А тут еще, в довершение всех бед, между Брусиловым и Альбановым словно кошка пробежала. Они не взлюбили друг друга и старались это скрыть. Между ними постоянно происходили словесные стычки. Почему возникла эта вражда, также остается загадкой.
Сам Альбанов писал позже об этом так: «Мне представляется, что мы оба были нервнобольными людьми. Неудачи с самого начала экспедиции, повальные болезни зимы 1912–1913 года, тяжелое настоящее и грозное неизвестное будущее с неизбежным голодом впереди, все это, конечно, создало… обстановку нервного заболевания».
Срывы и нервозность со стороны Брусилова можно объяснить еще и тем, что экспедиция потерпела крах. Ведь судно-то было не его собственностью, как это значилось в документах, а принадлежало, в сущности, дяде Георгия Борису Алексеевичу Брусилову и его жене Анне Николаевне — шхуна была названа ее именем (раньше она называлась «Пандора»), которые вложили в экспедицию львиную долю средств. И теперь все мысли лейтенанта были заняты одним: как он рассчитается с Борисом Алексеевичем и Анной Николаевной. За экспедицию-то отвечал он…
Но бытует и другое мнение: вражда между капитаном корабля и его штурманом возникла из-за Ерминии Жданко, в которую якобы был влюблен не только Брусилов, но еще и Альбанов. Такая версия небеспочвенная: очень уж часто отзывается Альбанов об этой девушке в своем дневнике с восхищением и симпатией.
Кончилось тем, что Брусилов отстранил Альбанова от должности штурмана, а Альбанов, в свою очередь, заявил, что он покидает судно. Он решил пробираться к материку пешком по льдам. Сопровождать экс-штурмана вызвалось сразу 13 человек. Брусилов не возражал. Он был даже рад такому повороту событий: провианта оставалось совсем мало, и на третью зимовку на всех его не хватило бы. Сам же Брусилов заявил, что ни при каких обстоятельствах судна не оставит. Его примеру последовала Жданко.
Перед уходом Альбанова Брусилов вручил ему два пакета: один — с письмами оставшихся на судне членов экипажа своим родственникам, другой — с копией судового журнала и научными материалами для начальника Гидрографического управления — все это время Брусилов не переставал заниматься гидрографическими исследованиями. Оба пакета были запаяны в жестяной банке.
В середине апреля 1914 года, когда «Св. Анна» находилась в 160 километрах севернее Земли Франца-Иосифа, Альбанов и еще 13 человек покинули шхуну. Трое из спутников Альбанова через несколько дней, испугавшись трудного пути, вернулись назад на судно.
С этого времени о «Св. Анне» и оставшихся на ней людях неизвестно ничего. Они словно канули в безвестность. Об их дальнейшей судьбе остается лишь строить догадки. Но об этом чуть позже.
Поход Альбанова по дрейфующим льдам к Земле Франца-Иосифа с полным правом можно назвать подвигом. Он сродни знаменитым гренландским походам Фритьофа Нансена и Роберта Пири. К тому же, не решись Альбанов на этот отчаянный шаг, мы не узнали бы об экспедиции на «Св. Анне» и того, что знаем. Вместе с тем, похоже, что Альбанов сделал все для того, чтобы мир узнал о том, что происходило на шхуне, как можно меньше. Но и об этом тоже речь впереди.
Продвигался Альбанов в неимоверно трудных условиях. Уже в начале пути его люди начали роптать на то, что штурман вовлек их в авантюру. Они надеялись, что через неделю-другую доберутся до суши, а оказалось, что идти придется несколько месяцев. И не просто идти, а тащить за собой тяжелые сани с вещами, продуктами и каяками, необходимыми для преодоления разводьев между льдинами. Смертельно уставшие, люди не раз грозились бросить сани, обрекая себя на верную гибель. Больше других проявлял недовольство матрос Александр Конрад. В конце концов 30 июня он и еще один матрос, выкрав у своих товарищей побольше продуктов, теплые вещи, оружие, единственный бинокль и жестянку с письмами и документами (?!), ночью сбежали. На что они рассчитывали, не имея ни каяка, ни карты и не умея ориентироваться по звездам, один бог ведает.
Беглецы, однако, далеко не ушли. 8 июля группа Альбанова, добравшись до Земли Александры, одного из островов архипелага Земли Франца-Иосифа, настигла там Конрада и его напарника. Зная, как карается предательство, оба на коленях молили о пощаде. Неожиданно для всех Альбанов простил их. Почта осталась нетронутой.
Дальше, к мысу Грант, Альбанов и его спутники решили добираться, разделившись на две группы. Одна пошла по пролегшему через Землю Александры леднику пешком, другая, с Альбановым, — по воде на каяках. Когда Альбанов достиг мыса Грант, людей, шедших по суше, там не было. Не пришли они и позже. О судьбе этой группы также ничего не известно. После напрасного ожидания Альбанов с оставшимися людьми продолжил путь к мысу Флора, что на острове Нордбрук, — конечной цели похода на каяках. В самом начале плавания группа попала в полосу густого тумана, затем сорвался шторм. До мыса Флора добрался лишь один каяк, на котором находились Альбанов и Конрад. Таким образом, из 11 человек, которые покинули «Св. Анну», в живых осталось двое. Об остальных ничего неизвестно.
