Тем временем Ланселот не теряет времени зря и собирает союзников. Сэр Борс и еще двадцать четыре рыцаря Круглого Стола заверяют его в своей преданности и доказывают слова делом, когда приходится спасать королеву от смерти. В день казни Ланселот с группой рыцарей врывается на площадь, где Гвиневеру уже возвели на костер, сокрушает встречных и поперечных, пробивается к эшафоту, сажает королеву позади себя на коня и уносит прочь, скрываясь вместе с ней в своем Замке Веселой Стражи. Увы, предотвратив одну беду, сэр Ланселот натворил много других: в схватке у эшафота от его руки пали не только те рыцари, кто сражался против него с оружием в руках, но и сочувствующие ему, безоружные братья сэра Гавейна, сэр Гарет и сэр Гахерис; Ланселот разрубил им головы, когда, ничего не видя от ярости, мечом прокладывал путь к королеве.
Теперь большая война неизбежна.
Тристан спасает короля Артура около 1320–1340 гг. Лист из иллюминированной рукописи
Король Артур и Гавейн, побелевший от гнева и горя, потерявший всех братьев, собирают войско в шестьдесят тысяч бойцов и атакуют Замок Веселой Стражи. Взять его приступом сходу не удается, и осада продолжается пятнадцать недель, в течение которых армия короля разоряет окрестные земли. Несколько раз противники сходятся на поле боя. Сэр Борс в схватке сбивает наземь короля Артура и, занеся над бывшим сюзереном меч, спрашивает у Ланселота: не закончить ли мне эту войну одним ударом? Ланселот отвечает отказом; он не желает королю смерти. Сам сэр Ланселот дважды рубится один на один с сэром Гавейном; дважды бой заканчивается тяжелыми ранами и нокаутом, но и Гавейна Ланселот оставляет в живых. Он все еще надеется, что дело может окончиться миром.
Тем временем коварный сэр Мордред, воспользовавшись отсутствием короля, захватывает в Англии власть. Возможно, он изначально планировал использовать злополучную страсть сэра Ланселота, чтобы ослабить, разделить, а потом захватить королевство, хотя в тексте указаний на это мы не найдем.
Король Артур снимает осаду Замка Веселой Стражи и возвращается в Англию. В Дувре его встречает армия Мордреда, так что пробиваться приходится с тяжелым боем, в котором смертельно ранен сэр Гавейн. Умирая, он пишет письмо Ланселоту, в котором просит вернуться и помочь королю.
Ланселот. Лист из Романа о Добром рыцаре Тристане. Ок. 1320–1340 гг. Художник (иллюминатор): Жанна де Монбастон (ок. 1320–1355)
Трагичность происходящих событий можно прочувствовать во всей полноте, только если прочесть роман. В нем десятки персонажей, славных рыцарей и отважных героев; на протяжении шести сотен страниц мы наблюдаем за их приключениями, за тем, как они сражаются, ссорятся, мирятся, помогают друг другу, влюбляются и живут; теперь они же оказываются вовлечены в поистине братоубийственную войну — и гибнут, убивая друг друга один за одним.
Как будто кто-то безжалостно сносит прекрасное волшебное королевство.
Тем временем король Артур и Мордред встречаются для переговоров в поле под Солсбери. За каждым из них стоит многотысячная армия, каждый не доверяет другому, а потому, съезжаясь посередине, оба приказывают своим войскам немедленно атаковать, если только где-то блеснет обнаженный меч. Переговоры проходят успешно: решено уступить Мордреду Кент и Корнуолл, а поле смерти Артура дать право наследовать власть над всей Англией. Дело готово кончиться миром, но внезапно выползшая из кустов вереска гадюка ужалила в ногу одного из рыцарей королевской свиты. Тот рефлекторно выхватил меч и лезвие ярко блеснуло на солнце. В тот же миг с обеих сторон заревели боевые трубы, лязгнула сталь и загудела земля под копытами закованных в латы коней. Король Артур и сэр Мордред, проклиная судьбу, устремились к своим армиям, чтобы снова встретиться уже в битве.
«С тех пор не видел свет ни в одной христианской земле битвы ужаснее — разили пешие, кололи конные, носились воины по полю, и немало страшных слов было произнесено между врагами, и немало обрушено смертоносных ударов. Но король Артур скакал сквозь ряды Мордредова войска, свершая славные подвиги, какие подобают столь благородному королю, и не дрогнул ни разу. Также и сэр Мордред поступал в тот день по долгу чести, идя навстречу жестоким опасностям.
Так бились благородные рыцари целый день без передышки, покуда не ложились костьми на сырую землю. И продолжалась битва до самой ночи, а к тому времени уже сто тысяч человек полегло мертвыми на холмах. И жестоко разгневался король Артур, видя, сколько народу его перебито.
Вот огляделся он вокруг себя и ото всего его славного войска и ото всех его добрых рыцарей лишь двух рыцарей увидел в живых: один был сэр Лукан-Дворецкий, а второй — брат его сэр Бедивер. Но и они оба были тяжко изранены».
