Понятно, во-первых, что все эти типы необходимы миру.
Во-вторых, они составляют один (не единый) христианский цивилизационный мир для внешних наблюдателей.
В-третьих, современному мировому сообществу необходимо выявить место каждого типа империи в будущем ладу мировых гармоний информационно объединенного человечества.
В-четвертых, устойчиво объединить этот мир, взявший курс на глобализацию, может только нравственное начало — Российская цивилизационная модель: «Москва — Третий Рим, Священный мир Святой Руси».
Может быть, падение нравов в XX веке есть следствие «демонтажа» Северной Римской империи и причина цивилизационного взлета Западной?
Современный мир — это Промыслом Божьим процветающая Америка, материальной силой утверждающая свой тип по всему миру и стяжающая новую неоязыческую мировую империю. Это — Объединенная Европа, которая никак не может объединиться и, по всей видимости, никогда не будет неделимой в силу своей природы, филиокве Католической церкви и ее современного кризиса. И это Россия, где обманутый народ сегодня деградирует, а власть в глубоком кризисе. Но… возрождается Русская Православная Церковь.
Сможет ли Россия сделать свой новый живительный вдох? Ради жизни на земле — должна.
A. C. Васильев-Макаренко
ИИСУС ХРИСТОС И БРАТЬЯ МАКАРЕНКО
Об авторе:
Васильев-Макаренко Антон Сергеевич, член Союза кинематографистов и Союза писателей России, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, преподаватель ВГИК.
Безусловно и неоспоримо и очевидно, что первый русский воспитатель в истории нашей страны есть Господь и Бог Наш Иисус Христос, и первый наш педагог тож, ибо немало мест в Евангелии посвящено собственно детям. Неприятие или простое неосознание этого факта вносит изрядную путаницу во все разговоры вокруг воспитательной педагогики, о которой Антон Семенович в одном из последних публичных выступлений открыто заявлял, что ее нет.
Учение Христа, засвидетельствованное и запечатленное в Новом Завете, есть тот краеугольный камень, отвергнув который, строители всех новых теорий о воспитании обречены скитаться по книжному морю подобно кораблю без ветрил. По крайней мере это полностью относится к европейской цивилизации, к которой Россия принадлежит по определению. Принимая или не принимая слова Христа, все последующие российские воспитатели или педагоги так или иначе были связаны с ними пуповиной духовного родства, и семья Макаренко не являлась исключением из этого правила. Разумеется, в последние времена, которые являются не чем иным как продолжением постсоветской эпохи десятилетий большевистского атеистического и антинародного террора, возникли в нашей среде существа с человеческим обличьем и человеческими именами, которые никогда не держали в руках Священную Книгу, но и даже они возрастали в своих неполных семьях под влиянием классической русской литературы, народных сказок или хотя бы пословиц, среди которых, в соответствии с трудами Владимира Ивановича Даля, распространены такие поговорки как: «Младенец Бога не знает, а Бог его любит», «Наказуй детей в юности, упокоят тя на старости», «Не учила сына, когда кормила, а тебя кормить станет, так не научишь», «Не учили, когда поперек лавки ложился, а во всю вытянулся, так не научишь», «Не поживут дней своих, иже прогневят отца и мать», «Покояй матерь свою волю. Божию творит», «Не оставляй отца и матери на старости лет, и Бог тебя не оставит», «Не строй церкви, пристрой сироту», «Материнская молитва со дна моря достает».
Начиная со «Слова о Законе и Благодати» митрополита Иллариона и «Русской Правды» Ярослава Мудрого и вплоть до «Новой азбуки» Льва Толстого все поучения выдающихся наших мыслителей были пронизаны светом Нагорной проповеди, с ее откровениями о любви к ближнему и о любви к врагам, с ее заповедями блаженств и поиском истины спасения и поиска Царствия Небесного, что не мешало, а помогало строить жизнь земную. Все вкупе это и составляло народное воспитание, и надобность в педагогах как таковых возникла именно с тех пор, как ослабело влияние церкви православной в государстве, насильно повернутом лицом к Западу. Даже в великих смутах раскола и иноземного нашествия, в бунтах, подобных бунту Разина или Пугачева, противоборствующие стороны ломали свои копья вокруг вопросов о справедливости жизненного уклада и исповедания истины. Волна этого правдоискательства, возрастая и мутнея, докатилась до века двадцатого, искушая сердца самых широких слоев населения и сметая на своем пути все, что могло быть сметено. Однако зерна, посеянные Сеятелем Добрым, неизбежно давали добрые плоды, как это было в случае с Антоном Макаренко или Иосифом Джугашвили, имевшим одиннадцать лет православного образования и уничтожившим власть уничтожителей страны внутри нее, укрепившим государство, победившим бесноватого Гитлера, восстановившим Московский Патриархат и создавшим ядерный щит России, благодаря которому мы можем сегодня обсуждать насущные наши дела.
