Популярность рыцарских романов у авторов и читателей не ограничивалась романскими землями. В конце XII в. к общему увлечению историями о короле Артуре и его рыцарях присоединилась Германия. Тут уже были свои трубадуры — они назывались миннезингеры[95], были свои городские повести — шванки[96], нашлись и собственные романисты, из которых самым прославленным был Вольфрам фон Эшенбах, позднее и сам ставший героем эпического произведения, но не литературного, а музыкального — оперы Рихарда Вагнера «Тангейзер».
Он жил и творил примерно с 1170 по 1220 год и был не только миннезингером, но и рыцарем, профессиональным военным. Все это дало основания предполагать в нем неизвестного автора «Песни о Нибелунгах», в стилистике которой много характернейших черт, присущих куртуазным романам, в том числе сам принцип осовременивания древнего эпоса и пересказ его в реалиях актуальной эпохи. Такая гипотеза не нашла достоверного подтверждения, однако и без того Вольфрам фон Эшенбах вошел в историю мировой литературы как создатель эпического романа «Парцифаль» — немецкий вариант имени Персиваль — продолжающий тему поисков Святого Грааля, заданную Кретьеном де Труа в его последнем и неоконченном произведении.
Голова короля Франция, ок. 1230–35 гг.
Несмотря на то, что образ легендарного короля Артура был в буквальном смысле слова родом с Британских островов, самой Англии долгое время оставались чужды и рыцарская куртуазность, и связанные с ней произведения литературы. Они прочно ассоциировались с привнесенной нормандской культурой, с чужим языком пришлых завоевателей, борьба с которыми тянулась столетиями и вспыхивала продолжительными и кровавыми войнами то на острове, то на континенте. Тем более удивительно — и символично! — что черту не только под историей рыцарского романа как такового, но и под всей литературной средневековой традицией подвел именно английский рыцарь, сэр Томас Мэлори, создавший в середине XV в. свое единственное произведение с говорящим названием «Смерть Артура».
В Средневековье сформировались и существуют поныне три типа художников: рыцарь, ученый, вагант. Конечно, в чистом виде они встречаются редко, но ведущие характеристические черты всегда различимы: безусловными рыцарями были, например, Лермонтов, Гумилев и Маяковский; поэтом-ученым не только по званию, но и по сути являлся Ломоносов, а еще Гоголь, Толстой, Соловьев, Мережковский; настоящим вагантом-бродягой был Велимир Хлебников; Чехов, на мой взгляд, сочетал в себе черты ученого и печального шутника-ваганта, а Пушкин — рыцаря и тоже ученого, исследователя старины глубокой.
О жизни сэра Мэлори известно немного — обычное дело для средневекового автора; ясно только, что она сама по себе была достойна отдельного приключенческого романа, и что первую ее часть он прожил истинным рыцарем, а остался в веках как ученый-поэт.
Кончина короля Артура. Фотограф: Джулия Маргарет Кэмерон (1815–1879)
Томас Мэлори родился в начале XV столетия в графстве Уорикшир, в самом центре Англии. Он принадлежал к древнему и знатному уорикширскому роду и дважды, в 1444-ом и в 1445 годах, представлял свое графство в парламенте. В 1455 году Англия вступила в тридцатилетие разрушительных внутренних войн и междоусобных конфликтов, вызванных борьбой за власть между наследниками королевского дома Плантагенетов — династиями Йорков и Ланкастеров. Этот период известен под названием Войны Алой (Ланкастеры) и Белой (Йорки) Роз; кстати, именно династическая борьба Ланкастеров и Йорков стала историческим прототипом событий небезызвестного телевизионного сериала «Игра престолов».
Томас Мэлори, разумеется, не остался в стороне от событий и в составе армии своего сюзерена, графа Ричарда Невилла, сражался за Йорков и побеждал вместе с ними в кровопролитных битвах при Сент-Олбансе, Блор Хиф, Нортгемптоне, Феррибридже и Таутоне. Уже давно минула эпоха воинов-крестоносцев в кольчугах и грубых шлемах-топфхельмах на головах; рыцари XV века выглядели, что называется, канонично: они были закованы с головы до ног в миланские и готические доспехи, забрала шлемов полностью закрывали их лица, а в бою шли в ход длинные мощные копья, тяжелые молоты, способные пробить закаленную сталь, двуручные мечи и стилеты, которые втыкали упавшим меж доспешных пластин. Будущего автора величайшего из рыцарских романов на поле боя щадили и мечи, и копья, и арбалетные стрелы, и каменные ядра из уже появившихся пушек, и свинцовые пули первых ручных кулеврин.
