Знакомьтесь – Тигр! Святой выходит на сцену — Лесли Чартерис

I

Теперь весь мир узнал о Святом. По оценке старательных джентльменов, занимающихся подобными вещами, если соединить все посвященные ему газетные колонки, то они протянулись бы от юго-восточного угла Вулворт-билдинга[19] в Нью-Йорке до точки в семнадцать дюймов западнее швейцара у входа в отель «Мейфэр» с Беркли-стрит в Лондоне. Что лишний раз показывает, как энергичные усилия демократической прессы помогают преодолевать пропасть между богатыми и бедными.

Однако теперь надеяться, что Святой сможет и дальше прятаться за завесой анонимности, прикрывавшей его дебют, не приходилось. Как бы ни клеветали авторы детективных романов, полицейские все же обладают определенным интеллектом, а еще более — трудолюбием и терпением. Крестовый поход Святого определенно стал для них вызовом. Конкретный эпизод, когда главный инспектор Тил начал подозревать, что Саймон Темплар знает больше, чем говорит, не представляет особого интереса для нашей хроники. Стоит лишь отметить, что, вернувшись как-то из одной своей поездки за границу, Святой имел все основания полагать, что за время его отсутствия в квартиру наведались посторонние.

Детективы, обнаружившие его обиталище на Брук-стрит, обыскали все крайне тщательно, как требовала профессия. Найти они ничего не нашли, но следы их посещения остались повсюду.

— Могли бы и прибрать за собой, — оглядывая кавардак вокруг, спокойно заметил Святой.

Орас, его преданный слуга, провел пальцем по каминной полке, где осела поднятая пыль, и негодующе хмыкнул.

Когда пришло время ложиться спать, тот все еще ожесточенно сражался с беспорядком. На следующее утро Святой по пути в ванную увидел через дверь, что в гостиной, словно по волшебству, воцарились чистота и порядок. Он пошел осматриваться дальше и в конце концов добрался до кухни, где Орас уже жарил яичницу.

— Смотрю, ты провел генеральную уборку?

— Да, — зло буркнул слуга. — Завтрак через полминуты.

— Отличная работа, — растягивая слова, произнес Святой и двинулся дальше.

Держаться как преследуемый он отказался и вел свой обычный, законный образ жизни. В результате полиция заметила его возвращение только через пять дней. Иногда нахальная открытость — лучший способ маскировки.

Однако долго так продолжаться не могло. Есть патрульные констебли, и немаловажная часть их работы — докладывать обо всем необычном. Как-то вечером Темплар, выглянув из-за шторы, увидел внизу двух мужчин в шляпах-котелках. Те не сводили пристальных взглядов с освещенных окон, которые должны были быть пустыми и темными. Стало понятно, что скоро сюда протянется исследующая рука закона. В тот момент, однако, Святой не сказал ни слова.

Роджер Конвей, придя на следующий день к обеду, застал хозяина еще в халате. Саймон Темплар курил тонкую сигару у открытого окна, положив ноги на подоконник. По сверхъестественно безмятежному выражению его лица стало понятно — что-то случилось.

— Здесь побывал Тил, — уверенно заявил Роджер, окинув комнату острым взглядом.

— Да, Клод Юстас собственной персоной, — с одобрением проговорил Святой. — Как ты догадался?

— В пепельнице выброшенная жевательная резинка, а вон тот клочок розовой бумаги в камине, вероятно, служил ей оберткой. Учитывая мою хорошо известную способность перевоплощаться в Шерлока Холмса…

Святой кивнул.

— Твой ум пугающе развивается, мой Роджер. Да, Тил заглядывал. Я знал заранее — он сам мне сказал.

— Врешь! — весело откликнулся Конвей.

— Да, сказал по телефону, — спокойно продолжал Святой. — Я позвонил, спросил, и он мне все выложил.

— Не может быть!

— Может. Я представился Барни Мэлоуном из «Клэриона»[20] — они приятели — и сказал, что до нас дошел слух, будто он напал на след Святого. Я спросил, готов ли он прокомментировать это. «Пока нет, — ответил мне Тил, — но сегодня утром дело должно проясниться. Заглядывай после обеда, будет материал». «Ясно», — отозвался я. Вот так все и выплыло.

— Твоему нахальству можно позавидовать, Саймон.

— Да, неплохо сработано, мой мальчик. Затем я позвонил своим адвокатам, а дядя Элиас примчался и держал меня за руку, пока мы ждали прибытия блюстителей закона. Те появились в половине двенадцатого, мы немного попрепирались, и Тил отправился восвояси. Надеюсь, он не слишком задержался, дожидаясь Барни, — с ханжеским сожалением добавил Святой.

Роджер Конвей сел и потянулся за сигаретами.

— И он вот так просто ушел?

— Смиренно, как ягненок. Видишь ли, успех расследования всех наших подвигов зависит от свидетельства потерпевшей стороны — а те не горят желанием подавать иски. Я просто сказал Тилу, что пусть он сперва попробует что-нибудь доказать, — в общем, разыграл обычную роль ложно обвиненного честного гражданина. Конечно, он блефовал как только мог, но мы с дядей Элиасом убедили его, что шансов у него нет.

— То есть вы расстались по-доброму?

Святой пожал плечами.

— Я бы скорее назвал это тактическим отступлением. Он спросил, собираюсь ли я продолжать в том же духе, и я ответил, что понятия не имею, о чем речь. Мол, мы столь добродетельны, что от внутренней благодати даже слегка светимся в темноте.

— И на этом все?

— Конечно, он мне не поверил. И все же не стану давать голову на отсечение, что при этом не подмигнул. Дядя Элиас, правда, ничего не заметил. Но, боюсь, он вообще слишком утомился от долгих разговоров. Кстати, если ты протянешь руку и дважды позвонишь в колокольчик, Орас поймет…

Они торжественно подняли пивные кружки, доставленные в ответ на сигнал. Потом Роджер Конвей произнес:

— Есть одно дело, которое могло бы нас заинтересовать…

— С профессиональной точки зрения?

— Вполне возможно. Все началось с девушки, которую я встретил прошлым летом в Торки…[21]

Саймон вздохнул.

— Вечно ты встречаешь девушек в бог знает какой глуши! Вот если бы это случилось в Готеме[22], например, у меня уже была бы наготове песенка. Когда ты пришел, я ее как раз оттачивал. Она про необузданную готемскую даму, что крутила любовь с молодыми парнями, а потом в них стреляла и убивала. Но однажды попался жестокий дикарь — он бедняжку схватил, ей подвесил фонарь. В общем, не обращай внимания… Так что ты там говорил?

— Девушка, с которой я познакомился в Торки…

— …считала, что любовь — это «русские горки»?

— Мой дорогой Темплар…

— Я просто вспомнил, — без тени смущения откликнулся тот, — другую твою знакомую из Торки, которая так считала. И иного не знала, пока не встретила тебя, — о, вернись ко мне, крошка моя! Но ты что-то говорил…

— У нее есть дядя.

— Не может быть!

— Да, есть, и она живет с ним, и у него дом в Ньютоне. Построен почти семь лет назад. Дядя собирался обосноваться там и провести в нем остаток жизни, однако некий человек настаивает, чтобы дом был продан ему.

— Настаивает?

— Что-то вроде того. Он…

— Давай-ка все проясним, дружище. Как зовут дядю?

— Себастиан Альдо.

— Видимо, богатый человек?

— Преуспевающий.

— А мистер Крыс — тот, что хочет купить дом?

— Мы не знаем, кто он. Он подослал своего секретаря, сгусток елейности по имени Гилберт Нив.

Святой сел в кресле поудобнее.

— И что дальше?

— Дальше немного — по крайней мере, так было до сегодняшнего дня. Дядя продавать дом отказывался. Нив предлагал все больше и больше — дошел до двадцати тысяч фунтов, если не ошибаюсь — и был так назойлив, что в конце концов дядюшка не выдержал и вышвырнул его вон.

— И?

— Три дня спустя он возился в саду, как вдруг с него слетела шляпа. Когда он ее поднял, в ней оказалась дырка от пули. Неделей позже он ехал на машине, в которой внезапно оторвался руль. Будь скорость выше, дядя разбился бы насмерть. Еще через неделю таинственным образом всех домочадцев разом поразил какой-то недуг. Сделали анализы и нашли в молоке мышьяк. Пару дней спустя позвонил Нив и спросил дядю, не передумал ли он.

— Дядя Себастиан опять послал его куда подальше?

— Бетти сказала, что от его крика перегорели телефонные провода на мили вокруг.

— Кто такая Бетти?

— Его племянница, та девушка, с которой я познакомился в Торки.

— Ясно. Красавица Бетти так ела спагетти, что шеф-повар за сердце схватился, а официант… э-э, подавился. Когда похороны дядюшки?

Роджер Конвей расправил газету, купленную накануне в половине девятого вечера.

— Бетти рассказала мне обо всем в письмах — они пришли, пока мы были в Мейденхеде. А здесь ты можешь прочитать продолжение.

Саймон взял газету. Роджер указал на нужную колонку, хотя едва ли в том имелась нужда. Заголовок сам буквально бросался в глаза — во всяком случае, такому человеку, как Святой. Под вдохновенной рукой редактора загадочное происшествие превратилось в сенсацию.

Заметка была озаглавлена «Полицейский с крылышками». Суть сводилась к тому, что три дня назад к некоему мистеру Себастиану Альдо явился полицейский — по свидетельству экономки, которая его впустила, совершенно обычный, бескрылый. Однако дальнейшие события показали, насколько обманчивым было это впечатление. После короткого разговора мистер Альдо покинул дом вместе с полицейским на его машине, сказав, что вернется к обеду. Тем не менее ни того, ни другого после этого никто не видел. Когда дядюшку стали искать, окрестные полицейские участки отрицали как пропажу кого-либо из своих сотрудников, так и то, что кто-нибудь из них был послан к мистеру Альдо.

— Насколько я понимаю, — задумчиво произнес Святой, — мисс Альдо в то время находилась в Остенде[23] и вернулась, только узнав об исчезновении дяди. Так сказано в газете.

— Да, она говорила мне, что собирается туда на неделю в августе с друзьями. Ну, есть какие-нибудь идеи?

— Миллионы, — изрек Святой.

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова.

— Обед через полминуты, — произнесла она и вновь скрылась.

Святой поднялся.

— Идей у меня миллионы, Роджер, дорогой мой. Но ни одна из них на данный момент не отвечает на вопрос, с чего бы кто-то до такой степени был заинтересован в конкретном доме в Ньютон-Эббот. Однако если ты мне что-нибудь напоешь, пока я одеваюсь, возможно, меня посетит блестящее озарение за коктейлем, который ты мне за это время заодно смешаешь.

Он исчез и, поразительно быстро вернувшись, взял мартини, который Конвей налил из шейкера. Орас тем временем как раз внес суп. Скорость, с которой Святой одевался, всегда вызывала завистливое восхищение у его друзей.

— Да, это дело нас заинтересовало, — проговорил Саймон, поднимая бокал и одобрительно рассматривая его на свет, — и у нас возникла блестящая идея.

— Какая же?

— После обеда мы выйдем в свет, купим хорошенькую машинку и прямо сегодня отправимся на ней в Ньютон-Эббот.

— Так, чтобы успеть поужинать с Бетти.

— Если ты настаиваешь.

— А есть возражения?

— Только то, что, зная тебя, ради ее же блага…

— Она хорошая девушка, — заверил Роджер проникновенно.

— Только с тобой знакома слишком недолго, — заметил Святой.

— Твое здоровье! — Конвей поднял бокал.

— Поехали!

Они выпили.

— Итак, более подробно о планах на текущую дату, — продолжил Святой. — Купив машину, мы продолжим наш светский тур и найдем место, где можно обзавестись полицейской униформой. Крылышки можешь отрастить сам.

Роджер вытаращил глаза.

— Униформу?! — повторил он слабым голосом. — Крылышки?!

— Как «полисмен с крылышками», — душевно проговорил Святой, — полагаю, ты произведешь настоящий фурор. Это часть моей блестящей идеи.

Подбоченившись, он белозубо улыбнулся — высокий, энергичный, в безупречно сидящем сером костюме. Темные волосы были идеальнейшим образом расчесаны на пробор, ясные голубые глаза смеялись, а загорелое лицо горело бесшабашным мальчишеским задором.

Однако и тогда Святой время от времени выказывал необыкновенную рассудительность и трезвость мыслей. Ему было почти двадцать восемь, и за эти годы он повидал больше, чем многие успевают за восемьдесят, а сделал столько, сколько им не сделать и за сто восемьдесят. И все же далеко не пресытился. Он был только на пороге своего предназначения, хотя иногда казалось, что впереди уже брезжат приоткрывающиеся панорамы. Однако это не столько притупляло его бурную энергию, сколько придавало ей более твердое основание. Саймон оставался все тем же Святым — легкомысленным денди с сердцем крестоносца, бойцом, который дрался, смеясь, беспечным сорвиголовой с улыбкой на устах, вдохновенным и обожаемым вожаком, человеком, родившимся со звуком фанфар в ушах. Люди следовали за ним беспрекословно.

За обедом Темплар с трудом подавлял нетерпение. Потом зажег сигарету, криво сунул ее в улыбающиеся губы и вскочил на ноги, как будто не в силах больше сдерживаться.

— Вперед! — воскликнул он и хлопнул приятеля по плечу.

Оба вышли рука об руку. Если бы Святой сказал, что они отправляются в Тимбукту, Роджер Конвей последовал бы за ним с не меньшим энтузиазмом.

II

Будь Саймон Темплар неудачником, о нем говорили бы с сожалением, что он родился не в то время. И правда, почти во всех областях, где современный мужчина может проявить себя, — за исключением сумасшедшего вождения мощных автомобилей, самоубийственного пилотирования самолетов и искусного обращения с боксерскими перчатками, — Святой был безнадежен. Гольф наводил на него скуку. В теннисе вся прилагаемая энергия откровенно уходила впустую, хотя на фоне недель игры на уровне новичка иногда вдруг следовали вспышки практически чемпионского мастерства. На любом матче по крикету Саймон мазал и при подаче, и в позиции отбивающего, а его «успехи» в бейсболе во время поездки в Америку вызывали слезы на глазах у зрителей.

Однако фехтуя с рапирой в руке или плывя в опасных водах, взбираясь на дерево или на стену дома, скача на самой дикой лошади в мире, бросая метательный нож в визитку, простреливая все три листочка на тузе треф с двадцати шагов или попадая стрелой с такой же дистанции в сливу, зажатую между пальцами вытянутой руки, Святой представлял собой совершенно другое зрелище, достойное того, чтобы рассказывать о нем внукам. Ну разумеется, он родился не вовремя, ему следовало бы жить в любую другую эпоху, кроме нынешней, — любую, в которую его сверхъестественные способности к подобным средневековым умениям обеспечили бы ему первое место среди товарищей.

И в то же время никакого анахронизма никто не замечал, поскольку Святой не был неудачником. Он сам создал для себя подходящий мир и жил в нем. Как говорится, приключения ищут смелых. Саймона окружала та неопределенная атмосфера романтического авантюризма, свойственная в любую эпоху немногим избранным, которая так же неизбежно притягивала неожиданности, как магнит — железные опилки.

Однако оставим будущим поколениям решать, какая часть из этих приключений была порождена самим Святым, — ведь они появляются только из конфликта двух людей авантюрного склада. Самый отчаянный смельчак окажется в тупике, столкнувшись с человеком скучным и заурядным. Святой знал, что семена приключений разбросаны повсюду, видел, как они дают ростки, когда еще никто не мог этого заметить, и сам взращивал их с фанатичной заботой, пока они не расцветали пышным цветом. Это же гениальное предвидение уже коснулось и истории о «полисмене с крылышками».

— Обычному человеку, — благодушно проговорил Святой, гоня свой «десурио» в сторону Девоншира, — такому, как ты, например, мой ангел, никогда бы такое не пришло в голову.

