Практически в библейском описании содомского бедствия для признания его полнокровным вариантом потопного мифа единственно чего не хватает, так это собственно потопа. Однако, судя по всему, и потоп был, и упоминание его некогда присутствовало в рассказе, но было позднее вымарано библейскими цензорами. Очевидно, с единственной целью — избежать ненужных, на их взгляд, читательских ассоциаций с классическим вариантом мифа о потопе. Впрочем, как часто это бывает при подобных чистках, провели они эту операцию очень небрежно, совершенно позабыв, что несколькими главами ранее в Библии названы точные и многозначительные координаты Содома и Гоморры. Автор 14-й главы книги Бытия, начав описание «Битвы девяти царей» и помянув долину Сиддим, где стояли печально знаменитые города, тут же философски добавил: «Где ныне море Соленое». «Море Соленое» — это знаменитое палестинское Мертвое море, и, естественно, что покрыть своими водами Содом и Гоморру оно могло не ранее гибели означенных городов. О связи истории образования Мертвого моря с историей праведного Лота Библия, как мы знаем, умалчивает, но об этом прямо говорит не столь щепетильная на сей счет арабская традиция, в ней за Мертвым морем издавна и прочно закреплено название «Бар Лут» (Море Лота).
Итак, выходит, что в Библии записан не один, а два мифа о потопе: «всемирный» и «содомский». Второй явно древнее первого, и в нем можно заподозрить прототип всемирной версии. Кроме того, содомский вариант более каноничен и по многим признакам ближе, чем «всемирный», стоит к мировой традиции изложения такого рода легенд. Наконец, главное преимущество рассказа о гибели Содома и Гоморры — он проверяем. Со всемирным потопом ничего такого поделать нельзя, истинность его — вопрос веры, а не знания. Иное дело содомский потоп, он локален и география его четко вписана в обводы Мертвого моря.
ГЕОЛОГИЯ. При рассмотрении геологической стороны проблемы ограничимся главным: вопросом о природе Мертвого моря. Мертвое море — это залитая водой (точнее, рапой) часть самой глубокой на суше впадины — Вади-эль-Арабы. Низшая ее точка на дне Мертвого моря расположена ниже уровня Мирового океана на 793 метра. В свою очередь Вади-эль-Араба представляет собой один из участков рифтовой зоны, с северо-запада отмечающей границы тектонической плиты Аравийского полуострова. По мнению геологов, плита сравнительно недавно начала дрейф в северном направлении. Результатом этого движения явился отрыв Аравийского полуострова от Африки и образование Красного моря.
Перспективы так же впечатляют: если дрейф не прекратится, Красное море будет разорвано надвое, Персидский залив, придавленный плитой, исчезнет совсем, но главные события произойдут в интересующем нас районе. Именно по линии рифтовых долин сиро-палестинского ареала: Вади-эль-Араба — долина Иордана — долина Бекаа — предстоит окончательно оторваться Азии от Африки. Конечно, произойдет это, скорее всего, не завтра и не сразу, возможно, понадобятся миллионы лет, но для нас, занятых не будущим, а прошлым данного региона, в первую очередь важно отметить и объяснить хроническое неспокойствие земли Палестины.
Таким образом, имея некоторое представление о геологии Палестины и располагая минимумом воображения, можно без труда представить себе, что произошло в те памятные дни в долине Сиддим.
Внезапно заколыхалась и ушла из-под ног наклонившаяся к югу земля. Море высоко поднялось. Расступились горы, и в коридор Вади-эль-Арабы, достигающий местами ширины в 25 километров, хлынул из Красного моря гигантский вал воды, объемом превышающий современный объем Мертвого моря как минимум в 7,5 раза. Навстречу ему устремились воды потерявшего свое русло, разлившегося Иордана. К небу взметнулись гейзеры природного асфальта, которым еще до катастрофы была богата долина Сиддим. Из образовавшихся в земле расселин забил пахнущий серой геотермальный кипяток, и поползла магма, поджигая некогда знаменитые дубовые леса Палестины…
Да, тому, кто выжил после этой катастрофы, было что вспомнить и рассказать внукам. Свидетельства непосредственных участников драмы не сохранились, но, сличив геологию Мертвого моря с описанием бедствия в разбросанных по всему миру потопных легендах, можно считать нарисованную картину достаточно близкой к первоначальной.
Упоминание потопных легенд в данном контексте совсем не случайно, и дело здесь не только в том, что сумма повсеместных описаний катаклизма в мифах о потопе — копия сиддимской катастрофы. Но прежде всего в том, что эти провинциальные рассказы зачастую не имели ничего общего с местными геологическими условиями, но абсолютно совпадали с условиями Палестины.
