Литературные произведения в качестве сценарной основы создатели восточногерманской киноэпопеи использовали и в дальнейшем. “Северино”, например, поставлен по написанному в 1972 году роману “Северино с островов” австрийского писателя Эдуарда Кляйна, который когда-то бежал от нацистов в Чили, а после войны предпочел жить в Восточном Берлине. Однако в 1968 году сценарист DEFA Гюнтер Карл предложил для постановки оригинальный сюжет, основанный на реальных событиях. Такому рецепту DEFA чаще всего следовала и впоследствии. В некоторых русскоязычных источниках встречается указание на то, что сценарий Гюнтера Карла и Вальтера Пушеля “Оцеола — правая рука возмездия” представляет собой переработку знаменитого романа англичанина Томаса Майн Рида “Оцеола, вождь семинолов”. Однако это лишь частичное совпадение названий, фильм по-иному и чуть менее вольно, чем это делает автор “повести о стране цветов”, трактует исторические факты. Действительность была, как часто случается, драматичнее и страшнее любого киносценария. Молодой воин, а впоследствии вождь племени семинолов метис Оцеола возглавлял небольшой отряд сопротивления (не более ста человек) во время так называемой Второй семинольской войны в середине 1830-х годов. Подписанный верховным вождем семинолов Миканопи договор о переселении индейцев с родных мест во Флориде Оцеола пронзил кинжалом, заявив: “Это единственный мой договор с бледнолицыми”. В 1835 году, отправившись освобождать свою жену, бывшую рабыню, на которую заявил права ее прежний владелец, Оцеола попал в плен к американскому чиновнику, отвечавшему за переселение семинолов в резервации, отставному генералу Уайли Томпсону. Генерал заковал индейца в цепи, однако Оцеола бежал, а потом разыскал, безжалостно скальпировал и убил своего врага. В 1837 году Оцеолу снова, обманом, захватили в плен, и через три месяца он умер от малярии. Похоронили вождя с военными почестями. Художник Джордж Кэтлин написал маслом два портрета Оцеолы, во Флориде ему поставили памятник. Посмертная маска и личные вещи вождя хранятся в коллекции Смитсониевского института в Вашингтоне. В Соединенных Штатах об Оцеоле написано несколько биографических книг и поставлено несколько фильмов, так что Гойко Митич не первый актер, которому пришлось перевоплощаться в непримиримого вождя, растерявшего в восточногерманской киноленте всю свою кровожадность.
Режиссер Готфрид Колдитц снимал “красные вестерны” и научно-фантастические фильмы. В его картинах Гойко Митич играл и индейского вождя, и космонавта.
“Оцеола” получился дорогим фильмом — Татры и Карпаты превратить в субтропическую Флориду при всем желании невозможно. Бюджет позволил кинематографистам лишь двухнедельную командировку на Кубу. За 10 рабочих дней сняли все “пальмы и лианы”, а также победу Гойко Митича над аллигатором на ферме по разведению крокодилов. Другой проблемой стал поиск исполнителей на роли чернокожих персонажей: на Кубе снять местных актеров не успевали, везти их в Европу было хлопотно и дорого. В результате старого Бена сыграл обосновавшийся в 50-е годы в Берлине американский певец и актер Обри Пэнки, а на другие роли пригласили обучавшихся в вузах ГДР студентов из соответствующих “братских” стран.
Фильм “Оцеола — правая рука возмездия” вышел на экраны в 1971 году. Слава Гойко Митича к тому времени гремела на просторах от Камчатки до Калининграда. В Советском Союзе мания “кино про индейцев” началась в 1968 году, когда для проката закупили и дублировали “Чингачгука”, и продолжалась не один год. “Я по сей день поражаюсь, когда живущие в Германии русские, русские немцы или выходцы из других бывших советских республик то и дело заговаривают со мной на улицах, — удивляется Гойко Митич. — Они, оказывается, знают и до сих пор помнят меня. Восторженные, сердечные люди”. В самом конце 60-х годов реализовали идею подключить к “индейскому производству” советских кинематографистов. Третий фильм цикла, “След Сокола”, частично сняли в 1968 году в Грузии, а его продолжение, “Белые волки”, через несколько месяцев в Боснии, но тоже с грузинским участием, потому что согласно сценариям Гюнтера Карла юная жена вождя дакота Вороново Крыло (ее сыграла тбилисская актриса Лали Месхи) погибала ближе к концу мини-сериала.
С участием “Мосфильма” DEFA поставила три фильма. Съемки священного индейского города Типпеканоэ и тихоокеанского побережья Америки проходили в феврале 1972 года в горах вблизи Ялты и на крымской Ривьере (“Текумзе”). Через год съемочная группа отправилась под Самарканд, где оборудовали мексиканскую пустыню Чиуауа (“Апачи” и “Ульзана”). Индейцы или ковбои из массовок могли быть, соответственно, с кавказскими, югославскими или даже узбекскими лицами, но о достоверности действия вместе с Гойко Митичем заботились хорошие немецкие актеры, один из которых, Рольф Хоппе, стал, пожалуй, самым колоритным злодеем всей киноэпопеи.