— Ни за что на свете, — с жаром подтвердил тот. Машина на полном ходу проскользнула между двумя другими, едва не задев их борта.

— Обычный человек, — так же благодушно продолжал Святой, — решил бы, что лучше — отправить Бетти в сравнительно безопасное место, например, к своей незамужней тетушке в Стратфорд…

— …на-Эйвоне.

— В Стратфорд-на-Эйвоне. Либо окопаться в доме дядюшки в Ньютоне и приготовиться к обороне от врага.

— Да, обычный человек вроде меня так бы и сделал, — скромно признался Роджер.

Святой небрежно обошел «паккард», который полз по дороге на жалких шестидесяти милях в час.

— Однако такой заурядный способ действий далеко нас не приведет. Гарантирую, что если бы мы играли в открытую и не смыкали глаз, то, скорее всего, отпугнули бы противника на то время, что оставались бы там. А если Бетти и впрямь такая, как ты о ней рассказываешь, это могло бы занять не одну неделю. И в итоге мы так и не узнали бы, какая сила стоит за мистером Нивом — если за ним действительно кто-то стоит.

— А ты предлагаешь…

— …перенести военные действия на территорию противника, — подхватил Темплар. — Выяснить, что за сила стоит за мистером Нивом, которого мы для краткости будем звать Крысом. Определить, что он собой представляет. Взять да и выдумать этот прелестный способ похищать людей с помощью фальшивого полисмена — идея довольно примечательная. Полицейского никто никогда не заподозрит. Бьюсь об заклад, тот просто сказал, что они арестовали подозреваемого в отравлении молока, и предложил мистеру Альдо проехать в участок и посмотреть, не Нив ли это. И взял таким образом дядюшку безо всякого шума и хлопот, неизбежных, когда похищаешь силой.

— И ты предлагаешь, чтобы мы тоже пошли на такой трюк?

— Разумеется. Представь, как это будет выглядеть: всего через несколько дней после пропажи дяди племянница тоже исчезает с таинственным полисменом. Боюсь, правда, что Бетти покажется публике не особенно умной, но тут уж ничего не поделаешь. Главное, Крыс в своем тайном логове, узнав, что кто-то воспользовался его собственной уловкой, начнет думать, кто бы это мог быть, потом вооружится до зубов и постарается найти нас и напасть первым.

— А мы поможем ему, оставив цепочку следов, ведущих прямо в ловушку.

Святой вздохнул.

— Дело движется, как сказала актриса епископу, — пробормотал он. — Мозги у тебя начинают работать что надо. Давай-ка изобрети детали этой ловушки для Крыса сам — я сегодня уже устал.

И он расслабленно откинулся на сиденье, не убирая рук с руля. Тем временем Роджер Конвей, прочитав про себя несколько молитв, прикрыл глаза и постарался продолжить ход мысли Святого.

Остановившись в Шафтсбери, оба подкрепились горячим. К машине Роджер возвращался неохотно.

— Может быть, я поведу? — рискнул он предложить.

— Я еще полон сил, — беззаботно откликнулся Святой.

— Ты ведь только что говорил, что слишком устал, чтобы думать.

— За рулем я не думаю.

Роджер хотел было сказать, что охотно в это верит, но остроумная реплика слишком поздно пришла ему в голову.

Следующие восемьдесят пять миль они покрыли чуть меньше чем за два часа и подъехали к дому, дорогу к которому указал Конвей, когда часы пробили половину восьмого.

— Мне тут пришло на ум, — проговорил Саймон, притормаживая, — что следовало бы послать телеграмму и известить о нашем приезде. Девушка вообще знает, что ты в Англии?

Роджер покачал головой.

— Я не говорил ей, что мы вернулись.

Святой выбрался из машины, потянулся, и оба зашагали к дому. Из окна первого этажа выглянуло чье-то лицо, и не успели они подойти к крыльцу, как створка раскрылась, и до них донесся резкий, подозрительный голос:

— Извините, но мисс Альдо нет дома.

Святой остановился.

— Куда она отправилась?

— В полицейский участок.

Он протестующе застонал.

— Неужели с полисменом?!

— С ним самым, — подтвердила женщина. — Но этот был настоящий — мисс Альдо позвонила в участок, чтобы удостовериться. Они нашли мистера Альдо.

— Он жив? — спросил Роджер.

— Да, жив.

Святой, уставившись в небо, медленно вращался на каблуках, будто привязанный к невидимой точке меж облаками.

— Почему-то, — негромко проговорил он, — мне не слишком верится в эту историю.

— Она звонила в участок, — напомнил Конвей.

— Да, звонила… — кивнул Святой, сделавший к тому времени полный оборот. — То есть сделала именно то, чего любой ждал бы от умной девушки в данных обстоятельствах.

— Но…

Рука Саймона вдруг вытянулась, указывая куда-то.

— Телефонная линия идет за поля и упирается вон в ту группу деревьев, если не ошибаюсь. Если кто-то обоснуется там с соответствующим инструментарием…

— Чтоб меня! — выдохнул Роджер с удивительной сдержанностью.

Святой уже шагал обратно к автомобилю.

— Давно она уехала? — бросил он на ходу перепуганной после всего услышанного экономке.

— И пяти минут не прошло, сэр. Я как раз накрывала на стол. Она взяла свою машину…

— В какую сторону?

Женщина показала. Святой выжал сцепление. Конвей торопливо занял соседнее сиденье.

— Что думаешь, Роджер? Если бы она поехала к Эксетеру, мы бы их встретили. Значит…

— Значит, они отправились в сторону Бови-Трейси — если только не свернули на Эшбертон…

Машина остановилась так резко, что Роджер едва удержался на месте.

— Садись за руль. Ты лучше знаешь окрестности. Используй любые окольные дороги, об ущербе для машины не думай. Бьюсь об заклад, они поехали к Эшбертону. Дартмур[24] — не худшее место в Англии, чтобы затеряться.

Святой обежал машину, а Конвей уже был за рулем и тронулся, едва спутник запрыгнул на подножку. С поразительным хладнокровием Саймон зажег две сигареты — одну себе, одну Роджеру.

— Как мило со стороны Крыса, — заметил Святой с тем беззаботным оптимизмом, который ничто никогда не могло поколебать. — Он проделал всю работу за нас, предоставив и полисмена, и прочее. Как подумаю о том, сколько пришлось бы потратить на твой костюм…

— Если мы его поймаем, — бросил Конвей, сосредоточенно нависший над рулем, — вы сможете это обсудить.

— Поймаем, — пообещал Святой.

Каким бы отчаянным гонщиком он ни был, Роджер Конвей при необходимости мог с ним в этом посоперничать. Вдобавок, что более ценно, он знал здесь каждый дюйм и мог проехать по дороге даже с закрытыми глазами. «Десурио» буквально несся по щебню, проходя повороты на двух колесах, и вклинивался между другими машинами.

— Просто удивительно, как это с нами вечно что-то приключается, — протянул Святой хладнокровно, когда автомобиль каким-то чудом избежал верного лобового столкновения. — Сплошные драматические события. И отчего я не могу жить обычной спокойной жизнью, к которой так стремлюсь?..

Роджер промолчал. Он точно знал, почему его жизнь не такова, — потому что он был другом Саймона Темплара, а тот распространял вокруг себя драматизм, словно заразную болезнь.

III

Сам Святой, однако, не чувствовал за собой никакой вины из-за этого приключения. И не понял бы, даже прозвучи намек, что он может нести ответственность за случайно разыгравшуюся здесь драму. Ее героиней была девушка Роджера, вся история до сих пор тоже исходила от него, и возможную романтическую награду также получит он — в общем, все это за его счет.

В любом случае Святой чувствовал себя вполне довольным. Откинувшись назад с полузакрытыми глазами, он наслаждался сигаретой. У него был дар мгновенно расслабляться и таким образом максимально использовать периоды относительного спокойствия между критическими моментами; когда наступал один из последних, Святой в ту же секунду снова переключался в состояние напряженной стальной пружины. «Отказываясь воспринимать что-либо с должной серьезностью, — говаривал Темплар, — я умудряюсь сохранять молодость».

В настоящий момент он как раз обдумывал одну блестящую остроту для неприличной шутки про жирафа, когда Роджер Конвей выкрикнул:

— Впереди машина!..

— О нет! — сонно отозвался Святой. — Мы врежемся?

Однако глаза его были уже широко открыты, и он тут же увидел автомобиль на гребне следующего холма.

— Что за машина?

— «Моррис» — у Бетти как раз такая же. За рулем мужчина, девушка сидит рядом. Только на нем обычная мягкая шляпа…

— Мой дорогой простофиля, — откликнулся Святой, — ну разумеется, у него под мундиром был гражданский костюм и шляпа в кармане, чтобы переодеться на первом же тихом участке дороги. Полицейский в форме за рулем машины чертовски бросается в глаза. Вполне вероятно, что это наш клиент. Поднажми, дружище!

— Да если бы я мог! — откликнулся Роджер. — Быстрее просто некуда — только если продавить педаль сквозь пол!

— Значит, так и сделай, — оптимистично посоветовал Святой, закуривая новую сигарету.

Машина впереди пропала из виду, однако Роджер уже гнал «десурио» вниз по склону на всей мощи его форсированных восьмидесяти лошадок. Каких-то полминуты спустя автомобиль взлетел на подъем и бросился вниз по следующему спуску под рев мотора и свист ветра. Затем, промчав впадину, с глухим рычаньем вгрызся в новый уклон…

— Между прочим, в Англии, — безмятежно, словно обсуждая некий отвлеченный вопрос, заметил Святой, — разрешается движение со скоростью не выше двадцати миль в час.

— Вот как?

— Да, именно так.

— Что ж, надеюсь, их это устраивает.

— Вы так добры, мистер Конвей, — протянул Святой. — Чрезвычайно добры!

«Десурио» взмыл на холм, обогнув петлю дороги на вершине. Одно захватывающее дух мгновение казалось, что они неминуемо будут зажаты между двумя автобусами, ехавшими в противоположных направлениях, однако каким-то чудом этого удалось избежать. Автомобиль пронесся за следующий поворот и выскочил на прямой участок дороги; впереди, в какой-то четверти мили, был только преследуемый «моррис». «Десурио» пожирал разделявшее их расстояние, словно голодный зверь.

— Я вижу номер! — ударом кнута разорвал молчание голос Роджера. — Это машина Бетти!

— Отлично, дружище! — откликнулся Святой, однако и не подумал выбросить наполовину выкуренную сигарету.

Еще один поворот, пройденный на смертельно опасной скорости, и новый прямой участок. До «морриса» оставалось каких-то тридцать ярдов. Под рукой Роджера взревел клаксон. Мужчина впереди посигналил в ответ, пропуская обгоняющий автомобиль.

— Сбрось скорость, когда поравняешься с ним, — скомандовал Святой. — Я возьму этот галеон на абордаж. Готов?

— Да!

— Тогда вперед!

Рывком распахнув дверцу со своей стороны, Темплар выскользнул на подножку, аккуратно прикрыл дверцу за собой и ехал стоя, пока нос «десурио» не поравнялся с задним крылом «морриса». Все это — невозмутимо докуривая сигарету. В таких ситуациях холодильник по сравнению со Святым казался раскаленной печью.

Водитель другой машины, увидев его в зеркале, прибавил скорость. Его рука, соскользнув с рулевого колеса, нырнула в карман.

— Отстанешь, как только я перескочу! — отрывисто скомандовал Святой. — Давай!

«Десурио» поравнялся с «моррисом» и сбросил скорость. Секунду машины мчались бок о бок на пятидесяти милях в час, разделенные расстоянием в какой-то фут. Святой перешел на другую подножку так же спокойно, как если бы перешагивал дорожку в саду. «Десурио» в тот же миг отстал, взвизгнув тормозами. Как раз вовремя — «моррис» пьяно завихлял по дороге, когда Святой одной рукой ухватился за руль, а другой нанес два точных удара…

Водитель завалился набок, выскользнувший у него из пальцев пистолет упал с глухим стуком. Саймон уверенно выправил руль. Скорость быстро снижалась — нога водителя, потерявшего сознание от пары сокрушительных ударов в челюсть, слетела с педали акселератора, иначе машина не вписалась бы в следующий поворот.

За поворотом, ярдов через двадцать, дорога раздваивалась на главную и узкую второстепенную. Святой включил сигнал поворота, потом, потянувшись, дернул ручной тормоз и крутанул руль. Проехав еще немного, автомобиль остановился. Роджер припарковал «десурио» позади.

Во время всех этих ожесточенных и стремительных действий девушка даже не шевельнулась. Глаза ее были закрыты, словно она спала. Внимательно посмотрев на нее, Святой тщательно обшарил карманы остававшегося без сознания водителя. Роджер тряс девушку и звал по имени, потом поднял взгляд на спутника.

— Ее накачали наркотиками…

— Да, — кивнул тот, задумчиво изучая небольшой стеклянный шприц для подкожных инъекций, наполовину заполненный жидкостью бледно-соломенного цвета, — именно так.

С тем же выражением лица Святой поднял правую руку водителя, закатал рукав, воткнул иглу в обнажившуюся плоть и нажал на поршень. Пустой шприц полетел в ближайшую канаву.

— Сдается мне, Роджер, теперь надо действовать как можно быстрее. Доставай сумку из машины и выкладывай полицейские причиндалы. Хочу посмотреть на тебя во всем великолепии.

— Но куда мы теперь?

— Подумаю, пока ты переодеваешься. Одно могу сказать точно: медлить нельзя ни секунды. Курица-экономка уже наверняка поднимает тревогу, так что надо спешить, пока не перекрыли дороги. В общем, пошевеливайся, мой милый ангел!

Святой временами говорил, что Роджер слишком хорош собой, чтобы быть по-настоящему умным, однако иногда тот схватывал все с похвальной быстротой — так было и в этот раз. Пока он торопливо втискивался в униформу, его спутник вытащил из «морриса» водителя, перенес к «десурио» и свалил на заднее сиденье.

— Допросим его с пристрастием попозже. Если очухается, — небрежно добавил Святой.

— Куда мы могли бы направиться? — спросил Конвей. — Возвращаться назад через Ньютон небезопасно, но не двигаться же дальше к морю до самого Лендс-Энда?[25]

— Почему бы и нет? — протянул Святой, капризно реагировавший на любую провокацию. — Местечко с таким романтическим названием в самый раз подходит, чтобы разбить там пиратскую базу, а нам она очень нужна. Впрочем, есть варианты: свернуть на Тависток и Окхемптон, или двинуть по дороге вдоль северного побережья через Барнстейпл и Майнхед, или рискнуть прорваться через Эксетер.

— Я думал, ты хочешь, чтобы нас увидели.

— Да, но в таком месте, где не смогут остановить. Пусть нас заметят в любой из деревень, а вот в Эксетере как бы не задержали — там и в лучшие времена особо не разгонишься.

— Пожалуй. Если мы направимся на восток, нам все равно там будет некуда деться. Разве что обратно к тебе на Брук-стрит.

— Этот адрес известен Тилу, — возразил Святой. — Он может заявиться туда в любой момент. Вот твоя незамужняя тетушка в Стратфорде-на-Эйвоне…

— Ты ее не знаешь, — фыркнул Роджер, примеряя шлем.

— Ну, могу себе представить… Ладно, побережем чувства тетушки. Она наверняка ужасно разволнуется, когда Крыс, вооружившись, двинет на нас со своей бандой, чтобы вернуть заложницу.

Роджер, взяв сброшенную одежду, понес ее к «моррису». Святой шагал рядом. Вокруг простиралась унылая вересковая пустошь. От главной дороги их отделял небольшой земляной холм, поросший сверху утесником.

— Тогда куда же нам деваться? Не забывай — все, что Крыс узнает из газет, настоящей полиции станет известно раньше. Этого мы не предусмотрели.

