– Где??
Я уже вообразил себе грохот пушек, свист клинков. Ненн права: надо мстить.
– Хрустальный лес. Девять дней к востоку. Ну, по крайней мере, недавно был там.
Я чуть не подпрыгнул от восторга. Ведь это я посоветовал Давандейн послать туда Штрахта! Хрустальный лес был, на самом деле, не лесом, а мелкой широкой впадиной, где из красного песка торчали толстые высокие друзы горного хрусталя. Они заполняли несколько квадратных миль – несколько тысяч торчащих нестройными рядами огромных кристаллов. Когда ветер свистел в них, звуки неприятно резонировали, складывались в жутковатые стоны. Нехорошее место, на пару с кратером Колда. И такое же стабильное.
– Днем драджи ломают и стаскивают в кучу кристаллы, – рассказал Штрахт. – Мы проскользнули ночью, прикончили часовых. Там восемь колдунов-«певцов», никогда таких не видел. Огромные, размером в медведя, но, наверное, жирнее. И легкие у них больше лошадиной задницы. От их пения все и происходит. Начинают чертовски громко орать, кристаллы светятся. Потом часть собранной днем кучи срывается и несется в небо.
Да, ничего себе песня.
– Значит все просто, – заключила Ненн. – Мы едем туда, где эти певцы.
– Что-то мне подсказывает, что не все так просто, – заметил я.
– В жизни просто не бывает, – проворчал Штрахт и обвел взглядом окрестности – искал еще вина.
Расторопная служанка тут же вручила ему кружку, стараясь не коснуться руки. Наверное, она думала, что отрава, окрасившая кожу Штрахта в медный цвет, заразная. Наверное, она была права.
– Сталь – это просто, – возразила Ненн. – Подошел, махнул – и готово. Я много раз пробовала, и всегда получалось.
– Вот подойти как раз и непросто. Я насчитал там тысячи с три солдат-драджей.
– Изрядно, – заметил я. – А у нас куча солдат удрала с Давандейн. Валенграду не хватит сил одолеть три тысячи драджей, да еще так далеко в Мороке.
– Так-то оно так, – согласился Штрахт. – Но солдаты уходят ночью. Наверное, не хотят портить звук. И тогда колдуны уязвимы.
– Так чего ж вы их не грохнули?
– Их караулит парочка «малышей», причем один – особенный. Может, новая порода. С виду вроде как обычный, но лицо чешуйчатое, как у драджа, и сзади хвост. Мы против них не рыпнулись, не самоубийцы же.
Конечно, там будут «малыши». Но рыбий хвост и чешуя на лице – это новости. Похоже, таких видел Леван Ост. Саравор отправил экспедицию на встречу с ними незадолго до того, как взломал подвалы Нархайма. То есть вот и первая хорошая зацепка об экспедиции Оста с тех пор, как Накомо разорвал себя в клочья.
Хотя тут вряд ли удастся выудить многое. Шансы взять «малыша» живьем и хорошенько его допросить практически нулевые. Но если ночные атаки связаны с тем, что делает в Валенграде Саравор? С его новой чудовищной силой? Это обязательно следует проверить.
А заодно и отомстить за кучу оборвавшихся жизней.
– Я с вами, – объявил я. – Какой план?
– План – это мы, – сообщил подошедший Тьерро.
Он нес на плече седло, взгромоздив его прямо на белоснежный накрахмаленный кафтан. На рукаве – полумесяцы, знак генеральского чина. Однако неплохая карьера. Он указал на солдат вокруг нас.
– Полсотни моих лучших стрелков, полсотни лучших кавалеристов Цитадели. С нами два оставшихся у полковника Коски боевых «спиннера», Свидетель Глаун, Свидетель Валентия и я, чтобы противостоять «малышам». Едем туда, убиваем колдунов и возвращаемся.
– «Устав офицера Границы» рекомендует трех «спиннеров» против одного «малыша», – напомнил я.
– Да, шесть было бы здорово, – согласился Тьерро. – Но нас всего пятеро, и придется обойтись.
– Тьерро, так ты у нас теперь главный?
– Дезертирство Давайдейн оставило силы Цитадели весьма подорванными, – непринужденно ответил тот. – Большинство «спиннеров» ушло с ней, а без них никакой экспедиции.
Надо отдать ему должное: у него хватило духу самому пойти в Морок. Только три типа людей соглашаются добровольно идти туда. Но я бы не посчитал Тьерро жадным, отчаянным или глупым. Хотя, конечно, чрезмерную уверенность в себе можно считать разновидностью глупости.
– Зачем вам Тнота? – спросил я. – У Штрахта есть свой навигатор.
– Был, – поправил Штрахт.
Он выглядел до крайности усталым, и, похоже, едва держался на ногах. Интересно, он хоть поспал после возвращения в город?
– Когда мы пытались оторваться, ему засадили болт в бок. Мой навигатор сейчас умирает в больнице. Он уже отходил свое.
На его отравленных янтарных глазах блестели слезы. Они с навигатором много лет ходили в Морок. А когда ты с кем-то в Мороке, то крепко привязываешься: доверяешь и представляешь, как мало шансов у вас поодиночке. Среди нас нет таких, кто мог бы выжить там один.
– Это ведь не значит, что меня можно заставить, скажи им! – сердито буркнул Тнота.
Я не успел ничего сказать.
– Насколько я знаю, из живых навигаторов еще только двое побывали в Хрустальном лесу, – мрачно сообщил капитан. – Один – этот однорукий засранец. У второго гноящаяся рана в кишках. Я хочу подарить ему заряженный пистолет перед тем, как уйду. Пусть не мучается.
