Главной производственной базой для приключений индейцев “в закрытой ГДР” стала берлинская киностудия DEFA, Deutsche Film Aktiengesellschaft. DEFA основали весной 1946 года в советской зоне оккупации на базе одной из крупнейших европейских кинофабрик первой половины XX века, Ufa. Это была первая кинокомпания послевоенной Германии и единственная государственная кинокомпания в ГДР. Поначалу в руководство DEFA вместе с немцами входили советские специалисты, осуществлявшие идеологический надзор за коллегами. Главные съемочные павильоны DEFA находились в столичном пригороде Бабельсберг. За 46 лет существования “отдельного” восточногерманского кино (в 1993 году студию DEFA, оставшуюся без государственного финансирования, продали французской кинокомпании Vivendi Universal) снято, по разным данным, от 700 до 950 художественных, 820 мультипликационных и около 3000 документальных фильмов и киножурналов. Indianerfilme регулярно признавались лучшими среди десятка-другого кинолент, ежегодно производившихся на “фабрике грез” прусского социализма.
Эти мечты не были розовыми.
50-е годы стали для разрушенной войной страны периодом восстановления киноиндустрии. “Новое немецкое кино семидесятых” в ГДР не снимали; масштабных явлений, подобных польской, чехословацкой или югославской “волнам”, здесь тоже не наблюдалось. Так что главный, пожалуй, вклад DEFA в историю мирового кино — открытие и освоение жанра под названием “красный вестерн”, блестящие примеры которого и являют собой 12 фильмов с Гойко Митичем. Помимо этих фильмов DEFA, к “красным вестернам” киноведы относят, например, остроумную чехословацкую музыкальную комедию Олдржиха Липски 1964 года “Лимонадный Джо, или Конская опера” и советско-кубинскую экранизацию романа Томаса Майн Рида “Всадник без головы” 1973 года режиссера Владимира Вайнштока с Олегом Видовым и Людмилой Савельевой. “Политически заряженные” советские боевики и приключенческие картины на историко-революционную тему — “Шестая пуля”, “Огненные версты”, “Свой среди чужих, чужой среди своих”, “Белое солнце пустыни”, “Неуловимые мстители” и им подобные — развивались как параллельный жанр, обозначенный специалистами термином “истерн”.
Первая кинокрасавица ГДР Ренате Блюме в роли мексиканки Леоны стала женой вождя апачей Ульзаны (“Апачи” — “Ульзана”, 1973–74 годы). В реальной жизни Блюме вышла замуж не за Гойко Митича, а за Дина Рида.
Из марксистских источников известно, что главное оружие коммунистов — истина, поэтому ответ выдумкам Карла Мая о Виннету следовало готовить на достоверном историческом материале. Над сценарием первого фильма гэдээровской эпопеи работала известная восточногерманская писательница Лизелотта Вельскопф-Генрих, автор основанной на реальных событиях трилогии о бедах индейцев дакота “Сыновья Большой Медведицы”. Это объемистые романы “Харка — сын вождя”, “Топ и Гарри” и написанный в 1951 году “Токей Ито”. Заключительная часть трилогии и была избрана в качестве сценарной основы для индейского дебюта DEFA. Вельскопф-Генрих — маститый литератор, и это обстоятельство в конкретный исторический период счастливо совпало с “правильными” особенностями ее биографии: писательница выросла в семье юриста левых политических взглядов, принимала активное участие в антифашистской борьбе, передавала заключенным концлагеря Заксенхаузен продовольствие и медикаменты. В конце Второй мировой войны Вельскопф-Генрих героически укрывала в Берлине бежавшего из лагеря смерти заключенного. Философ и специалист по истории античного мира (в частности автор книги “Проблемы досуга в Древней Греции”), она стала первой женщиной-академиком в ГДР и занималась всякого рода соответствующей требованиям времени общественной деятельностью. Уже в зрелом возрасте писательница обратилась к юношеской приключенческой тематике, и не подозревая о том, что ее книге суждено прославить Гойко Митича. Какое-то время она провела в этнографической экспедиции в США, жила в племени дакота. В конце 60-х годов академик Вельскопф-Генрих сочинила новые “правдивые книги об индейцах”, пятитомную сагу “Кровь вождя”, последняя часть которой вышла уже после смерти автора в 1980 году.
Лучшей, чем Лизелотта Вельскопф-Генрих, кандидатуры сценариста для первого кинофильма, “парирующего” экранизации романов Карла Мая, и вообразить трудно. В советских изданиях ее книг подчеркивается “правильный подход” автора к историческому материалу. Даром что в биографиях Вельскопф-Генрих указывается: в детстве она зачитывалась “низкопробной литературой об индейцах”. От этого вредного чтива (угадайте какого?) ее отучил отец, и уже в 14 лет девочка осваивала философские труды Шиллера и Фукидида. В послесловии к русскому переводу индейской трилогии Вельскопф-Генрих рассказана забавная история, связанная с созданием фильма “Сыновья Большой Медведицы”. Если верить автору статьи (А. Девель), идея экранизации романа возникла у писательницы на симпозиуме в Ленинграде: советские читатели выразили мнение, что казахстанские степи — подходящее место для съемок американской прерии. Вельскопф-Генрих якобы обратилась на “Ленфильм” с предложением о совместном с DEFA проекте, однако начальники решили иначе, сделав выбор в пользу партнеров из Боснии.