— Да, действительно… — задумчиво буркнул Святой. Он замер, поставив одну ногу на подножку «морриса», сунув руки глубоко в карманы и отрешенно глядя вдаль. — Этого мы не предусмотрели…

— И?..

Всего полчаса назад (Роджер знал это, потому что его спутник успел выкурить две сигареты, а за час тот с точностью хронометра приканчивал четыре) они спокойно подъезжали к дому в Ньютон-Эббот, предвкушая ужин, недолгий вечер в приятной компании, ванну и заслуженный ночной отдых перед возвращением к решению задачи. Вместо этого они с десяток раз рисковали жизнью во время лихорадочной автомобильной погони, вытащили водителя, накачали найденным при нем наркотиком, и теперь на них висели два бесчувственных тела и необходимость выстроить какой-то план на ближайшие сутки.

Однако Саймон Темплар казался совершенно безмятежным, как будто даже не заметил никаких причин для волнения.

— С другой стороны, — проговорил он задумчиво, все еще не сводя глаз с девушки, — мы могли бы слегка пересмотреть свою стратегию… Во всей Англии есть только одно место, где полиция даже не подумает искать.

— И где же?

— В доме дяди Себастиана.

Роджер давно перестал удивляться каким бы то ни было предложениям Святого, к тому же схватывал все на лету.

— Хочешь сказать, нужно отправляться туда?

— Именно так.

— Но экономка…

— Экономка, сердце которой наполняется страхом при виде «полицейского с крылышками», заперев дом, стремглав помчится прочь отсюда в лоно семьи, в Торки — или где там оно находится. Мы сперва двинем в один известный мне паб в Сент-Мэричерче за выпивкой и провизией…

— Только не в этих брюках, — заметил Роджер, указывая на свой костюм.

— Брюки сойдут, главное — снять мундир и шлем. Можешь оставить на себе остальные элементы полицейской формы, чтобы сэкономить время. Позже она тебе еще понадобится. Сегодня вечером скорость правит бал, ангел мой. Великому уму все по плечу…

Роджер, чувствуя себя слегка сбитым с толку, послушно принялся стаскивать мундир. Святой помог приятелю надеть пиджак.

— Дальнейшие детали я продумаю по дороге. У меня есть одна грандиозная идея, но для этого нужно доставить нашего паренька под кайфом в какое-нибудь тихое место, пока он не очухался. Я возьму его и «десурио», а ты — «моррис» и пташку, и погнали что есть мочи!

Конвей, разворачиваясь, выехал задним ходом на главную дорогу. Святой, проезжая мимо, высунулся в окно.

— Девушка на вид что надо — смотри, держи обе руки на руле, дружище!

Весело махнув ладонью, он рванул вперед. Роджер направил «моррис» следом.

Стоял август, и было еще светло. Косые лучи солнца мягко падали на лиловую пустошь, вверху тенью на бледно-голубом небе в сторону заката летел кроншнеп, странно крича, будто хихикая. Вечерний воздух нежил и будоражил.

Вскоре ритм движения стал привычным. Роджеру следовало бы не спускать глаз с «десурио», но нет. Добросовестно сжимая обеими руками руль, он часто поглядывал на девушку. Потом, так же истово держась за рулевое колесо уже одной рукой, протянул другую и снял с ее головы маленькую шляпку, оправдывая себя тем, что прохладный воздух может привести одурманенную в чувство.

Черные волосы, прямые и блестящие, обрамляли совершенно неправильное лицо. Странно расположенные глаза, нелепый нос, смехотворный рот — все черты не такие, как надо. При этом великолепная кожа. Она, должно быть, высокая. «С высокими всякие глупости не проходят, — со знанием дела сказал себе Роджер. — Но вообще, если действовать умеючи, можно что-нибудь придумать…»

Знакомый им со Святым паб в Сент-Мэричерч, его дружелюбный владелец, не задающий лишних вопросов. Перемещение паренька под кайфом в тихий погребок, где ничто не помешает жесткому допросу. Дальнейшая разработка стратегии Святого, которую тот пока не афиширует. А потом, быть может…

При всей смехотворности ее рта было в нем что-то интригующее. И если мужчина, вырвав девушку из пучины таинственной опасности, не может взамен претендовать на романтическую награду, то по какому праву он вообще именуется мужчиной?

Роджер нашарил сигарету, закурил и уверенно поехал дальше, по обыкновению угрюмый, однако вполне довольный в душе.

IV

Подъехав к гаражу гостиницы «Золотой орел» в Сент-Мэричерч, Конвей увидел уже стоявший там «десурио». Святого внутри не было, однако паренек под кайфом по-прежнему занимал заднее сиденье. Судя по открытому рту, он немилосердно храпел.

Роджер вытащил девушку из «морриса» и пронес внутрь через вход из гаража. Их никто не заметил — все постояльцы были на ужине. Найдя пустовавшую комнату отдыха, Конвей оставил Бетти в кресле и отправился дальше. Неудобных вопросов, по какому праву он бросает тут посторонних бесчувственных девиц, ждать не приходилось — он сам был владельцем этого паба в свободное от приключений время.

Пройдя по коридору в холл, Роджер нашел там Саймона Темплара, распинавшегося перед управляющей.

— П-пирушка была что н-надо, — разглагольствовал тот, ритмично покачиваясь. — Шампанское, б-бренди, п-пиво!.. В-вот такими б-бочонками!

Он бессмысленно захихикал, расставляя руки, чтобы показать их величину.

— В-вот такими! И мы будем гулять до утра, мы будем гулять до утра, мы будем гулять до у-утра!..

При виде Конвея Святой пылко схватил управляющую за руку, указывая на него.

— А вот и наш дорогой старина Роджер! Спросите его, он п-подтвердит, что п-пирушка б-была что н-надо! И мы будем гулять до утра, мы будем гулять…

— Боюсь, — проговорил Конвей с миной, выражавшей полное неодобрение, — мой друг здорово пьян.

Святой нетвердо помахал у него перед лицом пальцем.

— Пьян? — с торжественной серьезностью запротестовал он. — Роджер, дружище, ужасно неспра… справедливо. Уж-жасно! Если бы ты еще сказал это о Десмонде… Наш дорогой старина Душный Десмонд попросту отрубился. Я оставил его в машине. И он б-будет там до утра, он б-будет…

Шокированная управляющая потянула Роджера в сторону.

— Нельзя пускать его в таком состоянии, мистер Конвей! В гостинице постояльцы…

— А нет ли свободных номеров?

— Ни одного. И сейчас начнут расходиться с ужина…

— А мы, — немелодично завыл Святой, — будем гулять до у-утра-а, мы все будем гулять до у-утра… Налейте мне выпить!

Вид у управляющей был совершенно беспомощный.

— С ним есть кто-то еще?

— Да, один в машине — спит без задних ног.

— Почему бы просто не выставить их?

— Нале-ейте, — пропел Святой счастливым голосом, — и как можно больше. Твой взгляд покажет мне, что пье-ошь ты за меня, и я-а в ответ свой ку-убок подниму…[26]

Роджер оглянулся. Какой-то багроволицый толстяк выставил голову из курительной, недовольно отыскивая источник шума. Найдя, он негодующе засопел в великолепные белые усы и снова скрылся, со стуком захлопнув дверь. Управляющая, казалось, была на грани истерики.

— Посла-ал тебе я ро-озовый венок, — самозабвенно продолжал тянуть Святой, наслаждаясь исполнением серенады, — не сто-олько чествуя тебя, сколь…

— Прошу, сделайте что-нибудь, мистер Конвей! — умоляюще проговорила несчастная управляющая, едва не ломая руки.

— Нельзя пить и не петь, — хрипло провозгласил Святой, будто сообщая непреложную истину.

Конвей пожал плечами.

— Я не могу просто его выставить. Мы давно знакомы, и он приехал, чтобы остановиться у нас. Вообще он редко бывает в таком состоянии.

— Но куда же нам его деть?!

— Как насчет погреба?

— Погреба?! Со всеми бутылками?!

Пришлось поскорее выкручиваться.

— Там есть привратницкая — засуну его туда, чтобы остыл. И второго туда же.

— И нельзя петь и не пить! — патетически продолжал Святой. — Нет, нельзя, мой дорогой старина!

Конвей вкрадчиво взял его под руку.

— Тогда нам лучше пойти выпить, дружище.

— Отличная идея! — любовно кидаясь тому на шею, воскликнул Святой. — Пошли выпьем! Будем пить всю ночь, всю ночь!..

Он обернулся и кое-как послал управляющей воздушный поцелуй.

— Увидимся завтра, моя ягодка: мы будем гулять до утра, мы — ик!.. Роджер, старина, почему пол так качается? Тебе бы надо что-то с этим…

Они добрались до привратницкой, вполне натурально пошатываясь, и тем же манером ввалились внутрь. Здесь Святой наконец выпрямился.

— Тащи «Душного Десмонда» сюда, малыш, да поживей. А куда ты дел девушку?

— Оставил в одной из гостиных. Тебе обязательно так себя вести?

— Конечно, дружок, — из-за Десмонда. Убери Бетти куда-нибудь с глаз, в номер. Притворись, что вы с ней дурачитесь. В общем, полагаюсь на тебя!

Вытащив из машины бесчувственное тело, Роджер отволок его внутрь и запихнул в привратницкую. По счастью, это видела только кипящая от злости управляющая. Из открытой двери донесся голос Святого:

— Ба, наш дорогой Десмонд! Как ты, Десмонд, старина? Я ккраз гврил…

Выйдя из комнаты и прикрыв за собой дверь, Роджер напустил на себя деловитую официальность.

— Так вы сказали, все комнаты заняты, мисс Кокер?

— Номер семь сейчас пустует, но его должны занять вечером…

— Боюсь, гостям не повезло, — отрезал он. — Подъехала моя подруга, и я должен ее где-то разместить. Скажете, что ужасно сожалеете, но с бронью вышла накладка, и перенаправьте их куда-нибудь в другое место.

Он развернулся и зашагал обратно по коридору. Управляющая, окаменевшая от изумления, услышала короткий разговор — правда, до нее долетал только голос мистера Конвея. Затем появился он сам, неся на руках девушку.

— Грубая сила, — напористо говорил тот, — сейчас последний писк моды. Так что не сопротивляйся, Бетти, дорогая, слышишь?

Быстро миновав возмущенную мисс Кокер, Роджер зашагал дальше к лестнице.

— Что, нравится, когда тебя на руках носят? Таким ты меня любишь больше? Ладно-ладно, я тебя отучу притворяться. Вот брошу сейчас в ванну — мигом оживешь…

Поворот лестницы скрыл его из виду, но голос не умолкал. Остолбеневшая мисс Кокер продолжала потрясенно слушать… Она все еще стояла у ступенек, когда, несколько минут спустя, Роджер спустился, чувствуя, что его репутация среди подчиненных безвозвратно подорвана.

— Будете ужинать, мистер Конвей? — холодно осведомилась управляющая.

Семь бед — один обед. Роджер широко ухмыльнулся.

— Приготовьте и нарежьте сэндвичи и велите привратнику принести пару дюжин пива. Думаю, мы отправимся на прогулку под луной по вересковым пустошам — и будем гулять до утра.

И прошагал мимо, удовлетворенный моральной победой. Святого он нашел сидящим с сигаретой во рту на кровати привратника и обозревающим распростертого на полу человека. Точно так же увлекающаяся самоанализом кошка могла бы изучать спящую мышь.

Святой поднял взгляд на вошедшего, вопросительно приподняв бровь. Роджер отрицательно покачал головой.

— Я оставил управляющую внизу, в другом конце коридора. И вот что я тебе скажу: после всего случившегося мне придется либо ее уволить, либо уйти самому.

— Ну и что? — пожал плечами Святой. — Держать паб — не к лицу честному уголовнику. А где Бетти?

— Я отнес ее в седьмой номер.

— Никто ничего не заподозрил?

— Вроде бы нет.

— Молодчина. Теперь давай-ка посмотрим на тебя…

Саймон поднялся, потом вдруг вытянул руки и хлопнул ладонями по подбородку Роджера. Тот отпрянул.

— Какого?..

— Ш-ш… Поменьше экспрессии.

Святой показал пальцы, черные от пыли.

— Твоему привратнику следовало бы лучше подметать у себя под кроватью. Однако на сей раз мы его простим — так у тебя будет более злодейский вид. Теперь долой воротничок и галстук, шейный платок пойдет тебе куда больше. Вот так…

Он выдернул из кармана Роджера элегантный шелковый квадратик носового платка.

— Завяжи вокруг шеи, сразу станешь больше на себя похож. Пиджак расстегни и подними воротник сзади — будешь выглядеть круче… Еще бы кепку набекрень, как носят дружки из колледжа… У каждого уважающего себя привратника есть кепка для выхода в свет.

Бесцеремонно распахнув платяной шкаф, Святой порылся в нем и нашел что искал.

— Надень-ка. Надвинь на ухо, а козырек спусти на глаза. Вот так!

Роджер повиновался беспрекословно.

— Но в чем смысл?

— Очень просто, — откликнулся Святой. — Обрабатывать парня по-настоящему — слишком шумно, и у нас нет для этого подходящего места. Так что мы, как говорится, пойдем другим путем. Я бы сам сыграл роль подсадной утки, только он меня узнает, поэтому честь предоставляется тебе. А я пока расположусь в комнате Бетти и поведаю ей обо всем, что произошло, когда она очнется.

— Да, но…

— Полагаюсь на твое воображение — сам сочини историю, которую преподнесешь очухавшемуся Десмонду. Придерживайся главного — ты из той же шайки, и тебя тоже сцапали. Ты в плену у Святого, где именно — не знаешь. По комнате понять что-то невозможно.

Он указал на крошечное оконце высоко в стене, выходящее на голую стену.

— Старомодно и негигиенично, но для нас в самый раз. Выбраться через него нельзя — слишком маленькое. Дверь я запру, а ключ заберу с собой. Через полчаса я закроюсь в служебном помещении этажом выше и начну наблюдение. Когда закончишь, махни в окно платком — я увижу и тут же спущусь.

— Но к чему такая спешка? — Конвей едва переводил дух от бьющих автоматными очередями указаний Святого.

— Ради плана, — пояснил тот. — У тебя будет преимущество — ты насядешь на Десмонда, пока он еще не отошел от наркотика. Ты его друг, вы в одной лодке — вытянешь из него все. Главное, узнать, под каким именем Крыс известен полиции и где Десмонд должен был с ним встретиться, чтобы передать Бетти.

Роджер занял место Святого на кровати.

— И ты хочешь выяснить это сегодня же?

— Разумеется. Крыс ожидает, что этой ночью Бетти воссоединится с дядюшкой на семейном собрании. Так оно и будет, если ты окажешься достаточно убедителен. Я сам доставлю ее на место, замаскировавшись как смогу под Душного Десмонда. А когда Крыс раскусит эту шутку, ты, старичок, заранее поджидая в своем карнавальном костюмчике, ворвешься и всех арестуешь — возьмешь его на его же собственный трюк. Как тебе нравится такой юмор?

Лицо Роджера вспыхнуло энтузиазмом.

— Мне он по душе.

— Мои шутки всем по душе, — скромно заметил Саймон Темплар. — А когда мы возьмем Крыса…

— Вот именно. Тайна дома дядюшки Себастиана перестанет быть тайной.

Святой скользнул взглядом по комнате, заметил на столе лист бумаги с эмблемой гостиницы и сунул в карман. Потом поднял руку и вывернул из патрона единственную лампочку.

— Становится темно, а плохое освещение будет тебе только на пользу. Готов?

— Ты всегда можешь на меня положиться, — невозмутимо ответил Конвей.

Это было одним из его излюбленных выражений, на которое Святой откликнулся улыбкой. Роджер никогда не являлся звездой их банды по части чистого, абстрактного ума, но, если уж на то пошло, лучшего помощника не было во всей Солнечной системе.

Святой осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Никого. Он обернулся.

