Хива и Бухара стремились подчинить своей власти кочевников и настроить их против России. Нередко хивинцы объединялись с кочевниками и вместе грабили пограничные Российские земли. Целью грабежа были не только материальные ценности, но и люди, которых продавали в рабство в среднеазиатские государства. Ежегодно родилось до 200–300 пленных. В 1819 г. в Хиве насчитывалось около 3000 рабов-русских. Сколько их было раньше — неизвестно, так как хивинцы не допускали иностранцев в свои владения. А если все-таки иностранцы проникали в их владения, то их заключали в тюрьму, убивали.
Оренбургский генерал-губернатор располагал значительным войском, которое находилось в постоянной боевой готовности, оно было призвано не только охранять границы и обеспечивать безопасность купцов, но и увеличивать границы русских владений.
Но основные военные силы России были заняты в Европе и на Кавказе, у нее было недостаточно сил для установления мира на юго-восточной границе. Русское правительство советовало оренбургским генерал-губернаторам строить крепости, а впоследствии вообще запретило отправлять в степь воинские команды и предложило решать споры мирным путем.
Генерал-майор И. Д. Цибульский служил в Оренбургской инспекции до 1810 г. В связи с подготовкой России к войне с Наполеоном регулярные полки Оренбургской инспекции были выведены из мест своего дислоцирования и переброшены к западным границам России. Уфимский пехотный полк (в 1811 г. мушкетерские полки были переименованы в пехотные), шефом которого оставался И. Д. Цибульский, вместе с Ширванским полком образовал бригаду под командованием И. Д. Цибульского. Эта бригада вместе с Бутырским и Томским пехотными, 19-м и 40-м егерскими полками составили 24-ю пехотную дивизию, которой командовал генерал-майор П. Г. Лихачев. Дивизия состояла в 6-м пехотном корпусе.
В начале 1812 г. этот корпус входил в состав 2-й Западной армии П. И. Багратиона. Командование перед началом войны решило передать корпус в 1-ю Западную армию М. Б. Барклая де Толли и назначило новым местом дислокации город Лида, расположенный в 130 км от Гродно. Война застала корпус на марше, и когда он подошел к Лиде, город находился уже в руках неприятеля. 1-я Западная армия выступила к Дрисскому лагерю. Корпусу пришлось в окружении неприятеля пробиваться на соединение с главными силами. Пройдя 500 км за 16 суток в жару, проливной дождь и холод, корпус прибыл в Дрисский лагерь.
Дальнейшее отступление корпус проделал вместе с 1-й Западной армией.
Впервые с наполеоновскими войсками генерал И. Д. Цибульский встретился под Смоленском. Во время обороны города он находился со своей бригадой справа от Малаховых ворот, на которые был направлен удар трех дивизий корпуса маршала Л.-Н. Даву.
Имя И. Д. Цибульского редко встречается в рапортах, но о том, как дралась бригада генерала И. Д. Цибульского под Смоленском, написал И. П. Липранди, который был в 1812 г. обер-квартирмейстером 6-го пехотного корпуса. Он во время сражения под Смоленском увидел генерала «в полной форме, верхом в цепи стрелков». В ожидании приказа его Уфимский полк стоял вблизи неприятеля. «Там беспрестанно слышались крики «ура», солдаты без приказа кидались на неприятеля под сильным артиллерийским огнем. Чтобы избежать напрасных потерь, генералу приходилось сдерживать солдат, рвавшихся в бой». И. П. Липранди писал: «Он начал кричать, даже гнать стрелков своих шпагой назад…». Можно представить себе, как трудно было владеть собой генералу И. Д. Цибульскому, для которого Смоленская земля была особенно дорога; он сам готов был ринуться в бой вместе со своим полком.
Оставив горящий Смоленск, русские армии, опередив корпус А. Жюно, который имел приказ от Наполеона преградить путь русским, отступили по Московской дороге в сторону Бородина.
На Бородинское поле русские войска прибыли днем 22 августа. По диспозиции 6-й пехотный корпус занял позицию в центре между Курганной высотой и деревней Горки. В отличие от других корпусов 6-й корпус был построен в одну линию. Левый фланг корпуса образовала 24-я пехотная дивизия. Ближе всех к Курганной высоте расположился Уфимский пехотный полк.
Действия 6-го пехотного корпуса в Бородинском сражении недостаточно изучены. Корпус понес огромные потери. Например, в Ширванском полку «из 1300 человек осталось 96 солдат и трое офицеров». Писать рапорты о действиях корпуса было некому. Командир корпуса генерал от инфантерии Д. С. Дохтуров не участвовал в защите Курганной высоты. По приказу М. И. Кутузова Д. С. Дохтуров после ранения командующего 2-й Западной армией П. И. Багратиона отбыл на левый фланг, чтобы принять командование над армией. Д. С. Дохтуров написал рапорт о подвиге лейб-гвардии Измайловского, Литовского и Финляндскою полков. Генерал-лейтенант П. М. Капцевич, хотя и командовал во время сражения корпусом после того как Д. СДохтуров был отправлен на левый фланг, написал рапорт только о действиях своей 7-й пехотной дивизии. Генерал-майор П. Г. Лихачев, командир 24-й пехотной дивизии, на которую пришелся основной удар наполеоновских войск, был ранен и попал в плен. Генерал-майор И. Д. Цибульский был также тяжело ранен. Командование над дивизией принял старший по чину полковник Н. В. Вуич. После сражения командиром дивизии был назначен генерал-майор Б. Б. Фок, сражавшийся во время Бородинской битвы на Утицком кургане в составе 1-й гренадерской дивизии генерал-майора П. А. Строганова. Б. Б. Фок вскоре заболел и умер, даже не успев получить награду за отличие в Бородинском сражении.
