Через некоторое время Корал кашлянула, а затем спросила:
— Можно нам остановиться на минуту?
— Разумеется. — Я остановился. — Вы устали?
— Нет, — ответила она. — Далеко еще?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Каждый раз, когда я прохожу этим путем, расстояние кажется иным. Если хотите вернуться, пообедать, то мы осмотрим его завтра. У вас был напряженный день.
— Нет, — сказала она. — Но я бы не возражала, если вы обнимете меня.
Место казалось неподходящим для проявления романтических чувств, и поэтому я мудро заключил, что для просьбы есть другая причина, и, ничего не говоря, любезно выполнил просьбу. Потребовалось некоторое время для того, чтобы сообразить, что она плачет. Она очень хорошо скрывала это.
— Что случилось? — спросил я наконец.
— Темнота.
Клаустрофобия. Что-то вроде этого.
— Вернемся?…
— Нет.
Поэтому мы опять стали спускаться.
Примерно через полминуты я увидел у края очередной ступеньки что-то белое и замедлил шаги. А затем сообразил, что это всего лишь носовой платок. Однако, немного приблизившись, заметил, что его удерживает на месте кинжал. К тому же, на платке были буквы. Я остановился, протянул руку, расправил его и прочел:
«ВОТ ЭТА, ЧЕРТ ПОБЕРИ! ЖЕРАР.»
— Осторожнее здесь, — предупредил я Корал.
Я уже приготовился было перешагнуть ее, но, поддавшись неведомому импульсу, слегка попробовал одной ногой. Ничего. Я переместил на нее больше веса. Ничего. Ступенька казалась прочной. Я встал на нее. То же самое. Я пожал плечами.
— Все равно осторожнее, — посоветовал я.
Когда на ступеньку ступила она, тоже ничего не произошло, и мы продолжили путь. Немного позже, далеко внизу, я увидел мерцание. Оно перемещалось и я понял, что что-то передвигается. Для чего, интересно? Может, были какие-то заключенные, которых требовалось поить и кормить? Или какие-нибудь пещерные проходы сочли уязвимыми местами? И как понимать, что камера с Лабиринтом заперта, а ключ повешен на стене рядом с дверью? Может, существует возможность опасности с этой стороны? Как? Почему? Я решил, что как-нибудь займусь этим вопросом вплотную.
Однако когда мы, наконец, добрались до самого низа, часового нигде не было. Стол, козлы и несколько шкафчиков, составляющие караульную, освещались множеством фонарей, но часового на посту не было. Жалко. Интересно бы спросить, что предписывают инструкции в случае чрезвычайного происшествия, а также просто интересно узнать, что это вообще за происшествия. Затем я заметил веревку, свисающую из темноты у козел с оружием. Я очень осторожно потянул за нее и она подалась, затем миг спустя откуда-то сверху послышался слабый металлический звук. Интересно. Очевидно, это сигнализация.
— В какую… сторону? — спросила Корал.
— О, идемте, — спохватился я, взяв ее за руку и повернув направо.
Когда мы шли, я рассчитывал услышать эхо, но не услышал. Периодически поднимал фонарь. Темнота немного отступала, но в поле зрения не появлялось ничего, кроме круга света на каменном полу.
Корал стала замедлять шаги и я почувствовал напряжение ее руки, когда она стала отставать. Однако я вел ее дальше и она продолжала двигаться.
Наконец, когда я все-таки услышал эхо шагов, то решил подбодрить ее.
— Теперь уже должно быть не слишком далеко.
— Хорошо, — отозвалась она, но не ускорила шаг.
И вот в поле зрения появилась серая стена пещеры, а вдалеке располагалось искомое темное отверстие входа в туннель. Я направился к нему. Когда мы, наконец, вошли в него, она вздрогнула.
— Если бы я знал, что это так сильно подействует на вас, — начал было я.
— Да со мной вообще-то все в порядке, — ответила она. — И я хочу все-таки увидеть его. Просто не представляла, что попасть туда будет так… словно…
— Самое страшное уже позади. Теперь уже скоро, — подбодрил я ее.
Мы довольно быстро добрались до первого бокового хода, ведущего налево, и пошли дальше. Вскоре после шел следующий. Я замедлил шаги повел фонарем в его сторону.
— Кто знает, — заметил я, — возможно, он ведет каким-то странным путем до самого берега.
— Я бы предпочла не проверять это.
Мы двигались еще некоторое время, прежде чем миновали третье ответвление. Я быстро заглянул в него. Чуть дальше по ходу блеснули прожилки какого-то яркого минерала.
Я ускорил шаг, и она не отставала. Шаги теперь громко отдавались в туннеле. Мы миновали четвертое ответвление. Пятое… Кажется, неведомо откуда я услышал слабые звуки музыки.
Когда мы приблизились к шестому ответвлению, она вопросительно взглянула на меня, но я просто продолжал идти. Мне требовался седьмой проход, и когда мы, наконец, подошли к нему, я свернул, сделал несколько шагов, остановился и поднял фонарь. Мы стояли перед массивной, окованной металлом дверью.
Я снял с крюка на стене ключ и вставил его в замок, повернул, вынул и снова повесил на место. А затем навалился на дверь плечом и с силой толкнул ее. Последовал долгий миг сопротивления, а затем медленное движение, сопровождаемое скрипом тугой петли.
Фракир стянул мне запястье, но я продолжал толкать, пока дверь не открылась настежь. Затем я посторонился, пропустив Корал вперед и придерживая дверь.