— Ну, тебе и карты в руки. Не забывай о главных уловках. Когда от Душного Десмонда больше ничего интересного добиться не сможешь или почуешь неладное, просто двинь ему ведром по башке и выкидывай флаг.

— Хорошо, Святой.

— Пока, красавчик.

— Пока, чудила.

Послышался звук запираемого замка и вынимаемого из него ключа. Роджер закурил и вытянулся на кровати, одним глазом следя за мужчиной на полу и вспоминая такие интригующие губки девушки…

V

Докурив сигарету, Конвей какое-то время просто лежал, глядя в потолок. Затем попытался рассмотреть минутную стрелку наручных часов, которая едва заметно ползла по циферблату. Комнату окутывали серые сумерки. Роджер зевнул.

Ему в голову вдруг пришла тревожная мысль — что, если Святой недооценил эффективность наркотика в шприце? Да, там оставалось около половины — логичным казалось предположить, что чего хватило одной, того будет вполне достаточно и другому, и вколоть ему весь остаток. Однако на самом деле ничто не говорило о том, что шприц изначально был полон. Вдруг Бетти ввели всего несколько капель, а остальное приберегли на тот случай, если понадобится еще?

Роджер секунду раздумывал, не грозит ли ему обвинение в убийстве. Он так и не смог принять ни представления о заведомой ценности любой человеческой жизни, ни небрежного презрения к закону, который запрещает как следует вмазать ближнему, если тебе не нравятся его отвратительные привычки и гнусная рожа, — что было характерно для очаровательной непосредственности Саймона Темплара.

Однако непрекращающийся храп Душного Десмонда — для человека с чувствительным слухом, возможно, неприятный — успокаивал. Роджер закурил еще одну сигарету…

Наконец лежавший на полу стал подавать некоторые признаки возвращения сознания. Храп перешел в тихий стон. Роджер повернулся на бок, наблюдая. Мужчина дернулся, с трудом двинув ногой, однако затем на какое-то время снова впал в забытье. Потом опять застонал и пошевелился, на этот раз энергичнее.

— Моя гголова… Он меня ударил…

И снова замолчал. Роджер приподнялся на локте.

— Здорово, дружище.

Тишина, потом звук болезненного голоса:

— Кто здесь?

— Здорово они тебя отделали, приятель, — заметил Роджер.

— Там было двое в машине. Один вылез и двинул мне. Видать, сильно. Голова, чтоб ее… Почему так темно?

— Уже ночь. Ты долго провалялся в отключке.

Повисла пауза. Пленник явно силился пробиться сквозь туманивший мозг наркотический дурман. Роджер пожалел, что в каморке темно, хотя и понимал, что для придуманной хитрости это только на руку. Наконец снова послышался голос:

— Ты кто вообще?

— Меня тоже сцапали.

— Это ты, Каррис?

— Да.

Мужчина напрягал зрение, пытаясь разглядеть что-либо в полумраке. Белки глаз сверкали в темноте.

— У Билла Карриса другой голос.

— Я Джордж Каррис, — нашелся Роджер. — Брат Билла.

Он спустил ноги и пересек комнату. Мужчина кое-как, извиваясь всем телом, сел. Конвей положил руку ему на плечо.

— Иди ляг на кровать, — предложил он. — Сразу полегчает.

Тот уставился на его лицо, всматриваясь.

— Ты не похож на Билла.

— Я не Билл, я Джордж.

— Все равно ты должен его напоминать. Как ты тут очутился?

— Я был с Биллом.

— На телефоне?

— Ага.

— Билл говорил, что пойдет один.

— Он передумал, решил взять меня. Ну, сможешь добраться до кровати, если я тебе помогу?

— Попробую. Перед глазами все так и вертится…

Роджер помог пленнику встать и практически дотащил до постели, на которую тот так же безвольно повалился. Сам Роджер присел на краешек и проверил время — прошло уже больше получаса после ухода Святого.

— Тебя как звать?

— А то ты не в курсе?

— Я же новенький. Из всей банды только Билла знаю.

— Врешь ты все! — зарычал пленник. — Ты вообще не из банды! Ты!..

— Идиот! — рявкнул в ответ Роджер, прибавив ругательство. — Какого… по-твоему, я тут делаю, если меня тоже не сцапали?!

Мужчина некоторое время мучительно размышлял над приведенным аргументом, потом, как будто удовлетворившись им, спросил:

— Где мы?

— Не знаю. Я тоже был в отрубе, когда они меня сюда притащили. Так как, говоришь, тебя зовут, дружище?

— Дайсон. Угорь Дайсон. Кто эти «они», о которых ты все время говоришь?

— Банда Святого, конечно.

— Святого?.. Врешь! — прохрипел Дайсон перехваченным от страха голосом.

— Говорю тебе, это Святой. Я сам видел…

— Еще никто из увидевших Святого не уходил просто так!

— Но это правда! И он сказал, что собирается пытать нас! Мне страшно, Угорь, надо как-то выбираться отсюда.

Конвей почувствовал, как задрожала кровать.

— Он мне ничего не сделает, — хрипло проговорил Дайсон. — У него на меня ничего нет. Он не посмеет…

— Ага, держи карман шире! К тебе у него самый большой счет — за то, что ты накачал наркотиками ту девчонку. Он сказал, что шкуру с тебя спустит, вот как!

— Боже!..

Хоть и зная, какой сверхъестественный ужас внушает имя Святого, обросшее легендами о его безжалостности, Роджер Конвей почувствовал презрение к хнычущему на кровати негодяю и без малейшей наигранности грубо тряхнул его за плечо.

— Да прекрати ты ныть! Думаешь, от этого что-нибудь изменится?

— Босс нас выручит!

— Он слишком далеко, от него помощи не дождешься, — наугад рискнул Роджер.

— Я был уже почти на месте, когда меня схватили.

Почти на месте! Значит, логово где-то в вересковых пустошах, до чего-либо еще оттуда далеко… Сердце Роджера наполнилось торжеством, и он молниеносно постарался развить успех.

— Ты же не знаешь, насколько далеко мы сейчас. Мы оба провалялись в отключке больше часа. А босс, если и узнает… точнее, когда узнает, что это Святой, сам бросится собирать манатки, не до нас будет.

— Много ты понимаешь! Да когда это Паук Слит своих бросал?!

Паук Слит! Второе очко засчитано… Роджер почти опасался продолжать. Было ужасно трудно придерживаться нужного тона, когда все внутри так и трепетало от восторга.

— Нам скоро принесут поесть — так они сказали. Я в лучшей форме, чем ты, — могу попробовать задать стрекача, если ты их отвлечешь. Отправлюсь за боссом и остальной бандой и приведу их сюда… Только мне нипочем не найти одному дорогу на этих пустошах. Да еще и темно…

— А ты часто там бывал?

— Всего пару раз. Меня Билл водил.

— Тогда все просто. Вы с какой стороны двигались?

— От Эксетера.

— Через Окхемптон?

Что-то в том, как был задан вопрос — легкая, почти неуловимая нерешительность, — пробилось сквозь охватившее Роджера ликование. Времени на раздумья не было. Напрягшись, он снова вернулся к рискованной игре.

— Нет. Сам знаешь, что таким путем не пройти. Через Моретон-Хемпстэд.

Послышался облегченный выдох сквозь зубы.

— Извини, приятель, надо было тебя проверить. Значит, миль десять после Моретон-Хемпстэда…

— Да, где-то так.

— …И в паре миль от Двух Мостов. Помнишь, там такой холм с тремя пригорками справа от дороги, где вы должны были остановиться?

— Да, вроде припоминаю.

— Тогда дальше не заблудишься. Проходишь двести шагов к северу от холма, вниз по склону, и дальше низинкой на северо-запад, пока не дойдешь до зарослей утесника в форме буквы S. Там сворачиваешь на северо-восток — и ты на месте.

— Но ведь темно…

— Луна будет светить.

Роджер сделал вид, что обдумывает услышанное.

— Вроде ничего сложного, когда ты так объясняешь. Но…

— Да все просто! — рявкнул Дайсон. — Только я не верю, что ты правда туда отправишься! Ты трус несчастный! Сделаешь ноги и все — поминай как звали! Как пить дать свалишь с концами!

— Какого дьявола ты городишь?!

— Такого! Не верю я тебе! Ты просто пытаешься спасти собственную шкуру и хочешь, чтобы я тебе помог. Задашь стрекача, говоришь, если я их задержу? Ну спасибо! Слушай сюда — или мы оба рвем когти, или оба останемся здесь. Знаю я вашу породу. Билл вечно труса праздновал, и ты такой же. Ах ты…

Монолог мистера Дайсона становился слишком однообразным, а мозг Роджера и так кипел, занятый совершенно другими вещами. Паук Слит — кто бы он ни был — и холм с тремя пригорками в паре миль от Двух Мостов по дороге на Моретон-Хемпстэд. На север — вниз по склону — к северо-западу до зарослей утесника в форме буквы S — свернуть на северо-восток…

Потасовка в темной комнате могла принести слишком много хлопот. Дайсон был отнюдь не в легком весе — Роджер заметил это, когда помогал ему перебраться на кровать. Вполне вероятно, что и силы к нему уже вернулись…

Святой, уходя, посоветовал в качестве выхода удар ведром. Однако Роджер обнаружил кое-что получше — массивную отломанную ножку стула, которую, похоже, использовали, чтобы выключать свет, не вставая с кровати. Пальцы любовно сомкнулись на импровизированном орудии…

VI

— Извини, что заставил ждать, — протянул Святой десять минут спустя, — но твоя управляющая бродит прямо на пути как в воду опущенная, и я не рискнул попадаться ей на глаза. Ты погубил ее молодую жизнь, Роджер. Говорю тебе, она больше никогда в жизни не сможет улыбаться.

Конвей указал ножкой от стула на кровать.

— Этот в отрубе.

— Отложил золотое яичко?

— Кое-что разболтал. Есть с чем поработать.

— Посмотрим, что тут у вас, как сказала актриса епископу… — пробормотал Саймон. — Один момент — сейчас прольем свет на этого субъекта.

Он нащупал патрон, вытащил из кармана лампочку и вкрутил. Роджер щелкнул выключателем.

— Думаешь, загнется? — спросил Святой, с интересом разглядывая мистера Дайсона.

— Вряд ли.

— Жаль. Тогда придется его связать. Приведи себя в порядок и пойди принеси какую-нибудь веревку. Расскажешь все, пока я буду заниматься нашим другом.

Роджер снял платок с шеи и вернул на место воротничок, пока Святой, поплевав на шелковый квадратик, оттирал грязь с лица приятеля. Затем тот отправился выполнять задание. В коридоре он встретил мисс Кокер.

— Я искала вас, мистер Конвей, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорила леди. — Где вы были все это время?

— Если я вам скажу, — честно ответил Роджер, — вы будете шокированы. В чем дело?

— Один из постояльцев пожаловался на шум.

— Ну и пусть его.

— Он желает немедленно съехать.

— Не останавливайте его. Сэндвичи и пиво готовы?

— Ждут вас уже полчаса. Но, мистер Конвей!..

— Передайте малюткам, чтобы потерпели еще немного. Теперь уже скоро.

Он прошагал дальше мимо потерявшей дар речи управляющей. Однако та подождала, пока он через несколько минут не вернулся с мотком прочного шнура в кармане.

— Мистер Конвей!..

— Мисс Кокер?

— Я не привыкла, чтобы со мной обращались подобным образом. Нет, сэр! Полагаю, вы сами тоже пьяны! Я привыкла к респектабельным гостиницам — да, именно так, — и никогда не слыхивала ни о чем подобном, никогда!..

— Мисс Кокер, — доброжелательно откликнулся Роджер, — послушайте моего совета — ищите новую работу. Потому что мое заведение я собираюсь превратить в высококлассный придорожный кабак, откуда посетителей будут каждый день под утро выносить пьяными в дым. Так что пока-пока, старушка.

Он захлопнул дверь привратницкой у нее перед носом. Святой поднял глаза, мимолетно улыбнувшись.

— Семейная ссора?

— «Я привыкла к респектабельным гостиницам — да, именно так, — и никогда не слыхивала ни о чем подобном, никогда!»

— Вы всегда были настоящим джентльменом, мистер Конвей, учтивым и выдержанным!

— Единственный способ сейчас двигаться дальше — изобразить перед ней, что я тоже пьян. Завтра буду рассыпаться в извинениях. Вот твоя веревка.

Святой взял шнур и принялся за дело с умением и сноровкой, пока Роджер пересказывал свой разговор с мистером Дайсоном. Саймон внимательно слушал. Его память споткнулась на имени Слита — оно отозвалось каким-то смутным звоночком, словно знакомое, но дальше дело не пошло.

— Паук Слит… — повторил Святой. — Нет, не могу вспомнить. И сколько человек должно быть там, на пустошах?

— Этого мне узнать не удалось.

— Нас только двое. Дикки Тремейн отправился на машине поиграть в гольф в Шотландии, и я даже не знаю, где его искать. Пат и Нормана я отправил к Терри на регату в Каус…[27]

— Ты бы все равно не стал втягивать в это Пат.

— Даже если бы и хотел, времени не хватит. Нет, ангел мой, нам с тобой придется улаживать это одним, наплевав на шансы. Зато есть одна идея…

— Какая?

Святой, затянув последний узел и подергав его, обернулся к Роджеру.

— Мне она крайне не нравится, но это самое разумное, что можно сделать. Я знаю личный номер Тила, и он, скорее всего, сейчас дома. Спрошу у него, говорит ли ему что-нибудь имя Слита. У Тила лучшая память во всем Скотленд-Ярде. Однако тогда придется сказать и то, что я на хвосте у «полисмена с крылышками».

— Он ведь сразу предупредит по телефону местную полицию!..

— Исключено. Ты просто не знаешь ребят из Скотленд-Ярда. Они ревнивы, как матери на детском конкурсе красоты, и о местной полиции заботятся не больше, чем шофер «роллс-ройса» о «форде». Я предложу Тилу приехать первым утренним поездом — забирать «готовые образцы», — и уверен, что он не скажет об этом ни одной живой душе. Теперь вали отсюда и убери с дороги свою управляющую. Отведи ее в какое-нибудь тихое место и займи разговором. Если хочешь, извинись прямо сейчас, а не завтра утром. Главное — дай мне четверть часа, чтобы я мог спокойно позвонить по межгороду.

Роджер кивнул.

— Будет сделано. Но у нас остается на все про все только ночь и половина завтрашнего дня.

— Этого достаточно, чтобы взять Крыса, выяснить тайну дома и так далее. Будем действовать в темпе. Вперед, дружище!

— Понял. Где встречаемся?

— В номере Бетти, примерно через полчаса. А теперь катись.

И Роджер покатился.

Он нашел брызгавшую от ярости слюной управляющую в холле, завел ее в кабинет и провел за беседой двадцать нелегких минут. Наконец выбрался, оставив там свое достоинство, зато не потеряв сотрудницу, и отправился вверх по лестнице.

Роджер Конвей всегда был особенным другом Святого. Многие по всему миру питали к Саймону Темплару уважение, граничащее с благоговением; столько же, если не больше, было тех, ради помощи которым он сам не остановился бы ни перед каким преступлением. Однако с Роджером их связывали особые узы.

Святой испытывал безграничную привязанность только к двум людям — мужчине и девушке. Мужчиной был Роджер Конвей. Девушкой — Патрисия Холм. Она была как сливки в кофе Святого. Вся их троица, как три мушкетера, происходила из совершенно разных миров, однако судьба свела их вместе.

И Роджер подумал — довольно трезво осознавая, что едва знакомая девушка, которую он только сегодня днем видел без чувств, тронула его сильнее, чем это безопасно для мужчины, — а если бы она стала четвертой в их неразлучной компании? Остались бы узы, притягивавшие его к остальным, столь же крепкими? Конечно, он всего лишь строил воздушные замки, но Бетти по-настоящему задела его душу.

После такого краткого размышления он вошел в номер девушки в слегка подавленном настроении. Та припудривала носик.

