– Скорее всего, она сама привела убийцу, – подытожил Сенкевич.
– Либо открыла ему, поскольку была с ним знакома, – возразил Дан. – Не забывай о нашей дамочке.
– То есть выходит, пришла подружка чайку попить и разделала нашу девицу на запчасти? – хмыкнул Сенкевич.
– Получается, так. Мы потеряли ее из виду, она шмыгнула в подъезд и пошла к Мэри Келли. Причем они точно были знакомы, иначе та не открыла бы.
– Клиентка? Мэри еще и дам обслуживала, получается…
Дан представил себе лесбиянок в чопорной викторианской Англии. Возможно, конечно, но напрашивалась более стандартная версия:
– Думаю, скорее, коллега.
– То есть всех убила какая-то проститутка? – задумался Сенкевич. – А что, правдоподобно: устраняла конкуренток, допустим…
– Вряд ли. Представляешь, сколько в Лондоне проституток? Резать не перерезать.
– Ну, может быть, убирала тех, кто работает на ее «точке». Чтоб клиентов не перехватывали.
– Связь между убитыми не обнаружена, – вмешался Лестрейд. – Мои люди опросили едва ли не каждую публичную женщину и каждого посетителя ист-эндских трактиров. Никто не упомянул о знакомстве между жертвами. Да и охотились они на разных улицах. Здесь все четко поделено, работа на чужой территории чревата серьезными неприятностями.
– А у них случайно не один сутенер? – уточнил Дан.
– Нет, Холмс, разные. Впрочем, мы всех взяли под стражу, вы можете опросить каждого в любое время.
Платонов кивнул.
– Нашли тех, кто последними видел Мэри Келли? Чем она занималась перед смертью, где была?
– В «Сковороде», – тут же ответил Лестрейд. – Это трактир неподалеку. Ее припомнили человек десять. Мэри вчера довольно долго сидела в заведении, пила джин, ожидала подходящего клиента. Она не работала на улицах, в отличие от остальных жертв. Такие, как Мэри, находятся на привилегированном положении. Они как бы…
– Выше уровнем, – подсказал Платонов.
– Да, пожалуй. Она была молода, привлекательна и знакомилась с мужчинами в трактирах. Желающих, по рассказам свидетелей, всегда хватало. Мэри водила гостей в собственную комнату, поэтому цена на ее услуги была гораздо выше. Соответственно, и клиенты гораздо приличнее.
– Это ее не спасло, – мрачно заметил Дан.
– Свидетели показали, что Мэри Келли вышла из трактира около двух часов ночи, – продолжил инспектор.
Сенкевич с Платоновым переглянулись: нападение на Настю произошло приблизительно в полтретьего.
– Она ушла с мужчиной высокого роста, в черном пальто и черной войлочной шляпе. К сожалению, его лица никто не запомнил, оно было скрыто полями. Все указывают только на две приметы: густые темные усы и военная выправка.
– Шляпа и усы – отличный способ маскировки, – усмехнулся Платонов. – И конечно, никто этого человека раньше в трактире не видел?
– Точно. – Лестрейд в досаде хлопнул себя по бедру. – На этот раз не только мы, но и вы бессильны.
– Мы дали вам нескольких подозреваемых, – холодно возразил Дан.
– Ни один из них не подходит, – фыркнул в усы инспектор. – На момент совершения последних преступлений художник Сиккерт сидел в тюрьме, вы знаете.
– Я говорю о другом, – ровно произнес Платонов.
Лестрейд понизил голос почти до шепота:
– Понимаю, о ком вы. Сэр Чарльз поручил расследование мне. И здесь осечка: уже неделю его высочество находится в лечебнице.
– В какой же? – уточнил Дан.
– В пансионате для лечения нервных расстройств, – твердо заявил инспектор. – Мунлайт.
– То есть в лечебнице для душевнобольных? – бестрепетно перевел Сенкевич.
Лестрейд воинственно встопорщил усы, сделавшись похожим на рассерженную крысу:
– Я бы попросил, джентльмены… Речь идет об августейшей особе.
Платонов с Сенкевичем переглянулись.
– Вы не находите, Уотсон, что это чрезвычайно вовремя? – спросил Дан. – Нервная болезнь поразила принца как нельзя более кстати.
– Пожалуй. А вот еще что интересно: насколько хорошо охраняется лечебница и посмеют ли охранники задержать его высочество, буде ему вздумается прогуляться? Ночью, например. И кто сможет подтвердить, что принц Альберт не покидал лечебницы?
Лестрейд надулся, как мышь на крупу.
– Так что рано еще сбрасывать его высочество со счетов, – подытожил Платонов.
Во время их беседы полицейский врач тщательно осматривал тело. Перейдя к столу, принялся разглядывать разложенные на нем органы. Взял пинцет, приподнял кишки. Грустно произнес:
– Похоже, ничего не забрали.
Сенкевич, оглянувшись, увидел, что привидение Машеньки, зависнув над трупом, настойчиво указывает на его лицо. Он подошел, присмотрелся, но ничего не увидел – кроме ужасающей кровавой маски. Призрак, залившись слезами, коснулся бесплотным пальцем закрытых век Мэри Келли. Убийца их почему-то не тронул. Сенкевич достал из чемоданчика пинцет и лупу, осторожно приподнял правое веко, вгляделся. На поверхности склеры лежал маленький багровый комочек. Сначала он принял это за сгусток крови. Потом взял пинцетом, поднес к лупе.
– Есть вода?
– Пожалуйста, коллега.
