– Мне очень нужно попасть к одному человеку! – заявила модель.
– Нет, вам очень нужно попасть к выходу, – парировала женщина с бантиком.
Остроумная, да? Не на ту напала! Жин-Жин прекрасно понимала, что потянуть время и привлечь всеобщее внимание можно одним простейшим способом: изобразить жизнерадостную дуру.
– Не надо мне к выходу, я там была! И вообще, это вход! А мне надо к мужчине!
– Вы уверены, что пришли в подходящее для этого заведение?
Продолжает острить. Ну-ну.
– Правильно я пришла! Я сюда звонила, и мне сказали, что он уже очнулся. Теперь я хочу его видеть!
– Не мог вам никто такого сказать, – поджала и без того тонкие губы ее собеседница. – Я по-прежнему не знаю, кто вас интересует, но вам к нему нельзя, потому что сюда вообще никому нельзя!
– А вы здесь тогда что делаете?
Ход конем. Заведомо дурацкий вопрос, который на пару секунд озадачит собеседницу, а потом только разозлит. Проще говоря, представление разворачивается…
Жин-Жин очень надеялась, что Агния не теряет времени даром. Оборачиваться на подругу она не решалась, чтобы не напомнить церберше о присутствии еще одной посторонней. Модель решила пока сосредоточиться на своей роли.
– Девушка, я вам последний раз говорю, вы никуда не пройдете!
– Вы что, угрожаете мне?! – возмутилась Жин-Жин.
– Где вы угрозу услышали?!
Голоса повышаются, это хорошо. Модель уже слышала возню в коридоре: скоро другие врачи подтянутся, освободив путь для Агнии. Вдохновленная первым успехом, она продолжала скандалить:
– Я имею право видеть человека, который на моих глазах чуть не расстался с жизнью! Почему вы меня не пускаете?!
– Это реанимационное отделение, здесь лежат больные в очень тяжелом состоянии! Вы им навредите!
– Как? Я что, с разгона прыгать на них собираюсь? Стучать по гипсу, чтобы проверить гулкость звука? Или, быть может, вы предполагаете, что у них случится сердечный приступ от моей безумной красоты? Так я платочком прикроюсь!
– Какой еще красоты? Девушка, ну у вас и самомнение!
Профессиональная стервозность сменилась банальным бабством… как скучно!
Тем не менее все по плану. К ним уже спешили врачи и медсестры. Врачи – чтобы разобраться, медсестры – чтобы получить тему для обсуждения за чаем.
– Что здесь происходит? – поинтересовался мужчина весьма почтенного возраста.
– Да вот, девушка прорывается на наш этаж. – Женщина-шлагбаум бросила на Жин-Жин мстительный взгляд. – Чуть ли не штурмом взять пытается!
– Никого я ничем не беру! Я хочу увидеть пациента! Он при мне с третьего уровня бросился, я его ищу. Потому что мне его жалко… Он такой бедненький там лежал, на рояле этом. Я хочу узнать, как у него дела.
Врач оказался мужиком на редкость терпеливым. Он повторил ей все то же самое, что и предыдущая собеседница, только подробней и спокойней. Напрасно. Жин-Жин и без них знала, почему не нужно соваться в реанимацию, но теперь-то у нее роль другая! Поэтому она все выслушала, даже покивала, а в конечном итоге выдала:
– Слушайте, я не грязная, адекватная, и мне надо к пациенту! Я отсюда не уйду, пока его не навещу! Точка.
Судя по виду врача, в ее адекватности он как раз сильно сомневался.
– Вам больше делать нечего?
– Мне есть чего делать, но сегодня у меня день благотворительности, и вот я здесь! Мы, звезды, иногда такими вещами занимаемся.
– Подождите-ка, – подала голос одна из медсестер помоложе. – А вы не Жин-Жин?
Наконец-то заглотили наживку! Жин-Жин уже начала сомневаться, что они вообще здесь телевизор смотрят и журналы читают.
Ей не очень хотелось выдавать свое имя и давать повод ассоциировать себя с неудавшимся самоубийцей. А какой смысл скрываться? Похитители и так знают, кто она, если судить по судьбе, постигшей бедную Зою. Неизвестностью защититься уже не получится, одна надежда на скорость: кто разберется в ситуации первым.
– Я, конечно, – гордо объявила модель. – Неужели простая звезда не может человека в больнице навестить?
Однако ее уже не слушали. Медсестры, видимо, настолько впечатлились наличием в обозримом пространстве живой звезды, что наперебой бросали в ее адрес комплименты. Причем хвалили ее все, тогда как Жин-Жин подозревала, что дамы постарше понятия не имели, кто она такая.
Кто-то побежал за ручкой и бумажками, планируя получить от нагрянувшей звезды еще и автограф. Мужчины, пытающиеся навести порядок и призвать прекрасную половину коллег к спокойствию, попросту растворились в общей суете. Недавно еще тихий этаж напоминал курятник.
Жин-Жин была довольна. Если Агния и с такой поддержкой не доберется до Эдика, то тогда позор ей на всю оставшуюся жизнь! Даже таиться не надо: иди себе спокойно в нужную палату, никто и не заметит.
Так что модель с удовольствием раздавала автографы, причем не короткие, а с вдумчивыми пожеланиями, и совершенно не обращала внимания на мужчин-врачей, которые, благодаря побагровевшей от возмущения коже, контрастировавшей с белоснежными халатами, напоминали клюкву в сахаре.