Начальник штаба корпуса полковник Ф. Ф. Монахтин во время Бородинского сражения лично повел в бой полк со словами: «Ребята! Представьте себе, что это Россия, и отстаивайте ее грудью богатырскою!», но тоже был тяжело ранен. Некоторые литературоведы считают, что именно полковник Ф. Ф. Монахтин послужил прообразом полковника из известного стихотворения М. Ю. Лермонтова «Бородино»:
…Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! Не Москва ль за нами?
Умрем же под Москвой,
Как наши братья умирали!..
За отличие в Смоленском сражении Ф. Ф. Монахтин был произведен в генерал-майоры, но награда не успела дойти до героя. Он умер от ран. В Военной галерее 1812 года Зимнего дворца нет портрета генерала Ф. Ф. Монахтина. Возможно, подвиг его остался бы неизвестным, если бы писатель С. Н. Глинка, с которым он вместе учился в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, не встретил бы случайно в Москве бричку, в которой везли раненого Ф. Ф. Монахтина, и не написал о нем в своих «Записках о 1812 годе».
Кроме подвига Ф. Ф. Монахтина, широко известен подвиг командира 24-й пехотной дивизии П. Г. Лихачева, который до конца защищал батарею и раненым был взят в плен. Наполеон, высоко оценив действия П. Г. Лихачева на Курганной высоте, решил возвратить генералу шпагу. «Я слишком почитаю, сударь, отвагу, потерпевшую неудачу, чтобы лишить себя удовольствия возвратить вам оружие храбреца», — сказал он русскому генералу. Эти слова привел в своих воспоминаниях французский генерал и дипломат А. де Коленкур. Генерал П. Г. Лихачев так и не вернулся на родину. Он умер в плену.
Недостаточное количество выявленных и опубликованных документов, описывающих действия 6-го пехотного корпуса на батарее Раевского, было причиною некоторых ошибок, допущенных историками, исследовавшими Бородинское сражение. На этот факт указал участник сражения И. П. Липранди, отличавшийся, по выражению А. С. Пушкина, «ученостью истинной» и «отличными достоинствами военного человека».
В начале 1850-х гг. 60-летний И. П. Липранди вышел в отставку. Жить ему оставалось еще 20 лет. Это время он посвятил историческим изысканиям. По мнению историка Е. В. Тарле, И. П. Липранди обладал замечательными познаниями войны 1812 года и, в частности, Бородинского сражения. Его труды по истории войны 1812 года изучал Л. Н. Толстой, когда писал роман «Война и мир». Известно, что И. П. Липранди написал «Воспоминания о войне 1812 года вообще и в особенности подробное изложение действий 6-го корпуса Дохтурова». К сожалению, этот труд пропал и до сих пор не обнаружен.
И. П. Липранди с 1807 года и почти до самой смерти вел дневник, где записывал, по его словам, «все впечатления дня до мельчайших и самых разных подробностей». В своих историко-критических трудах он ссылается на свои дневниковые записи, а также на свидетелей описываемого события. В своих «Замечаниях» на II том «Истории Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам» М. И. Богдановича И. П. Липранди описал действия 24-й пехотной дивизии в Бородинском сражении и, в частности, подвиг генерал-майора И. Д. Цибульского и его бригады.
Бородинское сражение началось на рассвете. 106-й линейный полк из войск Евгения Богарне, пасынка Наполеона, атаковал село Бородино. В селе находился лейб-гвардии Егерский полк, который оказал жестокое сопротивление неприятелю. Силы были неравные: французский линейный полк состоял из четырех батальонов, лейб-гвардии Егерский полк насчитывал только три батальона. Русское командование послало на подкрепление лейб-егерям 1-й и 19-й егерские полки, состоявшие ранее в передовых отрядах центра. 10о-й линейный полк был почти полностью уничтожен. После боя 19-й егерский полк полковника Н. В. Вуича, понесший тяжелые потери, поступил в распоряжение генерала Н. Н. Раевского, так как по приказу командующего 2-й Западной армией П. И. Багратиона он отослал два полка из своего корпуса на Семеновские флеши, где Наполеон нанес свой главный удар по русским войскам. Генерал Н. Н. Раевский поставил 19-й и 40-й егерские полки, присланные ему в подкрепление, в резерв.
Быстрой стремительной атакой генерал Бонами прорвал передовые укрепления, и под прикрытием артиллерийского огня горстка храбрецов прорвалась на батарею, преодолев отчаянное сопротивление ее защитников. Генерал Н. Н. Раевский, корпус которого, состоявший из дивизий И. Ф. Паскевича и И. В. Васильчикова, защищал батарею, вспоминал, что в пороховом дыму не заметил атакующих французов: так быстро все произошло. Проезжавший мимо начальник штаба 1-й Западной армии А. П. Ермолов схватил первый стоявший поблизости батальон и организовал атаку на батарею. Вой