— Привет, Роджер, дорогой. Как ты?

— Лучше всех. А ты как?

Обмен банальностями, не более, но довольно приятный. Роджер закурил и присел на кровать, чтобы видеть лицо Бетти в зеркале на туалетном столике. Они поболтали. Пришлось по второму разу пересказывать эпизод с Дайсоном и другие вещи. Она похвалила молодого человека за находчивость, с которой тот придумал отнести ее наверх, изображая, что шутливо сердится на ее притворство. Роджер, похоже, воспрял от похвалы.

— Твой друг — очень приятный человек, — заметила Бетти.

— Кто, Святой?

— Ты так его называешь? Он представился Саймоном.

— Все зовут его «Святой».

— Он неотразим.

Роджер вновь слегка сник.

Бетти была явно напугана своим приключением, но держалась на удивление молодцом. Несмотря на ощутимо натянутые нервы, в ее голосе не слышалось даже намека на истерику. Девушка объяснила, как разворачивалась история с наркотиком.

— Я вела машину и вдруг почувствовала укол в ногу. «Полицейский» показал мне торчащую из обивки булавку — якобы это была она. Но примерно минуту спустя перед глазами у меня все поплыло. Пришлось остановиться. Нога распухла и онемела. Больше я ничего не помню, пока не очнулась здесь. В кресле уже сидел Саймон — или Святой, как ты его называешь. Он заставил меня сунуть голову под холодную воду, потом снова уложил и все мне рассказал.

Минуты летели за минутами. Бетти села рядом, и Роджер, не прекращая говорить, рассеянно взял ее за руку. Кажется, девушка не возражала, как он вспоминал потом. Однако вскоре их прервал негромкий стук в дверь. Вошел Саймон Темплар.

Роджер сразу остро ощутил эксцентричность своего одеяния — он до сих пор был в полицейских брюках при обычном пиджаке, а на его лице все еще оставалась размазанная грязь от остатков импровизированного грима. Словом, в отличие от некоторых, неотразимым его никак было не назвать. Святой же, напротив, так и сиял лоском костюма, пошитого у лучшего портного, и глянцем туфель.

— Прошу прощения за вторжение, мальчики и девочки, — весело произнес Саймон, — думаю, вам будет интересно узнать, что у нас с Тилом по междугородной связи состоялся душевный разговор, который принес свои плоды. Инспектор будет в Эксетере завтра после обеда, поставит нам выпивку и заберет вещественные доказательства. Но до того времени спать нам не придется, Роджер!

— Что-нибудь выяснил про Слита?

— А то! — Святой повернулся к девушке. — Припомни-ка, старушка, когда дядя Себастиан начал строить свой дом?

— Могу сказать совершенно точно, — ответила та, — потому что это было за неделю до моего дня рождения. Я гостила у него в Торки, и он отвез меня посмотреть, как роют котлован под фундамент.

— Девчушка на каникулах, вся в хвостиках и с книгою, — экспромтом продекламировал Святой. — Понятно. И когда же у тебя день рождения?

— Третьего августа.

— Пять дней назад, а нас даже не пригласили!.. Стало быть, за неделю до этого было двадцать седьмое июля. А если семь лет назад — значит, в тысяча девятьсот двадцать втором… Роджер, ангел мой, это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

— Почему?

— Потому что пятого июля тысяча девятьсот двадцать второго года Гарри Слита, известного также как Паук Слит, арестовали в Саутгемптоне. Первого августа того же года в Центральном уголовном суде его приговорили к семилетнему заключению за взлом помещения для хранения ценностей на лайнере в порту Плимута и похищение отправлявшихся в Америку бриллиантов на пятьдесят тысяч фунтов. Все сведения предоставлены великолепной памятью нашего единственного и неповторимого Клода Юстаса Тила.

Впитывая информацию из обрушившегося водопада фактов, Роджер даже забыл о своем одеянии. Мозг, однако, тут же ухватился за одну четкую мысль.

— Бриллианты так и не нашли?

— За все эти годы. Но Крыс определенно был в бегах со стекляшками до того, как дядя Себастиан начал строить свой дом. И как раз в этом районе — миновать его никак бы не получилось. Как недисциплинированному заключенному, Крысу пришлось отбыть свой срок практически полностью — он вышел восьмого июня. И что же он предпринял первым делом?

— Попытался купить дом! — моментально вклинился Роджер, на минуту забыв о не успевавшей за ходом их мыслей Бетти. — А когда дядя Себастиан отказался продавать, попытался запугать его. Когда и это не вышло, похитил его, а затем и Бетти…

— …Потому что она наследница, и если дядя вдруг просто исчезнет, дом перейдет к ней.

— Поэтому Крысу пришлось выкрасть обоих, чтобы заставить подписать купчую, датированную задним числом, за несколько недель до исчезновения…

— А потом убить — или другим способом убрать с дороги, пока он не вступит в права владения, не выкопает свою добычу и не ускользнет куда подальше. Роджер, дружище, мы с тобой просто молодцы!

Девушка переводила беспомощный взгляд с одного на другого.

— Я ни слова не поняла из того, о чем вы говорили.

Святой хлопнул себя по ляжке.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Самая безумная и забавная история, просто животики надорвешь! Подумать только! Крыс, смывшись с кристаллическим углеродом на пятьдесят тысяч, чувствуя, как на пятки ему наступают легавые, под покровом ночи пробирается на поле и закапывает там камушки…

— Потом его ловят… — вступил Роджер.

— …И он бодро отправляется в тюрьму, зная, где сможет найти свое сокровище, когда освободится. Выходит из-за решетки, готовый устроить себе праздник и наслаждаться жизнью, — и выясняет, что кто-то купил его поле и выстроил дом прямо над кладом! Ха! Можете вы себе такое представить?!

Девушка, охнув, зажала рот рукой. Это было безупречное объяснение всей загадки, единственно возможное и в то же время убедительное — и тем не менее оно казалось плодом буйного воображения какого-нибудь писателя. Услышанное требовалось переварить. Однако двое мужчин, очевидно, находили его полностью заслуживающим доверия. Святой, подбоченившись, трясся от беззвучного смеха. Роджер, более сдержанный по природе, довольно ухмылялся.

— Звучит, — проговорил он.

— Да просто отлично! Ну, стало быть, отсюда и будем плясать. Провизия для войск приготовлена?

— Да.

— Загружай все в «десурио». По дороге оставим бо́льшую часть у Бетти — на будущее. С собой возьмем только немного выпить и перекусить на ходу. «Моррис» придется бросить: полиция будет его искать. Вы двое можете выходить открыто, а я проскользну в лучшую ванную — она выходит на подъезд к гаражу, так ведь? — вылезу в окно и встречу вас там.

— А как быть с Дайсоном? Его нельзя просто оставить в привратницкой.

— Зайди и двинь ему еще разок повыше уха. Так он точно не станет вопить или сопротивляться. Отнеси его к машине, возьмем с собой. Я бы не вынес разлуки с Душным Десмондом ни на час.

— Думаю, получится, — кивнул Конвей. — Прямо напротив привратницкой есть дверь, ведущая в сад. Уже достаточно темно, и если действовать быстро, никто ничего не заметит.

— Отлично! Бетти, старушка…

Стремительный водопад инструкций вдруг прервался, как будто перекрыли кран. Святой повернулся к сбитой с толку девушке с самой своей обворожительной улыбкой.

— Бетти, старушка, как думаешь, ты справишься?

— Что от меня требуется? — переспросила та. — Я не поняла практически ни слова.

Ее несообразительность выбила Святого из колеи. Непривычный (что он всегда готов был признать по трезвом размышлении) к менее живому уму обычных людей, он неизменно удивлялся любому, кто проявлял хоть малейшее недоумение по поводу его слов или дел. Ограниченный взгляд на мир среднего человека оставался для Саймона Темплара вечным источником обидного изумления.

— Цветик мой ненаглядный…

Роджер, сам обладавший вполне заурядным умом и знавший по собственному опыту, какой шок может испытать впервые столкнувшийся со Святым в таком состоянии, сочувственно вмешался:

— Предоставь это мне, старина.

Языком менее ярким и образным, однако куда более понятным для непосвященной аудитории, Роджер кратко резюмировал, что им известно о ситуации и замысле преступников. Святой слушал с неприкрытым восторгом. Он никогда не уставал восхищаться и завидовать этому недоступному для него дару находить общий язык с любым представителем рода человеческого. Людям приходилось приспосабливаться к Святому, а Роджер сам мог приноровиться к кому угодно.

Он объяснил все так, что Бетти поняла. Однако затем перешел к интересовавшему Святого вопросу и тут же увидел готовый появиться на ее губах автоматический отказ. Тогда в дело вновь вступил Саймон Темплар — на этот раз полностью уверенный в себе. В салонных любезностях ему не было равных.

— Бетти, дорогая…

Теперь пришел черед Роджера слушать с завистливым восхищением. Было бы бесполезно просто записать сказанное. Слова сами по себе, лишенные магического очарования голоса, которым Святой мог при случае воспользоваться с убийственной легкостью, показались бы банальными, если не смехотворными. Он говорил и говорил, сочетая дружелюбные уговоры с давлением, доверительное легкомыслие с романтичной дерзостью. Тон менялся с сумасшедшей скоростью. Такой напор заставил бы согласиться любую девушку — хотя, возможно, та и сама бы недоумевала потом, как так вышло. Все закончилось в несколько минут. Бетти, глядя расширенными глазами, лишь спросила:

— Вы правда считаете, что я должна это сделать?

— Именно, — произнес Святой так, будто от ее решения зависели судьбы мира.

Она заколебалась, беспомощно переведя взгляд на Роджера, а потом произнесла:

— Хорошо. Я согласна. Но не стану скрывать, что ужасно боюсь. Правда. После этого вечера…

— Вот и умничка, — перебил Бетти Святой, бесцеремонно заключая ее в объятия.

Роджер испытывал мрачное удовольствие от того, что вскоре ему предстояло как следует двинуть по голове мистера Дайсона. Хотя, в общем-то, подошел бы кто угодно…

VII

— Видимо, это здесь, — проговорил Святой.

Он растянулся во весь рост в сырой траве и разглядывал дом с вершины пригорка. Имея такой богатый гардероб, как у Святого, можно было позволить себе жестоко обращаться с поэмой работы дорогого портного из светло-серого фреско. Роджер Конвей, блюдя честь своей полицейской формы, ограничился тем, что присел на корточки. Бетти держалась чуть позади обоих мужчин.

Приземистый черный силуэт дома виднелся в лунном свете. Резко выделялись два четко очерченных желтых окна. Ясное небо походило на перевернутую плошку из темного стекла; вопреки самонадеянным заверениям мистера Дайсона, от света тонкого месяца, висевшего низко над горизонтом, толку в пути было не больше, чем от звезд. «Десурио» с выключенными фарами, припаркованный у края дороги, остался примерно в миле отсюда.

Святой слегка пригнулся, чтобы пламя спички не могли заметить из дома, и, сложив ладони ковшиком, закурил.

— Ну, можем начинать. Где девушка?

Оба отползли назад, чтобы присоединиться к Бетти.

— Готова, малышка?

Над пустошами веяло сырым дыханием ветра. Бетти, легко одетая, поежилась.

— Чем быстрее все закончится, тем лучше, — тихо сказала она.

— Уже скоро, — заверил Святой. Его зубы блеснули в улыбке. Выражение лица нельзя было разобрать во мраке, однако легкая дрожь нетерпения в голосе ощущалась и так. — Все помнят, кому что говорить?

— Я не знаю, как мне себя вести… — нервно произнесла девушка.

— При настоящем похищении этого тоже не знаешь, так что все нормально. И вообще, ты должна быть без сознания после второго впрыскивания содержимого шприца. Роджер, пистолет наготове?

Тот убедительно хлопнул себя по карману.

— А у вас есть пистолет, Святой? — спросила Бетти.

Послышался негромкий смех Саймона.

— Спроси Роджера, пользуюсь ли я оружием. Нет, я оставляю это другим. Не выношу шума. У меня собственное патентованное вооружение, гораздо более тихое, но не менее эффективное. Так мы готовы?

— Да.

— Отлично! Роджер, ждем твоего драматического появления через десять минут. Пока!

— Пока, Святой… Пока, Бетти!

Конвей нащупал руку девушки и ободряюще сжал. Мгновение спустя он остался один.

Святой, поддерживая Бетти за талию одной рукой, со сверхъестественным, кошачьим чутьем прокладывал путь по неровной земле. В ночном мраке их темная одежда была почти неразличима. Нацепив мягкую шляпу Дайсона, Саймон надвинул ее на глаза и поднял воротник, чтобы придать себе более зловещий вид. Еще даже не приблизившись к дому, он слегка согнул колени и ссутулился, чтобы больше походить ростом на захваченного бандита. Сам Дайсон в это время мирно спал в «десурио», связанный по рукам и ногам и с кляпом из собственного носового платка во рту.

Об осторожности Святой не заботился. Задев что-то подбородком, он понял, что порвал сигнальную нить, но бесстрашно зашагал дальше. Свет в обоих окнах вдруг погас.

Где находилась дверь, Святой не знал, однако за добрых двадцать шагов от дома его необычайно чуткие уши уловили, как она скрипнула, открываясь. Он замер как вкопанный, крепче ухватив Бетти за талию, и прошептал, почти коснувшись губами ее уха:

— Притворись, что ты в обмороке. И не волнуйся — победа за нами!

Стремительно наклонившись, Святой подхватил Бетти на руки, как ребенка. Трава вокруг зашуршала. Саймон широко улыбнулся, невидимый в темноте, и снова двинулся вперед, но медленнее…

Прямо перед ним тьму прорезала вспышка. Он остановился. Воротник прикрывал его подбородок, девушка на руках помогала скрыть фигуру, поля шляпы затеняли склоненное лицо и защищали глаза от слепящего света фонаря.

После секундной паузы, прерываемой лишь шуршанием травы, донесся грубый голос:

— Дайсон?

— А ты думал кто? — хрипло откликнулся Святой. — Убери фонарь!

Свет моргнул и потух.

— Почему ты не подал сигнал? — проговорил тот же голос.

— Делать мне больше нечего!

В смутном силуэте дома вдруг прорезался вытянутый вверх светлый прямоугольник двери. Сразу за входом мужчина, повернувшись спиной к Святому, разжигал масляную лампу.

Святой, выпрямившись, поставил девушку на ноги и тремя быстрыми ловкими движениями стянул одолженную шляпу, опустил воротник и одернул пиджак. Мужчина все еще возился с лампой, и окрик донесся сзади, из-за двери.

— Да это не Дайсон!

Человек внутри обернулся с приглушенным восклицанием. Саймон, стоя в элегантно-непринужденной позе, прикуривал вторую сигарету от окурка первой.

— Нет, я не Дайсон, дорогуша. Но обрати внимание — я этого и не говорил. Я хотел бы поддержать свою репутацию в плане честности хотя бы еще несколько минут.

Святой поднял кроткий взгляд, слегка взмахнув спичкой, чтобы затушить ее. В дверь сзади проталкивались другие. Один, два, три, четыре… и у двоих в руках автоматические пистолеты. Несколько больше, чем предполагалось. Лицо Саймона Темплара приобрело необыкновенную безмятежность.

— Так-так-так!.. — протянул он. — Сколько мух у тебя в коллекции, Паук. Поздравляю!

Человек, возившийся с лампой, шагнул вперед. Движение было странно перекошенным — сначала он волоком выдвинул одну искривленную ногу, потом подтянул другую. Сразу же стало понятно происхождение прозвища. Почти карликового роста, но с невероятно широкими плечами, мужчина обладал короткими деформированными ногами и по-обезьяньи длинными руками. На маленькой сморщенной физиономии под кустистыми бровями помаргивали неестественно бледные голубые глазки.

«Просто красавец», — подумал про себя Святой и ощутил, как содрогнулось плечо девушки.