Представление закончилось только тогда, когда кто-то осторожно взял ее под локоть.
– Хватит уже, Жин-Жин, – укоризненно посмотрела на нее Агния. – Мне надоело тебя в машине ждать! Я говорила ведь, что к нему не пустят.
– Вот-вот, послушайте подругу! – посоветовал заслуженный врач, промокая лоб платком. – Будь вы хоть звездой, хоть другим небесным телом, а в палату вас не пустят.
– Не очень-то и хотелось! – Жин-Жин привычным движением развернулась на игольной толщины шпильках. Маневр вызвал невольное восхищение у представителей обоих полов. – Вот и делай после этого людям добро! Пойдем отсюда!
– Пойдем, конечно.
– Вы по телефону узнавайте, как он, – посоветовала медсестра, узнавшая Жин-Жин первой. – Как переведут его в общее отделение, так и приезжайте!
– Я подумаю.
Из отделения они удалились солидно и неспешно, чтобы у врачей не возникло подозрений, а уже на лестнице ускорили шаг. Вполне возможно, что исключительно из-за возникшей суеты медики не сообразили, что перед ними первые люди, заинтересовавшиеся странным пациентом без семьи.
Лишь на улице, избавившись от белого халата, Жин-Жин почувствовала себя спокойней. Она настояла, чтобы Агния отъехала от больницы подальше, разговаривать здесь не хотелось. Поэтому они пересекли улицу и припарковались в полупустом дворе жилого дома.
– Ну что? – торопила Жин-Жин.
– «Оскара» тебе, что! – усмехнулась Агния. – Ты притянула их к себе, как магнит металлические стружки, поздравляю! Все-таки полезно иметь в своем арсенале звезду…
– Это я-то в твоем арсенале? Не смеши, у меня от этого морщинки!
– От возраста у тебя морщинки, – с невинным видом напомнила Агния. – А мы отвлеклись. Благодаря твоей пиар-акции я к нему в палату чуть ли не втанцевала! Найти только его оказалось тяжело, один раз я даже мимо прошла. Падение с высоты трех этажей, хочу тебе сказать, внешность ему немного «подправило».
– Догадываюсь! Он вообще в сознании был?
– Да, тут нам повезло, потому что будить его я бы не решилась! На мужике живого места не осталось! Да еще и челюсть сломана, что значительно затруднило наш разговор.
– Так ты вообще смогла поговорить с ним или нет? – уточнила Жин-Жин.
– Представь себе, да! Поначалу он не горел желанием откровенничать с незнакомой девицей. Он сильно напуган, это видно. Но когда я сказала ему, кто мы, он оживился.
– И кто мы в твоем представлении? – насторожилась модель. Ей не хотелось, чтобы ее имя уже наверняка было связано с темной историей.
Агния поняла причину беспокойства своей спутницы:
– Не волнуйся, паспортные данные я ему не сообщала. Пояснила, что к нам попали его ключи и что мы с ними делали потом. Короче, все пересказала как есть.
– А он?
– Удивился, что же еще! Я так и не сумела выяснить, намеренно он подбросил нам ключи или нет, но он в любом случае не ожидал, что мы доберемся до флешки, вот как я считаю.
Все может быть. Высока вероятность, что ключи он и правда подбросил намеренно, но только, чтобы их не нашли при нем. Он надеялся, что две молодые девицы ничего не поймут, а от ключей попросту избавятся.
Теперь пора узнать самое главное:
– Он сказал тебе, что на флешке?
– Сказал, – вздохнула Агния. – Но я не поняла.
Приплыли.
– Как это?
– Напоминаю: у него сломана челюсть! Он пытался что-то промычать, я вроде как разобрала слово «отмычка», но не совсем понимаю, к чему оно. Как флешка может быть отмычкой?
– Никак, – признала Жин-Жин. – Ты точно перепутала. Но что-нибудь путное ты узнала?
– Не без того. Мы с ним быстро перешли к такой схеме: я говорю, он моргает – если да, и не моргает – если нет. Таким нехитрым образом мы выяснили, что то, что на флешке, он создал сам, а люди, от которых он убегал, жаждут это получить. Причем не отдает он изобретение в первую очередь потому, что это нечто опасное. Он поэтому и пытался покончить с собой: чтобы скрыть. Так что он не псих.
– Ага, он просто дурак!
– Не стану спорить. Он понимает, что все еще находится в опасности, и считает, что мы тоже. Что бы ни было на флешке, эти люди не остановятся ни перед чем, чтобы ее получить. Эдик в относительной защищенности, пока он в реанимации. Убивать его вряд ли будут, он им нужнее живым, а двигать его с места пока нельзя. С нами другая история.
– Мы им как раз совсем не нужны, – тихо завершила модель.
Да уж! Девушки надеялись на разъяснение, а получили еще большие проблемы.
Хотелось еще что-то сказать, но все самое важное уже прозвучало. Агния снова завела мотор, и машина двинулась с места, направляясь к гостинице.
По дороге Жин-Жин старалась придумать, что им делать дальше, но достойных вариантов не находилось. Избавляться от флешки поздно, они уже с ней повязаны. Она им даже какую-то безопасность гарантирует! А лезть в трясину дальше просто страшно…
– Давай в кафе пока посидим, – предложила Агния, когда они вернулись к гостинице.