аши посты, отстреливаясь, привели неприятеля довольно на близкое расстояние. Решительность, с которою мы его ожидали, надобно думать, внушила к нам уважение, и конечно неприятель одного был с нами мнения, что неравными силами преодолеть нас было невозможно, а потому весь остаток дня провел в бездействии. Он ожидал прибытия своей армии, мы нетерпеливо ждали приближения ночи.
Арриергард пришел поутру в Тильзит и тотчас вся конница. Казаки и артиллерия отправлены за Неман, за ними перешла линейная пехота. В городе остались одни егерские полки, мост приготовлен к скорейшему сожжению. Около девяти часов утра неприятель в больших весьма силах подошел к городу и начал обозрение. Мы оставили его, и едва успели егерские полки перейти мост, как на оном явился с кавалериею маршал принц Мюрат, и мост загорелся почти под самой его лошадью.
Неприятель занял город. По берегу, несравненно возвышенному над нашим, стала многочисленная артиллерия; в продолжение дня собралась вся армия и охватила всю окрестность, и мы, не угадывая последствий, не без страха ожидали происшествий.
Армия наша была малочисленна и в беспорядке. Ее крайне ослабили отлучившиеся от полков люди при отступлении от Фридлянда и по пути до Немана. Собираясь большими толпами, они проходили разными дорогами, снискивая грабежом себе пропитание, и в числе нескольких тысяч перешли Неман в Юрбурге, Олите, Мерече и некоторые даже в Гродне. В доказательство беспорядка приведу следующие примеры. Изюмский гусарский полк забыт в Пруссии на квартирах, где находился для поправления лошадей; узнавши от жителей о Фридляндском сражении, пошел он к армии, но встречающиеся повсюду наши и французские мародеры истолковали ему, что армия отступает и полк отправился за Неман и перешел его благополучно. Также был забыт полковник Сысоев с донскими казаками, но гораздо далее. Он встречался с полками неприятеля, дрался с ними, проходил их квартирами, брал пленных и за Неманом присоединился к армии. Не исключая и самой артиллерии, часть оной, не получившая во время приказания, сама избрала направление и, отдельно следуя от армии, перешла в Юрбурге через Неман, отыскавши брод, который до того был неизвестен».
22 июня Александр I послал к Наполеону Д. И. Лобановского с предложением заключить перемирие. Ко всеобщему удивлению… Наполеон утвердил акт перемирия, подчеркнув, что желает не только мира, но и союза с Россией!
И 25 июня состоялась знаменитая встреча Наполеона и Александра I на плоту, стоявшем посреди Немана. И в последующие дни императоры почти не расставались, все более проникаясь симпатией друг к другу. Уже 7 июля договор был подписан, а 9-го — ратифицирован. Его суть:
1. Россия признавала все завоевания Наполеона, а его самого — Императором и вступала в союз с Францией.
2. Россия обязывалась порвать с Англией и присоединиться к континентальной блокаде.
Следует отметить, что подобные признания российского императора «несколько диссонировали» с имевшими место ранее высказываниями и тенденциями. Но так или иначе, мир, который, как говорят, даже самый худший, все же лучше войны, был достигнут!
Из Тильзита Наполеон вернулся в Париж через побежденную и униженную им Германию, а Франция встретила его с небывалыми почестями!
Россия же встретила своего императора, мягко говоря, сдержанно. Александр же, хоть и предвидел, что заключенный им союз раздосадует дворянство и духовенство, не ожидал такого взрыва недовольства всех кругов населения. Дошло до того, что будущий декабрист князь С. Г. Волконский с друзьями-офицерами выбил окна французского посольства, где красовался портрет Наполеона. Другой же будущий декабрист — М. С. Лунин — завел пса, который бросался на прохожих, если крикнуть: «Бонапарт!» Что касается графа Ф. В. Растопчина, который при Павле I был рьяным сторонником союза с Наполеоном, то он за большие деньги купил бюст Наполеона и… использовал его в качестве «ночной вазы»! Роптало и российское купечество, ибо запрет на торговлю с Англией бил по их интересам, сужая возможности торговли. Начались толки заговорщиков. Некоторые стали напоминать о прошлом: так, прозвучало высказывание Н. Н. Новосельцева: «Государь, я должен напомнить вам о судьбе вашего отца!» Несколько позже один из соучастников убийства Павла I сказал ему: «Берегитесь, государь! Вы кончите как ваш отец!»
Уже осенью 1807 года многие иностранные дипломаты сообщали, что «верхи» русского дворянства встревожены, доведены до крайности и как бы не свергли императора Александра I. Даже мать императора — вдовствовавшая императрица Мария Федоровна перешла в оппозицию, направив как бы от имени оппозиции Александру I письмо, напоминающее обвинительный акт против его союза с Наполеоном!
Необходимо отметить, что участие России в континентальной блокаде Англии пагубно отражалось на экономике России: торговля в застое, привыкшие к роскоши вельможи терпели лишения, русские бумаги пали на 5 % и т. д. и т. п. Россия задыхалась словно в приступе астмы. Александр I вынужден был экономно расходовать национальные средства. А в 1809 году счел дворянско-купеческое недовольство столь угрожающим, что вынужден был изменить политический курс.
