– Доча? – мне не пришлось изображать истерику, потому что мама плакала по-настоящему. – Слава богу! Где ты? Что случилось?
Уже после этих вопросов я поняла, что примерно происходит.
– А что он тебе сказал? – сухо переспросила я.
– Кто сказал? Твой Даня тут… Ждал меня в квартире. Я вернулась – а у нас дверь сломана! Просто выбита… И балкон нараспашку… и телефон, и сумка твои валяются… Он к нам приехал и всё это застал! Мы уже и в полицию позвонили… Доченька, что случилось? Где ты? С кем?
Понятно. Он просто довел мать до нервного срыва, заставив считать, что меня похитили или что-то в этом духе. Висящую на втором этаже простынь тоже уже, наверное, видели… Интересно, и как они себе это объяснили? В любом случае состояние родителей в этот момент было понятным.
– Я в порядке, мам. Кто-то начал ломиться в дверья испугалась и вылезла через балкон. Только сейчас удалось позвонить.
– Какое счастье, я ведь чуть с ума не сошла! – На заднем фоне я слышала голос отца, который тоже выкрикнул мне что-то радостное. – Сейчас папа приедет за тобой… Подожди, Даня просит трубку – он тоже так волновался!
Все верно. Теперь он просто обязан удостовериться, что я как миленькая вернусь и больше рыпаться не стану. Для этого он даже отошел куда-то от родителей – я слышала звук закрывающейся двери.
– Любимая, а ведь я предлагал без шума и боли. Мне не нравятся пустые траты сил, как ты не понимаешь? Через три часа будь в моей квартире. Если выкинешь что-то еще, я не буду за тобой бегать. Останусь тут, чтобы поддержать твою маму в сложную минуту. Ничего, если она этого не переживет?
Я не слышала конца фразы, глотая слезы бессилия. Он заставит меня делать что угодно, потому что я никогда не смогла бы оставить родных на его милость. So ein Mist! So ein Mist…
Глава 8. Мой любимый будущий убийца
Цель может быть отложена во времени или подлежать немедленному исполнению. Знаменатель чувствует, когда должен начать реализацию Цели. История не знает примеров одновременного существования двух Знаменателей: человечество не продуцирует разных Прогрессоров в один период, как не подразумевает альтернативных путей эволюции общества. Но поскольку далеко не каждая Система сводится к Знаменателю, по теории вероятности невозможно со стопроцентной уверенностью отрицать одновременное наличие нескольких Систем.
Родители, хоть и были до сих пор взволнованы и расстроены произошедшим, все же отпустили меня к Даниилу. Как я ни силилась, но больше не могла называть его почти родным «Данькой». Их моя просьба, как оказалось, удивила не настолько сильно, как тот факт, что из квартиры ничего не пропало. Полиция уже тоже давно удалилась – наверное, у них были дела поважнее, чем ущерб в виде сломанной двери. Или служители закона, не найдя ни одной зацепки, просто решили ретироваться, ограничившись формальным открытием дела.
Я не стала звонить Штефану, не стала выискивать иные пути – сразу направилась к Даниилу, понимая, что выбора он мне все равно не оставил. И если прекратить его злить, возможно, удастся сегодня выжить.
Меня трясло от перенапряжения, но счастливый вид моего бывшего парня, когда он открыл дверь, сбил с толку окончательно:
– О, Вик! Наконец, все в сборе. Заходи уже.
Все? Проталкивая ватное тело вперед, сквозь прихожую в гостиную, я с удивлением увидела там веселую Ольгу и Штефана, состояние которого несильно отличалось от моего: немного бледный, глаза прищурены, сидит в кресле, недвижимый, как мраморный памятник. И хоть не трясется так же очевидно, как я, но пребывает в явном смятении.
– Зачем тут Оля? – мой голос прозвучал хрипло, но и не задать этот вопрос я не могла.
Та с удивлением глянула на меня:
– В смысле? А я что, вам мешаю? Меня Даня пригласил…
Даниил же обнял меня, заставив сжаться, и пояснил очень тихо:
– А иначе сюда не пришел бы Штефан. Так что веди себя хорошо, раз уж даже он держит себя в руках.
Понятно. Если меня он «поймал», благодаря родителям, то Штефану не дал возможности сбежать, используя Ольгу. Из этого факта напрашивалось сразу два вывода: Штефан с ним не заодно, что почему-то радовало, и Штефан относится к Оле по-настоящему серьезно, раз пришел сюда ради нее, хотя прекрасно понимал, чем все может обернуться.
– Извини, Оль, – я попыталась улыбнуться. – Я не ожидала, что тут кто-то еще будет – Даня меня не предупредил.
– Ну уж простите, что испортили вам романтический вечер! – весело отозвалась подруга с иронией, но без злости. – Так что, чем займемся?
Мне пришлось сесть рядом с Даниилом на диван, но теперь я почувствовала себя немного увереннее. Если бы он хотел убить нас без разговоров, то Ольгу не стал бы звать! Конечно, ее тоже можно убить… одним больше, одним меньше… Но эту мысль я отложила на потом за неимением душевных сил осмыслить. В любом случае присутствие девушки мешало нам втроем поговорить спокойно.
– Оль! – сказал Даниил. – А ты умеешь печь блины?
