В связи с вышесказанным предполагается, что лаборатория по изучению форм марсианской жизни будет оборудована наподобие тех, в которых ныне изучается вирус Эболы, то есть с высшей степенью защиты. Прибывшие с Марса образцы поместят в специальный бульон, способствующий бурному росту жизни. И если таковая через некоторое время обнаружится в виде колоний микробов, ученые приступят к их изучению.
Впрочем, вероятность такого исхода событий не очень велика. Вспомним, в 70-е годы уже предпринималась попытка отыскать зачатки жизни на Марсе с помощью автоматических станций «Викинг», но закончилась она безрезультатно. Нечто похожее произошло и когда участники лунной экспедиции «Аполлон» стали доставлять на Землю образцы грунта с естественного спутника нашей планеты, микробиологи приложили немало усилий, чтобы найти в них хотя бы следы какой-то органики. Но обнаружили лишь невероятную живучесть земных микроорганизмов. Некоторые из них выдержали все: жесточайшую стерилизацию при посылке кораблей на Луну, пребывание в межпланетном пространстве, на поверхности естественного спутника, где жара сменялась жутчайшим холодом, карантин по возвращении… Но как только неблагоприятная среда сменилась питательным бульоном, споры тут же пошли в рост и дали начало колониям вполне жизнеспособных микробов.
Так что не случайно тот же Ричмонд заметил: жизнь настолько непредсказуема и ее можно обнаружить в столь неожиданных местах, что марсианская экспедиция способна принести самые неожиданные результаты.
В 1988 году в английском научном еженедельнике «Нейчур» была опубликована статья, которая произвела в научном (и не только в научном) мире эффект разорвавшейся бомбы: «Что это — коллективная галлюцинация или научная революция?.. Как может действовать то, чего нет?..» — кричали аршинные заголовки на первых страницах газет. Какое событие привлекло столь пристальное внимание научной общественности? Что о нем можно сказать ныне, десять лет спустя?
ПОБОЛТАВ КЛЮЧОМ В СЕНЕ… Внешне все выглядело на редкость скучно и обыденно. Бралась пробирка с неким раствором и ее содержимое разбавлялось дистиллированной водой до тех пор, пока концентрация не достигала 1:10120. Затем несколько капель этого архислабого раствора антисыворотки против иммуноглобулина Е добавляли в пробу крови и смотрели под микроскопом, что из этого получается. Клетки в присутствии антисыворотки вели себя так, как и положено, — они дегранулировали, то есть комочки кровяных телец распадались.
Но ведь этого же не может быть! Концентрация 10-120 — это, говоря словами самого автора открытия, французского доктора Жака Бенвениста, все равно, как «если бы мы, поболтав ключом от автомобиля под парижским Новым мостом, в Сене, потом попытались бы завести этот самый автомобиль, использовав вместо ключа несколько капель воды, взятых из Сены в Гавре». Ведь в тех количествах так называемого раствора, что взяты пипеткой для опыта, скорее всего, вообще нет ни одной молекулы антисыворотки. И все-таки клетки крови чувствуют ее присутствие!..
Конечно, живые организмы зачастую отличаются значительно большей чувствительностью, чем самые современные приборы. Так, скажем, еще в 20-е годы известный советский физиолог Н. Н. Кольцов проделывал такой опыт. В 200-литровый бак с водой он помещал одноклеточные существа — сувойки, а затем добавлял в бак 1–2 капли азотистого серебра. И сувойки поджимали ножки — они чувствовали примесь!
Но то все-таки был бак, а не океан. Впрочем, что там океан!.. Чтобы вы нагляднее представили себе, насколько велико это число — 10120, для которого нет даже названия, скажем, что в настоящее время наука оценивает количество всех элементарных частиц во Вселенной значительно более скромным числом — 1060.
Может быть, в эксперименте допущена ошибка? Об этом прежде всего подумал сам автор нашумевшего открытия. Он не только самым тщательным образом писал журнал, неоднократно все проверил сам, но и попросил о том же своих коллег из лабораторий Израиля, Италии и Канады. Во всех четырех лабораториях получились одинаковые результаты, сообщил Бенвенист.
СТРАННАЯ ЖИДКОСТЬ. Столь неожиданный ход событий вновь заставил многих вспомнить, насколько это необыкновенное вещество — обычная вода.
Все вы, конечно, помните, как выглядит эта прозрачная жидкость, без цвета и запаха, замерзающая при температуре0 °C и превращающаяся в пар при +100 °C…
Известно также, что замерзшая вода — лед — имеет большой объем и потому легче жидкой воды, плавает по ее поверхности, в то время как большинство веществ тонет в собственных расплавах… Что у нее есть странная аномалия: вода имеет самую большую плотность при +4 °C, а не при 0 °C, как это положено по классическим законам физики. Что вода бывает также тяжелая и сверхтяжелая… И т. д. и т. п.
Но есть среди знаний о воде, накопленных человечеством за многие тысячелетия, и сведения, ставшие известными относительно недавно и поэтому, возможно, еще не попавшие в поле вашего внимания.
