Герти слушала, словно зачарованная, о разнице между готической и нормандской архитектурой и о том, что в четырнадцатом веке строителей не удовлетворяла простота стиля и они изобретали что-то более затейливое. Я была потрясена ее неподдельным интересом.
«Герти влюблена», — подумала я тогда.
Лоренс — к этому времени я мысленно называла доктора Эммерсона по имени — не говорил о своей профессии. Думаю, кожные заболевания не самая подходящая тема для обсуждения за обеденным столом.
Мне было очень интересно наблюдать за развитием отношений Герти и Бернарда Регленда, как и ее тете и дяде. Однажды, когда Герти не было дома, тетя Беатрис сказала мне:
— Как вы думаете, Кармел, Герти, кажется, очень подружилась с этим милым Бернардом?
Я согласилась.
— Ну и?..
— Они ведь еще очень мало знакомы.
— Жизнь на корабле отличается от обычной жизни, — проницательно заметила тетя Беатрис, хотя я уверена, что она никогда не была в плавании. — Это так романтично… Я вот думаю… — Она пожала плечами. Я догадалась, что она уже рисует в воображении свадьбу, которую лично организует… и молодоженов, которые поселятся в уютном домике где-нибудь неподалеку от нее. А потом — детскую… и она, тетя Беатрис, будет смотреть за детьми, выполняя обязанности матери.
Меня это немного озадачило, но мне тоже казалось, что Герти влюбилась. Я представила, какими насмешками она встретила бы раньше разговоры о преимуществах каменных построек, которые теперь находила увлекательными.
Лоренс тоже стал частым гостем у Хайсонов, и я гадала, раздумывает ли тетя Беатрис над нашими с ним отношениями так же, как над отношениями Герти и Бернарда. Конечно нет. Лоренс гораздо старше меня. Ему, должно быть, уже за тридцать, тогда как Бернарду где-то двадцать пять или чуть больше.
Иногда я приглашала Лоренса в парк, мы сидели на скамейке и говорили. В одну из таких встреч разговор коснулся кораблекрушения.
— Я часто об этом думаю, Кармел, — сказал Лоренс. — Это глубоко потрясло вас, не правда ли? Вы ведь были так привязаны к своему отцу.
Я согласилась.
— Может, вы предпочитаете не говорить об этом? — произнес он.
— Нет… я ничего не имею против.
— Вам нужно начать жизнь заново, Кармел.
— Об этом и Герти говорит. Она ко мне очень добра.
— Вы все еще скорбите, храня свое горе. Он бы этого не одобрил. Тоби по натуре был очень легким, жизнерадостным человеком. И ему наверняка хотелось бы, чтобы и вы были такой же.
— Когда горюешь, то портишь жизнь не только себе, но и другим, — так говорит Герти. Мне нужно постараться развеять свою скорбь.
— Вам стало гораздо лучше с тех пор, как вы приехали сюда.
— Да, я знаю.
— Все уже в прошлом, Кармел. Вы никак не можете это изменить. Вам нужно забыть.
— Знаю. Но как?
— Начав новую жизнь.
— Я пытаюсь.
— Если бы я мог вам помочь…
Я улыбнулась.
— Вы же знаете, у вас хорошо получается помогать. В тот раз у вас вышло просто великолепно.
— Неужели вы этого никогда не забудете? — спросил Лоренс, слегка нахмурившись.
— Но вы были нашим героем. Бедный Джеймс, он навсегда запомнил, какую роль сыграл во всем этом.
— О, бедный непутевый Джеймс, который бросил вас?
— Я рассказывала вам о его мечтах заработать состояние на опаловых приисках?
Мы заговорили об Австралии и о жизни там. Я снова с удивлением обнаружила, что на время забыла о своем несчастье.
Через месяц после приезда в Лондон Герти обручилась с Бернардом Реглендом.
— Это слишком быстро, — заметила я.
— Быстро! Что ты хочешь этим сказать? Все это время на корабле, и потом, встречи здесь, в Англии… Может, для тебя это и быстро. А для меня это очень романтично.
— Ты счастлива?
— Безумно счастлива.
— О Герти! Как это чудесно!
— Правда, замечательно! Есть что-то особенное в Суэце. Это просто судьбоносное место для нас!
— Ты хочешь сказать, для тебя?
— Как здорово, что мы плыли на том корабле. Ты только представь, если бы нас там не было, я бы не встретила Бернарда! — Мы рассмеялись, и она продолжила: — Ты должна быть моей подружкой на свадьбе. Хотя ты, наверно, слишком стара для этого. Думаю, это называется «замужняя подруга невесты». Но это слишком помпезно и не соответствует действительности. Ты у нас будешь незамужней подругой невесты. Мне нравится. Звучит впечатляюще.
— Герти, я не могу дождаться!
— Как это ни странно, но я тоже жду этого с нетерпением.
В тот вечер моя подруга зашла в мою комнату поговорить. Она рассказывала мне о прекрасных качествах Бернарда, и как его уважают по всей стране за его работы, и какая чудесная жизнь ее ждет.
— Я горжусь им, Кармел.
— Вижу, ты становишься совершенно невыносимой, — сказала я ей, и мы обе захихикали, как когда-то давным-давно на «Королеве морей».
