ны и планет. Примечательно, что система календаря майя была значительно точнее и изящнее, нежели календарь в христианской Европе.
На вершинах пирамид возводились храмы, в которых проводились сложные ритуальные церемонии.
Церемониальным центром майя (мы бы назвали это столицей) считался город Чичен-ица, расположенный на полуострове Юкатан в Мексике. Сохранившиеся остатки древнейших построек обычно относятся археологами к IX — началу X вв, но встречаются и следы более ранних расселений, а это значит, что китайцы действительно могли посещать эти места. В X в., вероятно, племена тольтеков или ица захватили Чичен-ицу, но крупным культурным и торговым центром этот город оставался еще по крайней мере в течение двух веков.
Но вот по причинам, которые не до конца ясны ученым, с начала X в. начинается внезапный и к тому же стремительный закат цивилизации майя, особенно ярко проявившийся в некогда высокоразвитых низинных районах. Может быть, иссякли некогда «позаимствованные» у китайцев знания? А может быть, все проще — откат культуры объясняется войнами, не случайно в Чичен-ице столь заметно влияние мексиканских племен, например тольтеков.
Юкатан был покорен испанцами в 1541 г., но уже почти за столетие до этого цивилизация майя пришла в полный упадок, а скромный и заурядный город Май-япан, куда переместился из величественной Чичен-ицы ритуальный центр, был разрушен в междоусобицах.
Существуют, как кажется, в местных преданиях и прямые упоминания о пришельцах из далекого Китая, правда, представленные в традиционной мифологической форме. Прежде всего обращают на себя внимание легенды о неком «седом бородатом человеке». Нередко в преданиях его образ смешивается с образом одного из высших божеств — Кецалькоатлем.
Кецалькоатль — ключевое божество в пантеоне богов ацтеков по многим описанием предстает перед нами в виде пожилого человека с белой бородой. Среди племени майя первейшим из богов был Кукулкан, в котором ряд исследователей усматривают прямую аналогию Кецалькоатлю. Фактически, речь идет об одном и том же человеке, представленном под разными именами.
Существовал и еще один лик Кецалькоатля-Кукулкана. Он изображался в виде пернатого змея. Примечательно, что нередко в виде змеи изображалась и одна из самых почитаемых богинь в китайском фольклоре Нюйва. Она считалась сестрой первоправителя Фуси. Одновременно она была и его женой, и именно от инцестуального брака Фуси и Нюйва, как гласили китайские легенды, и родились вес люди. Не рассказал ли Хуэйшань эту распространенную легенду о появлении людей на земле от Нюйва и Фуси на землях майя и ацтеков? Заметим также, что одно из самых знаменитых изображений и одновременно символов брака Нюйва и Фуси показывает их в виде существ, верхняя часть которых — человеческая, а нижняя — змеиная, причем змеиные хвосты переплелись между собой.
Кецалькоатль считался покровителем искусств и ремесел, он подарил людям земледелие и календарь, фактически выполняя здесь ту же самую миро устроительную и окультуривающую функцию, что и Фуси в Китае.
Примечательна двойственная природа Кецалькоатля. С одной стороны, он безусловно божество, но с другой стороны — человек, причем эта сторона явно превалирует в большинстве рассказов. Скорее он представитель неких высших сил, нежели их выражение. Если избавить Кецалькоатля от мифологических наносов, перед нами окажется пожилой, седой человек с убеленной бородой, обладающий большими знаниями в области астрономии, ритуалов, архитектуры и многого другого. Не случайно племена тольтеков называли своего вождя Кецалькоатлем, вполне допуская его земную природу параллельно с обладанием «неземными» знаниями.
Итак, бородатый человек, известный у разных племен индейцев под разными именами, принес на эту землю календарь, систему установления времени по астрономическим наблюдениям, знания о металлургии, об обработке камня, об изготовлении мозаик из перьев птиц и даже сложную систему верований.
Другая легенда майя гласит о том, что в районы Юкатана приходит то ли бог, то ли могучий вождь Кукулкан (синоним Кецалькоатля), который приносит много знаний.
В весьма запуганных и противоречивых легендах майя мы встречаем упоминания о некой группе пришельцев, которых называли «ица» (некоторые относят их к мексиканским племенам). Они то ли захватывают, то ли просто занимают почетные места правителей в местечке Чичен, откуда начинают управлять большей частью Юкатана.
Среди индейцев широко были распространены рассказы о неких странных людях, пришедших с запада, которые заметно отличались от местных жителей. Они не имели детей и жен. Одна из легенд майя гласит о том, что Кукулкан долго путешествовал, а возвратившись в Мехико, был обожествлен в качестве верховного божества Кецалькоатля. Затем он отправился к морскому берегу на восток, позже на юг в район Чапы, после чего отплыл куда-то на запад. Примечательно, что легенды, распространенные у разных индейских народов, практически полностью совпадают друг с другом в описаниях внешности будущего божества и маршрута его передвижения.
