Он взглянул на часы – семь. На разговор с Тиной достаточно часа, а потом сразу к Яне. Сказано – сделано. Он развернулся и поехал на северо-запад, к Марьиной Роще, поблизости от которой, в Третьем Новозаводском переулке, проживала Тина. Район был неблагополучный, грязный, закопченный, с ремонтными мастерскими и вонючей кожевенной фабрикой, сбрасывающей нечистые воды в захудалый илистый ручей на задворках.
Мысленно он выстраивал очередность вопросов, хотя какая там очередность! Вопросов всего три. Первый: кто, по ее мнению, ходил в коридоре; второй: взяла ли она деньги; и третий: почему она не пришла на похороны. Третий не суть важен, но ему было по-человечески интересно. Да, собственно, и второй тоже. И не признается она, даже если взяла. Ему пришло в голову, что девушка может отказаться от разговора, хотя вряд ли – ей нужно оправдаться и выговориться.
Он с трудом нашел Третий Новозаводский переулок. Дом под нужным номером оказался унылой пятиэтажкой. Код на входной двери был вырван с мясом. Он вошел в полутемный подъезд и невольно задержал дыхание. Дверь за спиной с громким стуком захлопнулась, и он почувствовал себя в мышеловке. Стал подниматься по лестнице, стараясь не касаться стен. Квартира восемь находилась на третьем этаже. Дом звучал. Из-под каждой двери неслись звуки пальбы, крики перебранок, разухабистая музыка. Он позвонил. Снова. И снова. После третьего раза спросили:
– Радик, ты?
– Я ищу Тину, – сказал Шибаев. – Она дома?
За дверью молчали.
– Тина, откройте, нам нужно поговорить.
– Это не Тина, – ответила женщина. – Зачем вам Тина?
– Позовите, пожалуйста, Тину.
– Ее нет.
– Она сама дала этот адрес! Где она?
Дверь приоткрылась.
– А вы кто? Вы ее знакомый?
– Почти. Я знакомый ее подруги Светы.
– Которая у старухи служит? Тина рассказывала.
Внизу хлопнула дверь, забу́хали громкие голоса и шаги.
– Заходите! – решилась девушка. – Быстрее!
Шибаев вошел. Она захлопнула дверь. Через минуту в дверь застучали кулаком, потом ногами. Раздался рев: «Зойка, открой!»
– Пошли! – прошептала она.
Шибаев последовал за ней, стараясь ступать бесшумно. В дверь продолжали ломиться.
– А если выломают? – прошептал Шибаев ей в спину.
– Нет, сейчас выйдет Алик и всех разгонит. Это Вовик с дружбанами, приходит, как напьется.
– Вы Зоя?
– Нет, Зоя выехала еще в прошлом году. Вышла замуж и выехала. Это ее квартира. Она ее мне оставила, говорит, может, вернусь, если не получится. Она с Вовиком раньше жила. Он вообще псих и бычара. Ну ничего, сейчас Алик ему мозги вправит.
– Кто такой Алик?
– Сосед, кузнецом на инструментальном работает. Осетин вроде. Хороший парень, добрый, но когда заведется, мама, туши свет! Он когда-то борьбой занимался. Его все у нас боятся.
С лестничной площадки долетали уже не крики, а рев.
– Алик вышел! – прошептала девушка. – Сейчас он им врежет. Вы садитесь, вот сюда, – она махнула рукой на кушетку со свернутой постелью. – Кофе хотите?
Шибаев поблагодарил и отказался. Она уселась в кресло напротив. Была это крупная девушка с длинными каштановыми волосами. Лицо ее, круглое и серьезное, без следов косметики, не вязалось ни с домом, ни с запущенной квартирой.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Ольга. Я учусь и работаю, вы не думайте. У нас здесь люди хорошие, только пьют много.
– Где вы учитесь?
– В торговом техникуме. А вас как зовут?
– Александр Шибаев.
– А зачем вам Тинка? Вы сказали, хотите поговорить. Это про старуху? Тинка сказала, она умерла. Она даже на кладбище не пошла, побоялась. Вы из полиции?
– Из полиции? Почему вы так решили?
Девушка пожала плечами:
– Ну, вы задаете вопросы…
– Я ищу первую семью мужа Ады Романовны. У него был сын…
– Значит, это правда?! – воскликнула девушка. – Я думала, Тинка заливает. Ее иногда заносит, как сочинит что-нибудь, хоть стой, хоть падай. А вы частный детектив?
– Он самый. Чего же она побоялась?
– Точно не знаю, Тинка говорила, что старуха умерла не своей смертью. Потому и побоялась идти на похороны. Три дня сидела дома, никуда не выходила. Потом побежала к Ирке, это ее подружка, и осталась у нее ночевать.
– Почему она считает, что Ада Романовна умерла не своей смертью?
Ольга замялась.
– Да она ничего толком не сказала. Понимаете, Тинка много чего говорит. Старуха забрала ее к себе, и Тинка пошла, надеялась, что она ее обеспечит с ног до головы. А та хотела, чтобы Тинка шла учиться или работать. Там вообще были правила как в колонии, в девять закрывалась дверь, никто не мог выйти. Если она уходила, ну, по магазинам или встретиться с друзьями, надо было сказать. Она терпела, потому что надеялась. И дождалась – старуха пообещала дать денег на раскрутку. Тинка хотела свой модельный бизнес, она когда-то работала в журнале мод, полгода всего, потом журнал закрылся. Я ей сразу сказала, чтоб сильно не надеялась, но она ответила, что свое возьмет. И тут вдруг старуха умирает. Тинка говорит, ее отравили, чтобы не дала.
– Кто отравил?