Любопытно, что найти немецкого режиссера для съемок “Сыновей Большой Медведицы” продюсеру Хансу Малиху не удалось: кого-то не интересовала тематика, кто-то не верил в перспективы проекта, кто-то предпочитал снимать “серьезное кино для взрослых”. В конце концов перевести сценарий Вельскопф-Генрих на язык кино доверили опытному чешскому мастеру Йозефу Маху. Снимать кино Мах начал сразу после Второй мировой войны; работал в реалистической манере, не нарушая канонов; считался жанровым режиссером, не боялся браться за самую разнообразную работу — ставил и ледовые шоу, и детективы, и цирковые представления. Но Маху доверяли и идеологически ответственные темы: один из последних его фильмов, картина 1977 года “Тихий американец в Праге”, рассказывает о разоблачении американской шпионской сети чехословацкими контрразведчиками.
Лента “Сыновья Большой Медведицы” получилась добротной, фильм восторженно приняли восточногерманские зрители и гэдээровская пресса. Гойко Митич в одном интервью утверждал, что картину в ГДР к 1990 году посмотрели 10 миллионов зрителей, что составляло больше половины населения страны. “Индейский” эпос стартовал удачно: фильм сделал приличные сборы, его распродали по всему социалистическому содружеству и во многие капстраны, от Финляндии до Италии, не говоря уж о государствах Азии и Африки. А скептиков, похоже, триумф у публики (билеты на сеансы в ГДР уходили на недели вперед) несколько озадачил. “Гора трупов в финале картины приближает ее к типичному голливудскому фильму, — писал критик магдебургской газеты Volksstimme. — В “Сыновьях Большой Медведицы” нет ни стилистики, ни манеры, характерной для нашего современного кино”. Другие обозреватели выбирали скорее сочувственную тональность. “Режиссеру было сложно создать хорошую “команду” из профессионалов и актеров-любителей”, — сетовала лейпцигская Azet. К “успешным персонажам”, помимо главного героя Токей Ито отнесли прежде всего первого из череды негодяев, с которыми на протяжении многих лет предстояло бороться Гойко Митичу, — чешского актера Иржи Врштялу (бандит Фред Кларк, по прозвищу Красная Лиса). 45-летний Врштяла, блондин с жестким лицом, был хорошо известен в Восточной Германии, поскольку часто снимался в немецких фильмах. Что же касается Гойко Митича, то для него даже кинопробы у Йозефа Маха были формальностью. Сценарии всех без исключения эпизодов эпопеи писали “под него”.
Ударом для организаторов проекта оказалось невысокое мнение о фильме “Сыновья Большой Медведицы” Лизелотты Вельскопф-Генрих. Как ни старалась съемочная группа соблюсти историческую достоверность, принять во внимание этнографические детали, автор сценария осталась недовольна точностью адаптации. В частности, индейцы дакота, оказывается, не использовали седел, а в кадре Токей Ито и его воины скакали на манер европейских кавалеристов. Из-за такого рода погрешностей Вельскопф-Генрих отказалась предоставить для экранизации другие свои романы, поэтому от первоначальной идеи сериала, объединенного фигурами главных героев, пришлось отказаться. А продюсер Ханс Малих в реализации “индейских” проектов участия впредь не принимал. А вот его сыну Хольгеру Малиху, сейчас очень известному немецкому киноактеру, позже довелось появиться на экране рядом с Гойко Митичем в роли честного шерифа Пэта Паттерсона.
Литературной основой для постановки следующего фильма выбрали знаменитый роман Джеймса Фенимора Купера “Зверобой, или Первая тропа войны”. Режиссер Рихард Грошопп начинал в кино еще в 30-е годы как один из почти полусотни операторов, чьи съемки Лени Рифеншталь использовала в знаменитой “Олимпии”, фильме об Олимпиаде в нацистском Берлине. Вместе с публицистом Вольфгангом Эбелингом, который позже подключался к написанию еще двух “индейских” сценариев, Грошопп переработал роман Купера, всеми возможными способами подчеркнув его социальное содержание, добавив к приключениям Зверобоя и Чингачгука несколько трюков, демонстрирующих физические возможности Гойко Митича, и спрямив сюжетные линии. В боевых танцах гуронов и делаваров “чуждые нам” кинокритики позже усмотрели зависимость режиссера от “хореографических клише нацистских военных парадов”, а в сцене атаки британских солдат на индейское поселение — использование приемов Сергея Эйзенштейна из фильма “Броненосец «Потемкин»”. “Это мелодрама о выглядящих как супернемцы индейцах, которые воюют с говорящими по-немецки англичанами в красных мундирах”, — резюмировал один из западных рецензентов. А вот домашняя критика приняла новинку тепло. “Чингачгук — Большой Змей” вышел на экраны в июне 1967-го, и этот рабочий ритм — по фильму с интервалом в год — DEFA выдерживала на протяжении почти целого десятилетия.