Мужчина сделал еще один скользящий шаг вперед, впившись в обоих косым взглядом. Потом…

— Кто вы такие? — каркнул тот же грубый, надтреснутый голос.

— Его королевское высочество, принц Как-то-там Чего-то-там, — откликнулся Святой. — А вы, стало быть, мистер Паук. Рад, что вы со мной познакомились. Ну что ж, официальное представление состоялось, кому первому делать реверанс — вам или мне? Боюсь, я свой учебник по этикету заложил пару сезонов тому назад…

— А эта леди?

— Мисс Бетти Альдо. По-моему, вы желали ее видеть, и я ее привез. Предоставленный вами сопровождающий, к сожалению, оказался, э-э… не в состоянии продолжать путешествие. Ударился головой о дерево или что-то в этом роде. Так или иначе, бедняга выбыл из строя, и я решил занять его место.

Выцветшие глазки загорелись жутким огнем.

— Значит, вы повстречали Дайсона?

— Если не ошибаюсь, друзьям он известен как Угорь. Лично я зову его Душный Десмонд. Да, полагаю, можно сказать, что мы, э-э… вступили в контакт.

Паук огляделся.

— Закройте дверь.

Дверь немедленно заперли на засов на глазах у Саймона.

— Кстати, — светским тоном заметил он, — когда я еще не знал вас так коротко, как сейчас, то называл Крысом. И теперь ужасно разочарован тем, что прозвище вам не подходит, ведь у вас нет усов. Однако поговорим о более приятных вещах…

— Ведите их сюда.

— Да, о более приятных… — дружелюбно продолжил Святой, беря Бетти за руку и без малейшего протеста следуя в комнату за коротышкой, освещавшим путь лампой. — Не находите ли вы, что здешний воздух весьма бодрит? И такая чудесная погода стояла последнее время. Моя тетушка Этель всегда говаривала…

Слит обернулся с ворчанием, оскалив ряд желтых зубов.

— Хватит! Помолчите минуту…

— Но я не хочу останавливаться, как сказала актриса епископу, — откликнулся Саймон. — Как и ей, мне все мало. Вот, например, какие тихие игры вы предпочитаете? Шашки, домино, фанты?..

Без малейшего предупреждения коротышка размахнулся и раскрытой ладонью отвесил ему оплеуху. Святого охватила слепящая ярость. Двое держали его на мушке, еще двое стояли рядом с тяжелыми дубинками, но в таком состоянии его не остановила бы и артиллерийская батарея или фугасный снаряд. Не успел Саймон осознать, что происходит, как кулак пушечным ядром вслепую ударил от плеча…

В следующее мгновение Святой вновь обрел ледяное хладнокровие. Коротышка кое-как поднимался с пола, из разбитых губ текла кровь. Остальные не двинулись с места.

— Я определенно потерял самообладание, — с сожалением проговорил Святой, стряхивая пепел с сигареты. — И все же я не стал бы больше так делать на твоем месте, красавчик, в следующий раз ты можешь пострадать серьезнее. Как говаривала моя тетя Этель, шутки шутками…

— Ах ты!..

— Тише, тише! Не перед этими невинными овечками. Они могут тебя не так понять. Тебе, наверное, интересно узнать, почему они меня не пристрелили? Да потому что кишка у них тонка. Не так ли, дорогуша?

Святой повернулся к одному из мужчин с пистолетом — и без малейшей поспешности или злости, щелкнул его по носу. Палец на спусковом крючке дернулся. Саймон вскинул руки.

— Один момент! Прежде чем стрелять, послушай, что я скажу, а то как бы не пришлось пожалеть. Тебя это тоже касается, миляга! — бросил он, обернувшись к Пауку, правая рука которого скользнула к карману брюк.

В глазах коротышки полыхала ярость, на секунду Святому показалось, что тот все же выстрелит, не дослушав. Он застыл на месте.

— Кто ты?! — проскрежетал Паук.

— Инспектор Максвелл, Скотленд-Ярд. Пришел обсу…

Ладонь Слита невольно дернулась вверх.

— …обсудить ваши взгляды на животрепещущий вопрос: «Почему Роберт Пил?»[28] А если серьезно, советую быть поосторожнее с этим пугачом — дом окружен моими людьми, и мимо них не пролетит даже муха. Что, съел, Паук?

— У меня большое желание…

— …спустить курок, а там уже разбираться? Понимаю. Но я бы на твоем месте не стал этого делать. Серьезно. Потому что иначе тебя совершенно точно повесят и будут держать на веревке, пока ты не перестанешь отличаться от трупа. Не то чтобы слегка вытянутая шея повредила твоей красоте…

— Дайсон нас заложил! — яростно вмешался один из вооруженных мужчин.

— Именно, и еще как, — с задумчивым видом кивнул Святой. — Но у вашего дружочка не было особого выбора. Когда мы начали подпаливать ему второе ухо…

— Да ты на все руки мастак! — гневно проскрипел Слит.

— Что есть, то есть, — скромно согласился Святой. — Моя тетушка Этель всегда говорила…

Продолжение утонуло в громовом стуке в наружную дверь. Саймон с улыбкой прервал себя.

— Мои люди беспокоятся. Виноват, совсем забыл о времени за нашей милой беседой. Однако скажи мне, Паук, — с напором произнес он, — как, по-твоему, поймал я тебя?

Слит отступил на шаг. Его глаза заметались по комнате, словно у загнанного зверя, ищущего путь к бегству. И все же что-то в них говорило о том, что так легко он не сдастся. Выцветшие, лишенные выражения, на похожем на маску сморщенном лице они со странной определенностью говорили, что нет, не поймал…

Остальные стояли, застыв, как четыре статуи. Точнее, как три — один жадно всматривался в лицо Святого, словно пытаясь что-то разглядеть.

Полыхавший в глазах Слита огонь зловещим образом вдруг сменился холодной пустотой. Саймон успокаивающе взял девушку за плечо и почувствовал, что та дрожит.

— Не смотрите на меня так, — ожесточенно прошептала Бетти. — Мне страшно…

— Выше нос, старушка, — подбодрил ее Святой. — Он по-другому не умеет. С такой-то физиономией…

Дверь вновь загрохотала. Слит вдруг ожил.

— Туда, за портьеры! — скомандовал он двоим с пистолетами. — Ты берешь на мушку девушку, ты — мужчину. Если они попытаются предупредить своих — хоть намеком, — стреляйте! Все поняли?

Оба тупо кивнули и двинулись исполнять приказ. Слит повернулся к двум другим, по очереди ткнув пальцем:

— Ты оставайся на месте, а ты иди открой дверь. Что касается тебя… — Он обернулся к Святому. — Ты слышал мои приказы. И они будут выполнены. Так что распускай своих людей под любым предлогом, который сможешь выдумать…

— Ты серьезно, ангел мой?

— Еще как — если только не хочешь умереть на этом месте, и девушка умрет вместе с тобой. Будь ты один, я бы еще мог бояться, что твое чувство долга перевесит осторожность. Однако ты отвечаешь за девушку… Думаю, ты будешь вести себя благоразумно. Итак…

Послышался звук отодвигаемого засова. Портьеры, в каких-то трех шагах от Святого, доходили до пола. Они уже перестали колыхаться после того, как их потревожили, и ничто не выдавало, что за ними прячутся двое мужчин. Третий, стоя в углу, по-прежнему не сводил с Саймона глаз.

Слит убрал руки с пистолетом за спину. Вошедший Роджер Конвей отсалютовал приятелю, который выглядел святее некуда.

— Да, констебль?

— Прошу прощения, сэр, — тоном сурового служаки проговорил Роджер, — но время вышло. Сержант Джонс послал меня проверить, все ли у вас в порядке.

— В полном, спасибо. Я бы сказал даже…

Уголком глаза Саймон вдруг увидел, как лицо человека, стоявшего в углу и не спускавшего с него взгляда, будто озарилось.

— Босс!..

Слит злобным взглядом приказал ему замолчать, однако тот не послушался, указывая на Саймона дрожащей рукой.

— Босс, черта лысого это легавый! Я его попервой видал, когда он обнес «Парадисо» на Нассау-стрит в Нью-Йорке, четыре года тому! Этот парень, что с девкой, — Святой!

Слит развернулся, выхватывая из-за спины пистолет, но Саймон уже высоко поднял руки.

— Ладно, дружок, — протянул он. — Приз за лучшую память твой. Роджер, вытащи руку из кармана. Ты на мушке у целой расстрельной команды, и вряд ли они поверят, что ты просто хотел предъявить свидетельство о рождении… Вечеринка начинается, мальчики и девочки, уж поверьте мне на слово!

VIII

Конвей увидел пистолет в руке Слита в тот же момент, как прозвучало предупреждение. Медленно подняв руки, он шагнул вперед и присоединился к Святому. Портьеры раздвинулись, и прятавшиеся за ними мужчины вышли наружу.

— Что ж! — резко бросил Слит. — Я с первых твоих слов понял, что ты врешь. Уж я-то легавых повидал достаточно!

— И еще немало повидаешь, пока с тобой не будет покончено, — ровным тоном заметил Святой. — Значит, ты слышал про меня?

— Да.

— Тогда ты должен знать, что у меня есть… друзья. Трое из них сейчас ждут перед домом. Если вы не выйдете с нами в качестве пленников, мимо них вам не пройти. Они будут преследовать вас в темноте по пустошам и перебьют по одному. Никто из вас не доберется до дороги живым. Такой приказ я им оставил. И можешь улыбаться сколько угодно, дружок!

— Твои люди не убивают.

— Они разделались с Шастелем — знаешь такого? Были и другие, о ком ты никогда не слышал. А за меня они прикончат любого — как придавили бы ядовитого паука. Если не веришь, пошли одного из своих наружу — и увидишь, вернется ли он назад.

Конечно, это был блеф — отчаянный наглый блеф. Однако других козырей в рукаве у Святого не имелось. По крайней мере, так он мог получить передышку в несколько секунд, чтобы подумать.

Слит разглядывал его, склонив голову набок, выискивая малейшую фальшь в голосе или поведении. Святой, однако, был холоден и непоколебим, как айсберг, а в его тоне звучала ровная твердость отполированной стали.

— Значит, они выполнят любой твой приказ? — поинтересовался Паук.

— Именно.

Коротышка кивнул.

— Тогда ты сам дал мне ключ от этой ловушки. Все говорили, что Святой умен, но, похоже, и он делает ошибки. Ты позовешь их сюда. Пожалуйста…

Саймон коротко рассмеялся.

— Даже не надейся!

— Тогда… Принеси сюда веревку, Уэллс.

Один из людей Паука вышел.

— Он блефует, — с напряжением в голосе проговорил Роджер.

— Ну разумеется, — негромко откликнулся Святой. — Но не порти ему удовольствие, если ему так хочется. Наш Крыс — обычный человек со своими простыми радостями. Он напоминает мне…

— Сейчас мы посмотрим, кто тут блефует, — оборвал его Слит.

Он обернулся к подручному, вернувшемуся с отрезком веревки, взял ее и принялся связывать короткую петлю.

— Кто-то тут говорил про вытягивание шеи… Лично я предпочитаю сдавливание.

Паук аккуратно затянул узел и передал обратно подручному. Петля была размером как раз с человеческую голову.

— Вот тебе петля, Уэллс, а вот кочерга. Знаешь, что такое гаррота? Набрасываешь ему веревку на шею, продеваешь туда кочергу и начинаешь закручивать, чтобы петля медленно затягивалась. Очень медленно, слышишь, Уэллс? Нет!..

Слит вдруг замолчал, в его выцветших глазках зажегся огонек жестокой злобы.

— Нет, это было бы ошибкой. Не ему, а ей. Девушке.

Роджер сделал движение вперед, но вооруженный охранник угрожающе преградил ему путь.

— Грязный подонок! — яростно взревел Конвей, бессильный перед упершимся ему в грудь дулом пистолета.

— Я то же самое хотел сказать, Роджер, — невероятно спокойно проговорил Святой. Он перевел взгляд на Слита. — Довод принят. И ответ — нет, снаружи никого. На сей раз я говорю правду.

— Понятно — очередной блеф!

— Увы, мы не смогли тебя обмануть, «забавная мордашка»[29].

— А до того как ты его разукрасил, физиономия у него была такая же забавная? — ехидно поинтересовался Роджер.

— Нет, полностью трагичная, — откликнулся Святой.

Слит шагнул вперед, перекошенный от ярости. Секунду казалось, что он снова ударит Святого, и тот заранее приготовился, однако страшным усилием воли злодей взял себя в руки.

— Мне будет удобнее переваривать твой юмор, Темплар, — злобно прошипел он, — если тебя свяжут. Принеси еще веревку, Уэллс.

— Нам попался очередной храбрец, — язвительно буркнул Роджер.

Святой улыбнулся — еще не случалось такого, чтобы он был не в состоянии это сделать.

— У него просто слабое сердечко. Бабушка говорила ему всегда ходить в шерстяных подштанниках и не рисковать, нарываясь на ответный удар. Он только что позабыл про совет и мог бы погибнуть от шока. Ведь это было бы ужасно, правда?

Вернулся Уэллс с большим мотком веревки на плече. Двое других бандитов схватили Святого.

— Обыщите его, — приказал Слит, — и свяжите.

Пленника ощупали со всех сторон, однако он нисколько не опасался результатов. Он никогда не носил при себе столь очевидного оружия, как огнестрельное, — только два небольших ножа, которые метал с невероятной сноровкой. И тому, кто не знал секрета, ни за что не пришло бы в голову искать их там, где они, в ножнах, прятались: любимица Святого «Анна» на левом запястье, а второй, «Белль», — на правой икре под носком.

Притащили стул, и Саймон сел, не сопротивляясь. Бороться сейчас было бы просто бесполезной тратой сил. Ему скрутили руки за спиной, лодыжки примотали к ножкам стула.

— Это уже двадцать седьмой раз, когда меня так связывают, — с подбадривающей любезностью произнес Святой, — и всегда мне удавалось как-то выбираться — как герою книжки с захватывающими приключениями. Но вы не отчаивайтесь. Просто постарайтесь управиться лучше, чем ваши предшественники. Боюсь, ваше мастерство напоминает мне двадцать второй случай. Я звал того парня Гальфред Гадостный, и тетя Этель тоже не особо хорошо к нему относилась. К несчастью, он умер — позднее мне пришлось столкнуть его с крыши. Он упал в сад, и в следующем сезоне на всех деревьях выросли кроваво-красные апельсины…

Тон Святого был так спокоен и приподнято-оптимистичен, будто он обсуждал программу скачек на следующий день после того, как огреб кучу денег, поставив на сегодняшнего победителя двадцать к одному. В немалой степени это было призвано поднять дух Бетти. Однако скорее всего Саймон так же держался бы и в одиночку — исключительно для собственного развлечения. Да и что толку выходить из себя?

Слит молча стоял у стены, сжимая в руке пистолет. Ярость улеглась, превратившись в нечто ужасающе спокойное и смертоносное, как тихо кипящая на огне кислота. Менее беспечного человека, чем Святой, такая внезапная сдержанность парализовала бы больше любого проявления жестокости. Впрочем, даже он ощутил ледяной холодок, будто рука мертвеца скользнула по его спине. Однако Саймон лишь улыбнулся.

— Теперь другого, — скомандовал Слит.

— Роджер!.. — невольно вырвалось у Бетти.

Конвей, которого, как и Святого, усадили на стул и принялись стремительно опутывать веревкой, тут же откликнулся:

— Не волнуйся, дорогая. Эти поганые крысы ничего такого мне не сделают. А когда я доберусь до того уродливого нароста на лице земли, что стоит там…

— У тебя будет возможность его убить, — бесстрастно произнес Святой. — Обещаю. В качестве оружия рекомендую остро наточенный багор, чтобы не подходить к негодяю слишком близко.

Девушка, бледная и дрожащая, подавила рыдание.

— Что они с вами сделают?

— Ничего, — резко откликнулся Роджер.

