Многие полагают, что чаще всего мы смеемся, сталкиваясь с приятной неожиданностью, незатейливой нелепостью. Хорошо, допустим это так. Но почему тогда от неожиданности надо прыскать в кулак или сотрясаться всем телом в неудержимом хохоте?
Чувство юмора сродни творческой жилке, полагают психологи. Нетривиальный подход к вещам, умение разглядеть не очевидное, иногда нащупать парадоксальные связи и аналогии — в этом суть как творчества, так и юмора. «Наш смех — радость творца. А смысл творчества — борьба с тленом, забвением, самой смертью, — полагает Уильям Фрай, психиатр из Стэнфордского университета. — Живите весело, и вы проживете дольше, сохраните свое здоровье…»
Кое-что в этом феномене прояснилось, когда на него взглянули с медицинской точки зрения. О том, что смех — лучшее лекарство, слышали многие. Об этом догадывались еще во времена Гиппократа и Галлена. Английский врач Томас Садинхейм писал 250 лет назад, что прибытие в деревню хорошего клоуна приносит больше пользы, чем 20 возов с лекарствами. Но то было прозрение одиночек, да к тому же сделанное в весьма общих чертах. Ныне ученые сделали следующий шаг в познании природы смеха.
«Хоть и смеемся мы порой утробным смехом, — рассуждают нынешние исследователи, — никто не сомневается, что рождается все-таки смех в мозгу, а не в утробе, скорее всего в его стволовой структуре». С другой стороны, без коры дело все-таки не обходится. Как установил Питер Деркс, психолог из Вирджиний, через 0,4 секунды после того, как мы услышим шутку, но еще до того, как разразимся смехом, по коре нашего мозга прокатывается волна электрической активности с отрицательным зарядом.
Кора, видимо, играет ведущую роль в зарождении смеха. Ствол же лишь обеспечивает его энергией. Причем, как обнаружил Деркс, в опытах с попеременным отключением мозговых полушарий левое полушарие предпочитает реагировать на словесные шутки, а правое — на комизм положений.
И это еще не все. Смех напрямую связан с нашим настроением, а стало быть, можно говорить о его терапевтическом воздействии. Например, психологи заметили, что люди с хорошо развитым чувством юмора намного меньше подвержены подавленности и тревоге, чем те, у кого это чувство не развилось. Джозеф Ричман, психиатр из Нью-Йоркского медицинского центра имени Альберта Эйнштейна, обследовал пожилых людей и нашел, что их склонность к депрессии обратно пропорциональна чувству юмора.
«Смех помогает расслабиться, — говорит Ричман. — При этом у вас понижается кровяное давление, становится реже пульс, в мозгу увеличивается выработка эндорфинов — естественных гасителей боли, как физической, так и душевной».
Кроме того, смех поднимает активность Т-лимфоцитов и клеток-киллеров в борьбе с микробами. При этом также увеличивается выработка гамма-интерферона. А выработка гормона кортизона, который только мешает иммунной системе делать свое дело, наоборот, уменьшается.
«Заболели — ищите, что вас рассмешит, — говорят врачи. — У царевны Несмеяны, которая объявила, что пойдет замуж лишь за того, кто ее рассмешит, было не только тонко рафинированное чувство юмора, но и безошибочный инстинкт самосохранения. Чем она, впрочем, болела, неизвестно. Но будь то меланхолия или даже обыкновенный насморк — лишний приступ смеха, ей-ей, никому не повредит. Ведь от смеха иммуноглобулин А, защищающий дыхательные пути от посторонних вторжений, тоже вырабатывается интенсивнее, чем обычно».
Учитывая все это, врачи из Колумбийского просветерианского госпиталя в Нью-Йорке решили использовать смех в конкретных медицинских целях. Они стали приглашать в отделение, где лежат дети, больные раком и другими тяжелыми недугами, клоунов и фокусников. Теперь артисты каждую неделю дают там представления. Дети — в восторге, врачи — тоже…
Аналогичный эффект заметен и среди взрослых. В одном флоридском госпитале, где пациенты выбирали себе видеофильмы по вкусу, они выздоравливали после операции быстрее, чем те, кто был лишен выбора, и уж, конечно, быстрее тех, кто вообще загибался от скуки.
К сожалению, у каждой медали есть и оборотная сторона. Недавно Говард Фридман, психолог из Калифорнийского университета в Ривер-Сайде, обратился к поистине неисчерпаемому источнику идей — эксперименту длиною в целую жизнь, поставленному его знаменитым предшественником Луисом Терменом.
В 1921 году Термен выбрал среди калифорнийских школьников 1528 одиннадцатилетних детей, составил их подробные физиологические и психические портреты. Затем вместе со своими учениками он проследил всю их жизнь. Теперь «термитов», как прозвали участников эксперимента, осталось в живых всего 9 человек. Так вот, Фридман выяснил, что те, кто обладал развитым чувством юмора и был от природы весел, умирали, как правило… раньше своих более серьезных одноклассников. «Юмористы и весельчаки слишком долго не обращали внимание на свое здоровье, — поясняет этот парадокс Фридман. — А что может со мной случиться?.. Когда же они спохватывались, как правило, бывало уже поздно».
