Летом 1863 года Том пробегал по платформе станции Стрэдфорд с пачкой газет. Вдруг он увидел, как от поезда отцепился вагон и, набирая скорость, покатился на запасный путь, где копошился малолетний сынишка начальника станции. Бросив газеты, Том устремился к малышу и в последний момент вытащил его из-под колес. Благодарный отец предложил Эдисону работу ученика телеграфиста на своей станции с жалованьем $25 в месяц. Том с радостью согласился, поскольку работа телеграфиста в середине XIX века была столь же привлекательна и романтична, как спустя 100 лет с небольшим – работа космонавта. К тому же она давала возможность ознакомиться с техническими новинками.
Вскоре Эдисон стал одним из лучших телеграфистов. Научился с невероятной скоростью работать телеграфным ключом, дословно запоминать тексты десятков телеграмм и, не прекращая приема, записывать их со скоростью 55 слов в минуту. К тому же он усовершенствовал систему приема и передачи информации и сконструировал приспособления, которые облегчали работу.
Немудрено, что способным телеграфистом заинтересовалась крупнейшая телеграфная компания Western Union. Вскоре Том перешел туда. Ему назначили оклад $60 в месяц. К концу первого года службы он получал уже $125. По тем временам эта сумма была вполне приемлемой для молодого наемного специалиста, который даже школы не окончил. Но Эдисон мечтал о собственном деле, которое, с одной стороны, приносило бы доход, а с другой – позволяло расширить поле для экспериментов.
Интегратор
Вопреки широко распространенному заблуждению, Томас Алва Эдисон на самом деле ничего фундаментального в мире техники не придумал. Он не стал «отцом» ни телефона, ни телеграфа, ни радио, ни кино. Но зато он все эти изобретения замечательно усовершенствовал, довел, как говорится, до ума, что для американца эквивалентно понятию «до рыночных кондиций». Во всемирной энциклопедии технических новинок лавры достались другим: Беллу, Маркони, братьям Люмьерам; а вот львиную долю навара с их изобретений сумел собрать неутомимый Эдисон. Отягченный комплексом перфекционизма, он любил говорить: «Если я беру какую-то вещицу в руку, то сразу же начинаю соображать, как ее можно усовершенствовать».
Однажды Эдисон увидел, как на глазок подсчитывают голоса в конгрессе. Потрясенный, он сконструировал приспособление, которое назвал электрическим баллотировочным аппаратом. По его замыслу перед каждым членом конгресса нужно было установить две кнопки – «за» и «против», а перед спикером – счетчик, регистрирующий ответы и выдающий результат голосования. Летом 1868 года в надежде осчастливить парламентариев, а заодно подзаработать Эдисон бросил Western Union и отправился в Вашингтон. Здесь 22-летний изобретатель предстал перед специально созванной парламентской комиссией. Ее председатель, посмотрев, как работает аппарат, и поняв, что он действует быстрее и точнее, чем это иной раз требуется, заключил: «Если есть на свете изобретение, которое нам менее всего нужно, то это как раз ваша машина!» После этого молодой изобретатель сформулировал принцип, которому следовал всю жизнь: «Никогда не изобретай то, на что нет спроса».
Позже он скажет репортерам: «Я никогда не испытываю разочарования, потому что каждая доказавшая свою негодность неверная попытка – это огромный шаг вперед. Единственное, что приносит мне разочарование, это когда я вижу, как много могу еще изобрести и одновременно – как мало у меня на это остается времени». Однако ему было грех жаловаться.
Местом, где минуты и секунды действительно ценились на вес золота, была биржа. И именно здесь Эдисон решил найти применение своему изобретению. Весной 1869 года совершенно без денег он появился на Нью-Йоркской фондовой бирже. Здесь Эдисон познакомился с Маршалом Леффертсом, президентом Gold & Stock Telegraph Company, и рассказал ему о своем проекте автоматического указателя биржевых котировок (позже названного тиккером). Леффертс спросил, во сколько Эдисон оценивает свой аппарат. Изобретатель рассчитывал получить $5 тыс., но не решился назвать такую сумму. Он был готов согласиться даже на существенно меньшее вознаграждение, лишь бы изобретение было наконец востребовано. Дрожащим голосом Эдисон предложил покупателю самому назначить цену. И получил чек на 40 тыс.! Позже Эдисон говорил, что это был единственный случай в его жизни, когда он чуть не потерял сознание.
