ся они общему над ними начальнику. Государь, благосклонно выслушав меня, изволил утвердить мое назначение.
В облегчение возложенных мною затруднений (так! — Ю. Р.) и ускоряя распоряжения Артиллерийского департамента, государь приказал мне, составляя ведомости о всех необходимых предметах, доставлять их графу Аракчееву, который для немедленного удовлетворения требований будет объявлять волю его инспектору всей артиллерии барону Меллер-Закомельскому. Мера эта тем необходима была, что на укомплектование назначенной за границу артиллерии взято большое число офицеров, нижних чинов и лошадей. Оставлены в Вильне и поблизости шестьсот орудий и готовые кадры для сформирования пятидесяти конных и пеших рот, которые, по мере приведения в надлежащий состав, должны следовать за армиею. Ротам, не участвовавшим в действиях, предписано прийти в Вильну.
Государь прибыл в местечко Мереч; в то же время и фельдмаршал.
Первый день 1813 года ознаменован выступлением за границу всех наших армий.
Итак, в течение семи месяцев, потерявши не менее восьми губерний, впавших во власть неприятеля, лишившись древней столицы, обращенной в пепел, имея в сердце своем более пятисот тысяч враждебных полчищ, Россия восторжествовала! Император примером непоколебимой твердости оживил в каждом надежду спасения Отечества. Никто не щадил пожертвований, призваны в пособие все средства, все возможные усилия. Исполненные самоотвержения, двинулись храбрые ополченцы России; ударил час освобождения, и Бог, поборник правых, низложил горделивые замыслы врагов, и уже нет их на земле любезного Отечества нашего!
Изложив известные мне происшествия в продолжение Отечественной войны и в преследовании до границ наших спасающегося бегством неприятеля, прекращаю я описание».
Победоносные русские войска шли освобождать от Наполеона Европу. Возникла 6-я по счету коалиция. Наполеон собрал новую армию. Были еще бои… В январе 1814 года союзные войска вторглись в пределы Франции и… не встретили здесь всенародного отпора! 31 марта 1814 года союзные войска церемониальным маршем вступили в покоренную столицу!
Наполеон же был сослан на остров Святой Елены. Карьера была закончена.
«ТЕПЛАЯ СИБИРЬ» — КАВКАЗ
Эти и последующие события нашли отражение в «Записках А. П. Ермолова»: «Прибывши на Рейн, вместо 6-го корпуса, с которым я пришел, дан был гренадерский корпус и часть оного проследовала в Париж для содержания при государе караула, ибо гвардии при армии не находилось.
В Париже имел я случай испросить увольнение в отпуск по болезни на шесть месяцев.
Дошедши с гренадерским корпусом на возвратном пути до Царства польского, я поехал в Варшаву, где уже государь находился, и я был свидетелем восхищения облагодетельствованного им народа, принявшего от него и политическое бытие и конституцию.
В самом начале 1816 года был я Орле у престарелых родителей моих, среди малого моего семейства, вел жизнь самую спокойную, не хотел разлучиться с нею, намерение имея не возвращаться к корпусу, и потому просил продолжения отпуска, чтобы ехать к минеральным водам на Кавказ. Но вместо того получил приказание прибыть в Петербург.
Из частных известий знал уже, что я назначаюсь начальником в Грузию. Исчезла мысль о спокойной жизни, ибо всегда желал я сего назначения, и тогда даже, как по чину не мог иметь на то права. По приезде в Петербург государь, постоянно мне благотворящий, объяснил мне, что он не решился бы определить меня в Грузию, если бы не были свидетельствующие, что я того желаю, ибо сам он не мог думать, чтобы назначение сие могло согласоваться с моим намерением.
Объяснением сим государь истолковал мне, какого он о Грузии мнения. Сего достаточно было, чтобы на моем месте устрашить многих, но я решился поверить себя моему счастию.
Не с равным удовольствием принял я назначение меня послом в Персию. Меня устрашали дела, по роду своему совершенно мне незнакомые. Я наслышался о хитрости и коварных свойствах персиян и отчаивался исполнить с успехом поручение государя.
Ничто так не оскорбляет самолюбия, как быть обманутым, а я никак не надеялся избежать этого.
Приняв наставления, сделав нужные приготовления к посольству, я выехал в начале августа месяца из Петербурга в Москву, где пробыл несколько дней, ибо государь, будучи там, приказал мне при себе находиться.
В Москве я заметил, что несколько странно смотрели на человека, появившегося в звании главноуправляющего Грузнею, а сверх того чрезвычайного и полномочного посла.
Я сам себе иногда не доверял, что это со мной могло случиться.
В сентябре прибыл я на границу Кавказской губернии».
Следует сказать, что Кавказ тогда отнюдь не являлся «здравницей»! Остряки того времени именовали его «Теплой Сибирью» и представлял он кипящую массу нерешенных вопросов, несмотря на существование ряда документов, ограничивающих права России на прикаспийские земли, на то, что уже было начато строительство Военно-Грузинской дороги, и на сооружение ряда крепостей. Именно здесь шла отчаянная борьба ряда государств за сферы влияния, осложняемая борьбой между исламом и христианством.