Многое в этих индейских рассказах говорит о том, что речь, возможно, действительно идет о луэйшане и его спутниках (всего их было пять человек). Прежде всего, Хуэйшань как буддист не мог иметь ни жен, ни детей, на что обратили внимание составители рассказов, поскольку в индейских поселениях наличие жены у взрослого мужчины считалось практически обязательным. В сущности, этот «Кецалькоатль» ведет себя как классический буддийский проповедник: приносит грамоту и учит наукам.
Сохранилась легенда, что Кецалькоатль был по каким-то причинам то ли изгнан из Мексики, то ли ушел сам, но при этом обещал вернуться. Было рассчитано, что маршрут передвижения Кецалькоатля и рассказа о путешествии Хуэйшаня совпадают практически во всех подробностях.
Существуют разные версии, когда же Кецалькоатль пришел на равнину Мехико. Например, среди майя считалось, что это произошло в большом промежутке между 435 и 692 гг. Если измерять от времени создания города Чичен-ицы, то временной промежуток значительно сужается до 435–455 гг. В любом случае точную дату «прихода божества» искать бессмысленно, но все это весьма близко к предполагаемому времени посещения Хуэйшанем загадочных земель Фусан в 485 г.
Когда он вернулся в Мехико и решил вновь покинуть се, отбывая на родину, он пообещал вновь вернуться в год, который был назван его именем СЕ ACATL.
Примечательно, что первая высадка испанцев в 1519 г. в местечке Вера Круз пришлась на год, обозначаемый СА ACATL по местному календарю. Естественно, это было воспринято как долгожданное возвращение самого Кецалькоатля, к тому же многие пришельцы носили густые бороды.
Правда, возникает вполне закономерный вопрос: если Хуэйшань действительно проповедовал буддизм, почему же в культуре индейцев кечуа мы не встречаем буддийских верований, идеи о Будде и его спасительной миссии? И все же нашлось немало специалистов, которые привели ряд доводов тому, что буддийское влияние в индейской культуре все же существует. Например, многие божества у майя и ацтеков изображались именно в буддийских позах, например, с поджатой одной ногой, с характерной конфигурацией пальцев «в кольцо» и т. д. А архитектура многих ступенчатых сооружений Чичен-ицы воспроизводит структуры китайских буддийских пагод.
На юге горного Перу и в северо-западной части современной Боливии внезапно начинают появляться высокие башнеобразные склепы — чульпы. По описаниям в них, вероятно, хоронили вождей и старейшин племен аймара, хаки, чанка. Интересно, что чульпы настолько отличаются от всей предшествующей архитектуры, связанной с культурой Тау-анако, что родились предположения, что чульпы строились какими-то совсем другими племенами, например, урукилья. Но практически в таких же чульпах производились и буддийские захоронения.
Дотошным исследователям даже удалось найти географические названия — топонимы на карте Мексики, Гватемалы и других стран этого региона, которые являются производными от слов «хуэй-шань», «пику» (китайское производное от санскритского «бхикшу» — «монах»), «сакья» (производное от слова Шакьяму-ни или Сакьямуни — родовое имя Будды Гаугамы, которым нередко называли всех буддистов). Таковы топонимы Хуэйцзуко, Пичукалко, Пикачо, Сакапулос и еще десяток других. Правда, здесь не исключена явная передержка — местные языки вполне допускают существование таких слов и без китайского влияния.
Поразительным образом оказываются схожи образы Будды Шакьямуни и ацтекского божества Хуйцзылопочитли, что подметил впервые еще Густав д’Эйшиталь в конце прошлого века, сравнивая верования и образ жизни китайцев и мексиканцев, а позже его выводы были подтверждены уже современными учеными. Оба эти божества имели весьма схожее вероучение, историю земной жизни, призывали к самосозерцанию, к уходу в уединенные монастыри для благостной жизни и медитации.
Роль Хуэйшаня в местной культуре ацтеков и майя, по мнению Г. Мертц, была грандиозна. «Он внедрил здесь новую культуру и вскормил ее самостоятельно до такой высокой степени, что и по сей день мир остается в восхищении от нее — хотя бы от календаря, которому он обучил и который более совершенен, чем наш собственный. Может быть, никто другой в мировой истории не сделал так много для такого большого количества народа в столь разнообразных сферах жизни, оставаясь при этом в безвестности. Его религиозные убеждения безусловно наложили отпечаток на жителей Мексики, и этот глубоко духовный народ по всей стране по-прежнему отражает его учение и через 1500 лет».
Если оставить в стороне столь высокую стилистику слова, не очень гармонирующую с научным исследованием и вероятно не очень верную оценку буддийского миссионера как одного из величайших людей в мировой истории, то, по крайней мере, осмысление центрально-американской культуры получает совсем иное развитие. Достаточно лишь указать на то, что культурный взлет государств майя и ацтеков, произошедший в VIII–IX вв., таким образом, является отражением и продолжением проповеди Хуэйшаня. Это же и объясняет саму внезапность культурного скачка в области календаря,