Полицейский врач указал на тумбочку в углу, где стоял таз для умывания. Видимо, полицейские налили туда свежей воды. Сенкевич осторожно окунул в нее крошечный шарик, поболтал, вытащил.
– Что там? – нетерпеливо спросил Платонов.
– Это ягода омелы.
– Как она туда могла попасть? – удивился Лестрейд.
– Ее поместил туда убийца, – уверенно произнес капитан.
У полицейского врача был сконфуженный вид: он пропустил важную улику. За осмотр тела взялся Сенкевич. Натянул перчатки, запустил пальцы в перерезанную гортань. Немного повозившись, вытянул маленькую окровавленную веточку.
– Еще омела.
– Но на прошлых трупах ее не было, – всполошился Лестрейд.
– Или мы ее не заметили, – пожал плечами Платонов. – Возможно, это один из знаков Потрошителя.
На инспектора жалко было смотреть.
– Что же теперь?
– Эксгумация? – предположил Сенкевич.
– Бесполезно, – нахмурился Платонов. – Слишком много времени прошло.
Глава 6
Третий отчет доктора Уотсона
Не могу передать вам, Холмс, какие чудовищные вещи творятся вокруг Баскервиль-холла! Обнаружив труп несчастной Абигайль, я думал, что ничего хуже быть не может. Как же я заблуждался!
Мне очень не хватает вас, дорогой друг, чтобы разобраться в запутанном хитросплетении улик, подозреваемых и загадочных обстоятельств этого дела.
Но к черту эмоции, рассказываю по порядку. Наша страшная находка, конечно, взбудоражила весь этот тихий сонный край. Почтмейстер пребывает в горе, местные жители не выпускают дочерей из домов и ропщут на власти, которые не в силах найти убийцу. По ночам над болотами плывет жуткий вой собаки Баскервилей – как оказалось, семейная легенда не врет, я сам, своими глазами, видел этого ужасающего зверя.
Из Скотленд-Ярда была прислана помощь – отряд полицейских для поиска беглого каторжника. Днем и ночью они прочесывают болота – но никаких результатов это пока не дало. Кроме одного: молодой лондонский констебль погиб, нечаянно забредя в трясину. Местные жители настроены скептически: они говорят, что без знающего проводника по топи ходить нельзя, и пророчат гибель всему отряду. Степлтон тоже утверждает, что каторжника, который родился в этих краях и знает болота, поймать невозможно. В древних скалах, возвышающихся посреди топей, множество пещер и лазов, болотистая местность перемежается густыми чащами. Селден может находиться где угодно, и его поимка – вопрос не дней, а месяцев или, возможно, даже лет.
Полицейские Скотленд-Ярда пытались нанять проводников по болотам, но ни один из тех, кто мог бы помочь, не согласился. Люди напуганы, и причина не только и не столько в убийце – все боятся собаки Баскервилей. Старожилы даже утверждают, что убивает людей не каторжник, а пес, переправляя их души прямиком в ад.
Как ни странно, согласился быть проводником только Степлтон, причем вызвался сам. Этот человек вызывает у меня все больше недоверия – хотя я и сам не знаю, в чем можно его подозревать. Но у него отталкивающая манера высказываться, нездоровый интерес к смерти и страданиям, странное чувство юмора. Коротко говоря, он не джентльмен.
Однако наш общий товарищ сэр Генри находит биолога интересным собеседником. Они все больше сближаются на почве интереса к болотам и местным легендам. Степлтон – частый гость в Баскервиль-холле. Обычно он является к ужину, после целого дня блуждания по болотам. Затем они с сэром Генри запираются в библиотеке, ведут долгие разговоры, перебирают старинные книги. Хотя, может статься, причиной любезности сэра Генри является сестра Степлтона, прелестная мисс Бэрил. Она два раза гостила в Баскервиль-холле, и я заметил, что между молодыми людьми зародилась симпатия. Я даже видел в окно, как Бэрил и сэр Генри беседовали поздним вечером возле фонтана. И, судя по тому, как они жестикулировали, как смотрели друг на друга, разговор был более чем приятен обоим.
Не нужно спрашивать, друг мой, чем хозяин Баскервиль-холла и Степлтон занимаются в библиотеке. Сэр Генри не приглашает меня в компанию, и кажется, начал даже тяготиться моим пребыванием в имении. Возможно, дело в характере молодого человека: он гордый и независимый, роль поднадзорного ему претит. Я не уезжаю лишь потому, что обещал присматривать за ним, не хочу оставлять сэра Генри в опасности, которая, по моему глубокому убеждению, совсем близко.
Поэтому я не знаю, о чем идет разговор в библиотеке, а подслушивание считаю низким занятием.
Как же мне не хватает вашего присутствия, Холмс! Вашего умения разобраться в ситуации, дедуктивных способностей, трезвомыслия и незыблемой уверенности в том, что каждое явление поддается логическому объяснению. Эта местность просто пропитана мистикой. С нетерпением жду вашего приезда.
Простите за длинное вступление, но я не мог не указать на некоторые обстоятельства, сопутствовавшие последним событиям. А сейчас – по порядку. Через два дня после того, как была обнаружена Абигайль, на болотах нашли еще одну мертвую девушку. На этот раз жертвой стала семнадцатилетняя Оливия Тофт из семьи небогатого землевладельца. Ее обнаружил констебль, один из тех, кого прислал Скотленд-Ярд. Тело было найдено в лесу, на краю болота. Оливия лежала у корней старого дуба, растерзанная, как и Абигайль. Полицейские тут же отправили за мной, и готов поклясться, Холмс: оба убийства совершил один и тот же человек. Совпадает абсолютно все.