Как и чем встретил проконсула Ермолова Кавказ? Не следует при этом также забывать и о его ответственном назначении чрезвычайным и полномочным послом России при дворе иранского Фет-Али-Шаха — назначении, требующем выдержки, дальновидности и ряда других качеств, наличие которых у Ермолова тогда не было очевидно и ему самому.
Свое вступление в должность проконсула Кавказа и чрезвычайного и полномочного посла России в Иране Алексей Петрович Ермолов в «Записках…» излагает следующим образом: «Остановившись на малое время в Георгиевске, дабы собрать нужные о Кавказской линии сведения, я отправился в Грузию и в Тифлис 10 числа октября.
Предместник мой генерал от инфантерии Ртищев нетерпеливо ожидал меня, ибо желал скорее возвратиться в Россию, куда супруга его отправилась.
Имевши прежде сведения, что в Грузии отправление дел по службе не в надлежащем порядке, наслышавшись даже о многих злоупотреблениях, почел я необходимым иметь с собою нескольких чиновников, известных мне по службе и на честность коих и правила мог бы я положиться.
Нужнейшего мне для военной части взял я начальником корпусного штаба полковника Вельяминова, служившего прежде со мною в артиллерийской бригаде, потом в Кракове и наконец в гренадерском корпусе в том же звании. Офицер сей, хорошо учившийся, имел большие сведения и отличные способности, дежурным штаб-офицером был подполковник Наумов, неутомимой деятельности и наклонности особенной к порядку.
По части гражданской был при мне коллежский советник Рыхлевский, чиновник, рекомендованный мне с наилучшей стороны и знающий хорошо порядок дел. Начальником дивизии, расположенной в Грузии, выпросил я генерал-майора
Кутузова (Павел Васильевич Кутузов — 1772–1843 гг. — Ю. Р.), коего коротко я знал хорошие способности. Обер-квартирмейстером по желанию моему был полковник Иванов».
Так началась служба генерал-лейтенанта Алексея Петровича Ермолова в новой «горячей точке».
При вступлении в должность командующего отдельным Грузинским корпусом Ермолов представил императору план своей военной административной деятельности на Кавказе, одобренный царем. Он включал приведение в подданство России горских народов Кавказа и завершение российского административного устройства в этих землях.
Именно в это время началась долгая и упорная Кавказская война (1817–1864) — приведшая к завоеванию Чечни, Горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа.
Начав с покорения Чечни и Горного Дагестана, Ермолов жестко и неуклонно исполнял свой долг, поощряя покорных. Взявшие в руки оружие пощады ждать не могли. Ермолов заново создал укрепленную Кавказскую линию для планомерного наступления. В 1817 году им были заложены крепость Грозная (ныне город Грозный), а затем — ряд других крепостей по рекам Сунже, Тереку и Кубани, где были поселены казаки и размещены регулярные войска.
В начале 1818 года народы Дагестана подняли восстание, заключив союз против русских войск. Восстание охватило обширный район. Действуя со свойственной ему решительностью, Ермолов зимой 1818 года разгромил Мехтулинское ханство, а в 1819 году генерал В. Г. Мадатов покорил Табасарань и Каракайдаг. А 19 декабря 1819 года в жестоком сражении была решена судьба Северного Дагестана, присоединенного к России. Не менее решительными мерами Алексей Петрович подавил сепаратистские выступления 1818–1820 годов местных светских и религиозных властей в Имеретии, Гурии и Мингрелии.
В 1822 году он начал наступление на Кабарду, одновременно создавая линию крепостей в этом районе. Им была пресечена попытка народов Чечни и Кабарды поднять восстание в 1825 году.
Что же касается военно-административной деятельности Ермолова, то она имела несомненно положительный характер. Была прекращена межнациональная рознь, сопровождавшаяся свойственными этим районам разбойными нападениями и… работорговлей. Он также способствовал развитию сельского хозяйства, промышленности, торговли и культуры Закавказья. Алексей Петрович поощрял шелководство и виноградарство, строительство городов, обеспечил безопасность на дорогах, реконструировал Военно-Грузинскую дорогу через Кавказский хребет и проложил ряд новых дорог большого стратегического и хозяйственного значения.
В Тифлисе был открыт офицерский клуб с хорошей библиотекой, а на 100 тысяч рублей, отпущенных ему на посольство в Иран, в 1817 году он построил в Тифлисе солдатский госпиталь. Были также благоустроены, а затем возведены новые курорты в Ессентуках, Пятигорске, Железноводске и Кисловодске. В Тифлисе же были построены монетный двор, меднолитейный и пороховой заводы. Ермолов занимался также устройством школ в Грузии, ас 1819 года стала выходить первая грузинская газета.
В том же году им была направлена экспедиция во главе с капитаном Н. Н. Муравьевым для выбора и обследования мест торговли с туркменами, Хивой и Бухарой. Он всячески способствовал оживлению торговли края, его процветанию.