше времени, но перелом уже произошел, процесс возвращения воспоминаний шел чем дальше, тем активнее и полнее. Так что мой вывод был – Бранд пытался помешать мне, и это как раз сходится с тем, что ты мне только что рассказала.
Полоска звезд в вышине сузилась, а потом вовсе исчезла. Мы продвигались вперед сквозь нечто похожее на абсолютно черный туннель, лишь где-то впереди слабо мерцал едва заметный огонек.
– Да, – кивнула Фиона, глядя во мрак, – ты угадал верно. Бранд боялся тебя. Он утверждал, что однажды ночью в Тир-на Ног’те видел, как ты вернулся, чтобы разрушить все наши планы. Я тогда не обратила на его слова никакого внимания, ибо еще даже не знала, что ты жив. Но именно тогда он пустился разыскивать тебя. Не знаю, сумел ли он определить твое местонахождение некими колдовскими средствами или просто прочитал мысли Эрика. Второе вероятнее. Бранд иногда на такое способен. Так или иначе, он определил, где ты находишься, а прочее ты и так знаешь.
– Впервые на подозрения его навела сидящая в той Тени Флора и ее странная связь с Эриком. По крайней мере, так говорил Бранд. Впрочем, теперь уже не важно. Что ты предлагаешь с ним сделать, если нам удастся до него добраться?
Фиона засмеялась:
– У тебя ведь есть клинок.
– Бранд говорил недавно, что Блейз жив. Это правда?
– Да.
– Тогда почему здесь я, а не Блейз?
– Блейз не настроен на Самоцвет. А ты настроен. Ты можешь взаимодействовать с ним на малой дистанции, и Камень постарается спасти твою жизнь, если тебе будет грозить непосредственная опасность. Таким образом, в твоем случае риск поменьше. – И, помолчав, добавила: – Но это не панацея. Быстрый удар все равно может опередить воздействие Самоцвета, и тогда ты умрешь даже рядом с ним.
Свет впереди стал больше и ярче, однако там не различалось ни движения, ни звука, ни запаха. Продолжая путь, я думал, сколько слоев различных объяснений получил с тех пор, как вернулся, и каждое имело свой комплекс мотиваций, оправданий того, что случилось, пока меня не было, того, что было потом, и того, что происходило сейчас. Раскрытые мной эмоции, планы, ощущения и цели кружили половодьем по городу фактажа, который я медленно возводил на могиле своего второго «я», и хотя действие есть действие, в лучшей традиции Стайн[45], но каждая новая волна интерпретаций, что разбивалась о меня, изменяла позицию одной или нескольких опор, каковые я полагал надежными, и тем самым меняя все целое до такой степени, что вся жизнь начинала казаться изменчивой игрою Теней в Амбер, в его недостижимую истину. И все же я не мог отрицать, что сейчас знал больше, чем несколько лет назад, что сейчас я ближе к сути всего происходящего, чем прежде, и весь тот сюжет, в который я оказался вовлечен по возвращении, вроде как стремительно продвигается к завершению. Собственно, что я хотел получить? Шанс узнать, что правильно, и шанс действовать соответственно! Я рассмеялся. О первом можно лишь мечтать, а о втором и подавно. Ну тогда хотя бы рабочее приближение к правде. Этого должно хватить… Ну и шанс пару раз ткнуть клинком в правильном направлении. Это лучшая компенсация, какую я могу получить от лучшего мира в час ночи за все изменения с полуночи[46]. Вновь рассмеявшись, я проверил, свободно ли ходит клинок в ножнах.
– Бранд говорил, что Блейз собрал новое войско… – начал было я.
– Потом, – прервала Фиона, – все потом. Нет времени.
И она была права. Свет впереди раздался вширь, стал круглым выходом, причем приближался куда быстрее, чем мы двигались, как будто нам навстречу ехал весь туннель. И там, снаружи, за выходом из пещеры – я воспринял его так – вроде как был ясный день.
– Ладно, – отозвался я, и как раз тут мы оказались снаружи.
Я моргнул от яркого сияния. Слева простиралось море, словно сливаясь вдали с небом того же цвета. Золотое солнце плыло-висело над-внутри и источало ярчайшие лучи во все стороны. За спиной у нас осталась голая скала, проход исчез без следа. Недалеко и чуть ниже, в сотне футов, располагался Про-Образ. И некто как раз преодолевал вторую из внешних дуг, столь сосредоточенный на продвижении, что явно все еще не заметил нашего присутствия. Когда он повернулся, сверкнуло что-то красное; у него на шее висел Самоцвет – как ранее у меня, у Эрика, у отца. Конечно, это был Бранд.