Но у Мордреда не осталось и этого; посреди груды изрубленных тел он стоял один, опираясь на меч. Сэр Лукан уговаривает Артура оставить злодея в покое: он лишился всего своего войска, он уже проиграл, не опасен, а со дня на день непременно подойдет сэр Ланселот на подмогу. Но король непреклонен в жажде возмездия: он хватает двумя руками копье и бросается в атаку на Мордреда.
«Сэр Мордред, увидя бегущего на него короля, устремился ему навстречу с обнаженным мечом в руке. Король Артур достал сэра Мордреда из-под щита и пронзил его насквозь острием своего копья. Но, почуяв смертельную рану, из последних сил рванулся сэр Мордред вперед, так что по самое кольцо рукояти вошло в его тело копье короля Артура, и при этом, держа меч обеими руками, ударил он отца своего короля Артура сбоку по голове, и рассек меч преграду шлема и черепную кость. И тогда рухнул сэр Мордред наземь мертвый.
Но и благородный король Артур повалился без чувств на землю. И много раз он падал без чувств, а сэр Лукан с сэром Бедивером его поднимали, и так, потихоньку, из последних сил, довели они его до маленькой часовни у самого моря, и когда король очутился там, ему словно бы сразу полегчало».
Жизнь и подвиги подошли к своему окончанию. Вместе с ними кончается день; последние проблески золотистого света блеснули из-под синеющих туч и спрятались за горизонтом. Подуло прохладой. В вечерней тиши слышался только тихий плеск невидимых в сумерках волн. В этот час между светом и тьмой в мир вновь ненадолго приходит то древнее волшебство, что сопутствовало рождению короля Артура, а ныне проводит его в последний путь.
Король вынимает свой меч Экскалибур и просит сэра Бедивера пойти и бросить его в море. Тот идет, но по дороге ему становится жалко бросать такой славный и богато украшенный меч в волны, а потому он прячет его под корнями дерева, а королю говорит, что исполнил приказ.
«— Что же ты там видел? — спросил король. — Сэр, — он отвечал, — я не видел ничего, но лишь волны и ветер. — Неправду ты говоришь, — сказал король. — А потому отправляйся туда поскорее снова и выполни мое повеление».
Лишь на третий раз сэр Бедивер нашел в себе силы бросить Экскалибур в воду — и в тот же миг из волн показалась рука, поймала меч, трижды потрясла им и скрылась.
Теперь настала очередь короля Артура. «Я уже и так пробыл здесь слишком долго», — говорит он Бедиверу и просит отнести его на берег моря.
«Тут сэр Бедивер поднял короля к себе на спину и вышел с ним на берег. Подошел он к воде и увидел под самым берегом маленькую барку, а на ней — много прекрасных дам и среди них — королева, и у всех у них головы покрыты были черными капюшонами. И при виде короля Артура они стали плакать и стенать.
— Отнеси меня на эту барку, — сказал король. Он так и сделал, отнес его осторожно, и приняли у него короля три женщины в глубокой печали. Они сели все рядом, и на колени одной из них положил король Артур голову. И молвила королева:
— Милый брат мой! Почему так долго ты медлил вдали от меня? Увы! Рана у тебя на голове чересчур остудилась!
И стали они грести прочь от берега, и увидел сэр Бедивер, что они уплывают. Тогда вскричал он:
— О господин мой Артур, что же будет теперь со мною, когда ты покидаешь меня здесь среди моих врагов?
— Не убивайся понапрасну, — отвечал король, — и позаботься о себе сам, ибо на меня теперь тебе не в чем полагаться и надеяться. Я должен поспешать в долину Авалона, дабы залечить там мою жестокую рану. И если ты никогда более обо мне не услышишь, то молись за мою душу!».
Король Артур покидает наш мир, возвращаясь туда, откуда явился — в мифологическое запределье, потустороннее пространство магии и легенд. Вместе с ним уходит эпоха возвышенных идеалов, прекрасных условностей, громоздких, зачастую неловких и не очень-то удобных для повседневности представлений о рыцарской чести. Культ идеальной любви к прекрасной даме, непрактичный до смешного, уступил вполне понятной силе земной плотской страсти. Великое рыцарское братство Круглого Стола оказалось побеждено инцестом и адюльтером.
Условный Пьер Абеляр, хоть и кастрированный недругами, наконец-то утвердил свое личное право любить кого вздумается и рассуждать как угодно.
Рубежи исторических и культурных эпох из-за их неопределенности принято привязывать к знаковым, символическим датам. Так историческая античность эффектно заканчивается красивым жестом пресловутого Одоакра, отославшего прочь из Рима знаки императорской власти, а культурное Средневековье берет начало с признания христианства государственной религией. Насчет хронологической границы, за которой заканчиваются Средние века, вовсе нет единого мнения. Однако я все же обозначил бы ее с точностью: год 1485-й, когда в типографии Уильяма Кэкстона была отпечатана инкунабула «Смерть Артура», последний роман уходящей эпохи, в финале которого поэтическое идеализированное средневековье уплывает в Авалон вместе с последним своим королем.
Когда безутешный сэр Бедивер вернулся с берега моря, где только что растворилась в тумане мистическая барка, уносящая раненого короля в Авалон, он увидел часовню. Там у могильного камня молился отшельник, бывший некогда архиепископом Кентерберийским, а под гробовой плитой покоилось тело короля Артура.