Слит убрал пистолет в карман.

— Теперь девчонку.

Роджер неистово рванулся, натянув путы.

— Что, даже ее боитесь?! — кипя от гнева, воскликнул он. — Правильно! Вас побили бы и новорожденные младенцы, вы, жалкие трусы!..

— Не стоит так расходиться, дружище, — спокойно произнес Саймон. — Ты только напугаешь девушку…

— Готово, босс, — сказал Уэллс, закончив с узлами.

Слит кособоко двинулся от стены.

«Бледно-голубые глаза, — подумал Святой. — Бледно-голубые… Такие у всех безжалостных людей — убийц и великих полководцев. Вечерок будет еще тот!»

Паук поднял с пола брошенную петлю и, прошаркав вперед, остановился перед Саймоном.

— Значит, ты у нас записной шутник, да, Темплар? — Надтреснутый голос звучал неровно и выше обычного.

— Именно. Во всяком случае, такая у меня репутация. А ты — чудовище, сбежавшее из бродячего цирка, верно? Дай знать, когда будешь готов начать.

Увидев, что его ждет, Святой вернулся к тону, каким пользовался в случае настоятельной необходимости, и резко скомандовал:

— Не смотри, Бетти! Крыс собирается состроить одну из своих «забавных мордашек» — как бы тебе не лопнуть со смеху!

— Мне не нравится такой юмор, — проговорил Слит тем же голосом и махнул свободным концом веревки.

Бетти, вскрикнув, закрыла глаза. Роджер бессильно выругался.

— Вот так… и так… и вот так… и еще… и еще… и еще! — монотонно бормотал Слит. Он остановился, тяжело дыша. — Ну что, Темплар, есть еще шуточки?..

— Только одна, — откликнулся тот, едва заметно дрогнув голосом. — Я слышал ее от своей тетушки Этель — про закоренелого мормона из Солт-Лейк-Сити, который коллекционировал разных уродцев и был вполне доволен собой, пока вдруг не обнаружил, что у всех свиней хвост короткий и кривой. Он буквально извелся, объехав все фермы Штатов в поисках длиннохвостых экспонатов. Насколько я знаю, он все еще ищет — может быть, твой хвост ему подойдет?..

Слит со зверским выражением лица снова поднял веревку.

— Тогда получи еще… и еще…

Его остановила только непечатная брань Роджера, каким-то образом задевшая негодяя за живое. Тот обернулся.

— Еще один шутник? — презрительно ухмыльнулся он. — Что ж…

Удар, другой…

— Идиот! — истерически рыдая, воскликнула Бетти. — Чего вы добиваетесь?! Нет снаружи никого, говорю вам!..

Слит замер с поднятой рукой — и медленно опустил ее. Так же постепенно потухла вспышка безумной ярости, и подергивающееся лицо стало пепельно-серым.

— Снаружи никого нет, — пробормотал он. — Именно в этом я хотел убедиться — вдруг он планирует заманить меня в ловушку. Но там никого нет…

Веревка упала на пол.

— Ох, Роджер… Святой… — слабо всхлипывала Бетти со своего стула.

— Не плачь, милая, — откликнулся Конвей. — Пожалуйста, не плачь! А то этот ходячий фурункул еще подумает, что он выиграл. Мне не больно. Не плачь!

— Звери… звери!..

Слит, подволакивая ноги, приблизился к ней и грубо запрокинул ей голову.

— Как эти двое сюда добрались?

— На машине… оставили у дороги… там один из ваших…

— Дуреха! — прервал ее ожесточенный возглас Святого. — Ты все испортишь! Осталось только упасть перед ним на колени и молить, чтобы пощадил нас! Великолепный будет финал!

Слит обернулся.

— Хочешь еще, Темплар?..

— Благодарю, — четко произнес Святой, высоко держа голову. Сочившаяся кровь пропитала его воротник. — От этого мне не так больно, как от мысли, сколько грязи ты осквернил, ползая по ней.

Коротышка вновь поднял руку, но овладел собой.

— Я уже знаю все, что мне нужно. И у меня есть дела поважнее.

— Например, избавиться от тела Себастиана Альдо? — дерзко обронил Святой.

— Да — я займусь им одновременно с вашими.

— Значит, он мертв? — уточнил Роджер.

— Да, сердце не выдержало.

— Когда тебя увидел, надо думать?

— Вы убили его! Трусы! — воскликнула Бетти.

— Говорю же — сердце не выдержало, — огрызнулся коротышка. — С чего мне врать, если никто из вас уже не сможет использовать мои слова против меня? Он умер от потрясения.

— Для меня вполне довольно, — откликнулся Святой. — Одно это оправдывает вынесенный мной тебе смертный приговор. И он будет приведен в исполнение.

Слит покачал головой, и на испещренном морщинами лице медленно проступила гримаса злобы.

— Нет, не будет.

Жуткую сцену выхватывал из темноты тусклый желтый свет масляной лампы, стоявшей на столе. Четверо телохранителей застыли у стен. Саймон, Роджер и Бетти, привязанные к стульям, располагались полумесяцем. В центре стоял Слит, в выцветших глазах которого полыхал странный огонек, а искаженное лицо казалось дьявольской маской.

На секунду повисла пауза. Конвей сидел в угрюмой неподвижности, с белым лицом, только на его щеках вздувались широкие красные рубцы, да в глубине глаз горело приглушенное пламя. Бросив взгляд на Святого, он увидел, что голова того поднята с обычной неистребимой насмешливой гордостью, несмотря на струившуюся кровь и следы побоев. Затем Роджер повернулся к девушке, сбивчивое дыхание которой было единственным, что нарушало тишину. Их глаза встретились…

— Предупреждаю, — четко и раздельно проговорил Святой, — где бы ты ни спрятался — на краю мира или в глубинах океана, — мои друзья последуют за тобой и отыщут. И тогда ты умрешь.

Слит, похожий на жуткую, гротескную куклу, снова покачал головой.

— Этого не будет, — повторил он, — потому что ты и двое твоих друзей умрете раньше. Сегодня же ночью.

Окно вдруг задребезжало под порывом ветра, и огонек лампы затрепетал, словно истомившаяся душа.

IX

Святой почувствовал, как сгустилась атмосфера — словно навалилась темная, злая тяжесть.

— Как драматично! — издевательски произнес он голосом, который пронзил мрачную комнату лучом солнечного света. — Но слегка отдает театральщиной, мой милый. Ничего — мы не против разделить твои непритязательные забавы. Когда Роджер тебя убьет, я зачитаю маленькую остроумную эпитафию, которую только что сочинил. Там так: «Юный герой по имени Слит был прост, но мил и тем знаменит. Он мог часами, себя забавляя, цветы собирать иль усишки щипать». На мраморе будет смотреться просто отлично…

— Со статуей над грудой мусора, — добавил Роджер.

Слит, ответив злобным взглядом, прошаркал в угол. Отодвинув стоявшую там коробку, нагнулся и вытянул концы двух каких-то черных шнуров, потом шагнул вперед и потащил их за собой.

— Однажды я уже был в тюрьме, — проговорил негодяй, — и поклялся никогда больше не попадаться. Если сюда явятся полицейские, я могу подорвать их к чертям собачьим — и себя вместе с ними. Видите два этих фитиля?

Все молчали.

— Один из них — с повязанной ниткой — горит быстро, каких-то три секунды. Другой медленнее, около восьми минут. Под полом спрятаны двадцать фунтов динамита. Твой дядя, — пустые глаза остановились на Бетти, — в соседней комнате. Мертвый. И все вы скоро к нему присоединитесь. Через восемь минут от вас не останется даже следа — только воронка посреди пустошей. Видите ли, я собираюсь поджечь медленный…

Его глаза обежали короткий ряд связанных фигур, с мерзким удовольствием задержавшись на онемевшей от ужаса девушке.

— Медленный фитиль, — резким тоном повторил Слит. — Себя я взрывать не собираюсь. Так что у вас будет немного времени, чтобы поразмыслить над собственной глупостью. Уезжая отсюда, я услышу взрыв — и вдоволь посмеюсь…

Он хохотнул, коротко и грубо.

— Дай-ка спички, Уэллс… И можешь убираться. Остальные тоже. Найдите их машину и ждите меня на дороге. Я поджигаю медленный фитиль…

Спичка, зажатая в пальцах, с треском вспыхнула, и подручные Паука один за другим вышли. Он коснулся огоньком запала и раздул его.

— Видите? — усмехнулся Слит. — Фитиль зажжен!

— Да, — механически повторил Саймон, — зажжен!..

Теперь, когда сзади никого не было, он с силой потянулся связанными руками вниз, под стул, так что веревки врезались в кожу. Дотянуться до ножа на лодыжке было невозможно, но если хоть чуть-чуть ослабить узлы — достаточно, чтобы пальцами правой ладони ухватить рукоятку второго на левом запястье…

Слит бросил горящий запал и подошел к Святому, придвинув к нему лицо почти вплотную.

— Вы умрете! — злорадствуя, проговорил негодяй. — А я пойду и заберу бриллианты, за которые заплатил семью годами жизни. Ты ведь знал про них?.. Думаю, да. Тебе известно слишком много. И ты слишком много шутишь…

Он снова ударил Саймона по лицу, однако тот успел наклонить голову, подставив лоб. Слит, похоже, ничего не заметил. Обернувшись к Бетти, он обеими руками обхватил ее лицо.

— Ты прекрасна.

Та твердо встретила его взгляд.

— Я тебя не боюсь!

— Как жаль, что такая красота погибнет, — тем же бесстрастным тоном заметил коротышка. — Но, как и остальные, ты слишком много знаешь. Вот тебе от меня на прощанье…

Он вдруг наклонился и поцеловал ее прямо в губы. Роджер Конвей бешено рванулся в путах, и стул под ним заскрипел.

— Грязный подонок!

Отпустив девушку, Слит проковылял к нему.

— Ты тоже, — хрипло каркнул он, — слишком много знаешь. И слишком много шутишь. Получи и ты!..

Его кулак ударил Роджера в челюсть, наполовину оглушив, однако сквозь кружащийся красный туман тот услышал голос Святого, прозвучавший громовым раскатом:

— Стой, Слит! Ты проиграл!

Паук, подволакивая ногу, обернулся. Тлеющий конец фитиля скользил по голому полу, словно глаз уползающего червяка.

— Почему это?

— Потому что, — поддразнил Святой. — Хочешь знать? Я скажу тебе минут через шесть — как раз перед взрывом. Успеешь удовлетворить свое любопытство, прежде чем умрешь вместе с нами!

Роджеру все происходящее казалось кошмаром, от которого, хотелось бы верить, через секунду очнешься, — однако боль, разлившаяся по лицу от лба до подбородка, говорила об обратном. Можно было только догадываться, что испытывает Святой, — тот за все время ничем не показал своих страданий.

Светящийся красный огонек несся по полу с быстротой молнии. Роджер наблюдал за тем, как Святой по-прежнему держит руки под стулом, отчаянно пытаясь высвободить запястья. Хотя его пальцы и забрались в левый рукав, стараясь дотянуться до рукоятки, ничего не получалось. В конце концов они перестали двигаться, кисти расслабились и повисли за спиной. Роджер понял, что нож остался вне пределов досягаемости. На этот раз трюк не сработал. То ли путы были слишком тугими, то ли ножны соскользнули в сторону… И все же Святой улыбался безоблачнее, чем когда-либо.

— Почему я проиграл? — снова спросил Слит.

— А тебе интересно? — усмехнулся Святой.

Лицо коротышки исказилось гримасой ярости. Оглядевшись, он заметил брошенный кусок веревки и двинулся к нему.

— Если считаешь, что это поможет, — послышался ровный голос Саймона, — подумай еще раз, дружок. Пытками от меня ничего не добьешься — пора бы уже понять…

Тлеющий конец фитиля был уже совсем рядом с дыркой в полу. Дюйма четыре, не больше… три…

В голове у Роджера все плыло. План Святого был очевиден. Он лишился своего козыря, и рассчитывать оставалось только на одно — потянуть время и отвлечь внимание Слита, чтобы прихватить его с собой в вечность…

Роджер закричал — он понял это, потому что услышал свой голос, доносившийся откуда-то через бесконечную пустоту.

— Бетти!..

Ответ девушки прилетел будто издалека. Светящийся червяк фитиля уже нырял в дырку в полу…

— Почему ты не можешь меня обнять?! — несчастно всхлипнула она.

Роджер застонал.

— Не могу. Не могу. Меня слишком крепко связали — не сдвинуться. О, моя милая…

Паук Слит, двигаясь словно в замедленной съемке, поднял с пола веревку. Святой улыбнулся своей неистребимой улыбкой. Его голос снова пронзил тишину, как луч солнца, упавший на яркое победное знамя.

— Слишком поздно, фитиль уже не потушить! Он ушел под пол — минуту как. Чтобы добраться до него, тебе придется взломать половицы, а на это нет времени. Осталось меньше половины срока!..

Сердце Святого запело от отчаянной надежды. Догадка Роджера была верна — поначалу. Задача была выиграть время, заставить Слита забыть о подожженном фитиле и восьми минутах до взрыва — с мрачным намерением задержать злодея, чтобы тот взлетел на воздух вместе со своими жертвами. Ни на что большее рассчитывать не приходилось. Однако внезапно в темноте забрезжил свет. Шанс был призрачным, и все же…

— По моим прикидкам, осталось минуты три, Слит. И свои бриллианты ты не увидишь, уверяю тебя, дорогуша!

Губы Паука искривились в жуткой гримасе.

— Бриллианты?..

— Я отыскал их и выкопал, прежде чем отправиться сюда. Неужели ты считаешь, что я такой идиот и не подумал бы об этом? Они там, где тебе их ни за что не найти, хоть ты потратишь на поиски всю оставшуюся жизнь. И трех минут будет недостаточно, чтобы заставить меня заговорить, — даже если ты решишься задержаться на этот срок.

Слит, бросившись к дыре в полу, сунул туда ладонь и попытался залезть глубже, но отверстие было слишком мало. Другой рукой он отчаянно царапал половицы, однако те держались крепко. На губах у него выступила пена. Зрелище было отвратительным.

— Плохо дело, Слит, — издевательски посочувствовал Святой. — Ты упустил его — теперь не достанешь. Так что ничего уже не остановить, и от тебя тоже мокрого места не останется, если не поторопишься! Но бриллиантов тебе не видать! Если только…

Паук завозился еще яростнее, потом обмяк и на секунду застыл. Вытащив руку из дыры, он медленно поднялся на колени. Пустые глаза невидяще смотрели вперед.

— Если только что?

Чувствуя хитрость за кажущимся безумием Слита, Святой не замешкался ни на секунду. Он выложил карту, посланную ему с небес каким-то благожелательным божеством, всегда хранившим его, — и не моргнул даже глазом, разыгрывая самый фантастический, самый вдохновенный блеф за всю свою жизнь.

— Если только ты не успеешь освободить нас и вывести отсюда за оставшиеся две с половиной минуты.

X

Мозг Роджера лихорадочно заработал. Он сразу все понял, но… Не мог ведь Святой… нельзя же полагаться на такой откровенный блеф! Даже если это их единственный шанс, невозможно представить, что Слит клюнет на подобную ложь!

Если бы кто-то засек время, то выяснил бы, что пауза затянулась на пятнадцать секунд. Роджеру они показались минутами. Словно в кошмаре, он думал: «У него может получиться. Может. Только Святому такое под силу. Он довел Слита до полубезумия, а тот и так был почти не в себе. А с момента, когда он поджег фитиль, Святой не переставал его дразнить и изводить, жалил как оса, описывающая круги над взбешенным быком. Наверное, рассудок Слита уже настолько помутился…»

Слит начал подниматься — и пропустил новый выпад.

— Семь лет жизни! — насмешливо напомнил Святой. — И что ты получишь взамен, мой милый, решив убить единственного человека, который мог бы привести тебя к бриллиантам? Ха! Дорого бы я дал, чтобы остальные ребята тоже услышали этот анекдот! Еще пара минут, дражайший Слитти, и… Ох, ну не забавно ли? Я спрашиваю, если у тебя есть чувство юмора, — разве это не смешно?

