— Возможно, ты не безнадежен, — одобрительно сказал он. — А теперь не хотел бы ты довести эту мысль до логического конца?
— Ладно, — отозвался я, думая о левом ухе Юрта, уплывшем после моего рубящего удара, о распространяющемся вокруг него рое бисеринок крови. — Ты думаешь, что Огненного Ангела послал Юрт?
— Скорее всего, — подтвердил он. — Но не хочешь ли ты продолжить эту мысль еще?
Я подумал о сломанной ветке, проткнувшей Юрту глаз, когда мы боролись на поляне.
— Ладно, — сказал я. — Он охотится на меня. Это может быть частью борьбы за наследование, так как я стою впереди него в списке. Или это может быть обыкновенной местью из-за неприязни. Или оба варианта вместе.
— Что именно скрывается за этим, не имеет значения, — сказал Мандор. — Важны результаты. Но я подумал о напавшем на тебя волке-оборотне. У него ведь, к тому же, наличествовал только один глаз…
— Да, — подтвердил я. — Как нынче выглядит Юрт?
— О, он уже отрастил примерно половину уха. Но оно весьма неровное и безобразное на вид. Он всегда прикрывает его волосами. Глаз регенерировал, но еще не способен видеть. Обычно он носит повязку.
— Это может объяснить последние события, — сказал я. — Однако, он выбрал чертовски неподходящее время, учитывая все, что происходит.
— Это одна из причин предложения пропасть из виду и подождать, пока все успокоится. Слишком хлопотное дело. Когда в воздухе столько стрел, вполне возможно, что одна из них угодит в тебя.
— Я способен позаботиться о себе, Мандор.
— Ты мог бы даже обмануть меня.
Я пожал плечами, встал, подошел к перилам и посмотрел вниз, на звезды.
После долгого молчания он окликнул меня:
— У тебя есть идеи получше?
Но я не ответил, потому что именно об этом и думал. Я размышлял о том, что сказал Мандор о моих слабых местах и об отсутствии подготовленности, и как раз готовился сделать вывод, что он прав, что все, случившееся со мной вплоть до этого момента, за исключением, может быть, умыкания Ясры из Замка, является результатом действия разных обстоятельств. Я намного больше подвергался воздействию, чем действовал сам. Признаться, все происходящее слишком быстро развивалось. Но все равно я не включал в свои планы уход в подполье, чтобы там поразмыслить, разузнать о своих врагах и нанести ответный удар. Кажется, было что-то, что я могу сделать…
— Если учитывать обстоятельства, — сказал он, — то ты окажешься в выгодном положении, если будешь играть наверняка.
Вероятно, с позиции рассудка, безопасности и осторожности он был прав. Но он принадлежал исключительно ко Дворам, а у меня имелись дополнительные обязательства, к которым он не имел отношения. Вполне возможно, что я смогу выработать собственный план действий, способный, может быть, даже благодаря моей связи с Люком, помочь усилить безопасность Амбера. Пока существовал такой шанс, я чувствовал себя обязанным не отступить. И, помимо этого, мое любопытство было слишком возбуждено, чтобы самому отстраниться от ответов на все вопросы.
Обдумывая, как лучше всего объяснить ход моих мыслей, я снова подвергся вызову. Вызов походил на вопрос, скребущийся, словно кошка, в дверь, ощущение усиливалось, отметая в сторону все прочие соображения, и, наконец, я понял, что кто-то, через Козырь, пытается связаться со мной из очень отдаленного места. Я предположил, что запрос может исходить от Рэндома, беспокоящегося и желающего выяснить, что же случилось после моего отправления из гостиницы Амбера. Поэтому я настроился на прием, приготовившись к контакту.
— Мерли, что стряслось? — спросил Мандор, но я поднял руку, показывая, что занят. И краем глаза увидел, что он положил салфетку на стол и поднялся на ноги.
Видение постепенно стало четче и я узнал Фиону, строгую на вид. За спиной ее громоздились скалы, над головой было бледно-зеленое небо.
— Мерлин? — обратилась она. — Ты где?
— Далеко, — ответил я. — Это долгая история. Что произошло? Где ты?
Она мрачно улыбнулась.
— Далеко, — ответила она.
— Мы, кажется, выбрали очень живописные места, — отметил я. — Ты подобрала небо в тон к своим волосам.
— Хватит! — отрубила она. — Я вызвала тебя не для обмена впечатлениями о путешествиях.
В этот момент Мандор подошел и встал рядом со мной, положив мне руку на плечо, что едва ли согласуется с его характером, так как считается бестактным поступком, когда вмешиваются в разговор по Козырю — это все равно, что снять трубку параллельного телефона и встрять в чужой разговор. Тем не менее…
— О-го-го! — воскликнул он. — Не будешь ли ты любезен представить меня, Мерлин?
— Кто? — спросила Фиона. — Это кто такой?
— Это мой брат Мандор, — уведомил я ее. — Из Дома Савалла при Дворах Хаоса. Мандор, это моя тетка Фиона, принцесса Амбера.
Мандор поклонился.
— Я слышал о вас, принцесса, — сказал он. — Мне действительно очень приятно с вами познакомиться.
Глаза ее на миг расширились.
— Я знаю об этом Доме, — ответила она, — но понятия не имела, что Мерлин в родстве с ним. Рада с вами познакомиться.
