репещет, страх гасит в нем природные защитные функции организма.
К сожалению, общее число известных описаний подобного рода процедур невелико. В основном это краткие, сухие сообщения о сущности распространенного в той или иной географической зоне разновидности подобных испытаний.
Интересно, что ареал распространения подобных судов как во времени, так и в пространстве достаточно широк.
Так, например, известный хорезмийский ученый Аль-Бируни в работе, называемой «Индия» и посвященной описанию жизни, обычаев, верований, научных знаний и представлений о судебных процедурах, перечисляя их по нарастающей степени доказательности, начиная от простой клятвы, применения яда, испытания холодной водой и весами, пишет: «Есть и еще более высокая степень испытания. Берут топленое и кунжутное масла поровну и кипятят в котле. Туда бросают розу, увядание и сгорание которой служит для них признаком, что смесь готова. Когда кипение достигает высшей точки, в котел бросают кусок золота и приказывают ответчику достать его рукой. Если он сказал правду, он достанет его.
Наконец, есть еще самая высокая степень клятвы. Нагревают кусок железа так, что он почти плавится, и кладут его щипцами на ладонь ответчика; между кожей и железом кладут только широкий лист одного растения, под который подкладывают несколько отдельных зерен риса в шелухе. Ему приказывают пронести это железо семь шагов, после чего он может бросить его на землю».
Этот рассказ продолжает Сарат Чандра Дас в книге «Путешествие в Тибет»: «При разбирательствах важных преступлений, как-то: убийств, грабежей, прибегают также к испытаниям. Их бывает два вида: доставание белых и черных камешков из чашки с кипящим маслом или с мутной водой и держание в руках раскаленного докрасна каменного шарика. В присутствии истца, свидетелей, судьи или его представителей и многих других лиц обвиняемый взывает к богам и полубогам, прося их быть свидетелем его показаний, и объявляет, что говорит сущую правду. Затем перед обвиняемым ставится медная или железная чаша, наполненная кипящим растопленным маслом или мутной водой; в чашу кладут два камешка величиной с яйцо — один белый, другой черный, причем каждый из них завязан в особый мешочек. Обвиняемый моет свои руки сначала в воде, затем в молоке, слушая в то же время чтение отрывка из священной книги, написанной на дощечке кровью убитой для этого случая коровы; после этого он опускает руку в кипящее масло или воду и должен вытащить один из камешков. Если он вынет белый шарик и не ошпарит при этом руки, он считается невиновным; если при этом же условии он обварит руку, его признают виновным только отчасти. Но если он вынет черный камень и обварит руку, то он считается безусловно виновным.
Другой вид испытаний состоит в следующем. Каменный шар величиной со страусово яйцо раскаляется докрасна и помещается затем в железный сосуд. Лицо, принимающее клятву, вымыв предварительно руку в воде и молоке, вынимает камень и, держа его, делает 7, 5 или 3 шага сообразно с общественным положением обвинителя. После этого его руку обвертывают в белый мешок из бумажной материи, который в присутствии зрителей завязывается и опечатывается. По истечении 5 или 7 дней мешок развязывается. Если на руке не оказывается следов ожога, а остается только желтоватая полоска или пятнышко, обвиняемый объявляется невиновным; если же на руке окажется пузырек величиною с горошину, обвиняемый считается виновным отчасти; если же остаются три таких пузырька, он признается наполовину виновным; если же вся рука обожжена, подсудимый считается виновным по всем пунктам».
Оставляющие странное ощущение недоверия описания испытаний несомненно отвечают действительности. В пользу их фактологичности говорят и множество свидетельств различных древних авторов и наблюдения современных исследователей, бывших свидетелями ритуального хождения по огню.
Диего Ланда сообщает об обрядовом ритуальном танце огненного очищения индейцев племени Майя: «Они делали во дворе большой свод из дерева и заполняли его дровами сверху и по бокам, оставив среди них проходы, чтобы можно было войти и выйти. После этого многие мужчины брали связанные пучки прутьев, очень сухих и длинных; поместившийся сверху дров певец пел и извлекал звуки из своего барабана, а бывшие внизу все танцевали с большой согласованностью и благоговением, входя и выходя через проходы этого деревянного свода. Таким образом они танцевали до вечера и, оставив там каждый свою связку, уходили в свои дома отдохнуть и поесть.
С наступлением ночи они возвращались и с ними множество народа, ибо у них эта церемония очень уважалась. Взяв каждый свой пучок, они зажигали их, и каждый в свою очередь зажигал ими дрова, которые сильно пылали и быстро сгорали. Когда оставались одни пылающие угли, они выравнивали их и разбрасывали очень широко. Те, кто танцевал, собирались, и некоторые брались пройти босыми и голыми, как они ходили, по этим пылающим угольям с одной стороны на другую. Некоторые проходили без вреда, иные обжигались, иные наполовину сгорали. Эго они считали средством от своих несчастий и дурных предзнаменований и думали, что этот обряд очень приятен их богам».
Аналогичные ритуальные танцы исполнялись ацтеками во время праздненств, посвященных богу огня Шихутекухтли и богине Ишкосахауки.