Во внешней политике он стал менее уступчив, а внутри занялся реформами: практически возродил Тайную экспедицию (орган политического сыска, созданный Екатериной II), передав ее функции Комитету охранения государственной безопасности.
Тильзит стал апогеем могущества Наполеона… Мир не знал другого примера столь головокружительной карьеры. Поразительна работоспособность Наполеона. По его мнению: «Мужчина должен спать четыре часа, женщина — шесть. Больше шести часов спят лишь дети и дурни!» Стендаль подсчитал, что за 15 лет своего правления Наполеон подписывал в среднем в день по 31–32 декрета, по большей части им же сочиненных, и 20–30 докладов! Его поклонники полагали, что к этому его побуждала любовь к Франции!
Союз между Наполеоном и Александром I был недолговечен. Пытаясь локализовать наступающий кризис, Наполеон прибег к аварийным мерам и в феврале 1808 года предложил Александру I свидание на полпути между Парижем и Петербургом. Александр выбрал Эрфурт. Встреча состоялась 27 сентября 1808 года.
Следует заметить, что в этот раз Александр I был несговорчив. Это бесило Наполеона. Как-то вспылив, он схватил с камина шляпу, швырнул ее на пол, поддал ногой. Александр I с улыбкой заметил: «Вы резки, а я упрям. Будем рассуждать или я уеду!» Лишь 12 октября Наполеону удалось склонить Александра к подписанию проекта конвенции, которая обязывала Россию выступать против Австрии вместе с Францией, если Австрия начнет войну с Францией. Наполеон же признал Финляндию, Молдавию и Валахию присоединенными к России. Таким образом, каждое из трех желаний Наполеона, с которыми он ехал в Эрфурт: привязать к себе Россию, склонить к миру Англию и обуздать Австрию, исполнилось лишь частично. Наполеон был разочарован. Александр же вернулся в Россию удовлетворенным.
В конце 1810 года русско-французский союз затрещал по швам. Дело в том, что Наполеон присоединил к Франции несколько карликовых княжеств, чтобы закрыть дыру в континентальной блокаде Англии, чем нарушил статью 12 Тильзитского договора. Александр же для нормализации внешнеторгового оборота ввел новый тариф на «товары, ввозимые по суше», ущемив тем самым интересы Франции. В 1811 году началась пикировка сторон.
К тому же Наполеону стало известно о намерении Александра I присоединить Польшу к России, для этого он решил склонить на сторону России националистические верхи Польши. Наполеон 7 мая 1811 года прямо заявил русскому послу в Париже, что он знает об этом намерении Александра I. Короче говоря, обе стороны, формально придерживаясь действующих договоренностей, взапуски готовились к войне.
Надо сказать, что Наполеон опасался похода на Россию, ибо в его тылу в этом случае оставался Европейский континент, роптавший против его деспотизма. Он учитывал и необъятность пространства России (равного почти 50 Испаниям)! Перед своим отъездом в армию он признался Р. Савари: «Тот, кто освободил бы меня от этой войны, оказал бы мне большую услугу!» Но столкновение интересов французской буржуазии и российских феодалов побуждало его к энергичным действиям.
В этом подготовительном периоде резко возросла активность разведслужб России и Франции.
Александр I «высочайше повелел» командующим пятью корпусами на западной границе готовиться к походу. Со дня на день Россия была готова начать войну!
Фридрих Вильгельм не ратифицировал русско-прусскую конвенцию и вступил в союз с Наполеоном, что помешало Александру I начать военные действия.
Наполеон опередил его!
ПОХОД НАПОЛЕОНА НА МОСКВУ
«Если император Наполеон начнет войну со мной, возможно, даже вероятно, он разобьет нас, но это не даст ему мира. Испанцы были часто биты, но они ни побеждены, ни покорены. Между тем, они не так далеки от Парижа, да и климат их, и средства не наши (…) Я скорее отступлю на Камчатку, но не подпишу в моей завоеванной столице мира!*
«Если бы я не был Наполеоном,
то хотел бы быть Александром!»
«Французы в нем (под Бородино. — Ю. Р.) показали себя достойными одержать победу, а русские право быть непобедимыми!»
Вот что сообщает об этой поре А. П. Ермолов: «Настал 1812 год, памятный каждому русскому тяжкими потерями, знаменитый блистательною славою в роды родов!
В начале марта месяца гвардия выступила из С.-Петербурга. Через несколько дней получил я повеление быть командующим гвардейскою пехотною дивизиею*.
* Примечание: Дивизию составляли полки:
1- я бригада: Преображенский, Семеновский.
2- я бригада: Измайловский и Литовский.
3- я бригада: Егерский и Финляндский.
Назначение, которому могли завидовать и люди самого знатного происхождения и несравненно старшие в чине. Долго не решаюсь я верить чудесному обороту положения моего. К чему, однако же, не приучает счастие? Я начинал даже верить, что я того достоин, хотя, впрочем, весьма многим позволяю я с тем не согласоваться. Скорое возвышение малоизвестного человека непременно порождает зависть, но самолюбие умеет истолковать ее выгодным для себя образом, и то же почти сделал я, но без оскорбления, однако же, справедливости.