Тетя Беатрис и дядя Гарольд были неимоверно взволнованы и постоянно говорили об этой помолвке. Где будут жить молодые? Желательно в районе Кенсингтона. Там, на площади Марброк, есть несколько очаровательных домиков. Это совсем недалеко. Я видела, что тетя Беатрис уже планирует устройство дома — особенно детских. Ее прежние мечты ожили и приблизились — хотя, может, и в несколько ином качестве. Там будет небольшой садик — детям необходим свежий воздух.
Бернард хотел отвезти Герти к своим родителям. Они жили в Кенте, и ее пригласили на уик-энд. Тетя Беатрис решила, что будет «пристойно», если я отправлюсь вместе с ними. Думаю, она хотела, чтобы я исполняла роль дуэньи. У нее были несколько старомодные взгляды, которые иногда проявлялись в ее суждениях. Мне казалось, что Герти эта идея покажется смешной, но, к моему удивлению, подруга согласилась.
— Мне будет спокойнее, если ты поедешь со мной, — сказала она. — Мне может понадобиться твой совет.
Я была потрясена, но влюбленная Герти была вовсе не такой самоуверенной, как прежде. Она немного нервничала: ей очень хотелось произвести хорошее впечатление на будущих родственников.
— Ты думаешь, что они идеальны, раз произвели на свет богоподобного Бернарда, — заметила я.
— Мне хочется понравиться им, — призналась моя подруга.
Мне было приятно осознавать, что мы поменялись ролями. Теперь я заботилась о Герти и давала ей советы.
Мы выехали из Лондона в пятницу, сев на Чаринг-Кросс на поезд до Кента — там находилась резиденция Реглендов. Бернард должен был встретить нас на вокзале. Мы долго обсуждали, что надеть. Герти три раза собирала и распаковывала чемодан. Я просила ее не нервничать. Конечно, она им понравится. Но даже если нет, какое это будет иметь значение? Ведь Бернарду она нравится! Иначе он не предложил бы ей выйти за него.
Наконец мы сели на поезд, который должен был отвезти нас в Мейдстон. Бернард сказал нам, что на станции наймет экипаж, который доставит нас прямо к дому. Его родители с нетерпением ждали возможности познакомиться с нами.
Откинувшись на спинку сиденья, я смотрела на Герти и Бернарда и думала: как, наверное, замечательно быть такими счастливыми, как они. Время от времени я поглядывала на пейзаж за окном.
И вдруг случилось это.
Поезд остановился на какой-то маленькой станции. Я глянула на название, написанное большими буквами, и тотчас на меня нахлынули воспоминания.
Изентри.
Это название было мне знакомо. Я отчетливо помнила, что бывала здесь раньше. Няня Гилрой сказала: «Едем, Эстелла. Ты все взяла? Смотри не забудь что-нибудь. Интересно, Том Ярдли уже подъехал на двуколке?» Это было редкое событие. Мы нечасто ездили на поезде. Мы собирались в Лондон — покупать ботинки, которые не могли найти в местном обувном магазине. Изентри — ближайшая станция от Коммонвуд-Хауса.
Когда поезд тронулся, я сидела в задумчивости. Я словно попала в прошлое. Коммонвуд-Хаус… Миссис Марлин, которая всем портила жизнь… Доктор, который пытался делать вид, что все в порядке… Мисс Карсон… А что стало с мисс Карсон?
— Проснись, — воскликнула Герти, — ты задремала! Мы уже почти приехали. — Она отвлекла меня от воспоминаний.
Уик-энд прошел очень хорошо. Регленды оказались совсем не страшными и так же готовы были полюбить свою будущую невестку, как и она их. При сложившихся обстоятельствах им ничто не мешало это сделать. Все члены семьи Бернарда хотели познакомиться с его невестой, поэтому в тот уик-энд было несколько встреч с родственниками.
Что касается меня, я все время возвращалась в свое прошлое. Воспоминания о Коммонвуд-Хаусе настойчиво преследовали меня, и мне очень хотелось снова увидеть этот дом. Мне было интересно, кто в нем сейчас живет. А что, если поехать туда?
Я увижу там совсем незнакомых мне людей. Семья Марлинов выехала оттуда, когда доктор умер, а девочки и Генри переехали к тете Флоренс. Она и моя тетя тоже, конечно. Я пожалела, что Тоби не рассказал мне больше. Я вдруг сообразила, что он был очень сдержан в разговорах о своей семье… которая, в конце концов, была и моей семьей.
Я представляла, как иду по тропинке к знакомой двери, стараюсь дотянуться до молоточка… Но теперь, когда я стала взрослой, мне не придется тянуться. Я пыталась вообразить, как это будет. «Надеюсь, вы не против. Я случайно проходила мимо… Много лет назад я жила в этом доме… И вот подумала…» А почему бы и нет? Люди иногда так поступают. Это не так уж необычно. Я раздумывала над этим все выходные, пока Герти добивалась расположения будущих родственников, и еще до конца уик-энда решила, что поеду в Изентри. Я могу нанять экипаж на станции, как мы делали с няней Гилрой. Едва ли мне следует ехать прямо в Коммонвуд-Хаус: тогда всем станет ясно, что я специально туда приехала. Нет, я поеду в городок. Там есть гостиница. Как она называлась? «Лошадиная голова»? Мы с Эстеллой хихикали над этим названием: «Это, наверное, гостиница для тех, у кого нет головы на плечах». Я отчетливо слышала голос Эстеллы.
В те выходные мне все время чудились голоса из прошлого.
Я смогу взять экипаж и выйти возле гостиницы. А потом прогуляюсь к Коммонвуд-Хаусу. Итак, я приняла решение.