Медников наблюдал за людьми, толкавшимися у рынка, и вдруг решил, что место встречи выбрано не самое удачное, разглядеть, определить в этой толпе, в бесконечном людском потоке на другой стороне бульвара контрразведчиков – задача совершенно невыполнимая, неразрешимая даже для высокого профессионала. Агентами госбезопасности могут оказаться вон те три кавказца, жующие пирожки. Или два парня, стоящие у кромки тротуара и обсуждающие какую-то ерунду. Но сейчас ситуация такова, что нужно рискнуть. Как только дипломатическая тачка остановится, Медников бросится к ней напрямик, перепрыгнет чугунное ограждение, в несколько прыжков доберется до задней дверцы. И все. Он уже в салоне машины, остановить, задержать которую контрразведчики не смогут. Не имеют права.
На часах одна минута второго. Этих чертовых англичашек погубит не пунктуальность, погубит необязательность. Медников со злостью выплюнул окурок.
И тут увидел зеленый «Лэнд Ровер», который медленно, застряв в автомобильном потоке, пробивается к рынку. Все в порядке. Англичан задержали уличные пробки. Надо было это предвидеть. Медников повернул голову направо и не поверил своим глазам. В ста метрах от него стояла та сумасшедшая в кожаном плаще и дико озиралась по сторонам, словно искала кого-то. А по правую руку от женщины милицейский патруль, два парня в серых непромокаемых куртках, лейтенант и старшина. Женщина что-то говорила милиционерам, жестикулировала, показывала пальцем то вправо, то влево. Медникова, стоявшего за деревом, ни женщина, ни милиционеры ещё не успели увидеть.
Он почувствовал, как сердце обожгло кипятком. Еще несколько секунд и его заметят. Проклятый «Лэнд Ровер», зажатый со всех сторон другими автомобилями, не двигался с места. Побежать в его сторону, значит, побежать прямо к ментам и этой отмороженной бабе, которая опознала в Медникове то ли насильника, то ли убийцу, то ли похитителя проездного билета. Но стоять на месте и дожидаться неизвестно чего – гиблый вариант.
Надвинув козырек кепки на самые брови, он вобрал голову в плечи, ссутулил спину и пошел к чугунному ограждению, отделявшему бульвар от проезжей части, поднял ногу, перешагнул невысокий барьер, испачкав брючину. Перед носом двинувшейся машины перебежал на противоположную сторону, смешался с людским потоком. Прибавил шагу, толкая встречных прохожих плечами. Через минуты он вошел в вестибюль метро, где у окошечка кассы не было очереди, купил карточку. Проскочив турникет, побежал вниз по лестнице эскалатора, перепрыгивая через ступеньку. Ощущение было такое, будто он голыми ногами бежал по раскаленному солнцем песку, нет, по горящим углям.
Он успел вскочить в уже отъезжающий поезд, разжав закрытые двери. Здрав руку, повис на железном поручне и отдышался.
Господи, что произошло? Никаких логичных объяснений не находилось. Какая-то женщина в плаще, милиционеры, которых она за собой притащила… Бредовое видение. Сюрреализм в чистом виде. Но все это произошло на самом деле, наяву, в жизни. Пять минут назад его чуть было не взяли. На следующей станции Медников сделал пересадку, в ларьке в переходе купил очки в золоченой оправе с прямоугольными матовыми стеклами. Такая вещь незаменима в жаркий день, но пригодится и сейчас. Нацепив очки на нос, Медников рванулся к поезду, совершил ещё одну пересадку, добрался до кольцевой линии и вышел наверх на станции метро «Добрынинская».
Свернув в переулок, прошел два квартала, стараясь успокоиться. Куда там. Звонить сейчас Дэвису или в английское посольство – чисто безумие, Медников выдаст себя. Компьютера под рукой нет. Но остается запасной канал связи, пейджер. Контрразведка наверняка контролирует пейджинговые сообщения, но пейджер Дэвиса зарегистрирован на чужое имя. Кроме того, понять, кто отправил Дэвису текст, чекисты не смогут. Остановившись возле киоска, Медников купил жетон, закрылся в кабине телефона-автомата. Набрал номер пейджинговой компании, когда девушка оператор, сняла трубку, сказал:
– У меня сообщение, – он назвал номер абонента. – Диктую. Встреча у рынка не состоялась, я немного опоздал. Ровно через полтора часа сам подбери меня на углу Пятницкой улицы и Климентовского переулка. Подпись: Иван Дмитриевич Песков.
Поблагодарив оператора, Медников повесил трубку, вышел из будки и побрел по улице, стараясь не встречаться взглядом со встречными пешеходами. Иван Дмитриевич Песков – один из псевдонимов Медникова. Это имя знает Дэвис и два-три кадровых разведчика из МИ-6. Через минуту англичанин получит сообщение, и все поймет. Адрес для встречи Медников выбрал не случайно. Дэвис неважно знает Москву, но на Пятницкой улице, точнее, в Третьяковской галерее бывал не раз, в залах или в очереди у кассы он устраивал моментальные встречи со своими агнатами. Значит, на заблудится, не опоздает.
Глава одиннадцатая
Мадрид. 2 ноября.
Дьяков зашел перекусить в небольшое кафе на перекрестке двух оживленных улиц. Здесь не подавали всяких деликатесов вроде куропаток в шоколадном соусе с рябиновой подливкой, но кормили, судя по аппетитному запаху, вполне прилично. Дьяков заказал «чанкетес», рыбных мальков, зажаренных в растительном масле и пару минут раздумывал, чем бы запить это дело. Официант посоветовал взять «сангрию», но Дьяков отрицательно помотал головой, вспомнив, что этот напиток изготавливают специально для лопоухих туристов, сливая в одну емкость остатки вина, оставшегося в бокалах и бутылках вчерашних посетителей. Он заказал полбутылки хереса. Не привыкший надолго растягивать обед, быстро управился с жареными рыбешками, выпил вина. Бросив мятые купюры на столик и подхватив дорожную сумку, вышел на улицу.
– И как они такое жрут? – проворчал Дьяков. – Свинство.
Он, выплюнув на тротуар крошечную косточку, шепотом обозвал официанта самыми крепкими словами, какие вспомнились. Оставшись недоволен обедом, он чувствовал неутоленный голод и вкус не прожаренных головастиков, крошечные рыбьи головы, как песок скрипели на зубах, их вонючий дух не перебил даже терпкий херес.
Но хорошее настроение не испортила скверная пища. Впереди долгий не заполненный делами день и вечер, время, которое можно провести в свое удовольствие. Остановившись у газетного лотка, Дьяков взял английскую «Дейли телеграф», постоял у светофора, дождавшись, когда загорится зеленый огонек, перешел на противоположную сторону улицы, на углу которой расположился живописный скверик. Облюбовав скамейку в тени молодого эвкалипта, выбрал место, не загаженное голубями, поставил сумку, присел и развернул газету. Две старухи в нейлоновых париках, сидевшие напротив, кормили хлебными крошками пугливых воробьев. Дьяков решил, что немного отдохнет на скамейке, затем выпьет кофе в турецкой кофейне на углу, снимет номер в приличном и не очень дорогом отеле, куда вечером не стыдно пригласить девочку.
Провести неделю в Мадриде, когда здесь стоит чудесная погода, в меру теплая, но не жаркая, забыть все плохое и составить планы новой жизни. Это заманчиво. Говорят, сейчас хорошо в Швейцарии. Дьяков не успел просмотреть газетные заголовки, как кто-то тронул его за плечо. Дьяков поднял голову. Перед ним стоял Нестеров, переодетый в полицейскую в форму орехового цвета, на его шее болтался оловянный свисток на шнурке. Полицейский был полным высоким человеком средних лет, из-под фуражки выбивались вьющиеся каштановые волосы, по которым давно скучали ножницы парикмахера.
– Синьор иностранец? – спросил Нестеров по-испански.
– Иностранец, – раздраженно кивнул Дьяков и поднялся на ноги.
Как бы ты не презирал испанские законы, к полицейским здесь принято относиться с уважением и осторожностью, потому что в тюрьму можно загреметь за самую мелкую провинность. Этот полисмен, облачен в форму орехового цвета, значит, он служит в «Полисия Насьональ», эти парни следят за порядком в больших городах. Вообще-то в подразделениях полиции путаются даже сами испанцы. Здесь есть муниципалы, есть гражданская гвардия, одетая в форму цвета недоспелого авокадо, есть Верховный корпус, что-то вроде уголовного розыска, эти всегда работают в штатском. Наконец, есть специальное подразделение по борьбе с терроризмом, ограблениями банков и угонами самолетов. Удивительно, но дел всем хватает.
– Покажите, пожалуйста, ваш паспорт, – Нестеров улыбнулся, давая понять, что настроен он дружелюбно, а проверка документов не больше, чем формальность.
– Я слишком плохо говорю по-испански, – ответил Дьяков. – Я англичанин.
– Хорошо, – продолжал улыбаться Нестеров. – Значит, мы поговорим по-английски. Вы здесь по делам?
– Нет. Я турист. Люблю путешествовать.
– Это хорошо, – одобрил Нестеров. – Путешествие это как раз то, чего нам всем не хватает. Что у вас в сумке?
– Это носильные вещи. Холодного оружия и взрывчатых веществ у меня нет. Единственное, что может взорваться из моего имущества, так это баллончик с кремом для бритья. Но для этого его нужно хорошенько нагреть его на огне.
– Взорваться? – переспросил Нестеров. – Нагреть на огне?
Шутка полицейскому не понравилась, улыбка исчезла с его лица, он свел брови и сердито хмыкнул. Дьяков достал из внутреннего кармана пиджака английский паспорт, протянул его полисмену. Волноваться нечего. От пистолетов он избавился по дороге в Мадрид. Заехав на какой-то проселок, остановился на мосту, разобрал оружие и утопил его в мутной речушке, туда же бросил снаряженные обоймы. У Дьякова нет при себе даже перочинного ножа. Паспорт и страховое свидетельство подлинные, не липовые. Тревожиться не о чем. Но волнение почему-то не отпускало.
– Вам придется проехать со мной в участок, – сказал Нестеров. – Таков порядок. Мы должны пропустить ваш паспорт через компьютер. Сверить ваши данные с нашей базой данных.
– Разве в вашей машине нет компьютера?
Нестеров отрицательно помотал головой.
– Уверяю вас, это не займет много времени. Через двадцать минут вы будете свободны. Приношу свои извинения.
– Не стоит извиняться. Я все понимаю.