– Да провалиться мне, если пойду! – взвизгнул Тнота и плюнул нам под ноги. – Сотня против трех тысяч? Гребаное безумие! А я ведь даже не военный!
Я хотел бы помочь Тноте, сказать, что ему не нужно ехать – но не мог. Потому я стоял и размышлял среди суеты и гомона. Небольшой отряд подойдет быстро, ударит точно и сильно, а потом так же быстро уйдет. Само собой, Ненн предложила своих «драней», как только услышала про экспедицию.
Я положил руку на здоровое плечо Тноты.
– Прости, старый друг. Нам надо идти туда.
– Ты что, серьезно? – завопил Тнота и стряхнул мою руку.
А я вспомнил то, что мне сказала Валия.
– Драджей нужно остановить, – сказал я. – Мы тут истекаем кровью, а помочь нам можешь только ты.
– Здорово, что ты с нами, – сказал Тьерро и пожал мою руку.
У меня на мгновение помутилось в глазах от мощной вони одеколона. Тьерро что, купался в нем? Я подтянул щеголя ближе и тихо спросил:
– Трое Свидетелей покидают город, а что будет со щитом?
– У нас почти кончились батареи, – шепотом ответил он.
Да, такой вот милый интимный разговор старых друзей.
– Мы не сможем долго поддерживать щит. Нужно остановить атаки до вспышки.
– Вот вам и заступничество Светлой леди.
– Она защищает нас! Ее воля на то, чтобы мы пошли и прекратили атаки.
Лично я в этом сильно сомневался, но не собирался вести теологические дебаты посреди полного солдат двора.
– Ты и в самом деле, да, серьезно? – с обидой и отчаянием выговорил Тнота, будто его, бедолагу, предали и обрекли.
Я похлопал его по плечу.
– А чего ты еще от меня ожидал?
– Эх, ребята, я знала, что когда-нибудь точно вытащу вас обратно. Ах, старые добрые деньки! – объявила Ненн.
Она при этом ухмылялась как барыга, узнавший, что завязавшая жертва снова села на порошок.
Так-то оно так, но в старые добрые деньки я был уверен, что Ненн всегда прикроет мне спину. А теперь осталось только ждать, когда же старая подруга Ненн обернется против нас.
22
– Око еще в Валенграде, твой долг – оставаться здесь, – прокаркал ворон.
Тварь безуспешно пыталась добраться до моего заботливо упакованного и пристегнутого к седлу пайка. Сокол хлестнул ее хвостом.
– Именно из-за Ока я и должен туда идти. У меня нет других зацепок, – возразил я.
– И что ты там собираешься отыскать?
– Пока не знаю. Но я лучше буду ездить по Мороку, валить драджей и кончать с огненным дождем, чем бродить, насвистывая, по Валенграду в надежде, что на меня вдруг свалится Саравор с Оком. Клятый колдун зачем-то хотел встретиться с тем самым рыбовидным «малышом». Найти рыбомордого и понять, в чем дело – вот наш главный пока ключ.
Ворон противно заорал – разозлился на меня то ли из-за решения идти в Морок, то ли из-за чересчур плотно упакованных пайков – и шумно улетел.
Стрелки Тьерро вовсе не походили на головорезов Ненн, но производили сильное впечатление. Они прилично маршировали со светострелами на плечах. Светострел – сомнительное оружие, и я бы не советовал на него полагаться, но Тьерро виднее. Я не хотел подрывать его веру в них. Солдаты носили лимонно-желтые кожаные камзолы с вышитой черным на спине и груди стилизованной женской фигурой. Странная компания. Все очень серьезные, не пытаются заговаривать с «дранями», и не похожи на рядовых пилигримов Светлого ордена. Наверняка Тьерро отобрал бывших солдат. Крепкие ребята. Видно, решили стать героями веры, но вряд ли они представляют, что их ждет в Мороке.
Я упаковался основательно: взял Сокола и вьючную лошадь на все свое барахло. Сокол был кусакой, причем настолько, что мог выскочить из стойла и цапнуть случайного прохожего. Вот это я понимаю, настоящий боевой дух. Люблю такое в звере, которого веду в бой. А оружия я наготовил на целую бригаду: пару мушкетов, перевязь с пистолетами и длинную, опасно выгнутую кавалерийскую саблю. Еще запас алебарду, огромный двуручный меч и еще несколько штук для разнообразных ситуаций. Доспехи я надел новые и просто сиял на фоне ребят Ненн, облаченных в потускневшее, добитое Мороком старье. Ненн отобрала самых злобных и мощных, в шрамах и с ломаными зубами. Таким типам можно доверять. Мне нравятся дьявольские искорки в глазах.
Я решил дать краткую поучительную лекцию первоходкам, собрал их вместе. Они слушали крайне серьезно, не перебили ни словом. Чертовы фанатики. Тьерро заверил меня, что все эти типы лично видели Светлую леди – как будто это поможет им делать по три выстрела в минуту.
– Вы увидите то, чего никогда не видели раньше, – заверил я фанатиков. – Какие-то новинки попытаются вас сожрать. Какие-то – просто убить, потому что им хочется убивать. Кое-кто попытается свести вас с ума. Учтите: кроме наших патрульных солдат в Мороке людей нет. Если вы вдруг увидите жену, любовницу или того, кто давно умер, знайте: это призраки. Не смотрите на них и не слушайте. Они все равно не скажут ничего, что стоило бы вашего внимания. И уж точно не пытайтесь с ними трахаться.