и его отец.
Я торопливо оделась и кинулась вниз по лестнице. Все обитатели дома уже давно проснулись. Я увидела Герти. Она была бледна от страха.
— Горят пристройки! — закричала она, и мы выбежали во двор.
Несколько минут я стояла, парализованная ужасом. Сараи полыхали. К счастью, огонь еще не добрался до конюшен.
— Побежали! — сказала Герти, и мы поспешили к горящим сараям.
Только на рассвете удалось погасить пожар. Мы сидели в кухне, и миссис Форман заваривала всем чай. Мужчины говорили о том, какой ущерб нанес им пожар. Мистер и миссис Форман выглядели очень расстроенными. Я никогда не видела такого гнева, какой застыл на лице Джеймса. Было понятно, что за одну ночь уничтожены плоды многолетнего труда. Все были слишком ошеломлены, чтобы говорить. Миссис Форман, казалось, рада была заняться чаем, а мистер Форман молчал и озабоченно хмурился.
Как только рассвело, мистер Форман с Джеймсом пошли посмотреть, насколько велик ущерб. Но мы уже знали, что он будет огромным. И не удивились, когда мистер Форман вернулся в дом вместе с сыном и сказал:
— Мы разорены. Не знаю, что теперь делать.
— Мы сможем все восстановить, вот увидишь, — произнес Джеймс. — Придется потрудиться, но мы справимся.
Я почувствовала себя лишней. Не являясь членом семьи, я могла мешать им. Наверное, мне лучше уехать, потому что я ничем не могла помочь.
— Ты ничуть не мешаешь, — возразила Герти, — просто сейчас здесь не до веселья. Может, тебе лучше вернуться в Сидней и приехать, когда мы тут немного разберемся с проблемами?
Было решено, что я уеду, и Джеймс вызвался меня проводить. Когда мы остались наедине, он, казалось, был больше расположен говорить о несчастье, чем когда находился в кругу своей семьи.
— Ты, конечно, понимаешь, кто это сделал, — сказал он.
— Ты думаешь, это тот бродяга?..
— Добраться бы мне до него!
— Не нужно, Джеймс, — сказала я. — Он должен быть наказан по закону. Но ты не можешь быть абсолютно уверен в том, что это он.
— А кто же еще? Он знал, где поджечь так, чтобы огонь разгорелся прежде, чем мы его заметим. И он затаил зло. Свэгмен ведь был там, правда? Негодяй! Думаю, отец жалеет, что мы не позволили ему переночевать. И задает себе вопрос, что такое потеря часов по сравнению с пожаром.
— Но вы же не могли пустить его в дом!
— Не знаю. Представь себе, как я себя чувствую! В каком-то смысле это моя вина.
— Нет, Джеймс, — возразила я. — Ты сам понимаешь, что это глупость. Ты слишком беспокоишься. Думаю, ты по-прежнему винишь себя за то, что произошло тогда в Суэце.
— Это тоже было ужасно. Одному Богу известно, что с вами могло случиться.
— Ну мы же как-то выпутались. И ты выпутаешься из этой передряги.
— Да, мы справимся. Но это сильно повлияет на нашу жизнь. Придется все восстанавливать. Мы очень много потеряли. Думаю, понадобится год — а может, два, — чтобы все отстроить.
— О, какая же это низость!
— Попадись он мне только…
— Я рада, что он не попался тебе, Джеймс. Это просто неудача. Вы с этим справитесь — ты, Герти, родители. Вы не из тех, кто позволит беде сломать себя.
— Надеюсь. Ты же знаешь, я хотел поехать в Лайтнинг Ридж. Но теперь не могу, сама понимаешь.
Я кивнула.
— Я собирался уехать на Новый год.
— О Джеймс, мне так жаль! Я знаю, как много это для тебя значит.
— Я не хочу заниматься сельским хозяйством, Кармел. И никогда не хотел. Кажется, я просто не представляю, как буду стареть тут, в этом месте. Я думал, что сначала мы обоснуемся здесь… Отъезд из Англии… все это выглядело так романтично, когда ты молод. А потом, когда я услышал, чем здесь можно заняться… золото… опалы. Сначала я подумал о золоте, а потом заинтересовался опалами. Понимаешь, это стало моей мечтой. Я знал, что смогу осуществить ее. А теперь… теперь…
— Это лишь небольшая задержка, Джеймс. Через год-другой все придет в норму, и тогда ты сможешь попытать счастья.
— Ты умеешь утешить, Кармел.
— Я рада.
Какое-то время мы ехали молча. Когда вдали показалась гавань, Джеймс спросил:
— Кармел, ты скоро приедешь к нам опять?
— Да. Как только все утрясется. Не забудь, приближается Рождество. Не расстраивай Элси. Она так хочет устроить прием в честь меня и Герти.
Мы попрощались.
Элси пожелала услышать все подробности трагедии, происшедшей у Форманов.
— Джеймс был прав, — сказала она. — Конечно, им нельзя было пускать этого человека к себе. Какой ужас! Надеюсь, этот негодяй получит по заслугам. А заслуживает он страшной кары.
— Мистер Форман очень беспокоился, потому что он знает неписаный закон о полуночных бродягах. Герти думала, что выгнать свэгмена — к беде, каким бы противным он ни был.
Элси иронично рассмеялась.
— Что за чушь! Неписаный закон не распространяется на мошенников, уверяю тебя. Да люди здесь линчевали бы его за то, что он сделал! И Форманам нечего беспокоиться из-за того, что они прогнали его со своей земли. А вот то, что он им сделал — это действительно серьезная неприятность. Мне очень жаль Форманов. Так тяжело работать — и в одну ночь все потерять! Нужно будет помочь им как-нибудь. Мы пригласим Герти к себе, если ее отпустят. Не думаю, что ее помощь потребуется при строительстве новых сараев или чего-то вроде этого. Наверное, она будет даже рада приехать.
Элси видела, как я потрясена, и решила, что меня нужно как-то отвлечь, чтобы я не вспоминала о той ужасной ночи. Без сомнения, она подумала, что лучше всего сосредоточиться на подготовке к званому вечеру. Этот праздник всех обрадует. Тут никогда не видели ничего подобного.
Сделать предстояло много, сказала Элси. Она хотела, чтобы все было как следует. Еда… танцы… и все молодые люди, которых она сможет собрать.
И Тоби будет дома. До его возвращения праздник решили не проводить.
— Мы немного отвлечем Форманов от проблем. Бедный Джеймс! Мне его так жаль!
Я рассказала ей о планах Джеймса.
— Он хороший парень, — сказала Элси. — Мне нравится Джеймс.
— И он такой совестливый, — подхватила я. — До сих пор думает о событиях в Суэце. А теперь еще беспокоится и об этом. Он говорит, лучше бы этот бродяга у них переночевал — даже если он и ограбил их, — лишь бы не нанес такого ущерба хозяйству. Из-за этого Джеймс не может уехать в Лайтнинг Ридж.
— Вполне возможно, никакого состояния он там не заработает. На каждого, кто возвращается оттуда богачом, приходится тысяча тех, кто остался ни с чем. Поэтому, может, это даже к лучшему. Жизнь любит посмеяться над человеком. И беда часто оказывается благом: как говорится, нет худа без добра. А удача может обернуться катастрофой.
— Не думаю, что Форманы сейчас с легкостью поверят в это.
— Нет, я тоже так не думаю. Понимание таких вещей приходит позже. Если мы как-то можем помочь им, нужно обязательно это сделать. Ничто не должно нам помешать. Давай думать о чем-то хорошем. Мы должны составить план праздника, учитывая, что в это время приедет Тоб.
Я думала не столько о вечере, сколько о том, что Тоби будет с нами. Что бы ни произошло, учитывая этот факт, я просто не могла не быть счастливой.
Вероломное море
Мы с Элси видели, как его корабль заходит в гавань. Я думала, что ничто не сможет меня обрадовать больше. Мой отец был дома!
Мы пошли на набережную. Нам всегда приходилось ждать, чтобы увидеть Тоби, потому что в момент прибытия корабля он был занят всякими формальностями. Но как только появлялась возможность, он приходил к нам.
Наконец наступил момент, когда он появился — такой же, как всегда. Он искал меня взглядом, а я искала сто. Потом — крепкие объятия — чтобы убедиться, что мы вместе, за ними — смех и сдержанные эмоции, ведь они слишком драгоценны, чтобы демонстрировать их при всех.
Рука об руку мы уходили с корабля. Элси всегда наблюдала за нами, и глаза ее радостно блестели. Она терпеливо ждала своей доли внимания. Она никогда не выказывала ни малейшего раздражения из-за того, что играет второстепенную роль.
Думаю, по-своему она очень любила моего отца. Для меня их отношения всегда были загадкой — вечное подшучивание, поддразнивание. Но между ними, несомненно, существовала сильная взаимная привязанность.
Мы вернулись домой, где уже зарезали откормленного барашка. Элси говорила, что Мейб сойдет с ума, если мы не прибудем вовремя, чтобы отдать должное ее кулинарному таланту.
Это было прекрасное Рождество, потому что с нами был Тоби. Меня не переставало удивлять Рождество в Австралии — во времена моего детства, в Коммонвуд-Хаусе его праздновали совсем по-другому. Зимой в этой части света стояла невыносимая жара. И, несмотря на это, на праздничном столе были и запеченный гусь, и рождественский пудинг с пылающим виски — и все это под яркими лучами палящего солнца.
— Ты по-прежнему празднуешь Рождество, — сказал Тоби Элси, — как дома, в Англии, хотя никогда там не была.
— Но Рождество не будет Рождеством без всех этих атрибутов, — заметила она.
Рождество и День подарков мы провели тихо по сравнению с грандиозным праздником, который был запланирован на следующий день. И мне это понравилось. В гости приезжали только Джо с племянником Уильямом, потому что они были почти членами семьи. Тоби развлекал нас историями о своей жизни на море. Казалось, у него был неиссякаемый запас таких историй, и когда он их рассказывал в своей неповторимой манере, было очень интересно.
Тоби сообщил нам, что останется дома ненадолго. На Новый год он повезет груз копры с одного острова на другой. Это займет всего месяц. Затем он вернется в Сидней на пару дней, а потом отправится в круиз по островам. Он улыбнулся мне и сказал:
— Теперь, когда ты стала свободной молодой леди, мне пришло в голову, что ты могла бы поехать со мной в этот круиз.
Я уставилась на него. Разволновавшись, я вскочила на ноги. Тоби тоже встал, и мы обнялись.
— Я подумал, что тебе это может понравиться, и хотел объявить об этом за рождественским пудингом, но не утерпел.