В 1462 году граф Ричард Невилл, предав короля Эдуарда IV, перешел на сторону Ланкастеров; Мэлори, как истинный рыцарь, последовал за своим сюзереном. Решение оказалось не слишком удачным. Мэлори и до того не раз имел проблемы с законом: его судили за вооруженный разбой, разорительные набеги на владения герцога Бекингема и неоднократное насилие над замужними женщинами. Невозможно спустя шестьсот лет оценить справедливость таких обвинений в отношении одного из последних ценителей старомодной рыцарской куртуазности; стоит только заметить, что придворный этикет зачастую оставался в пределах самого двора, как парадный костюм или церемониальный доспех, надетый на праздник, а культ Прекрасной дамы вовсе не означал, что в бытовой и повседневной жизни ее рыцарь не будет насиловать кого ни попадя или не станет жечь деревни вместе с жителями. Как бы то ни было, Мэлори всегда удавалось выходить на свободу или примирившись с пострадавшими, или даже совершив побег — так, например, он сбежал из заключения в замке Макстоук, выбравшись через стены и переплыв ров. Однако, снова оказавшись в лондонской Ньюгейтской тюрьме около 1464 года, Мэлори больше никогда не увидел свободы: сбежать не получилось, а король Эдуард IV, не забывший предательства Ричарда Невилла и его вассалов, лично дважды вычеркивал имя Томаса Мэлори из списков на помилование. Из тюремных уз Мэлори освободила лишь смерть: он скончался 14 марта 1471 года, за месяц до того, как Ричард Невилл, граф Уорикширский, был убит в сражении при Барнете, и за два месяца до смерти в Тауэре Генриха VI, последнего из Ланкастеров.
История знает примеры, когда единственные или самые главные произведения создавались их авторами в тюрьме. Томас Мэлори написал восемь книг, составивших роман «Смерть Артура», проводя последние годы жизни в стенах Ньюгейтской тюрьмы. В те времена, как и сейчас, сидеть можно было по-разному, хотя в XV веке, конечно, разница более существенно колебалась от заточения в лишенном света каменном мешке без возможности распрямить спину до относительно свободного перемещения в пространстве, ограниченном стенами и рвом. Условия заключения Мэлори очевидно предполагали не только сносные условия жизни, но и неограниченный доступ к книгам, что позволило ему заняться творческим переосмыслением наследия рыцарских романов, художественной компиляцией книг и легенд прославленного артуровского цикла.
Трудно сказать, что подвигло его на этот труд; может быть, ностальгия по истинным рыцарским идеалам, или любовь к романам, время которых давно прошло. Конечно, раньше время текло медленнее, но триста лет — это все-таки много даже для Средневековья. Давно ушли в небытие рыцари-трубадуры и их прекрасные дамы; пылились на полках книги о Ланселоте и Персивале; забыты крестовые походы в Святую Землю, на Руси успело установиться и пасть монголо-татарское иго; по Европе торжественно шествовал Ренессанс, не успев заглянуть пока на Британские острова, а заточенный в Ньюгейтском замке рыцарь, окружив себя многочисленными манускриптами, писал последний роман уходящей эпохи.
Если вы спросите меня, какую единственную книгу можно прочесть, чтобы прочувствовать дух и образ идеального Средневековья, я безусловно назову «Смерть Артура»[97]. Здесь есть все: тонкая поэзия кельтских мифов, доблестные рыцари и прекрасные дамы, преданность сюзерену, сражения, поединки, леди в беде, зачарованные леса, злые колдуньи и добрые волшебники, высокие христианские идеалы, коварство, измена и геройская смерть. Этот роман в принципе стоит прочесть просто как художественное произведение: он интересен, хорош, написан в прозе, внятным и живым языком, который если и покажется устаревшим, то лишь в силу своей литературной правильности, ныне представляющейся архаизмом.
Первая часть (или книга) «Смерти Артура» повествует о происхождении и начале правления прославленного короля.
Рождение исключительного героя всегда сопровождается необыкновенными обстоятельствами. Предыстория появления на свет короля Артура начинается с того, что Утер Пендрагон, король Англии, воспылал необузданной страстью к леди Игрейне, жене герцога Тинтагильского. Герцог без понимания отнесся к желаниям сюзерена, и дело дошло до войны, исход которой долгое время оставался неоднозначным: герцог укрылся в замке и успешно отражал штурм за штурмом.
Здесь в сюжете появляется Мерлин; характерно, что в тексте по этому поводу нет никаких объяснений: «я пойду и сыщу Мерлина, дабы он исцелил вас и принес утешение вашему сердцу», — говорит один из рыцарей короля Утера Пендрагона. Очевидно, что современным Томасу Мэлори читателям не было нужды разъяснять, кто такой Мерлин — маг, прорицатель, сын демона и монахини по одной из версий о его происхождении, но, скорее всего, потусторонний волшебник, явившийся из дохристианских кельтских мифов, в которых он прибыл к благословенным берегам Изумрудного острова вместе с Племенами Богини Дану. Мерлин в «Смерти Артура» выступает в роли сверхъестественного героя-помощника и ведет себя, будто Гэндальф во «Властелине Колец», устраивая судьбы и направляя историю. Когда герцог Тинтагильский выходит с отрядом на вылазку, чтобы очередной раз потрепать войска осаждающих, Мерлин при помощи чар придает его облик королю Утеру и помогает пробраться в опочивальню к ничего не подозревающей леди Игрейне. Дело осложняется тем, что связь короля с герцогиней должна была произойти исключительно после гибели ее мужа, чтобы родившийся сын не оказался зачатым супружеской изменой, но Мерлин справился, и Утер Пендрагон утолил свою страсть, когда отважный, но злополучный герцог Тинтагильский уже был убит в схватке.