(Экономико-математические методы в планировании. — М.: Вопросы экономики, № 12, 1985, с. 42–51).
Н. Н. Моисеев сделал три работы, имевшие важное значение для жизни общества и организации общественного производства. Он разработал метод оптимального размещения сельскохозяйственных культур с привязкой их к потребителям. Он создал теорию «ядерной зимы». Доказательство того, что в термоядерной войне победителей не будет, устранило опасность термоядерного самоуничтожения человечества и прекратило гонку ядерных вооружений.
Он же исследовал проблемы будущего человечества. В книге «Быть или не быть человечеству» исследовано истощение минеральных ресурсов Земли. Подсчитано, что известных запасов хватит на 30–40 лет. Здесь же Моисеев констатировал, что в результате перестроечных и рыночных реформ страна откатилась в число отсталых государств. Н. Н. Моисеев утверждал, что отсталое государство остается им навсегда.
В. М. Глушков проделал огромную работу по созданию автоматизированных систем управления производством разного уровня: заводских, отраслевых и общегосударственных.
В. В. Струминский исследовал устойчивость плановой и рыночной форм организации производства. Он доказал, что плановая форма организации производства в три раза устойчивее рыночной.
Экономическая наука рассматривает указанные работы математиков как высшую форму полезного труда — «всеобщий труд». «Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение». (К. Маркс. Капитал, т. 3 — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. — М.: Госполитиздат, т. 25, ч. 1, с. 116.)
Однако у работ советских и частично зарубежных математиков по организации общественного производства в СССР и РФ была общая трагическая судьба: они не нашли применения в практике.
Причина неприменения работ математиков в советской экономике лежит в деградации системы советского управления общественным производством, которое произошло в ходе развития в СССР.
Общественное производство является самым большим, сложным, самым протяженным во времени и пространстве и самым мощным по действующим силам из процессов природы, с которыми взаимодействуют люди в своей практике. Естественно, что механизм управления общественным производством должен быть самым большим, точным, сложным и мощным среди механизмов управления, применяемых людьми. Он сложнее механизмов управления машинами и сложными техническими системами. Это рассуждение привело к идее научного ведения общественного производства.
Ее реализация началась еще в капиталистическом обществе. Научное ведение общественного производства требовало объективных, точных и чувствительных инструментов оценки его объектов, явлений и процессов. С такой целью создавались технические средства, прикладные технико-экономические специальности и организационные формы оценки и контроля производства. Теоретические представления политической экономии о мере труда и товароведении были развернуты в систему прикладных теорий, измерительных средств, исследовательских организаций, информационных служб, связывавших между собой все мировое хозяйство по отраслям и между отраслями. Достижения практики и теории закреплялись юридическими законами и вновь созданными механизмами управления общественным производством. Описание этих новшеств было в работах А. Н. Крылова, А. В. Чаянова. Н. Д. Кондратьева, Д. С. Рождественского, В. В. Леонтьева и других. Попали они в энциклопедии.
Научное ведение общественного производства было положено в основу общественного строя СССР. Реализация идеи началась с первых лет советской власти. Работа велась как обычная крупная научно-исследовательская разработка: поиском на широком фронте. Велись исследования, развивалась экономическая наука, заимствовался и осваивался организационный и технический опыт капитализма.
Но от идеи до ее реализации большая дистанция. На создание научной организации социалистического общественного производства требовались десятилетия. В стране на процесс создания механизма управления общественным производством наложился произвол власти. Сталин в конце 20-х годов произвел пересмотр существовавшей практики планового ведения общественного производства, марксизма, экономической науки, потребности в ученых-экономистах. Он изменил объективные цели производства в СССР. Он приспособил плановую организацию производства под свой интеллект, свои потребности, пороки и амбиции. Плановое управление общественным производством на деле стало конгломератом научных знаний, опыта капиталистического производства и произвола. Причем произвол власти был главным. Знание увеличивает силы людей и ограничивает произвол. В СССР власть противостояла науке. Власть поставила себя выше науки и ограничила применение научных знаний.
Суть новой организации производства сформулировал А. Рыбаков в «Детях Арбата»: «Техника: решает все Сталин». Свирепый критик Сталина Н. С. Хрущев оставил эту формулу, заменив фамилию. Замена фамилии стала постоянной.