К счастью, на мысе Флора Альбанов и Конрад нашли теплую хижину, кое-какое снаряжение и большой запас продовольствия. Все это оставила зимовавшая когда-то там английская арктическая экспедиция Джексона. Кроме того, что, пожалуй, важнее всего, в хижине находилась почта и записка Седова, побывавшего на острове по пути к полюсу. Интуиция подсказала Альбанову, что еще в этом году «Св. Фока» должен на обратном пути зайти на мыс.
Как ни странно, предвидение штурмана сбылось: 20 июля 1914 года «Св. Фока» действительно бросил якорь у мыса Флора. А вскоре Альбанов и Конрад были на Большой земле, то есть на материке.
Теперь вернемся к загадкам и тайнам, окружающим экспедицию Брусилова.
Вначале о почте. Если до мыса Флора путь почты можно было проследить буквально шаг за шагом — о ней постоянно и скрупулезно писал в своем дневнике Альбанов, то здесь этот путь почему-то резко и навсегда обрывается. Как будто писем не было вовсе! Как вспоминал позже находившийся на «Св. Фоке» известный исследователь Арктики Владимир Визе, когда Альбанов поднялся на борт этого судна, пакет с выпиской из вахтенного журнала находился у него на груди. А ведь до этого все бумаги со «Св. Анны» были запаяны в жестяной коробке. Выходит, что Альбанов жестянку вскрыл и письма уничтожил. Зачем? Ответ может быть один: в письмах было что-то такое, что могло бросить на штурмана тень, опорочить его, скомпрометировать. И вероятно, это было настолько серьезно, что Альбанов пошел на крайние меры: не дал письмам дойти до адресатов.
Надо заметить, что Альбанов был личностью насколько незаурядной, сильной и волевой, настолько загадочной и малопонятной. Его жизнь была словно окутана какой-то непроницаемой завесой. Сестра Альбанова, Варвара Ивановна, и та почему-то старалась как можно меньше говорить о своем брате. Не стала она многословней и после его смерти.
В 1917 году Альбанов издал свой дневник отдельной книгой. Затем эта книга переиздавалась еще несколько раз. В то время штурман служил на севере. В 1918 году он оказался вдруг на Енисее, где работал в геологической экспедиции. Осенью 1919 года он погиб при невыясненных обстоятельствах.
Не менее странно повел себя, вернувшись на материк, Конрад. Этот замкнутый, угрюмый человек никогда никому не рассказал ни о жизни на дрейфующей шхуне, ни о том, как проходил ледовый поход к суше. Родственникам Ерминии Жданко и Георгия Брусилова при всем их старании даже не удалось повидаться с ним. Конрад всячески избегал встреч с этими людьми. Лишь в 30-х годах брат лейтенанта Брусилова, Сергей Львович, сумел разыскать Конрада в Архангельске, однако ничего существенного от него не узнал. После их разговора Сергей Брусилов пришел к мнению, что матрос что-то скрывает. Ему показалось, что на «Св. Анне» произошли события неприглядные, возможно, даже трагические, к которым были причастны как Альбанов, так и Конрад. Потому-то они оба так упорно отмалчивались.
Правда, в Музее Арктики в Санкт-Петербурге хранится дневник Конрада. Однако в нем нет и слова о том, какими были взаимоотношения между людьми на шхуне и затем во время ледового похода. Один сухой перечень дат и ничего не значащих событий: «число, час, идем, отдыхаем, едим» и тому подобное. Нет ни слова и о своем побеге с напарником от группы Альбанова. И что интересно, дневник этот написан чернилами. Из этого следует, что писался он уже на материке. Вернее, переписывался с другого дневника, походного, писавшегося карандашом. А вот походный дневник исчез бесследно. Его, как и письма, тоже никто не видел.
Так что же все-таки произошло со «Св. Анной» после того, как ее покинули Альбанов и его спутники? Догадок на сей счет больше, чем надо, однако все они только догадки.
Начать хотя бы с того, что судно могло быть раздавлено льдами и затонуло. Вариант наиболее вероятный. Судно могло также сгореть из-за небрежного обращения с огнем. Люди были крайне обессилены, и кто-то мог уронить лампу или упасть с ней. Да и любая случайность могла привести к пожару. Если судно и не погибло, то людей на нем все равно ожидала смерть — если не от голода, то от холода. Или от того и другого вместе. Возможно, так оно и было — некоторые свидетели утверждали, что в 1937 году видели вблизи Земли Франца-Иосифа вмерзшее во льды судно, похожее на «Св. Анну».
Существует и такое предположение: летом 1915 года шхуна освободилась от ледового плена и вышла в Северную Атлантику. А это было время, когда в Европе шла первая мировая война, и немецкое командование объявило противнику неограниченную подводную войну — их субмарины топили все без разбору корабли своих врагов независимо от их типа и вооружения. Предполагается, что, когда «Св. Анна» приблизилась к Европе — а шла она под Андреевским флагом, поскольку на судне не было известно о начале войны, — ее потопила немецкая подводная лодка.
Не исключено, что судно не только вышло на чистую воду, но и благополучно достигло берегов Европы, и только охватившая континент война не позволила ему вернуться на Родину. На эту мысль наводит такой случай.