Что, например, вам известно об электромагнитных свойствах воды? Большинство, наверное, просто разведет руками. Кое-кто, покопавшись в памяти, вспомнит: «Это вы о «живой воде» что ли»? Верно. Некоторое время назад экспериментально было обнаружено: если обыкновенную воду пропустить сквозь электромагнитное поле, то она получает замечательные свойства. В паровых котлах, питаемых ею, образуется значительно меньше накипи. Растения, поливаемые «магнитной» водой, растут и развиваются значительно быстрее. А люди, постоянно пьющие такую воду, уверяют, что чувствуют себя значительно лучше, чем раньше…
Точного объяснения феномену нет до сих пор, поскольку и по сей день никто не сумел досконально разобраться в структуре воды. Да-да, не удивляйтесь: порывшись в специальной литературе, можно откопать десятки теоретических описаний, но ни одно из них не совпадает с действительностью до конца.
Однако в одном ученые единодушны: «Вода, безусловно, гораздо более сложное образование, чем ее описывает формула Н2О»… Мало того, атомы водорода и кислорода в молекуле не вытянуты в цепочку, а образуют тупой угол примерно 120°. Сами по себе молекулы воды то и дело вступают в связи, образуя комплексы, обычно имеющие форму тетраэдра. В свою очередь, тетраэдры, объединясь, образуют на первый взгляд как будто хаотическое скопление из колеблющихся комплексов, которые для упрощения модели обычно считаются шаровидными, но на самом деле это сложная, упорядоченная система…
Картина станет еще более запутанной, если мы попытаемся рассмотреть структуру не чистой воды, а какого-нибудь раствора. Ее не удается полностью познать даже с помощью современных ЭВМ, на которых обычно удается моделировать сложнейшие процессы окружающего нас мира. Однако ученые не отчаиваются, продолжают исследования и в настоящее время, по словам кандидата химических наук В. В. Синюкова, «ионы и молекулы воды в первую очередь стремятся к созданию такой структуры, которая соответствует наибольшей устойчивости раствора»…
МОЛЕКУЛЫ ОСТАВЛЯЮТ СЛЕДЫ? Теперь самое время вернуться к тому, с чего мы начали рассказ. Каким же образом вещество, которого нет в растворе, все же ухитряется воздействовать на клетки крови? Некоторые специалисты, в частности зав. кафедрой общей и химической физики МГУ В. Ф. Киселев, полагают, что речь в таких случаях может идти об «электромагнитной памяти» воды. Как мы уже говорили, и вода в растворе, и чистая вода обладают определенными структурами. Они могут сохраняться некоторое время, даже если частично будут оторваны от основной массы. Но не может ли такая структура нести с собой память воздействия на нее иона примеси?
Когда об этом спросили известного химика, лауреата Нобелевской премии Жан-Мари Лена, он был очень осторожен в своих суждениях. «Да, конечно, такое возможно в твердом теле, — сказал он. — Но это немыслимо в жидкости. Так что если результаты подтвердятся, они поставят под вопрос — такое возможно, хотя и маловероятно — сами основы молекулярной науки…»
Дальнейшие проверки, впрочем, показали, что опыты, о которых писал Ж. Бенвенист, как правило, воспроизвести другим исследователям не удается. В результате лаборатория Бенвениста была закрыта. Однако сам исследователь не сдался, продолжал вести свои работы теперь уже в одиночку, в своей домашней лаборатории.
Недавно он заявил, что «память» воды не только существует — он продолжает настаивать на том, — но и передается космосу. А это, в свою очередь, по мнению Бенвениста, позволяет проводить вакцинации и лечение с помощью спутниковых каналов связи, в частности всемирной сети «Интернет».
Более подробно основы этой теории взялись разработать четверо исследователей, разделяющих взгляды Бенвениста, — математик Анри Берлиокки, экономист Ролан Конт, медик Ив Лан и инженер Габриэль Верно.
Скажем сразу, что разработанная ими концепция вызвала резко негативное отношение со стороны многих современных исследователей. Дело в том, что базируется она на непривычных нам всем понятиях — таких, как «белые дыры», «гиперпротоны» и прочие образования, о которых ранее никто не слыхивал.
Согласно новой концепции получается, что лечиться надо гомеопатическими препаратами — только в них используется «память воды» и потому они куда действеннее обычных лекарств. «Вещество, растворенное до такой степени, что его молекул уж в воде не остается, оказывает соответствующее воздействие благодаря оставленному следу», — объясняют суть происходящего последователи Бенвениста.
Ну а кто такому простому объяснению не верит, памятуя об известной пословице, которой на воде (и в воде тоже) следов не остается, сторонники новой концепции предлагают поверить в специальную теорию, изложение которой заняло целую книгу. Мы здесь попробуем упомянуть хотя бы основные ее моменты.
ТЕОРИЯ «БЕЛЫХ ДЫР». Молекулы исходного вещества по мере растворения его в воде, после вымывания последних молекул, оставляют после себя так называемые белые дыры, то есть некие полые оболочки, показывающие места, где именно эти молекулы были. Причем для того, чтобы такие полости сформировались, надо раствор все время встряхивать — именно толчки способствуют коллапсу пространства, образованию «белых дыр».