– Умею, конечно! – та, кажется, совсем не чувствовала тяжелой атмосферы. – Давайте пожарим блинчики! У тебя все продукты есть?
Даниил улыбался:
– Надеюсь, что все. Иди, царица сковородки и моя личная благодетельница, сама проверь.
Ольга подскочила и ухватила за руку Штефана:
– Пойдем, поможешь мне! Дадим этим двоим тут помиловаться, – и сразу обратилась к нам – с таким же веселым задором: – Только сильно не увлекайтесь! И на кухню не заглядывайте. Ждите торжественного объявления чаепития!
Штефан нервно выдернул ладонь из ее захвата:
– Иди одна. Терпеть не могу всю эту совместную готовку. Уходи уже.
Оля обиделась, но, не придумав ответа и не дождавшись нашей поддержки, насупилась и отправилась на кухню. И тем самым дала нам хотя бы несколько минут. А может, и выиграла себе спокойный сон… если не жизнь. Я же отметила, что из речи Штефана совсем пропал акцент – уверена, это следствие смерти Аннет. В ее способности было и умение безупречно подражать интонации – поэтому и сама она без труда осваивала любые языки. Значит, и для меня теперь английский не будет самым сложным предметом. Что это со мной? Переключаюсь на мелочи, чтобы не сойти с ума от главного?
– Герр Беренд, – Даниил чуть наклонился, чтобы говорить тише. Мы со Штефаном, наоборот, выпрямились. – Тебе надо уже научиться справляться со своей целеустремленностью – посторонние принимают это за хамство.
Ну да, сейчас же самое время для ироничных упреков. Штефан рассудил так же, поэтому не стал отвлекаться:
– Что ты от нас хочешь, Знаменатель?
Меня снова затрясло, но я уставилась на Даниила, чтобы не пропустить ни единого слова. Тот выглядел неуместно расслабленным и довольным.
– Для начала подружиться. Пока не вижу смысла воевать. Так не пора ли до чего-нибудь договориться и соблюдать эту договоренность… пока обстоятельства не изменятся.
– Подружиться? – не выдержала я. – Ты перепугал мою мать до смерти!
– Нет, Вика, – спокойно ответил Даниил. – Это ты ее перепугала. В другой раз руководствуйся своей логикой, а не импульсами Агрессии – и все будут довольны. Ну так что, все уже готовы поиграть в игру «у нас все равно нет выбора»?
Я сжала челюсти, Штефан просто кивнул. И тогда Даниил соизволил продолжить:
– Так вот, история не знает примеров одновременного существования двух действующих Знаменателей. Осознание, подтверди. – Штефан снова нехотя кивнул. – Поэтому когда я обнаружил вторую Систему, просто не мог пройти мимо. Я мониторил все странные случаи и когда наткнулся на короткий ролик, где девушка на экзамене по английскому вдруг перешла на чистейший французский, конечно, заинтересовался. Я нашел Вику, убедился, что она элемент Системы, и решил пока остаться рядом. К тому же учеба именно в вузе мне подходила – так что никаких поводов для нашей разлуки не нашлось.
– Зачем ты остался с ней рядом? – Штефан задал тот вопрос, который интересовал и меня.
– Не понял, что с этим делать. История не знает примеровэто значит, что другая Система, если сойдется Знаменателем, должна или вытеснить меня, или содействовать. Моя же Цель отложена во времени, поэтому спешить некуда. А потом, – Даниил посмотрел на меня, – мы подружились. Наши отношения, симпатия, это все было искренне. Вик, тебе не нужно доказательств, чтобы это принять, просто пораскинь своими идеальными мозгами.
По спине прошлось холодом, но я понимала. Для Даниила все обычные люди были слишком обычными! Вряд ли какой-то другой человек способен был потянуть его запросы лучше меня. А любому нужен друг! Хотя бы кто-то близкий – особенно если нет родных. Но мороз на коже я ощутила от другой мысли: моя симпатия к нему тоже была искренней. На протяжении двух лет я день за днем убеждалась, что мой Данька самый умный, добрый, справедливый, сильный и уверенный в себе человек. Он для меня был вершиной, до которой другим никогда не дотянуться! Именно благодаря Даниилу Романову во всем институте прекратились избиения и даже насмешки над слабыми, а для вуза, в котором подавляющее число студентов парни, это нонсенс. А кто помог двум нашим одногруппникам, когда они находились на грани отчисления, из-за того что не могли осилить сопромат? Даниил Романов занимался с ними днем и ночью, а потом еще лично ходил в деканат, чтобы выпросить возможность для последней пересдачи! И даже с помощью памяти Аннет я не могла привести ни одного эпизода, когда бы Данька использовал свои способности для эгоистичных целей. Буквально каждый, кто его знал, мог быть ему за что-то благодарен. Конечно, кроме тех нескольких отморозков, которые любили отбирать деньги у первокурсников.
Мне пришлось озвучить свои выводы:
– Да, возможно, наша симпатия друг к другу и была настоящей. Но ровно до того момента, как ты практически взял в заложники моих родных.
– Как будто ты оставила мне выбор, – он пожал плечами, ничуть не тушуясь от обвинения. – Хочу, чтобы вы оба уяснили и запомнили: я не враг вам. Пока. Но если вы будете вести себя как мои враги, я ни перед чем не остановлюсь. Это была демонстрация силы, не больше. Чтобы в будущем таких проблем не возникало.