Сходно с палестинской катастрофой описывали потоп многие другие мифологии. Взять, например, Коран. Создатель его, пророк Мухаммад, хотя и воспользовался в рассказе о потопе библейским именем Ной (Нух), во всем остальном был от Библии совершенно независим и на свой лад излагал обстоятельства бедствия. Пророк писал, что глухие к проповедям праведника Нуха сородичи его поклонялись ложным богам. Аллах решил покарать их, и вот: «закипела печь», «вода переполнила долину», «от прегрешений они были потоплены и введены в огонь». Очевидно, что кораническая версия мифа о потопе гораздо ближе к «содомской» версии легенды, нежели ко «всемирной». И пророк не скрывал первоисточника своего вдохновения — это история Палестины. Мухаммад сообщает, что в волнах потопа утонул сын Нуха — Канан, т. е. утонула Палестина, так как «Канан» — вариант старинного названия этой земли (Ханаан, Кинаха). Может ли требовать мифология от арабской версии более точного адреса потопа, нежели этот?
Было бы не так удивительно, если бы содомский вариант мифа о потопе рассказывали только в Палестине и в близлежащей Аравии. Но в том-то и вся соль, что и далеко от этих мест потопную легенду предпочитали рассказывать на палестинский лад: нахлынуло море — образовалось озеро. На островах Новые Гибриды показывали озеро в середине острова Гауа и рассказывали, что на этом месте некогда была долина, заросшая густым лесом; местный «Ной» срубил там дерево, вытесал из него ковчег, посадил в него все живое, что было на острове, и заперся. Естественно, бедствие не заставило себя ждать, вода залила долину, и ковчег, пройдя между холмами, умчался в море.
Свой «содом», оказывается, был аж на Коморских островах. Корреспондент «Известий» Б. Пильников рассказывает: «Делаем остановку у соленого озера. С высоты оно темнеет пятнышком в кратере потухшего вулкана на расстоянии нескольких сот метров от океанского берега. Когда-то, утверждает предание, здесь была деревенька. Чужестранцу, однажды постучавшемуся в первый дом, отказали в глотке воды. Через несколько дней деревня сгорела дотла, а на ее место образовалось соленое озеро».
АРХЕОЛОГИЯ. От геологии Палестины обратимся к археологической стороне проблемы. Археология в данном случае гораздо важнее, нежели геология. Те или иные бедствия происходили практически везде, но не везде при этом тонули города. Относительная редкость таких событий особенно значима для искателя прародины потопного мифа, так как, начиная с самой древней его записи — шумерской, у Платона и в русской легенде о граде Китеже — везде говорится об утонувших городах. Так что, признак этот очень твердый и явно исходный для всего свода преданий.
Вдвойне примечательна градостроительная метка тем, что ко времени записи шумерского мифа о потопе на земле было только три страны, где существовала градостроительная практика. Это — сам Шумер, Египет и., конечно же, Палестина.
Как мы знаем, древние источники давали основания предполагать, что на дне Мертвого моря покоится от двух до тринадцати городов. Однако проверить эти данные до недавнего времени не представлялось возможным. Дело решила водолазная экспедиция 1960 года. Археологам удалось спуститься на дно Мертвого моря на глубину в 60 метров. Что уже можно назвать большим достижением, так как соленость Мертвого моря, превосходящая морскую в 7,5 раза, значительное препятствие на пути изыскателей. Погружение дало очень интересные результаты: на обследованном участке была обнаружена мощеная дорога шириной в 3,5 метра и засыпанные илом руины древних построек. Пресса поторопилась объявить их останками Содома и Гоморры, но это вполне могли быть и Адма с Севоимом.
Таким образом, подтвержденный археологией факт гибели сиддимских городов сомнений не вызывает. И это обстоятельство имеет особый вес, потому что среди великого множества преданий об утонувших городах, археологическое подтверждение — случай редчайший. Но, к сожалению, этим все и исчерпывается. Ни датой гибели городов (о ней мы еще будем говорить особо), ни данными о характере сиддимской культуры мы не располагаем. Это, значительно усложняя решение проблем потопной легенды, все-таки не делает положение безвыходным.
Трагедии Мертвого моря исторически повезло и не повезло. С одной стороны, Библия сделала великое дело, увековечив на своих страницах память об этом эпохальном событии, с другой — она же, сопроводив описание смакованием скабрезных деталей, превратила долину Сиддим в исторического прокаженного. Густая тень противоестественных страстей, «содомского греха», кажется, беспросветно затушевала для брезгливого ученого мира реалии сиддимской катастрофы, сделала исследования обстоятельств и последствий гибели Содома и Гоморры занятием почти одиозным.
Отсюда, видимо, тот нечистый авантюрный дух, что даже в современной литературе преследует каждое упоминание печально знаменитых городов. Достаточно сказать, что только четверо атлантологов попытались выдвинуть Палестину на роль прародины платоновского мифа, да и то их теории оказались настолько скудно оформлены, что не вызвали и тени сочувствия в среде простоватых, доверчивых атлантологов. Разумеется, не обошло своим вниманием драму Мертвого моря и племя искателей НЛО: гибель Содома и Гоморры объяснялась у них то атомной бомбардировкой, то посадкой