Йорек махнул ему рукой и выскользнул в коридор.
Акос подождал, пока Йорек не скроется за углом и повернулся к Айдже с Васом.
– А мать тебя и травничеству научила? – осведомился Айджа, кивнув на желтый пар, до сих пор поднимающийся над горелкой.
– Ага, – Акос густо покраснел и задрожал, почему-то испугавшись собственного брата. – Мама, – сказал он с нажимом, – меня многому научила.
Никогда прежде Айджа не употреблял слово «мать». Оно годилось разве что для хулиганья из Шиссы и шотетов, но не для ребенка из Гессы.
– Как мило с ее стороны. Она прекрасно подготовила тебя… к будущему. Жаль, у меня до нее руки не дошли, – добавил он с интонациями Ризека.
Айджа шагнул в каюту, провел ладонью по по-солдатски аккуратно заправленной койке, по ровным стопкам книг. Как будто пометил их несмываемой краской. Вытащил клинок из ножен на боку и начал крутить его на ладони, время от времени останавливая большим пальцем.
Пожалуй, Акос окончательно бы разнервничался, если бы не видел раньше, что точно так же играл с ножом Ризек.
– И она полагала, что вот такое будущее как раз никогда и не наступит, – вырвалось у Акоса, которого тяготило молчание.
– Ошибаешься. Я знаю, что она страшно беспокоилась.
Акос обомлел. Но ведь раньше Айджа никогда не рассказывал Акосу о своих видениях, да и когда бы он мог это сделать?
Акос плохо представлял себе весь этот процесс: грядущее, вторгающееся в настоящее, многообразие вариантов, от которого кружится голова.
Разве можно спокойно смотреть на своих родных и гадать, сбудутся ли твои жуткие видения или нет?
Почему нельзя даже намекнуть на то, что с ними произойдет?
Но Айджу, похоже, такие тонкости не волновали.
– Давай вернемся домой и спросим у нее, – пробормотал Акос.
– А мне и здесь неплохо, – усмехнулся Айджа. – Да и тебе тоже, судя по… твоим апартаментам.
– Ты сейчас говоришь… совсем как он. Сам-то не замечаешь? Ты прямо как Ризек Ноавек, человек, убивший папу. Ты можешь, если хочешь, ненавидеть нашу маму, но папа-то тут при чем?
Глаза Айджи затуманились. Они не стали пустыми, но их взгляд был рассеянным и далеким.
– Я не… Он вечно работал. Его никогда не было дома.
– Он все свое время проводил дома! – выкрикнул Акос, точно сплюнул. – Готовил нам еду, проверял уроки, рассказывал сказки. Ты не помнишь?
Но Акос уже знал ответ. Видел его в безразличных глазах Айджи.
Кто бы мог сомневаться! Ризек сперва украл воспоминания Айджи об отце, заменив их собственными кошмарами о Лазмете Ноавеке.
Акос сграбастал Айджу за рубаху и притиснул к стене, свалив ряд пузырьков. Айджа показался ему маленьким и таким легким, что при желании Акос без труда поднял бы его на руки. Именно это, а вовсе не изумление на лице брата, заставило Акоса отпустить Айджу так же внезапно, как и наброситься.
И когда я успел повзрослеть? – подумал Акос, уставившись на свои ладони.
Длинные, совсем отцовские пальцы, только гораздо толще. В самый раз раздавать тумаки.
– Она научила тебя своей жестокости, – произнес Айджа, одергивая рубашку. – Или ты считаешь, что если я что-то забыл, ты сумеешь вытрясти это из меня?
– А я бы попробовал, – Акос попятился. – Я бы сделал что угодно, лишь бы ты вспомнил папу.
Отвернувшись, он потер шею, точь-в-точь как Йорек. Не мог больше видеть ни Айджу, ни Васа.
– Зачем вы сюда пришли? Что вам от меня нужно?
– У нас есть веские причины, – ответил Айджа. – Во-первых, мне требуется особая настойка тихоцвета, способствующая четкости мышления. Хочу прояснить некоторые свои видения. Ты сможешь ее приготовить.
– Значит, Ризек еще не отнял у тебя токодар?
– Его вполне удовлетворяет моя работа.
– Ты глупец, если надеешься, что он будет доверяться тебе настолько, что не высосет из тебя всю силу, – глухо произнес Акос и облокотился о стол, чувствуя, что ноги у него сделались ватными. – Что же до настойки тихоцвета… Я скорее умру, чем дам тебе то, что Ризек Ноавек сможет использовать в войне с тувенцами.
– Надо же, сколько пафоса, – фыркнул Вас.
Подняв взгляд, Акос увидел, как стюард постукивает пальцем по острию ножа. Он почти забыл о его существовании, тогда как Вас никуда не пропадал и слушал их перепалку очень внимательно. При звуках его голоса сердце Акоса заколотилось о ребра. Он до сих пор не мог изгнать из головы воспоминание о крови отца на штанах Васа, который вторгся в их дом.
Вас направился к горелке и вдохнул желтый пар, который уже начал рассеиваться. Помешал в тигле ножом и внезапно легонько ткнул острием в горло Акосу.
Тот замер, сердце дало сбой. Лезвие было холодным как лед.
– Моего кузена недавно пытались отравить, – вымолвил Вас.
– Я не нанимался караулить твоих братьев, – ответил Акос.
– А я могу поспорить, что ты кое-кого караулишь. Его зовут Сузао Кузар. Он был с нами, когда твой отец испустил свой последний вздох.