Став обладателем огромного капитала, Томас Эдисон открыл мастерскую по производству и ремонту тиккеров. Скоро у него было уже пять мастерских, где работали 150 человек. Вскоре вместе с другом он основал собственную компанию Pope, Edison & Co. и за следующие пять лет получил несколько патентов на усовершенствованные модели телеграфа (в частности, на квадруплексный телеграф, позволявший передавать до четырех сообщений по одному проводу одновременно), а также на «электрическое перо» – прообраз современного электронного.
В эти же годы Эдисон женился. Первых двоих детей (всего их было трое), дочь и сына, он в шутку прозвал Точкой и Тире. А в 1876 году открыл собственную лабораторию в городке Менло-Парк в штате Нью-Джерси – первую в мире «фабрику изобретений», откуда они посыпались десятками, а затем и сотнями. Всего через несколько лет эта маленькая деревушка стала известна всему миру.
Звукосветотехник
В марте 1877 года механик, работавший у Эдисона, получил от шефа краткое техническое задание и чертежи неизвестного прибора. На полях одного из них была пометка, определявшая размер вознаграждения, – $18. Сроки изготовления прибора оговорены не были, но механик, хорошо знавший привычки хозяина, понял, что на раздумья нет ни секунды – прибор нужен Эдисону в ближайшие дни. Проработав без перерыва почти 30 часов, механик изготовил первый в мире аппарат, способный записывать и воспроизводить человеческий голос, – фонограф.
Испытания были проведены немедленно. Когда аппарат, шипя и скрипя, воспроизвел голос Эдисона, изобретатель и его ошеломленные сотрудники долго не могли прийти в себя. Раньше всех зрел план коммерческой раскрутки нового аппарата. Он отправился в Нью-Йорк, где первым делом запатентовал прибор, а затем продемонстрировал, как он действует, в редакции журнала Scientific American в присутствии нескольких журналистов из других изданий. На следующее утро о фонографе сообщили все ведущие газеты Америки.
В Менло-Парк хлынул поток посетителей. Желающих побывать в лаборатории Эдисона было столько, что руководству железной дороги пришлось пустить дополнительные поезда. Заплатив за вход, каждый экскурсант за дополнительную плату мог получить валик с записью своего голоса. Так Эдисон не только собрал деньги, необходимые для организации серийного производства фонографов, но и создал рынок для их сбыта.
Фонографы приносили Эдисону стабильный годовой доход в несколько сот тысяч долларов. Но еще большую прибыль получали пиратские студии звукозаписи: они, в отличие от предприятий по производству фонографов, не платили изобретателю за использование патента. Примерно такая же судьба постигла другое изобретение Эдисона – лампу накаливания. Не помогли даже огромные затраты на защиту авторских прав. С 1885 по 1901 год Эдисон потратил на судебные издержки по защите патентов на отдельные элементы системы электрического освещения более $2 млн. Судебные дела были возбуждены против двухсот человек.
До лампочки
К 40 годам Эдисона знала не только Америка, но и весь мир. Помимо фонографа, он создал электровоз, щелочную аккумуляторную батарею и первые говорящие куклы, изобрел оригинальный способ обогащения железной руды и предсказал грядущую эру железобетонного строительства – и это не считая сотен самых разных усовершенствований уже существовавших приборов.
Но настоящим триумфом «чародея из Менло-Парка», как прозвали Эдисона американские газетчики, стала все же электрическая лампа накаливания, произведшая переворот в жизни людей конца XIX века. Причем революцию вызвало скорее не само появление лампы в 1879 году, а разработанная Эдисоном система производства и потребления электроэнергии, рассчитанная на городской район и даже на целый город. В качестве эксперимента и одновременно в рекламных целях Эдисон электрифицировал квартал нью-йоркской улицы Перл-стрит в нижнем Манхэттене, где располагалось несколько финансовых учреждений и редакций газет. Первоначально было зажжено 400 ламп, но к концу года число клиентов компании превысило полтысячи, а количество установленных ламп – 10 тыс.