— Как я понимаю, возникла какая-то проблема, Фи? — спросил я.
— Да, — ответила она, взглянув на Мандора.
— Я удивляюсь, — сказал он. — Для меня было большой честью встретиться с вами, принцесса. Я желал бы, чтобы вы жили немного поближе к Грани.
Она улыбнулась.
— Подождите, — попросила она, — это не связано ни с какими государственными тайнами. Вы проходили Логрус?
— Да.
— …И, как я понимаю, вы сошлись не для того, чтобы подраться?
— Едва ли, — ответил я.
— В таком случае, я буду рада узнать также и его взгляд на проблему. Вы готовы явиться ко мне, Мандор?
Он снова поклонился и я подумал, что он чуточку переигрывает.
— Куда угодно, сударыня, — ответил он.
— Тогда идите, — предложила она и протянула левую руку. Я схватился за нее, а Мандор протянул руку и коснулся ее запястья. Мы шагнули вперед.
Очутились мы на каменистой равнине, было ветрено и немного холодновато. Откуда-то издалека доносился приглушенный рев, как от мотора с глушителем.
— Ты в последнее время связывалась с кем-нибудь из Амбера? — спросил я ее.
— Нет, — отрезала она.
— Твой отъезд был несколько внезапным.
— На то были причины.
— Ты узнала Люка?
— Ты теперь знаешь, кто он такой? А другие?
— Я сообщил Рэндому, — ответил я. — И Флоре.
— Значит, знают все, — заключила она.
— Я отбыла в спешке и захватила с собой Блейза, потому что следующими в списке Люка должны идти мы. В конце концов, я пыталась убить его отца и это мне почти удалось. Мы с Блейзом приходились Бранду ближайшими родственниками, а повернули против него.
Она обратила проницательный взгляд в сторону Мандора и тот улыбнулся.
— Как я понимаю, — уведомил он ее, — прямо сейчас Люк пьет пиво с Котом, Додо, Гусеницей и Белым Кроликом. Также я понимаю, что раз его мать находится в плену в Амбере, то против вас он бессилен.
Она снова посмотрела на меня.
— Ты и впрямь не сидел без дела, — заметила она.
— Стараюсь…
— …Так что вам, вероятно, можно вернуться без опаски, — продолжил Мандор.
Она улыбнулась ему, а затем снова взглянула на меня.
— Твой брат, оказывается, хорошо информирован, — заметила она.
— Он тоже член семьи, — сказал я. — И мы всю жизнь имеем привычку присматривать друг за другом.
— Всю его жизнь, или твою? — уточнила она.
— Мою, — ответил я. — Он действительно старше меня.
— Что такое плюс минус несколько веков? — отмахнулся Мандор.
— Думается, я почувствовала определенную зрелость духа, — заметила словно между прочим Фиона. — И я намерена доверить вам больше, чем собиралась.
— Это с вашей стороны вполне разумно, — ответил он, — и я ценю такое проявление доверия…
— …но предпочли бы, чтобы я не перебирала с этим?
— Точно.
— Я не намерена испытывать вашу лояльность к родине и трону, успокоила она его, — при таком коротком знакомстве. Это относится к Амберу и к Хаосу, и я не вижу в этом деле никакого конфликта.
— Я не сомневаюсь в вашей осмотрительности. Я лишь хотел сделать ясной свою позицию.
Она вновь повернулась ко мне.
— Мерлин, — объявила она, — думаю, ты мне солгал.
Я поймал себя на том, что хмурю лоб, пытаясь вспомнить случай, когда я мог ввести ее в заблуждение, и покачал головой.
— Если я и соврал, — сказал я, — то не помню этого.
— Это произошло несколько лет назад, — пояснила она, — когда я просила тебя попробовать пройти Лабиринт твоего отца.
— О… — сказал я и почувствовал, что краснею и гадаю, заметно ли это при здешнем странном освещении.
— Ты воспользовался тем, что я рассказала тебе о сопротивлении Лабиринта, — продолжала она, — и притворился, что он не дает тебе ступить на него. Но ведь не было никаких видимых признаков сопротивления, вроде тех, что возникли, когда на него попыталась ступить я.
Она посмотрела на меня, словно ожидая подтверждения.
— И? — не выдержал я…
— …и, — продолжала она, — теперь это стало еще важнее, чем тогда, и я должна знать, мухлевал ли ты в тот день.
— Да, — признался я.
— Почему?
— Если бы я ступил на него, — объяснил я, — мне бы пришлось его пройти, хочу я этого или нет. Кто знает, куда он мог завести и что могло за этим последовать? У меня почти закончились каникулы и я спешил вернуться в университет. У меня не было времени на то, что могло бы последовать за прохождением Лабиринта. А сказать тебе, что возникли затруднения, показалось мне самым изящным способом избавиться от поставленной задачи.
— Я думаю, дело тут не только в этом, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду?
— Я думаю, что Корвин рассказал тебе о нем нечто такое, чего не знают остальные члены семьи, или, в крайнем случае, что он оставил тебе послание. Я думаю, ты знаешь об этом деле больше, чем признаешься.
Я пожал плечами.
— Извини, Фиона. Я не властен над твоими подозрениями, — сказал я. — Мне бы хотелось оказать посильную помощь в этом вопросе.