Акос покосился на Айджу, не понимая, на что надеется. На то, что брат кинется на его защиту? Как-то отреагирует на речи Васа, рассуждающего о смерти их отца, словно о пустяке?
– Кайра мучается от бессонницы, – Акос упер руки в бока. – Ей требуется сильное снотворное, которое я для нее варю.
Острие уперлось в шрам, оставленный Ризеком.
– Вас, – произнес Айджа натянутым тоном.
Неужто нервничает? – мелькнула мысль, но надежда тотчас угасла.
– Вас, ты не можешь его убить. Ризек не отдавал такого приказа. Прекрати.
Стюард зарычал, но нож убрал. Акос немного расслабился.
– У вас, шотетов, сегодня праздник какой-то, что ли – когда принято являться к тем, кого ненавидишь, и досаждать им? – Акос вытер пот, струившийся по шее. – Если так, то учти, я ничего не праздную. Оставь меня в покое.
– Ты нужен на допросе явившейся с повинной заговорщицы, – сказал Вас. – Вы оба нужны – и ты, и Кайра.
– А я вам зачем? – спросил Акос.
– Тебя здесь держат, чтобы ты облегчал страдания Кайры. – Вас склонил голову набок и мерзко ухмыльнулся. – Полагаю, этим ты и займешься.
– Хорошо. Надеюсь, так оно и будет.
Вас убрал клинок в ножны. Вероятно, он уже сообразил, что ему не придется тащить Акоса силком.
К тому же они находились на корабле, в глубоком космосе.
Акос обулся и последовал за стюардом, Айджа двинулся за ними. Снадобье подождет. Стоило отвару остыть, как он становился «стабильным». Мама любила говорить, что «своенравно» только кипящее зелье.
Шотеты в коридорах расступались перед Васом, избегая смотреть ему в глаза. Зато с любопытством таращились на Акоса. Будто у него на лбу красовалась печать «тувенец».
Акоса выдавала привычка жевать лепестки тихоцветов, вечно лежавших в его карманах, скользящая походка и манера ставить ногу на пятку, точно он шел по льду. А еще – обыкновение застегиваться на все пуговицы.
Поступь Айджи оказалась тяжелой, как у шотета. Ворот рубашки был расстегнут.
В этом отсеке корабля Акос еще не бывал. Металлические полы сменились паркетом, как будто он вновь перенесся в особняк Ноавеков, где под потолком мерцали светлячки фензу.
Их шаги эхом разносились по коридору. Вас подвел Акоса к высокой двери, солдаты-охранники расступились.
В комнате царил полумрак – такой же, как в Оружейной, где Ризек и похитил у Акоса его брата Айджу. Блестел натертый паркет, противоположная стена представляла собой прозрачную панель, за которой теперь виднелся лишь блеклый завиток токотечения, – корабль развернулся.
Ризек созерцал космос, заложив руки за спину. К стулу позади него была привязана женщина. Рядом находилась Кайра. На Акоса она даже не взглянула, что уже настораживало. Дверь с грохотом захлопнулась.
– Объясни-ка мне, Кайра, как ты вышла на предательницу? – спросил Ризек, развернувшись.
– По голосу. В ту ночь она говорила по запасному интеркому. Думаю, я и раньше ее слышала. Может быть, в погрузочном доке или где-то еще… В общем, я не сомневалась, что узнаю его обладательницу. Я ходила и слушала. В конце концов я ее обнаружила.
– И ничего мне не рассказала? – Ризек нахмурился и посмотрел на связанную женщину. – Почему?
– Ты бы поднял меня на смех… Дескать, я опять фантазирую.
– Да, ты права. Но…
В голосе Ризека не чувствовалось ликования. Шотет не походил на человека, только что заполучившего желаемое, наоборот – Ризек был нарочито немногословен.
– Айджа, этот случай меняет будущее, которое мы обсуждали?
Акос вздрогнул, услышав имя брата из уст врага. Айджа зажмурился. Его ноздри раздулись, совсем как у матери, когда она сосредоточивалась на своем даре. Брат либо подражал ей, либо предсказателям и впрямь требуется глубоко дышать. Акос безотчетно потянулся к брату, но наткнулся на твердую как железо руку Васа.
– Айджа! – позвал Акос, понимая, что это бесполезно, но он должен был хотя бы попытаться. – Айджа, не надо!
– Будущее не изменилось, – произнес Айджа.
– Благодарю, – Ризек склонился над заговорщицей. – Где же ты была, Зосита Сурукта?
– В бегах, – ответила та. – Колонию я так и не нашла.
Ризек поднял глаза на Кайру, проследив взглядом за тенями, пятнавшими ее кожу.
Кайра сгорбилась, схватившись за голову.
– Кайра! – Ризек показал на Зоситу. – Давай-ка выясним, не врет ли она.
– Нет, – прошептала Кайра. – Мы об этом уже говорили. Не буду, не могу…
– Не можешь? – Ризек приблизился к сестре, почти уткнувшись ей в лицо носом. – Она опорочила твой род, ослабила наши позиции, сплотила вокруг себя мятежников, а ты, значит, не можешь? Я – твой брат. Я – владыка шотетов. Ты будешь мне подчиняться, ясно тебе?
Смугло-золотистую кожу словно залило чернилами. Тени расползлись, как новая нервная или кровеносная система. Кайра сдавленно вскрикнула. Акос поперхнулся, но сдвинуться с места не мог: путь ему преградил Вас.
– Нет! – воскликнула Кайра и кинулась на Ризека, скрючив пальцы.
Тот попытался ее оттолкнуть, но она была слишком быстра и сильна. Тени сгустились и забурлили под ее кожей, закручиваясь кольцами.