Она прошла мимо меня, сделала несколько шагов в эту странную камеру и остановилась. Я отошел от двери, дав ей закрыться, а потом подошел к своей спутнице.
— Так вот он, значит, каков, — произнесла она.
Приблизительно эллиптической формы, сложно закрученной овальной формы абрис Лабиринта пылал на полу голубовато-белым светом. Я отставил фонарь в сторону. В фонаре, в общем-то, не было необходимости, так как Лабиринт давал достаточно света. Я погладил Фракира, успокаивая его. На противоположной стороне огромного рисунка поднялся сноп искр, быстро погас и появился снова — ближе к нам. Камера казалась наполненной какой-то пульсацией, никогда ранее мною сознательно не замечаемой. Повинуясь импульсу, а также с целью удовлетворить давнее любопытство, я вызвал Знак Логруса.
Это было ошибкой.
Как только передо мной вспыхнул образ Логруса, по всей длине Лабиринта сразу же взлетели искры, а откуда-то раздался вой на высокой ноте, похожий на звук сирены. Фракир просто взбесился, в ушах возникло такое ощущение, будто в них вбили сосульки, а от ярости извивающегося Знака стало больно глазам. Я в тот же миг изгнал Логруса и суматоха стала стихать.
— Что? — спросила она, — что это было такое?
Я попытался улыбнуться, но мне это не совсем удалось.
— Небольшой эксперимент, который я все время хотел провести, — сообщил я.
— Вы научились чему-нибудь благодаря ему?
— Возможно, — ответил я. — Не делать больше этого.
— Извините.
Она приблизилась к краю Лабиринта, который снова успокоился.
— Жуть, — сказала она, — словно свет во сне. Но он великолепен. И вы все должны его пройти, чтобы обрести свое наследие?
— Да.
Она медленно двинулась направо, проходя по периметру. Я следовал за ней, пока она неспешно шла, обводя взглядом яркие просторы дуг и поворотов, коротких прямых линий, длинных маятниковых кривых.
— Думаю, что это трудно?
— Да. Весь фокус в том, чтобы жать, жать и жать и не переставать это делать, даже когда перестаешь двигаться, — ответил я.
Мы стояли с минуту молча, пока она рассматривала под новым углом Лабиринт.
— И как же он вам понравился? — поинтересовался наконец я.
— Он эстетичен.
— А еще что-нибудь чувствуете?
— Мощь, — ответила она. — Он, кажется, что-то излучает. — Она качнулась вперед и помахала рукой над ближайшей линией. — Давление здесь почти физическое, — добавила она затем.
Мы двинулись дальше, проходя с другой стороны вдоль всей длины огромного рисунка. Я видел по другую сторону Лабиринта место, где горел фонарь. Свет его почти терялся в призрачном мерцании Лабиринта.
Вскоре Корал снова остановилась.
— А что это за линия, которая, кажется, кончается прямо здесь? показала она.
— Это не конец, — уточнил я. — Это начало. Именно с этого места и начинают проходить Лабиринт.
Она приблизилась, проведя рукой над ней.
— Да, — сказала она. — Я чувствую, что она начинается здесь.
Не знаю, сколько мы там стояли, затем она взяла меня за руку и сжала ее.
— Спасибо, — сказала она, — за все.
Я уже собрался спросить, зачем она говорит с такой конкретностью, когда она двинулась вперед и ступила на линию.
— Нет! — закричал я. — Стой!
Но было уже слишком поздно. Ее нога уже опустилась на линию и свет ярко очертил подошву сапога.
— Не двигайся! — скомандовал я. — Что бы ты ни делала, стой смирно.
Она сделала то, что я сказал, сохраняя прежнюю позу. Я провел языком по губам, показавшимися мне очень сухими.
— Теперь постарайся поднять ногу с линии и убрать ее. Ты можешь это сделать?
— Нет, — ответила она.
Я опустился на колени рядом с ней и стал изучать обстановку. Теоретически, если вступишь на Лабиринт, возврата назад уже нет. У тебя есть только один выбор — продолжать идти и либо успешно пройти его, либо быть уничтоженным где-то по дороге. С другой стороны, ей и так полагалось погибнуть. Опять же теоретически, никто, кроме лиц королевской крови Амбера не должен ступать на Лабиринт и остаться в живых. Вот и полагайся теперь на теорию.
— Чертовски неподходящее время для вопросов, — сказал я. — Но почему ты это сделала?
— Там, в пещере, ты указал мне, что догадка верна. Ты сказал, что знаешь, что я такое.
Я вспомнил свои слова, но говорилось это, подразумевая, что она носит в себе меняющее тело существо. Какое же значение могли они иметь еще, относящееся кроме всего прочего и к Лабиринту? Но даже когда я подыскивал заклинание, способное освободить ее от притяжения Лабиринта, мне приходило в голову очевидное.
— Твоя связь с Домом?… — тихо произнес я.
— Считают, что у короля Оберона был роман с моей матерью перед тем, как родилась я, — сказала она. — По времени сходится. Однако, это всего лишь слух. Я ни от кого не смогла добиться подробностей. И поэтому никогда не испытывала уверенности. Но я мечтала о том, чтобы это было правдой. Я надеялась найти какой-нибудь путь к этому месту. Я мечтала попасть сюда, пройти Лабиринт и увидеть, как передо мной раскроются все Отражения. Но я также знала, что если не права, то погибну. А затем, когда ты согласился, ты подтвердил мою мечту. Но я не перестала бояться. И по-прежнему боюсь. Только теперь я боюсь, что у меня не хватит сил успешно одолеть его.