В книге известного чешского этнографа и путешественника Милослава Стингла «Последний рай» описывается ритуальное шествие по огню аборигенов одного из островов Океании, которое он наблюдал в наши дни. Он пишет: «Бесспорным доказательством исключительных способностей жителей Мбенги является так называемое ВИЛАВИЛАРЕВЕ — «хождение по огню»…
Жители Мбенги на один день покинули свой остров. Они переправились на лодках через пролив и привезли с собой древесину тех пород, что произрастают на Мбенге: якобы только она может гореть в священном огне. С ними прибыли музыканты и мбете — главный жрец Мбенги, который будет руководить предстоящим загадочным обрядом.
Что же, собственно, должно произойти? Будет совершен особый ритуал, демонстрирующий удивительные способности его участников, которые я бы, пользуясь примитивной терминологией, назвал бы «огнеупорностью». Танцовщики с острова Мбенга во время ритуала шагают, не обжигаясь, по добела раскаленным камням.
Когда я прибыл в Королеву, подготовка к церемонии, проходившая в течение всего дня, продолжалась полным ходом. Вначале была вырыта яма глубиной в один и диаметром около шести метров. Ее наполнили камнями, на которых в дальнейшем разведут костер. Камни эти тоже привезены с Мбенги. Выкапыванием ЛО-ВО — очага и укладыванием в него камней руководит жрец. Я внимательно слежу за всеми приготовлениями, но пока не обнаруживаю никакого «обмана». Нет ничего, что объяснило бы поразительные способности потомков людей, переживших потоп. Огонь разгорелся, камни раскалились. Начинают готовиться сами участники. Вообще-то они уже занимались этим в течение двух недель до начала священного ритуала: не прикасались к женщинам, поменяли режим питания (особенно вредными для них в этот период считаются кокосовые орехи). Позже мне рассказали о нескольких случаях, когда танцовщики не соблюдали приписываемых табу перед хождением по огню. Все они получили тяжелые ожоги, а один даже умер. Остальным аборигенам огонь никакого вреда не причинил.
В эти последние минуты перед обрядом его участники заняты плетением своеобразных веночков, браслетов из папоротника, который называют здесь НДРАУНИМБАЛАБАЛА. Их привязывают к щиколотке. Удивительной способностью выдерживать жар обладают лишь ступни ног до щиколотки. Бедра, живот лишены этого чудесного свойства.
Близится ночь. В темноте светятся лишь белые, раскаленные камни. Я сижу от них на расстоянии четырех метров, ближе нельзя: жар становится нестерпимым. К сожалению, наступившая темнота не дает возможности сфотографировать этот удивительный обряд. Лампы-вспышки у меня тогда еще не было; я приобрел ее позже, в Японии. Зато я могу спокойно наблюдать.
По команде жреца из ямы длинными палками удаляют несгоревшие дрова, оставляя только камни, затем приносят ствол древесного папоротника, листьями которого обвязывались танцовщики. Он горит медленно, пока полностью не сгорает.
Теперь все смотрят на жреца. Мне кажется, что он спокоен, весь сосредоточен, будто молится, стараясь угадать тот момент, когда его люди должны ступить в огонь.
Тянутся секунды. Жрец ждет. И вдруг он кричит, словно подает команду «В атаку!»:
— Вперед! Вперед!
Он вскакивает, обходит яму и решительно, без страха, босыми ногами вступает в огнедышащий очаг. За ним спокойно шагают представители племени савау. Они идут твердо, не дрожат, не сбивают шаг. Я не могу этого понять.
Яма раскалена настолько, что даже мне, сидящему рядом, трудно выдержать такую высокую температуру. Камни калили не меньше двадцати часов, и все-таки эти люди спокойно, даже гордо шествуют по камням очага не обжигаясь.
В первый момент я подумал, что, возможно, мы подверглись воздействию какого-то гипноза. Я читал о подобных вещах. Но тут жрец, словно для того, чтобы рассеять мои тайные сомнения, вышел из ямы, взял несколько веток, которые приготовил заранее, и бросил их на камни. Они сгорели в течение нескольких секунд. Поднялся дымок, которым верующие якобы приветствуют бога огня.
Итак, ветки горят, а рядом с ними по раскаленным камням спокойно расхаживают невозмутимые люди. Когда обряд наконец заканчивается, я не выдерживаю и прошу нескольких танцовщиков, чтобы они показали мне свои ступни. Все охотно соглашаются. Как Фома неверующий, я трогаю пятки. Никаких следов ожогов нет. Более того, все ступни совершенно холодные! (! — Ю.Р.) Словно люди с Мбенги ходили по росистой траве, а не по огню.
Объяснить это невозможно. И никто, с кем я позже говорил о поразительной «огнестойкости» людей племени савау, не мог мне дать удовлетворительного ответа».
Приведенные свидетельства удивительны. Следует отметить множественность попыток исследователей как в прошлом, так и в нынешнем столетии проникнуть в суть происходящего, попытаться объяснить феномен термостойкости человеческого организма.