Нету дня и часа, когда бы идейные наследники и прямые потомки пламенных революционеров типа Троцкого или комиссаров в пыльных шлемах не клеветали бы и не очерняли, проклиная Сталина, но и Макаренко достается от новых Скрыпников, Поповых и Крупских каждый раз, когда по случаю той или иной даты подвластные им СМИ отмечаются перед своими покровителями. Почему? Потому что никогда полностью не доверяли преемнику великой русской православной культуры, сыну железнодорожного мастера и орловской дворянки, брату офицера царской и Белой армий, с которыми у него до конца сохранились самые теплые отношения. Они не верили его официальной фразеологии, справедливо усматривая за ней подлинное уважение к человеческой личности, подобное тому, которое мы видим в учении Христа, а не в марксистско-ленинских ересях с их превращением людей в винтики классовой борьбы, в хворост пожара мировой революции. Известно, что Антон Семенович не был членом партии большевиков. Более того, по свидетельству моей матери, Олимпиады Витальевны Макаренко, жившей с ним фактически на правах дочери, он однажды заявил своей жене Галине Стахиевне Салько, бывшей членом партии, буквально следующее: «Если ты не выйдешь из этого «колхоза», то я повешусь!» И то, что он все-таки подал заявление о вступлении в партию в 1939 году, связано с поворотом в политике правительства, руководимого Сталиным, в сторону созидания государства и повышения благосостояния российского народа.
Уже не первый раз я говорю о том, что надо знать как воспитывали самого Антона. Допустим, тот факт, что его отец, мой прадед Семен Григорьевич был церковным старостой в Белополье, не является определяющим фактором, хотя в старосты община выбирала человека всеми уважаемого и, безусловно, верующего. Допустим, тот факт, что он увел у попа попадью, тоже не говорит в пользу моего взгляда, хотя за этим событием все же проглядываются долгие посиделки в священническом доме, в которых Антон всегда выходил победителем из богословских споров, ибо, по свидетельству моего деда Виталия Семеновича, знал Библию лучше всех церковнослужителей в Крюкове и Кременчуге. Но вот картина, красноречиво свидетельствующая о том, какое влияние на душу будущего педагога могла оказывать деятельная любовь моей прабабушки Татьяны Михайловны (Дергачевой) к ближним своим, среди которых было, кстати, немало лиц инославных, как это в Евангелии описано в случае с милосердным самаритянином. По воскресным дням прабабушка держала на дворе обеденный стол для бедных, сама готовила пищу, накрывала и угощала нищих и голодных со всей ближней округи Крюкова, на что некоторые, в частности слободской дурачок Еська, отплатили семье самой черной неблагодарностью. В такой обстановке рос Антон.
А теперь разрешите мне привести ряд цитат из Священной Книги, которую Антон Семенович знал практически наизусть, как и большинство настоящих русских интеллигентов того времени. Книги, в которой заложены основы настоящей, а не дутой, выдуманной, или высосанной из пальца педагогики:
«Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду.
А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, кто же скажет брату своему: пустой человек, подлежит синедриону, а кто скажет безумный, подлежит геенне огненной.
Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя,
Оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим…»
«Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе… Но да будет слово ваше: да, да, нет, нет, а что сверх этого, то от лукаваго.
И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду.
И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.
Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.
Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.
А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающим вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас.
Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?
И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так ли поступают и язычники?»
«Не судите, да не судимы будете,
Ибо каким судом судите, таким будете судимы, и какой мерою мерите, такою и вам будут мерить.
И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?»
«Просите, и дано будет вам, ищите, и найдете, стучите, и отворят вам,
Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят…
И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки».