Чего мне сейчас не хватало, так это делиться впечатлениями с фальшивой колдовской тварью посреди дороги в то время, когда Саравор подбирается к моим людям.
– Лети вперед, предупреди моих, – велел я. – Пусть поглубже залягут и не высовываются.
Ворон поворчал, но согласился. Однако, через милю он вернулся. Я не спросил, почему. Я не совсем понимал, как он вообще держался в воздухе.
Дорога пустовала. Путешественники благоразумно позаботились о ночлеге. Все три луны стояли близко друг к другу и светили так ярко, что на пустоши было как днем. Они отражали свет солнца с другой стороны мира и посылали мне прямо в лицо.
Как и следовало ожидать, городские ворота были закрыты. Прожекторы уже перетащили на западную стену. Обычно они смотрят на Морок. В первый раз за всю мою жизнь я увидел стволы орудий на западной стене. Она была построена проформы ради, восемьдесят лет назад архитектор не захотел оставлять приграничный город не заключенным в стену целиком. Но, хотя и ниже чем восточная стена, и с меньшим числом башен, западная стена вполне годилась для обороны. Судя по огням, Светлый орден держал на ней солдат. Правда, солдаты эти были заигравшимися в войну фермерами и рыбаками. У них не было шансов против распаленных яростью, страхом и жаждой мести наемников Давандейн. Любой, услышавший крики обожженных в лагере князя, запылал бы желанием отомстить.
Я отрежу скроенную из заплат голову Саравора, вырежу колдуну язык, и посмотрю, как он посмеется тогда.
Над Городом багрово светилось остывающее Железное Солнце, такое яркое на фоне Морока. Наверняка сейчас в башне Шпиля выбивались из сил «таланты», старающиеся заполнить опустевшие батареи. Надпись на Цитадели возвещала надежду и плохую грамматику:
РАДУЙТЕСЬ В НОВОМ ПОРЯДКЕ
Перед тем, как зайти в туннель под стеной, я отпустил кобылу. Пусть достанется тому, кому требуется загнанная старая кляча. Ворон остался сидеть на моем плече.
– И как же ты хочешь остановить его? – прокаркал он.
– Убью.
– Убьешь настолько могущественного колдуна? У него Око Шавады, а его Свидетели отнюдь не беспомощные олухи. Плюсом к этому десять тысяч орденских солдат. А Саравор, пусть и распоследний негодяй, вовсе не дурак. Чтобы пробиться к нему, потребуется целая армия. Но если ты и пробьешься, что потом? Ты же не представляешь, как победить его.
– Я убью его, – заверил я. – А теперь заткнись или убирайся.
– А твоя подружка майор? Она ведь тоже в ее власти.
– Надеюсь, когда я прикончу его, вся его власть кончится вместе с ним. И его гребаные дьявольские детки тоже.
Ненн была как жернов на моей шее. Может, когда я убью колдуна, Ненн освободится. Но может, разрушится и все то, что он совершил магией? Когда я пользовался его услугами, я не представлял, что между колдуном и его пациентом остается связь. Или она возникла уже после того, как Саравор завладел Оком Шавады? Мать же его, неужели я своими руками обрек Ненн?
– Думаешь, она появится? – осведомился ворон.
– Я постараюсь избежать Ненн, пока все не закончится.
– Я не про Ненн.
– Ты спрашиваешь, вернется ли из света женщина, которую я любил, станет ли богом Светлого ордена, уничтожит ли всю несправедливость этого мира?
– Да, именно так, – прокаркал ворон в раздражающей близости от моего уха.
– Это вряд ли. Но если бы она появилась, то наверняка попыталась бы остановить Саравора.
– Ну и замечательно. Хозяину не понравилось бы, если бы появился новый Безымянный. Хозяин и так выносит лишь одного Ноля.
– Кстати, как там у него с морским демоном, которого норовят разбудить?
– Откуда мне знать? Я всего лишь симулякр. Мне недоступны мысли хозяина, – прокаркал ворон, издал кашляющий звук и снова принялся дергать обгорелые перья.
Я вышел из туннеля, наверху швырнул монету юнцу скользкого вида, и мы согласно забыли друг о друге. Как ни странно, было приятно узнать, что, несмотря на приближающуюся армию, толпы маньяков на стенах и жуткую убойную машину за ними, все еще остались люди, готовые за деньги подвергнуть опасности свой город. Хоть что-то осталось прежним. В общем, когда я разберусь с Саравором, заставлю капитулировать Светлый орден и сумею убедить Верканти назначить маршалом Границы человека, которого бы не презирали и не проклинали бы на каждом углу, то обязательно вернусь сюда, перекрою туннель и посажу весь здешний народец в тюрьму.
Я торопился поскорее пересечь город, в одночасье ставший для меня чужим, темным и враждебным. На рыночной площади собралась толпа, сержант показывал ей, как перезаряжать оружие и при том не взорвать себя. Мать вашу, и этим олухам доверили оружие. Новобранцы нервничали и конфузились. Я сочувствовал им всей душой.
Я пошел быстрее.
В театре горел свет. Неужели, вопреки всему, они по-прежнему играют? Я миновал общественную пекарню, где команды пекарей лихорадочно совали в печь поддоны с тестом. Я миновал проповедников, несущих несусветную чушь, обещающих явление Светлой леди всего через несколько часов. Проповедники указывали на стоящие луны, словно необычная яркость неба была не просто редким природным явлением, а мистическим посланием.
Я побежал.
Кровь стучала в висках как часы.