– Да кто угодно! Одна Вика, самая главная в доме, чего стоит! Она Тинку терпеть не может. Было завещание, Тинка уверена, что старуха завещала ей хоть что-нибудь, хоть копейку, но кто ж теперь признается! Она жила с ее сыном Севой два года, а потом он умер. Он страшные вещи про мать рассказывал. Тинка терпела, терпела, на все была готова, лишь бы старуха дала денег, а оказалось – все даром. Она пришла сюда с вещами, плакала, рассказывала, как обломалась. Она жила здесь раньше, ну и пришла. Своей квартиры у нее нет.
– Оля, а Тина не говорила вам про… – Шибаев запнулся, не в силах произнести «привидение», – про шаги в коридоре? Она рассказывала Свете, горничной, что ночью по коридору кто-то ходил.
Ольга махнула рукой:
– Да вы слушайте ее больше! Тинка нормальная девка, не вредная, но врет много! То она за границу уезжает, то познакомилась с олигархом и не сегодня завтра замуж, то моделью зовут. Она и мне заливала, что добьется своего и получит по завещанию. Они, конечно, против, но она своего добьется.
– Каким образом?
– Понятия не имею. Потому она и сбежала, что боялась их.
– Кого?
Ольга снова пожала плечами:
– Знаете, я особенно не прислушивалась, у меня зачеты на носу. Она принесла коньяк, говорит, нужно принять за освобождение и начало новой жизни. У нее были деньги в сумочке, доллары, целая пачка. Выпила и потом несла что попало. Она, как окосеет, такое несет – на голову не налазит. Они убили старуху, но она им покажет, они все у нее в руках…
– А где она сейчас?
– Ушла позавчера, говорила, к Ирке.
– Вы ее знаете?
– Ну, видела. Крученая девка, швеей работает на швейной фабрике. Я еще подумала, а может, не Ирка вовсе, а бойфренд? Раньше был Витя Косых, художник из «Лунохода»… Это рекламное агентство, но они уже год как разбежались. Он пьет и вроде женат. Тинка, как вернулась, сидела дома тише воды ниже травы, даже днем не выходила… Я, правда, не видела, я на работе была. А потом не пришла ночевать, позвонила, что у Ирки будет, а вчера позвонила, что опять не придет. Вот я и подумала, может, снова Витька? Развелся, бросил пить, можно по новой закрутить. Они раньше тусили в «Белой сове», их там целая компания… Тинка сильно его любила, а сейчас не знаю. А вы тоже думаете, что старуху убили?
– Не думаю, – не сразу ответил Шибаев, пытаясь поспеть за скачками ее мысли. – Я хотел поговорить с Тиной о покойном муже Ады Романовны. Она находилась в их доме полгода, могла слышать что-нибудь от прислуги…
Он надеялся, что его вранье прозвучит убедительно. А сам не знал, чему верить. Скорее всего, нечему, но какие-то подводные камни в плавном течении последних событий он чуял нутром, хоть и повторял себе, что это не его собачье дело и у него другие задачи.
– Оля, если она позвонит… Я оставлю карточку, скажите ей, что нам нужно поговорить… – Он с трудом удержался, чтобы не добавить: – И пусть поменьше болтает.
– Саша, может, кофе? – с улыбкой спросила она. – Мне еще заниматься, послезавтра зачет. И я бы с вами за компанию.
– Ладно, только кофе, ничего больше, – согласился он, решив, что лишние пятнадцать минут большой роли не играют. Она понравилась ему – спокойная, деловитая… «Трезвомыслящая», – сказал бы Алик. И учится, что тоже ее характеризует.
– Конечно! – обрадовалась она, вскакивая. – Не забудьте оставить визитку.
…Они попрощались на лестничной площадке, и Шибаев побежал вниз. Ольга смотрела ему вслед. Драка рассосалась, в подъезде было спокойно. Двор был пуст.
Когда его машина, мигнув красными огоньками, выехала со двора, из беседки в глубине двора появилась женщина. Юркнув в подъезд, она побежала наверх, перепрыгивая через две-три ступеньки зараз. Позвонила в восьмую квартиру условным кодом: три длинных сигнала, три коротких. Из-за двери спросили:
– Тинка, ты?
– Я! Открывай!
Она влетела в прихожую и выпалила:
– Этот мент меня искал? Чего ему надо?
Глава 20Пустой дом
Проезжая мимо дома Ады Романовны, Шибаев притормозил. Ему пришло в голову заскочить на минутку к Вике и задать пару вопросов. Даже не столько задать пару вопросов, сколько попросить показать спальню хозяйки. Он знала, что спальня Ады Романовны на втором этаже, там же спальня Тины и дальше – Николая Андреевича, уже полгода запертая. Что он ожидал там увидеть, Шибаев пока не знал. Осмотреться, проникнуться атмосферой, а потом, может, и осенит интересная мысль.
Он достал мобильный телефон и набрал Вику. Она ответила не сразу, и голос у нее был сонный.
– Добрый вечер, Виктория Емельяновна. Я вас не разбудил? – спросил Шибаев. – Вот, еду мимо, дай, думаю, зайду, проведаю. Можно?
– Вы? Заехать? – забормотала она. – Вы что, не знаете еще?
Дурное предчувствие кольнуло Шибаева.
– Не знаю чего?
– Андрей с утра пригнал машину, мы с Зоей собрали вещи и выехали. Он сказал, что уже есть покупатели. Славика, шофера, он еще раньше перевел к себе, Света съехала вчера. А мы с Зоей сегодня утром. Одна радость, разрешил взять одежду Ады Романовны, посуду… ну еще всякие мелочи. И на том спасибо. А завтра мебель вывозят. А ты что, может, о чем серьезном спросить надумал?