Оптимизм не должен быть безоглядным. Иначе он становится безрассудным.
Так что смейтесь. Но — в меру…
Английский астрофизик Стивен Хоукинг известен всему миру не только как блестящий ученый, но еще и как человек редкого мужества. Парализованный еще в юности (действующими остались лишь два пальца на левой руке), он тем не менее не только получил высшее образование, но и сумел занять ту же кафедру физики в Тримити-колледже, где некогда преподавал сам сэр Исаак Ньютон.
Добраться до этой кафедры профессору помогает инвалидная коляска, начиненная всякой электроникой. Современная техника также позволила Хоукингу не только писать книги, но и читать лекции, пользуясь синтезатором речи.
И все-таки возможности науки и техники, увы, не безграничны. На сегодняшний день тело Хоукинга практически прекратило служить своему хозяину — все органы отказали, они больше не выполняют жизненно важных функций. И хотя системы искусственного кровообращения продолжают поддерживать нормальную жизнедеятельность мозга, голова профессора Хоукинга умоляет врачей: дайте мне новое тело!
Некоторые из них, например, профессор Роберт Уайт из Кливленда (США), полагают, что просьба эта не так уж и невыполнима. «В скором будущем станет реальностью пересадка головы на новое тело, — говорит он. — Ведь ныне не редкость ситуация, когда здоровый молодой человек получает травму головы, не совместимую с жизнью, лишь потому, что решил проверить возможности своего нового мотоцикла и не справился с управлением…»
В настоящее время профессор вместе со своими коллегами из нейрохирургического центра в Кливленде отрабатывает технику уникальной операции на обезьянах. Первая операция, проведенная с использованием всех достижений современной микрохирургии, показала перспективность такой методики: голова, подшитая к новому телу, функционирует нормально.
Правда, пока не решена проблема восстановления нарушенной проводимости спинного мозга. Однако последние исследования канадских и европейских нейрофизиологов показывают, что нейроны можно заставить расти и развиваться примерно так же, как возобновляются все остальные клетки тела.
Доклад профессора Уайта на международном симпозиуме, посвященном 60-летаю реаниматологии, был выслушан с тем же интересом, с каким в свое время был встречен научно-фантастический роман Александра Беляева «Голова профессора Доуэля». Кстати сказать, сам Уайт отметил в своем выступлении, что у истоков реаниматологии стояли именно российские медики.
Еще в начале века русский профессор А. Кулябко пытался оживлять головы, правда, не людей, а рыб. В кровеносные сосуды закачивалась специальная жидкость, заменявшая кровь, и рыбья голова начинала двигать глазами, жабрами, открывать и закрывать рот.
В свою очередь, возможно, профессора на такие эксперименты подвигли рассказы свидетелей о том, что головы казненных ударом топора не сразу становятся недвижимы, а еще в течение примерно пяти минут ворочают глазами и скрежещут зубами.
Французский естествоиспытатель прошлого века К. Галлер в своих «Элементах физиологии» констатировал следующее: «Отсеченная голова открыла глаза и смотрела на меня сбоку, потому что я тронул пальцем спинной мозг».
Так или иначе, эксперименты по оживлению были продолжены. Последователи Кулябко — российские исследователи С. Брюхоненко и С. Чепулин в 1928 г. продемонстрировали ожившую собачью голову. Когда ей клали в пасть ватку, смоченную кислотой, она морщилась и пыталась ее выплюнуть. Когда же ватку заменяли кусочком колбасы, голова начинала облизываться.
Далее С. Брюхоненко разработал первый в мире аппарат искусственного кровообращения — автожектор, позволявший поддерживать жизнедеятельность отдельных органов. Его ученик В. Демихов создал в 1937 г. первое в мире искусственное сердце, а в 1954 г. успешно пришил собаке вторую голову. О самочувствии животного говорило хотя бы то, что одна из голов то и дело норовила укусить за ухо соседку, соперничая с ней за лучшие куски пищи.
Известно также, что в годы второй мировой войны медики Германии занимались обследованием гильотинированных тел и голов в одной из тюрем Бранденбурга. С какой целью они проводились и к каким результатам пришли, и по сей день остается тайной.
А вот какой эксперимент уже в середине 80-х годов провели опять-таки немецкие нейрохирурги Карейтер и Куридж. В течение 20 суток они поддерживали жизнедеятельность головы мужчины, попавшего в автокатастрофу. Когда пострадавшего привезли в клинику, голова держалась всего на нескольких жилах, а все тело было искромсано, так что спасти всего человека не было никакой возможности. Тогда врачи попытались спасти хотя бы голову в надежде, что им удастся подшить к ней донорское тело.
Почти три недели они дожидались подходящего случая, но он так и не подвернулся… Тем не менее, как видите, сегодня есть основания полагать, что фантастика может стать реальностью еще в нашем веке. И профессор Хоукинг, возможно, будет первым в мире человеком, сменившим свое тело на новое.