Дверь конторы разнесли в щепы. Судя по гари, взломщики пытались и устроить пожар. К счастью, я вовремя забрал Амайру отсюда. Я вытащил меч, почувствовал себя лучше оттого, что в руке кусок острой стали, и побежал к темному провалу двери. Лунный свет едва пробивался внутрь, но я двигался быстро, спокойно и уверенно, проверял комнаты. Мой маленький подпольный арсенал разграбили, на месте стоек с пистолетами, мушкетами и мечами – пустота. Взломщики разорили и библиотеку, ее пол усеивали разодранные книги – дорогие тома по юриспруденции, своды законов. Что же они искали?
И вдруг я понял.
И похолодел. Ведь они наверняка отыскали нужное им.
Я никогда не видел в глаза этого гроссбуха, но знал, что он существует. Педантичная и методичная Валия вела учет всех, кто работает на «Черные крылья». Она записывала имя, возраст, род обязанностей, результаты работы. А заодно и то, кто где живет.
В полвздоха я оказался на улице и помчался со всех ног. Я даже и не выругался.
Мы проводим жизнь в тревоге о будущем, о призрачных бедах, таинственно приходящих из ниоткуда и разрушающих хрупкий баланс нашей жизни. Мы страшимся неурожая, раскрытия наших крошечных смешных тайн, того, что наш ребенок родится слепым или безруким. Но все наши нервы и тревоги ничуть не готовят нас к настоящим несчастьям. Они являются неожиданно, хотя совершенно очевидны, ошеломляют нас, лишают нас сил и забирают наш мир, переворачивают его вверх тормашками, бесповоротно меняют.
Я остановился у дома Валии. Я взмок, дышал как загнанный конь, и я опоздал. Все уже случилось. Призрачная рука взялась за мое сердце и стиснула его холодными каменными пальцами.
О духи…
Над дверью красовалось намалеванное белой краской слово «предатель». Валия закрыла ее на замок, задвинула засов, но эти нехитрые сторожа не устояли перед секирой. Крыльцо усыпала красная щепа. Я не хотел заходить. Я прислонился к притолоке, обмяк. Я даже захотел того, чтобы из двери выскочил головорез и прикончил меня на месте. Я не могу и не хочу этого видеть. Это уже слишком.
Но никто не выскочил. А я должен был идти и смотреть.
Дом разграбили. Повсюду хаос. Тут не просто лазили по ящикам и шкафам, а уничтожали все без разбора. Тут пробивали топором аккуратные маленькие диваны, сбивали изящные пейзажи со стен, дробили светильники, кофейный столик, трюмо. Здесь превратили в руины уютную аккуратную жизнь.
И никаких признаков Валии или Амайры. Я боялся и вздохнуть, боялся шевельнуться. Вдруг я сейчас посмотрю, и увижу их тела?
Их не оказалось ни в гостиной, ни в прихожей. Амайра наверняка пряталась. Я проверил шкаф под лестницей, уборные, посмотрел под кроватями. Я обыскивал комнату за комнатой, но они все оказывались пустыми. От шальной надежды заколотилось сердце.
Они успели выбраться. Их не застали.
Из прихожей донеслись шаги. Я ворвался туда с занесенным мечом, готовый свершить месть, но увидел лишь седую перепуганную старушку, сгорбленную и с палочкой.
Старушка задрожала от ужаса при виде меня, но не попыталась уковылять прочь. Хорошо. Значит, крепкие нервы и здравый смысл, хотя я наверняка предстал в ее глазах сущим демоном: меднокожий, желтоглазый, полный ярости.
Я сунул меч в ножны, осторожно, будто к дикому зверьку, протянул к старушке руку.
– Не бойтесь, я ничего вам не сделаю, – прохрипел я. – Женщина, которая здесь жила… вы ее знали?
– Знала, – запахнувшись в шаль, ответила старуха. – И вовсе она не предательница никакая.
– Я знаю. А она… а ее…
Я не смог договорить.
– Они забрали ее и девочку тоже, хотя та не ее дочка.
Меня отпустило так внезапно и мощно, что пришлось прислониться к стене. Ноги отказывались держать, навалился судорожный кашель, защипало в глазах. О святые духи, о трижды гребаный дух милосердия, ох вашу бога душу мать, они живы!!
Старуха терпеливо ждала. Те, у кого много лет за плечами, знают, каково оно, терять и внезапно находить. Они понимают то, как нечаянная радость лишает человека сил.
Но радоваться рано. Да, они живы, но не свободны. С ними могут сотворить что угодно. Мучить, допрашивать, бить. Но чего тут уже рассусоливать, главное, живы.
– Я вас через улицу заметила. Я ж знаю, она у вас работала. Валия говорила, что вы здоровущий.
Ох. Она говорила об мне с соседкой, описывала меня. Конечно, сущая мелочь среди нынешнего хаоса, но меня в очередной раз уколола совесть. Эти люди знают меня, надеются на то, что я смогу защитить их.
– Кто забрал? – осторожно выговорил я.
– Ублюдки эти с желтыми капюшонами. Ногами били в дверь, потом взялись за топоры. Ребенка забрали, смугленькую такую девочку, вот такого расточка. Она ногами дрыгала, кусалась, так и сяк пробовала вырваться. А вот Валия пошла спокойно. Ну, ее и не трогали. Правда, если уж за тобой приходят с топором, и всякое такое, то вряд собираются церемониться. Я духам молюсь, чтоб все у них хорошо, хотя это вряд ли, так-то оно так.