Сложившаяся в стране к началу 30-х годов организация планового управления производством была объявлена идеальным воплощением социализма. Власть объявила себя непогрешимой и последовательно воплотила эту идею в юридические и политические нормы производственной деятельности. Улучшение существующей организации производства на основе накопленного опыта и научных достижений превратилось из естественного процесса развития в политическое преступление.
Новая советская плановая организация производства была построена на отказе от экономических законов стоимости и пропорциональности. В стране была заменена объективная цель производства — создание богатства. Вместо нее приняли другие. Когда признали действие в плановой экономике СССР закона стоимости, то его определение фальсифицировали (К. Куштанин. Алгебраический просчет интеллигенции. — М., Инженер, № 7, 2001, с. 10–11).
Одним из введенных Сталиным в экономические знания новшеств было отрицание представлений о полезности в общественном производстве: полезности труда и его продуктов, полезности работы отрасли и предприятия. Экономические понятия, которые описывают полезность в экономической науке, инструменты и критерии ее оценки, такие, как потребительная стоимость, полезный труд, спектр полезного труда, мера труда, в советской экономической теории отрицались и не использовались в плановой практике. Сначала потому, что эти механизмы и критерии не успели создать, а затем, потому что их отменили. Полезность в советском производстве существовала как чужеродный элемент, который вносили в нее извне. Сначала это делали сознательно и систематически, потом эпизодически и случайно.
Вместо меры труда и построенных на ней инструментов и механизмов управления производством в начале 30-х годов была введена «временная политика цен», которая сохранилась и по сей день. На ней была построена практика советской организации производства, ее экономическая идеология, правила, методики и нормативы. Нормативы советского планирования были основаны на уровне техники и производства страны, существовавшими в первую пятилетку. Развитие техники порождало новые нормативы. Но пересмотр нормативов в стране не производился.
Необъективность и неточность советских оценок нового привели к появлению двух направлений развития производства. Одно соответствовало экономической идеологии советского производства. Его реализация давала производству выполнение плана и развивалось. Второе направление вело к невыполнению плана. Здесь при внедрении нового один из плановых показателей производства или одна из пропорций, заложенных в плановых показателях, нарушались. Было известно, что любое увеличение затрат труда на обработку единицы материала ведет к невыполнению плана. Поэтому готовые конструкции машин, более совершенных, чем существующие, в серийное производство не запускали.
Новые идеи математиков, которые мы перечисляли, плановым нормам не соответствовали. Они требовали пересмотра норм, пересмотра политической и экономической идеологии, пересмотра организации производства. А это было прерогативой власти. Но власть была заражена старой экономической идеологией, нового не понимала и ничего не делала.
Кибернетика, которую в СССР отвергли сразу после появления и признали после смерти Сталина, была разрешена только в естественных науках и технике. В управление народным хозяйством ее так и не признали.
Идеи научно-технической революции и ее требования к обновлению знаний и специальностей, повышению профессиональной культуры были реализованы в естественных науках и технике. Экономической науки и советской организации производства они не коснулись. Одни и те же знания и методы работы остались неизменными при переходе к планированию на основе закона стоимости. Не тронули большинства из них при переходе к рыночной экономике.
Безотходный раскрой материала по методике Л. В. Канторовича, попытку внедрения которого сделали на вагоностроительном заводе им. Егорова, привел к невыполнению заводом плана по стоимости и к перерасходу фонда зарплаты, так как стоимость сэкономленного сырья из планового объема производства вычиталась. Реализация такого раскроя требовала пересмотра лежащего в основе планов норм метода учета объема производства и соотношения между стоимостью сырья и фондом зарплаты не только на заводе, но и в отрасли. Организация перевозок на крупном строительстве по теории Канторовича потребовала пересмотра 35 документов (инструкций, ГОСТов и нормативов). Но эти работы не делали.
Выход из тупика при составления планов, который обнаружили Дородницын и Медведев, заключался в переходе планирования на использование закона пропорциональности Д. Рикардо и организации производства на предложенную Г. Фордом систему зон сбыта. В ней можно было реализовать идею Медведева об использовании при плановых расчетах не полной информации, а только ее части — об изменениях в производстве. В 20-е годы об этой идее Г. Форда писали специалисты по научной организации труда (НОТ). Затем НОТ запретили. В начале 60-х годов по инициативе академика-химика