ания».
Первые шесть дней плавания прошли спокойно. Зная, что немецкие подводные лодки еще не плавают в Атлантике, капитан Тэнер уверенно вел свое судно в порт назначения. И седьмой день не предвещал ничего плохого. Пароход шел со скоростью 20 узлов и каждые пять минут менял курс на 10 градусов то влево, то вправо. Эти зигзаги делались для того, чтобы в случае встречи с немецкой подводной лодкой затруднить ей произвести прицельную торпедную атаку.
В 14 часов 10 минут море было, как и все предыдущие дни, спокойным. Лишь легкая зыбь слегка рябила его поверхность, да еще сзади лайнера тянулся длинный пенистый след. Вдали показалась узкая полоска земли — это была Ирландия, — оповещая путешественников о скором завершении плавания. Члены экипажа занимались своей каждодневной работой, а пассажиры — кто спал, кто развлекался, благо, на пароходе были для этого все условия. И никто из них не знал, что в эту самую минуту наблюдавший за морем из «вороньего гнезда» на фок-мачте матрос Томас Куин, сдерживая дрожь в голосе, передал по телефону на капитанский мостик:
— С правого борта торпеда!
В тот же миг последовал приказ капитана рулевому:
— Лево на борт!
Но было поздно — участь «Лузитании» была предрешена: торпеда, словно хищная акула, стремительно и неумолимо приближалась к ее правому борту. Спустя минуту один за другим два страшных взрыва — вероятно, были выпущены две торпеды — потрясли 240-метровую громадину. Вместе со взметнувшимся к небу огромным столбом воды взлетели куски искореженного железа и обломки дерева. В многометровую пробоину хлынула вода. Мысль о том, чтобы выбросить пароход на спасительную отмель близ мыса Кинсэйл, видневшегося в 10 милях к северо-востоку, пришлось оставить сразу: судно потеряло ход и управление, начало крениться на поврежденный правый борт и уходить носом под воду.
Наблюдавший в перископ за гибелью английского лайнера командир немецкой субмарины У-20 капитан-лейтенант Вальтер, на чьей черной совести смерть более тысячи безвинных людей, так писал в донесении своему командованию: «На палубе «Лузитании» царила страшная паника. Перегруженные шлюпки, срываясь со шлюпбалок, падали в воду. Мужчины и женщины прыгали за борт и пытались вплавь добраться до перевернутых вверх килем шлюпок. Это была самая страшная картина, которую мне приходилось видеть».
Агония лайнера длилась 18 минут, «Лузитания» легла на правый борт. Люди сыпались с ее палубы в воду. Сверху на них падали срывающиеся с крепления 20-метровые трубы и другие палубные надстройки. Последний раз вздрогнув, гигантское судно перевернулось вверх килем и, став на какую-то минуту похожим на тушу исполинского морского чудища, навсегда скрылось в холодных водах Северной Атлантики.
После печально известной трагедии с «Титаником» гибель «Лузитании» была самой страшной морской катастрофой. В ней погибло 1198 человек. В их числе было почти 300 женщин и около 100 детей.
Проходит 45 лет, и в 1960 году моряки польского грузового теплохода вылавливают в море бутылку с запиской на английском языке такого содержание: «Я еще на палубе с немногими оставшимися людьми. Один — ребенок. Последняя шлюпка отошла. Мы быстро тонем. Оркестр по-прежнему играет бравурный марш. Некоторые рядом со мной молятся вместе со священником. Конец близок. Может быть, это письмо будет…»
На этом записка обрывалась. Наспех нацарапанная дата — 7 мая 1915 года — указывала на то, что писал ее кто-то из членов экипажа или пассажиров «Лузитании». И тем не менее это чистейшей воды подделка. Как-то не верится, что кому-то из находившихся на стремительно тонущем пароходе, когда нужно было спасаться, могла прийти в голову мысль писать записку, искать бутылку, да еще запечатывать ее с такой тщательностью, что после 45 лет плавания по морю в нее не проникло и капли воды. А потом и в этом случае автора записки подвело незнание истории. Он явно перепутал известные каждому, кто мало-мальски наслышан о морских катастрофах, обстоятельства гибели «Лузитании» и «Титаника». Оркестр «Лузитании» не играл, да и не мог при всем своем желании играть «бравурные марши», поскольку судно сразу дало большой крен и люди сыпались с него в воду как поленья. «Рэттайм» и церковные гимны исполнял оркестр на «Титанике», когда тот медленно тонул после столкновения с айсбергом.
В связи с гибелью «Лузитании» будет уместным рассказать о поверье, издавна бытующем среди моряков: судьба каждого судна во многом зависит от его названия, поскольку название судна может быть счастливым и несчастливым. Так вот. Как уверяют некоторые старые моряки, «Лузитания» имела несчастливое название. Оно-то, по их мнению, и явилось причиной трагического конца парохода. Дело в том, что перед этим уже потерпели катастрофу две «Лузитании»: 26 июня 1901 года у мыса Баллард близ Ньюфаундленда разбился о прибрежные камни английский грузопассажирский пароход «Лузитания», а 18 апреля 1911 года, входя в Столовую бухту, налетел на скалы Бэллоуз-Рокс португальский лайнер с таким же названием. И если вспомнить, что этот случай не единичный — на морском дне покоятся еще три судна с одним и тем же названием — «Атлантик», то суеверие моряков покажется не таким уж и наивным.