Электричество еще не успело превратиться в привычную деталь быта, и организованные компаниями Эдисона иллюминации, приуроченные к различным торжествам, будь то парижская Электрическая выставка 1881 года или церемония коронации царя в Москве, неизменно вызывали триумф. Эдисон выполнил заявленную сверхзадачу: сделать электрическую лампочку столь дешевой и простой в употреблении, что зажигать свечи по сравнению с этим стало роскошью.
А закончилась «электрическая эпопея» Эдисона победой над главным конкурентом – компанией Westinghouse, а также слиянием в 1892 году двух компаний, Edison General Electric с Thomson-Houston, в результате которого образовался всем известный гигант General Electric.
Фабрика изобретений
Среди тысячи с лишним изобретений Эдисона едва ли не главным стало то, на которое на первых порах обращали мало внимания, да и о патенте здесь речи быть не могло. Его лаборатория в Менло-Парке стала первым в истории центром, предназначенным для крупных научно-исследовательских работ, прообразом того, что позже назовут «мозговым центром» (буквально – «котлом мыслей», think tank).
Создать свой научно-исследовательский комплекс Эдисон смог после первого финансового успеха – изобретения квадруплексного телеграфа в 1874 году. Заказы сыпались один за другим, и благодаря заключенному спустя два года выгоднейшему контракту с компанией Western Union изобретатель смог купить солидный участок земли в Нью-Джерси и нанять сотни талантливых умов и рук со всей страны.
«Фабрика изобретений» представляла собой комплекс фабричных цехов, лабораторий, офисов и научно-технической библиотеки, хранившей всю доступную на тот момент справочную литературу по различным областям знаний. Эдисон повторял, что предпочитает иметь под рукой все необходимое, так же как и то, что может оказаться необходимым потом, – сколько бы это ни стоило.
В лаборатории не просто вместе работали – там вместе жили. Никакого нормированного рабочего дня не было в принципе, а когда работа заходила в тупик и силы сотрудников были на пределе, босс объявлял отбой. Оборудование и чертежи сдвигали в сторону, вместо них на столах появлялись крекеры, ветчина, сыр, газировка и пиво. Эдисон частенько лично садился за находившийся тут же небольшой орган, и начинался общий «отходняк» с пением и танцами. Отдохнув, все снова принимались за работу, нередко, правда, засыпая на рабочем месте.
«Чародей из Менло-Парка» первым же внедрил практику подробного анкетирования нанимаемых сотрудников. Причем среди вопросов могли встретиться и такие: кто такой Плутарх и где находится Волга? Эдисон считал, что изобретателю прежде всего необходим широкий кругозор и незашоренность мышления, и если надо было выбрать из пары «узкий специалист или дилетант с воображением», часто выбор падал на последнего. Гений изобретательства, сам не имевший формального образования и в ряде областей демонстрировавший поразительное невежество (он, к примеру, так и не освоил высшей математики), Томас Эдисон прекрасно усвоил парадоксальную истину: чтобы изобрести что-то действительно невероятное, порой лучше не знать, что специалисты считают это невозможным.
При этом эффективность методики, созданной Эдисоном, все же была не такой высокой, как может показаться с первого взгляда на список патентов «чародея» и его учеников. Во всех биографиях Эдисона приводится цитата его коллеги и конкурента Никола Теслы, который, что скрывать, завидовал если не изобретательскому таланту Эдисона (сам Тесла тоже сделал в электротехнике немало), то по крайней мере его железной деловой хватке: «Если бы Эдисону пришлось найти иголку в стоге сена, он не стал бы терять время на то, чтобы определить ее наиболее вероятное местонахождение. Напротив, он немедленно, с лихорадочным прилежанием пчелы начал бы осматривать соломинку за соломинкой, пока не отыскал бы искомое».
Ключевым словом здесь является «прилежание». Работоспособность Эдисона была действительно фантастической: разменяв шестой десяток, этот трудоголик мог работать по 16—19 часов в сутки, а затем сократил свой рабочий день «по возрасту» на полтора часа. Среди самых популярных высказываний Эдисона есть и такое: «Своими успехами я обязан тому, что никогда не держал на рабочем месте часов». Если разделить его 1093 патента на 60 лет созидательной деятельности, то получается примерно полтора патента в месяц.
Неутомимая энергия шефа заражала подчиненных, хотя выдерживать такой темп удавалось не всем. Но и спустя много лет сотрудники Эдисона вспоминали о времени, проведенном в Менло-Парке, как о лучшем в жизни.