В фильмографии этого актера около 150 работ, самая громкая из них — в картине венгерского режиссера Иштвана Сабо “Мефисто”, получившей в начале 80-х годов “Оскар” и несколько призов Каннского кинофестиваля. Хоппе снимался также в телесериале “Спрут” (уже после смерти комиссара Каттани), в исторической драме “Гойя, или Тяжкий путь познания” вместе с Донатасом Банионисом, в сказке “Три орешка для Золушки”. Наделенный большим отрицательным обаянием Хоппе старательно, но безуспешно противостоял Гойко Митичу в пяти “индейских” фильмах. Созданные им образы бандита Джеймса Бэшана и капитана Бартона, расистов и гонителей индейцев, оказались столь убедительными, что, как вспоминает Гойко Митич, однажды ему специально пришлось наведаться в школу, где училась дочь Хоппе (она впоследствии тоже стала актрисой): требовалось объяснить одноклассникам Кристины, что ее папа хороший и убивает Зоркого Сокола только на экране. Хоппе, который в 2005 году отметил семидесятипятилетие, живет в Дрездене и до сих пор снимается в кино. Карьера актера замыкает философский круг: Хоппе начинал с законченных подлецов, продолжал в ролях сказочных профессоров и королей, а на склоне лет появился на экране в облике старого, мудрого, безнадежно влюбленного Гете.
Другие популярные злодеи “индейской” эпопеи — актеры Ханньо Хассе и Хорст Шульце. В отличие от толстого простоватого Хоппе они — рафинированные негодяи, интеллектуальные генераторы межэтнической ненависти. Именно им доверено произносить в кадре расистские сентенции вроде “Хороший индеец — мертвый индеец” и “Индейцы не могут жить в цивилизованном мире”. А сакраментальные фразы типа “Я возьму тебя живым, краснокожая собака!” достаются “пехотинцам”, с которыми Гойко Митич расправляется в два счета. Хассе и Шульце олицетворяют высшее зло дикого американского капитализма.
Ханньо Хассе впервые появился в “индейской” саге в заметной, хотя и второстепенной роли “плохого” ковбоя Пита в “Сыновьях Большой Медведицы”. Пита в результате и задрала за его злобность эта самая Большая Медведица, обитавшая где-то в святых пещерах племени дакота. В “Следе Сокола” Хассе сыграл всегда облаченного в черное безжалостного предпринимателя Бладжена, спекулирующего земельными участками, а в “Ульзане” — циничного “господина из Вашингтона” Уилсона, всегда готового обмануть и обокрасть индейцев. Исключением из правила для Хассе стала положительная роль с сочувствием относящегося к краснокожим инженера Гарретта в “Смертельной ошибке”.
Творческая биография Ханньо Хассе, амплуа которого — уверенные в себе мужчины с брезгливым лицом и твердым характером, свидетельствует о том, как крепко советская идеология и военная сила связали между собой кинематографическую индустрию восточноевропейских стран. Помимо обязательного, как кажется, для любого сколько-нибудь известного гэдээровского актера участия в бесконечном телесериале “Телефон полиции 110”, за тридцать лет карьеры Хассе (он скончался в начале 80-х годов в возрасте 62 лет) сыграл в десятках польских, чехословацких, болгарских, югославских, советских фильмов. Худое, с пронзительными глазами и впалыми щеками лицо Хассе отлично подходило для “военной темы”: он перевоплотился в фашистского генерала Клюге в двух сериях “Освобождения” Юрия Озерова, в фашистского генерала фон Хорна во “Фронте без флангов” Игоря Гостева, в фашистского майора Зирггибеля в польско-восточногерманском сериале “Архив смерти” (Гойко Митичу в этом фильме поручили роль антифашиста Бориса), не считая рядовых эсэсовцев. Любопытно, что в 1981 году и Ханньо Хассе (курфюрст Фридрих), и Рольф Хоппе (безымянный немец) были заняты в эпизодах эпопеи Сергея Герасимова “Юность Петра”.
Хорсту Шульце тоже пришлось, такой оказалась судьба многих актеров из ГДР, изображать фашистских офицеров, в частности в том же “Фронте без флангов”. Занятно, что до и после участия в “индейском” проекте он дважды сыграл у разных режиссеров роли революционера Карла Либкнехта (однажды — рядом с Михаилом Ульяновым, загримированным под Ленина). В “Белых волках” и “Оцеоле” Шульце в равной степени убедителен в образах золотопромышленника Коллинза Харрингтона и плантатора Уильяма Рэйнса, вальяжных, барственных господ в цилиндрах, циничных и подлых.
Со всеми этими разнообразными мерзавцами одному Гойко Митичу справиться было не под силу. Однако соцреалистическая концепция “индейских страданий” не подразумевала появления в кадре сверхчеловека масштаба Олд Шеттерхэнда, эффективно сражающегося со злом, которое принесли цивилизации краснокожих “новые порядки” французов, англичан и американцев. Первую попытку помочь индейцам предпринял высокий худой блондин Рольф Ремер (настоящее имя — Рольф Шпехт), сыгравший роль белого охотника в фильме “Чингачгук — Большой Змей”. В киноэпопее DEFA Ремер впервые появился еще в “Сыновьях Большой Медведицы” — с затемненной кожей и в длинноволосом черном парике, он играл индейца-делавара по имени Сын Волков. Зверобой Ремера вел себя скромно, выглядел скорее застенчиво, чем мужественно, так что мотивы, по которым в него незамедлительно влюбилась красавица Джудит (актриса Лило Гран), так и норовившая упасть охотнику в объятия, приходится искать не в экранизации романа Фенимора Купера, а в самом романе. В 1972 году в фильме “Текумзе” актеру досталась одна из самых сложных партий в истории “красных вестернов”. Он сыграл бывшего друга вождя индейцев шауни Саймона Макью, который, предав свою дружбу, превратился в полковника американской армии и хладнокровного палача краснокожих. Ремер старательно изображал и душевные метания, и двуличие, но прощение своей влюбленной в Текумзе киносестры Эйлин (Аннкатрин Бюргер) он заслужил не на экране, а в реальной жизни, ведь к моменту съемок уже пять лет был ее мужем. Другие известные работы Ремера — в югославской военной эпопее “Вальтер защищает Сараево” и, как неизбежность, в нескольких эпизодах сериала “Телефон полиции 110”, один из которых он еще и поставил.