И он расхохотался так беззаботно, будто они находились в тысяче миль от заряда взрывчатки, который должен был разорвать их на кусочки через каких-то сто двадцать секунд.

«Могло бы получиться, — снова подумал Роджер, — но он начал слишком поздно. Надежды ни черта не…»

И тут он увидел, как меняется лицо Слита, — увидел с невероятной ясностью, как будто через мощное увеличительное стекло, дрогнувшие веки, стекающую из уголка рта нитку слюны… Увидел, как тот выхватывает из кармана складной нож и бросается к стулу Саймона.

Слит совершенно обезумел. Ядовитые насмешки Святого, вдобавок к уверенности, что тот действительно забрал бриллианты и единственный знает, где они теперь спрятаны, вытеснили из мозга негодяя последние крупицы здравого смысла. В противном случае Слит ни за что не купился бы на подобное. И не решился бы так рисковать. Будь он в твердом уме, он понимал бы, что у него нет ни малейшего шанса, освободив пленника, гарантировать себе безопасность. Неужели он полагал в своем безумии, на котором так великолепно играл Святой, что сумеет достичь невозможного?

Руки Саймона были уже свободны, и его ладонь метнулась к противоположному запястью, пока Слит разрезал путы на правой ноге. Когда свалились и те, он, стоя на коленях перед стулом, принялся неистово кромсать веревки на левой. Вот уже и она…

Саймон отвел назад правую и с силой вновь послал ее вперед. Девушка вскрикнула. Слит, опрокинувшись от удара и едва соображая, вслепую нащупывал упавший пистолет. Святой ногой отбросил его в сторону.

Роджер, затаивший дыхание, выпустил воздух через зубы. Святой, выхватив нож, в мгновение ока очутился рядом. Три быстрых взмаха острого как бритва лезвия, и Роджер, свободный, вскочил на ноги. Коротышка надвигался на них, выставив вперед скрюченные пальцы, словно когти.

— Он твой, дружище, — сказал Святой, будто на дружеском матче в теннис, и шагнул к Бетти.

Веревки вмиг упали, и Саймон потащил ее прочь из комнаты. Наружная дверь стояла нараспашку, и он указал в сторону темнеющей пустоши.

— Вперед, моя милая. Мы догоним тебя в лощине через каких-нибудь полтора мгновения.

— Но Роджер…

Саймон оскалил зубы.

— Роджер убивает врага. Тебе не нужно этого видеть, чтобы не рассеять романтический ореол. Через минуту будет здесь. Пока, малышка.

Она исчезла в темноте. Святой вернулся и, пройдя через прихожую, завернул в соседнюю комнату. Лежавший там на кровати человек даже не пошевелился. Саймон завернул его в одеяло и вынес.

— Кто это? — хрипло спросил Роджер.

— Дядя Себастиан. — Саймон покосился в угол, где что-то лежало. — Слит…

Конвей провел рукой по глазам.

— Да. Я убил его.

Саймон бросил взгляд на лицо товарища, искаженное угрюмой гримасой, и ради банального успокоения заметил легкомысленно:

— Весьма недальновидно с твоей стороны, если подумать. Придется нам теперь самим искать бриллианты. Однако задерживаться и лить слезы некогда. Пошли!

Они вышли наружу и стремительно зашагали, спотыкаясь в темноте о кочки. Даже Святой, каким-то инстинктом чувствовавший рельеф, один раз оступился и упал на колено, но почти сразу же поднялся.

В темноте перед ними замаячил силуэт.

— Это вы? — послышался голос Бетти.

— Мы, — откликнулся Святой. — И кстати, — извиняющимся тоном добавил он в спину рванувшему к подруге Роджеру, — советую вам обоим лечь, прикрыть голову, закрыть рот и уши. Если вы сможете сделать это, не выпуская друг друга из объятий, тем лучше, но сейчас немного тряхнет…

Как только он договорил, земля содрогнулась, словно великан под пыткой, и раздался гул, будто он взревел от боли голосом силой в сто громовых раскатов. Тьму расколола вспышка аметистового пламени. Огромный черный гриб взрыва затмил съежившиеся звезды, эхо грохотнуло от края до края неба.

Гриб превратился в темное облако, которое обрушилось ливнем из земли и обломков. По прошествии нескольких секунд Святой встал и попытался отряхнуть одежду.

— Неплохой взрыв, мой тихий друг, неплохой, — проговорил он одобрительно. — Будь мы там, полагаю, сейчас тоже падали бы с неба.

Все трое зашагали дальше, отягощенные собственными мыслями, а Святой — еще и своей ношей. Рука Роджера обнимала Бетти за талию. Через некоторое время Саймон остановился, и остальные вместе с ним. Он вглядывался во что-то в темноте, не видное им, потом медленно наклонился, а когда выпрямился, в руках у него ничего не было.

— И снова прошу прощения, что прерываю, — проговорил Святой негромко, — но между нами и машиной несколько субъектов, которых я обещал доставить главному инспектору Тилу. Если подождете здесь секунду, я просочусь туда и соберу трофеи.

Он исчез бесшумно и стремительно, как охотящаяся пантера.

Четверка бандитов и мистер Дайсон стояли небольшой группкой возле машины, негромко переговариваясь, когда в разбавленной светом звезд темноте к ним приблизился Святой с автоматическим пистолетом Слита в руке. Саймон терпеть не мог огнестрельное оружие, но с учетом обстоятельств…

— Добрый вечер, — приветливо произнес он.

Завесой опустилась гробовая тишина. Все пятеро медленно и боязливо обернулись и увидели его буквально в паре шагов. Один из бандитов пронзительно выругался. Остальные безмолвно глазели, онемев от суеверного ужаса. Святой сверкнул ангельской улыбкой из-под засохшей крови на лице.

— Я призрак Юлия Цезаря, — замогильным голосом проговорил он, — и если вы немедленно не поднимете руки, превращу вас всех в маленьких лягушек.

Саймон приблизился, чтобы его было лучше видно. Ладони бандитов медленно потянулись вверх. Если они и сомневались в его реальности, пистолет, без сомнения, был настоящим. По лицам разлился смертельный ужас.

— Вы были соучастниками пытки и вполне могли стать соучастниками убийства. Посему вы, по закону, отправитесь в тюрьму. Однако когда вы выйдете — года через три, полагаю, — вы все еще будете помнить сегодняшнюю ночь и рассказывать о ней своим друзьям. Пусть это послужит вам уроком: Святого нельзя победить. А если вы попадетесь мне еще хоть раз… — Он сделал паузу. — Если вы попадетесь мне снова, то можете отправиться туда, куда уже отправился ваш предводитель. — Святой махнул рукой в сторону пустошей. — Давайте, ребята, выходите по одному и сбрасывайте пиджаки и подтяжки, поддерживая штаны верой и надеждой. Живее!

Пока эта необычная команда выполнялась, он подозвал Роджера и отдал ему распоряжения. Тот связал бандитам руки подтяжками за спиной и опутал ноги пиджаками, стянув узлами рукава.

— Неплохо мы сегодня поработали, — заметил Святой, когда с этим было покончено, — однако…

Роджер бросил на него быстрый понимающий взгляд, а Бетти протянула руку.

— Я совсем забыл, старина…

— День был удачным, но тяжелым, — слабо проговорил Святой и привалился к машине.

Конвей отвез их назад. Пленников высадили у полицейского участка в Торки — дожидаться завтрашнего дня и довольного инспектора Тила. Затем нанесли визит благожелательному врачу по дороге в Сент-Мэричерч. Наконец все трое оказались в «Золотом орле», где Святой потребовал пива.

Управляющая еще не ложилась.

— Мистер Конвей…

— Мисс Кокер?

— Я думала… Не важно.

— Ну и слава богу, — откликнулся Роджер. — Если мне сегодня придется еще раз пересказывать всю историю, я просто закричу.

— А я разрыдаюсь и попрошусь на волю, — добавил Саймон, падая на первый попавшийся стул. — Эти законченные идиоты из полиции чуть с ума меня не свели своими дурацкими вопросами. До сих пор удивляюсь, как мы уговорили их не сажать под замок и нас самих заодно. Да принесите же мне кто-нибудь пива, ради всего святого!

Понадобилось время, чтобы убедить управляющую, что Святой уже достаточно оправился и ему можно налить еще. Наконец он осушил огромную кружку одним глотком, будто маленький стаканчик в жаркую погоду, и тут же поднялся, широко зевая.

— Роджер, если ты поторопишься уложить Бетти баиньки, мы можем отправляться.

Тот вытаращил глаза.

— Отправляться?!

— Да. Ты должен знать, что это значит. Антоним к «прибывать». Сегодня ночью непременно надо кое-чем заняться.

— Как сказал епископ актрисе, — пробормотала девушка.

Святой взглянул на нее со всей серьезностью.

— Бетти, старушка, — проговорил он, — ты то, что надо. Раз уж приперло, разрешаю Роджеру в тебя влюбиться. Ты сейчас доказала, что ты одна из нас, — этими четырьмя словами и всем, через что прошла сегодня.

— Но, — вмешался Роджер, — ты же не собираешься ехать в Ньютон-Эббот прямо сейчас?

Саймон обернулся.

— А когда же еще? Тил прибывает завтра. И мы не можем махать там лопатами при свете дня, словно отставные шахтеры, решившие вспомнить былые деньки. Сегодня ночью или никогда, дружище. Я считаю, мы заслужили право на эти бриллианты. Сорок пять тысяч пойдут на благотворительность, а остальное — наша комиссия за труды. Итого по тысяче двести пятьдесят фунтов на брата — Дикки Тремейну, Норману Кенту, тебе и мне. Плюс слава!

Для протокола: ровно в 4:17 того же утра лопата Святого ударилась обо что-то твердое и в то же время упругое. Роджер, услышав оклик, бегом бросился через сад. Вдвоем они открыли сумку из выделанной кожи и при свете фонаря рассмотрели камушки.

Однако ровно в 4:19 его затмил другой яркий луч, вдруг выпрыгнувший из темноты, и знакомый голос произнес:

— Рановато вы сегодня поднялись, мистер Темплар.

Святой со вздохом закрыл сумку.

— Поздновато задержался, вы хотите сказать, Тил. У вас поразительная способность появляться в нужное время в нужном месте.

— Не смог утерпеть, — откликнулся инспектор сонно. — Все равно глаз не сомкнул — думал, чем вы тут заняты. Оставалось только сесть в машину и ехать прямо сюда. Пойдемте-ка в дом, поговорим.

— Что ж, идемте, — без энтузиазма согласился Святой.

Они прошли внутрь. Тил слушал — что он отлично умел делать, — жуя свою любимую конфетку и не проронив ни слова до самого конца рассказа.

— И что же случилось со Слитом?

Саймон посмотрел инспектору прямо в глаза.

— Как следует разглядев Роджера, он был так поражен его красотой, что получил инфаркт и умер на месте. Ужасная трагедия. Однако у нас не было времени забрать тело, так что его разнесло взрывом. Вероятно, вам удастся найти только ботинки и запонки. Весьма прискорбно, конечно, — коронеру придется непросто.

Тил покивал, как китайский болванчик.

— Я верю вам, — дремотно проговорил он. — Многие усомнились бы, но только не я. Улик нет.

— Именно, — откликнулся Саймон. — Никаких.

Тил поднялся и выглянул в окно. Небо серебрилось первым бледным предвестием рассвета.

— Думаю, мы можем отправиться в паб мистера Конвея и попробовать найти там ранний завтрак.

Для истории следует заметить (у прессы не было возможности это осветить), что позже, после полудня, Тил в присутствии Святого собственноручно передал сумку с бриллиантами на хранение в полицейский участок Эксетера. Туда же были доставлены и задержанные — для слушания их дела во время следующей выездной сессии суда присяжных.

— Вы сегодня не собираетесь возвращаться в Лондон? — заботливо поинтересовался Саймон.

— Нет, только завтра, — ответил Тил. — Поэтому и решил оставить камни здесь. Держать их с собой в «Золотом орле» я опасаюсь — вдруг кто-то из вас страдает лунатизмом. Попрошу вашего друга оставить за мной номер еще на ночь — нужно расследовать обстоятельства взрыва, и другие детали выяснить не помешает. Надеюсь, это не причинит неудобств?

— Мы будем чрезвычайно вам рады, — искренне заверил Святой.

Ровно в девять утра следующего дня в эксетерский участок вошел бравый мужчина в форме лондонской полиции.

— Детектив-констебль Хокинс, Скотленд-Ярд, — отрапортовал он дежурному. — Прибыл с мистером Тилом прошлой ночью по делу «полисмена с крылышками». Он послал меня забрать оставленные у вас бриллианты и доставить ему на станцию.

— А ордер?

Детектив-констебль протянул бумагу. Дежурный прочел документ, отпер сейф и протянул сумку.

— Берегите как зеницу ока. Говорят, тут на пятьдесят тысяч фунтов.

— Ого! — воскликнул полисмен с должным благоговением.

Следующим утром у Святого за завтраком были гости, когда появился главный инспектор Тил.

— Присаживайтесь и возьмите яйцо, — гостеприимно предложил Саймон. — Лучше даже два. Не уходи, Орас, ты можешь нам понадобиться.

Опустившись на стул, Тил открыл свежую пластинку жевательной резинки.

— Я предпочел бы бриллианты.

— Мне жаль, — откликнулся Святой, — но Хаттон-Гарден[30] все там же, где и раньше, а Брук-стрит по-прежнему избавлена от подобной презренной коммерции. Вы, должно быть, сели не на тот автобус.

— Ваш друг мистер Конвей…

— Временно нас оставил. Он встретил девушку. Ох уж эта молодежь! Если хотите передать ему что-нибудь…

— Вы оба якобы отправились в Лондон вечером в пятницу, не так ли? — лениво поинтересовался Тил.

Саймон поднял бровь.

— В каком смысле «якобы»?

— Кто-нибудь еще может это подтвердить?

Святой откинулся на спинку стула.

— Вчера, в восемь утра субботы, мы все вместе завтракали здесь. Это обычай, который мы свято соблюдаем в каждую четвертую годовщину смерти сэра Ричарда Аркрайта[31]. А после завтрака мы отправляемся в соломенных шляпах и футбольных бутсах пускать бумажные кораблики в пруду Кенсингтонского парка.

— И? — подтолкнул Тил.

— На этом завтраке присутствовали мистер Конвей и мисс Альдо, которых сейчас с нами нет, а также те, кого вы видите за столом в повторение вчерашнего, — мисс Патрисия Холм и мистер Ричард Тремейн. Орас нам прислуживал. Можете спросить их, и они вам подтвердят.

— Понятно, — ответил мистер Тил, хотя его тон говорил об обратном.

— Таким образом, — степенно продолжал Святой, — мы никак не могли быть в Эксетере в девять утра субботы, когда, насколько я понимаю, таинственный полисмен забрал нашу добычу из участка, предъявив фальшивый ордер.

— А откуда вам об этом известно? — с удивительной для него быстротой спросил Тил.

— О чем?

— О полицейском, который забрал бриллианты.

— Что?! — негодующе проговорил Святой. — Я ничего подобного не упоминал. Так, Пат? Дикки?.. Орас?..

Все трое торжественно покачали головами.

— Видите! Вам, должно быть, почудилось, Тил!

Инспектор очень медленно склонил голову.

— Ясно, — произнес он. — Ясно. В юриспруденции это называется «алиби»…

— Будем считать дело закрытым, Тил? — вкрадчиво произнес Святой.

Челюсти инспектора продолжали ритмично работать, а круглая голова мерно кивала.

— Да, — проговорил он утомленно. — Дело закрыто.

Леди вне закона

Предыдущая Стр. 37 из 38 Следующая

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

Леди вне закона

Оглавление