Вернемся, однако, к «бутылочной почте». Понятно, что в открытом море или на берегу бутылки с подделками встречаются крайне редко, и найти такую случайному человеку практически невозможно. Как правило, такие бутылки сразу же после их приготовления «находят» или сами их изготовители, или люди, которым поручили это сделать изготовители. Но случается так, что в самой что ни на есть настоящей «почтовой» бутылке оказывается настолько неожиданная записка, перед которой меркнут самые авантюрные подделки.
Как-то в 1949 году некий Джон Уорм, мальчик, работавший в одном из ресторанов Сан-Франциско, собирая пустую посуду на пляже, нашел бутылку с запиской, в которой черным по-белому было написано: «Лондон, 20 июня 1937 года. Чтобы избежать путаницы, я завещаю мое наследство поровну — счастливчику, нашедшему эту бутылку, и моему адвокату Барри Когену. Дейзи Александер».
Своей находке юный Джон не придал ровным счетом никакого значения, приняв ее за чью-то невинную шутку. Да и вряд ли кто-либо другой на его месте смог бы поверить в такую удачу. Записку мальчик оставил у себя исключительно ради развлечения: приятно все-таки, глядя на нее, пофантазировать иной раз о богатстве и роскошной жизни миллионера. Однако очень скоро выяснилось, что Дейзи Александер — особа не выдуманная, а вполне реальная. Она была совладелицей знаменитой фирмы «Зингер», чьи швейные машинки и поныне известны всему миру. Александер умерла в 1940 году в возрасте 80 лет, оставив огромное наследство — 4 миллиона фунтов стерлингов, но, как ни странно, не составив завещания.
Мечты Джона Уорма о богатстве начали приобретать реальные очертания. Но не тут-то было! Оказалось, что найти завещание — поддела, даже меньше того. Дирекция «Зингера» и слушать не хотела, чтобы часть ее наличных перешла к какому-то мальчишке из ресторана. Да еще американцу!
Начался судебный процесс. И хотя все друзья покойной миллионерши показали на суде, что одним из любимых развлечений мисс Дейзи Александер было бросание в Темзу бутылок с записками, представители фирмы категорически отрицали подлинность найденного Уормом документа. Они утверждали, что бутылка, брошенная в Темзу, никак не могла попасть в Сан-Франциско. Для того чтобы проделать такой путь, ей пришлось бы либо миновать Северный Ледовитый океан и через Берингов пролив попасть в Тихий океан, либо пересечь всю Атлантику и, обогнув мыс Горн, подняться вдоль западного побережья Америки к Сан-Франциско. А это маловероятно. Тем более если учесть, что проплавала бутылка всего-то два с небольшим года.
Чтобы убедить судей в своей правоте, адвокаты «Зингера» отыскали в старых газетах заметку о том, что в 1922 году в Темзе была выловлена бутылка, брошенная, согласно имевшейся в ней записке, в ту же Темзу еще в 1904 году. Из этого следовало, что бутылка все эти 18 лет плавала по Темзе вверх-вниз с приливо-отливными течениями. Следовательно, и бутылка с завещанием Дейзи Александер не могла попасть из Темзы в океан, тем более в Тихий. Дело о наследстве покойной английской миллионерши затянулось на долгие годы.
А вот еще один случай, когда записка, доставленная «почтой Нептуна», стала причиной длительной судебной тяжбы. Правда, на этот раз со счастливым исходом.
В один из ясных летних дней 1942 года житель Сиднея (Австралия) Гарольд Дуглас вышел на небольшом катере в открытое море порыбачить. Море было спокойным, и ничто не предвещало беды. И все же Дуглас назад не вернулся. Не вернулся через день, не вернулся через два, не вернулся вообще. Долгое время о нем не было ничего известно. И лишь спустя семь месяцев на берегу близ Сиднея была найдена бутылка с запиской Дугласа. Гарольд писал: «Если эта бутылка будет найдена, передайте, пожалуйста, записку моей жене Христине Дуглас, Пойнт-Пайпер, Сидней.
Конечно, ты удивишься, узнав, что произошло со мной. Отказал мотор — меня вынесло в открытое море. Прощай!»
Там же, в бутылке, находился бланк чековой книжки, на котором было написано завещание Гарольда Дугласа в пользу его жены. И все же Христине Дуглас понадобилось полтора года, чтобы доказать судьям подлинность завещания ее погибшего в море супруга и стать владелицей наследства.
История знает случаи, когда записка, найденная в бутылке, послужила основанием не только для вызова в суд, но и для вынесения смертного приговора.
Шла первая мировая война. 1 февраля 1916 года группа немецких дирижаблей — тогда их называли по имени одного из изобретателей «цеппелинами» — совершила ночной налет на Лондон. Англичане, хоть они и были застигнуты врасплох, сумели дать непрошеным гостям надлежащий отпор и подбили один дирижабль. Вынужденный повернуть назад, воздушный гигант упал вскоре в Северное море. Сразу он не утонул, а еще какое-то время держался на плаву. Экипаж, у которого появилась надежда на спасение, стал пускать сигнальные ракеты и фальшфейеры. Сигналы немецких воздухоплавател