Наконец Отега, которая крепко держала нож, замедлила шаг. Мы приближались к машинному отделению.
Здесь было так шумно, если бы мы захотели поговорить, нам пришлось бы орать во все горло. Невыносимо смердело топливом. Отега повела меня дальше, к жилому отсеку технического персонала, расположенному неподалеку от погрузочного дока.
Вскоре мы очутились в длинном, узком коридоре, по обеим сторонам которого через каждые несколько футов располагались двери, помеченные именами. Некоторые были украшены гирляндами фензу, другие – лампадками с разноцветными горюч-камнями. А еще – картинками, нарисованными на листах с чертежами, или плохонькими фотографиями родных и друзей. Мне померещилось, что я попала в иной мир, совершенно не похожий на тот, к которому я привыкла и считала шотетским. Я пожалела, что рядом нет Акоса. Ему бы здесь понравилось.
Отега замерла у скудно украшенной двери в конце коридора. Над табличкой «Сурукта» металлической кнопкой был приколот пучок сухой ковыль-травы и несколько страниц какой-то инструкции, написанной вроде бы на питайском.
Наверняка контрабанда! Владение документами на иных языках было разрешено только с целью их официального перевода на шотетский. Но мне почему-то подумалось, что тут никому нет дела до этих запретов.
Те, кто Ризеку безразличен, – свободны.
– Она живет в этой каюте, – произнесла Отега и постучала в дверь рукоятью ножа. – Утром я за ней проследила, но сейчас ее дома нет.
– Значит, я подожду. Спасибо за помощь, Отега.
– Рада была тебе помочь. Совсем редко мы стали с тобой видеться.
– Приходи меня навестить.
– Нет, – покачала она головой. – Пропасть, разделяющая наши миры, слишком широка, – она отдала мне нож. – Будь осторожна, Кайра.
Я улыбнулась, а Отега побрела прочь.
Когда она скрылась за углом, я попыталась открыть дверь. Та оказалась незапертой.
Вероятно, хозяйка вышла ненадолго.
Я скользнула в крошечную каюту и стала озираться по сторонам. В одном углу – раковина, напротив – высокая полка для спанья. Под полкой – перевернутый ящик, заваленный проводками, переключателями и отвертками. К стене была приклеена магнитная полоса, на которой висели микроскопические инструменты непонятного назначения. Рядом – фотография.
Я наклонилась, чтобы рассмотреть ее получше. Девочка обнимала женщину с длинными светлыми, почти серебряными волосами. Рядом стоял мальчик, скорчивший рожицу, высунув кончик языка. На заднем плане находилась группа людей, в основном – светловолосых. К сожалению, фотография получилась смазанной, и я не сумела разглядеть детали.
Сурукта, Сурукта… Имя показалось мне знакомым – или я себя обманывала?
За спиной стукнула дверь.
Вошедшая была невысокой и худенькой, какой я ее и запомнила. В мешковатом, расстегнутом до пояса комбинезоне, под которым виднелась майка. Густые светлые волосы были собраны в тугой хвост, на одном глазу темнела повязка.
– Что за…
Ее пальцы поползли к заднему карману, где наверняка лежал какой-то инструмент. Рука двигалась нарочито медленно, чтобы я не заметила.
– Доставай свою отвертку или что там у тебя! – рявкнула я. – Буду рада преподать тебе урок во второй раз.
Черная повязка на глазу прилегала плохо, думаю, была великовата. Единственный глаз сиял яркой голубизной и словно впивался в мое лицо.
– Это не отвертка, а гаечный ключ, – ответила девушка. – Что делает Кайра Ноавек в моем скромном жилище?
Никогда прежде я не слышала, чтобы мое имя произносили настолько язвительно. Это говорило о многом. Девушка столь талантливо изобразила замешательство, что, вероятно, ей удалось бы меня обмануть, если бы я не была совершенно точно уверена, кто стоит передо мной.
Что бы там ни думал Ризек, чутье у меня имелось.
– Как твое имя? – спросила я.
– Ты вломилась в каюту, не зная, кто в ней живет? – Она переступила порог тесного помещения и захлопнула за собой дверь.
Девица оказалась на голову ниже меня, но страха в ней не чувствовалось. Я не сомневалась, что передо мной – отличный боец, потому-то заговорщики и послали ее по мою душу в ту ночь. Рассчитывали, что она меня убьет? Какая, впрочем, теперь разница!
– Скажи, как тебя зовут, и мы сэкономим время.
– Тека Сурукта.
– Что ж, Тека Сурукта, – я положила ее самодельный ножик на край раковины. – По-моему, это принадлежит тебе. Вот, пришла вернуть.
– Я… я не понимаю, о чем ты.
– Думаешь, что если я не сдала тебя тогда, то и сейчас пощажу? – Я попыталась встать и принять непринужденную позу, но у меня, похоже, ничего не получилось.
Родители учили меня держать спину прямо, колени вместе, а руки, если не требовалось что-то ими делать, – сцепленными в замок. Если ты – Ноавек, тебе не светят случайные дружеские встречи. В общем, я почувствовала себя неловко.
Зато Тека не выглядела смущенной. Тем не менее я решила перейти в наступление.
– А тебе могло бы повезти еще больше, если бы в ту ночь ты взяла с собой один из твоих инструментов вместо этой железяки. Они же острые как иголки, да? – и я показала на магнитную полосу с инвентарем.
– Они слишком ценные, – ответила Тека. – А чего тебе здесь надо?
– Зависит от того, кем вы являетесь – ты и твоя шайка заговорщиков.
Тека молчала. Я слышала лишь звуки капающей воды и сипение труб. А воняло в каюте плесенью и сыростью, прямо как в могиле.
– Если в ближайшие часы допросы не дадут результата, мой брат казнит первых попавшихся людей. Вероятно, невинных. Но Ризеку на это плевать.
– Странно, что тебе не плевать, – произнесла Тека. – Я всегда считала тебя эдакой садисткой.
Я почувствовала резкую боль. По щеке к виску пробежала тень. Мне едва удалось подавить судорогу.
– Полагаю, вы догадывались о возможных последствиях ваших действий, когда шли на дело, в чем бы оно ни заключалось, – сурово продолжила я. – Однако те, на кого свалит вашу вину мой брат, не рассчитывали на подобный расклад. Люди умрут, Тека, и знаешь почему? Потому что вам приспичило подразнить Ризека Ноавека.
– Подразнить? – воскликнула Тека. – Так-то ты называешь констатацию истины и расшатывание диктатуры твоего брата? Демонстрацию того, что контроль над двигателями корабля – в наших руках?
– Не придирайся к словам, – буркнула я.
Тени переползли на плечо и заплясали на мой шее. Тека немного напряглась. Я поморщилась.
– Если вам небезразлична жизнь невинных, советую назвать мне имена, – добавила я. – А если безразлична, пусть Ризек сам выбирает виноватых. Решать вам, ясно?
Тека отвернулась и уткнулась лбом в дверь.
– Ну и дерьмо, – пробормотала она.
Пять минут спустя я шла за Текой Суруктой по техническому туннелю к погрузочному доку, подпрыгивая от каждого шороха или стука. В данной части корабля это означало, что передвигалась я вприпрыжку. Хотя отсек находился далеко от жилой зоны корабля, здесь было чересчур шумно.
Наконец мы добрались до металлического помоста, на котором могли разминуться разве что два худощавых человека, да и то втянув животы. Внизу всякая машинерия, водяные цистерны, печи и ток-двигатели, поддерживающие корабль в движении и жилом состоянии. Если я здесь заблужусь, то есть вероятность, что я никогда не найду выход.
– Если ты планируешь заманить меня подальше и прикончить, тебе придется попотеть.
– Сначала я бы хотела понять, что у тебя на уме, – ответила Тека. – Ты не такая, какой я тебя представляла.
– А бывает иначе? – мрачно усмехнулась я. – Спрашивать о том, каким образом вы обесточили корабль, бесполезно, да?
– Отчего же. У нас с этим не возникло никаких проблем.
Тека остановилась, прикоснулась ладонью к стене и закрыла свой единственный глаз. Лампочки, затянутые в металлические сетки, моргнули. Один раз, затем – три.
Тот же самый ритм, который я слышала перед нападением.
– Я могу вмешиваться в функционирование всего, что работает на Токе, – пояснила она. – Поэтому я и стала техником. Жаль, что трюк со светом может сработать только на корабле. В Воа для освещения используют фензу или горюч-камни.
– Тебе нравится жить на корабле?
– В принципе, да. Но иногда от каюты размером с чулан меня мутит.
Мы приблизились к решетчатой площадке над одним из кислородных конвертеров, которые оказались гораздо выше и шире меня. Конвертеры вытягивали через вентиляционные отверстия выдыхаемый нами углекислый газ и превращали в «нормальный» воздух, но сам процесс был выше моего понимания.
Во время прошлой Побывки я попыталась почитать что-нибудь о конвертерах, но книги оказались слишком специализированными.
Вещей, мне недоступных, было немало.
– Не шевелись, – приказала Тека. – Мне нужно кое с кем повидаться.
– Куда ты? – спросила я, но одноглазая уже скрылась.
Я топталась на решетке, а по моей спине уже стекали капельки пота. Я слышала шаги Теки, но из-за эха не могла разобрать, откуда идет звук. Вдруг она вернется с шайкой заговорщиков, которые меня и прикончат? Или Тека передумала меня убивать? Я ввязалась в авантюру очертя голову, даже не подумав о собственной безопасности – но мне просто не хотелось видеть казнь ни в чем не повинных людей, когда настоящие преступники попрятались по щелям.
Вскоре я услышала шарканье подошв по металлическим ступеням и обернулась. Я увидела высокую худую женщину. Седые волосы сияли, словно борт транспортного поплавка. Я узнала в ней женщину с фотографии Теки.
– Здравствуйте, мисс Ноавек, – произнесла она. – Меня зовут Зосита Сурукта.
Зосита была, как и ее дочь, одета в рабочий комбинезон, разве что штаны закатаны на лодыжках. Лоб прорезали глубокие морщины. Что-то в облике Зоситы напомнило мне мою мать – такая же гордая, элегантная и опасная.
Думаю, поэтому Зосите и удалось меня смутить.
Тени под моей кожей начали извиваться в такт участившимся пульсу и дыханию.
– А мы раньше не встречались? – спросила я. – Ваше имя кажется мне знакомым.