Я поморщилась, но Штефан, по всей видимости, не был слишком уж впечатлен тем, что ему угрожали через Ольгу. Или его способность заставляла двигаться дальше:
– Пока? Ты нам не враг пока, но всё может измениться?
Даниил усмехнулся:
– Естественно. Все зависит от того, закроете ли вы Систему, и какая Цель у вашего Знаменателя. Вполне возможно, нам предстоит всегда играть на одной стороне, а?
– Сомневаюсь, – отрезал Штефан, и именно это слово заставило Даниила стать серьезным и наклониться в его сторону.
Он задал странный вопрос:
– Вот как? Какое первое слово ты произнес, Осознание?
Штефан покачал головой, показывая нежелание отвечать. Я решила ему помочь – хотя бы дать время на раздумья, поэтому заставила себя тронуть Даниила за плечо:
– Что за бред ты спрашиваешь?
Даниил снова повернулся ко мне, но из его глаз уже исчезло веселье:
– Осознание с самого рождения начинает всё понимать. В снах и случайных мыслях его преследуют знания о Системе, о ее устройстве. Он может не знать точно своей Цели до момента ее реализации, но направление чувствует точно. Всегда. Поэтому именно он и стремился найти остальных – это его первичный инстинкт. Так что, герр Беренд, откроешь нам эту тайну? Посмотри-ка, и Вике очень интересно.
– Нет! – резко ответил Штефан.
С кухни раздалось пение – похоже, Ольга уже позабыла о нанесенной обиде и обнаружила все необходимые продукты. Печет блинчики, радуется жизни.
– А давайте все-таки сделаем вид, что продолжаем играть в «у нас все равно нет выбора»? – осклабился Даниил.
Штефан пристально смотрел на меня, но я не представляла, чем ему помочь. Ведь Данька все равно узнает – так зачем же усложнять себе жизнь? К тому же мне и самой было любопытно. Узнав Цель, вполне возможно, я смогла бы окончательно определиться: а нужно ли вообще кому-то из нас становиться Знаменателем?
– Стоп, – неожиданно ответил Штефан. Я не поняла, но он тут же пояснил: – Моим первым словом было «стоп». Лишь намного позже я научился выговаривать слова «остановить», «компенсировать» и «сдерживать». Я не почувствовал Цель полностью – это значит, она, как и твоя, отложена во времени. Но направление ты понял.
Я, осознавая услышанное, пораженно открыла рот. Даниил тоже не смог сдержаться – он откинулся на спинку дивана и задумчиво уставился в потолок.
– Остановить… – произнес он через пару минут. – Знаменатель, у которого нет никакой другой Цели, кроме как что-то остановить… Кого-то остановить.
Он снова выпрямился, но направил блуждающий взгляд в стену:
– И, само собой, ты решил, что остановить должен другого Знаменателя – который по каким-то причинам пошел неправильной Целью? Только этим и можно объяснить, зачем история создала нас одновременно… Хм, именно так я бы подумал на твоем месте.
– Всё верно, – добил Штефан заодно и меня. – И поскольку мы ничего не можем тебе противопоставить, похоже, ты победил.
– Победил? – я вскрикнула, но тут же осеклась, боясь привлечь внимание Ольги. – Что ты хочешь этим сказать?!
– Он хочет сказать, что теперь я вас убью, – немного устало ответил Даниил. – Как жаль, что у него с логическим мышлением проблемы. Если я убью вас обоих, то останется еще ваша Эмпатия, с определенной Целью и полным осознанием. Она и смерть вашу увидит, поэтому сумеет сопоставить последние аргументы. Где она сейчас знает только Штефан. Я могу это из него выбить, но после его смерти она тут же переедет в другое место. То есть если я вас убью, то сам создам того, кто сможет… меня остановить.
Как легко он рассуждает о таких вещах! Но. И размышлять дальше:
– Зато, не закрыв Систему, мы ничем тебе не угрожаем! То есть пока нас трое, у тебя нет нужды уничтожать нас! Поэтому ты и остался рядом – через меня уже можно контролировать всю Систему! Поэтому и обрушил балку… так ты узнал по моей реакции, что Агрессия и Умиротворение уже погибли. И сделал это демонстративно, чтобы и реакцию Штефана заодно оценить.
– Вот за то, что тебе ничего не приходится долго объяснять, я тебя и люблю, – легко признал Даниил свою вину. – И не надо нагнетать! Максимум, что тебе грозило, – сломанная нога. Но я был почти уверен, что даже таких последствий не будет. Проверял я в первую очередь Штефана – как он отреагирует на угрозу твоей жизни.
– И как? – спросила я, но теперь и сама вспомнила ответ – Штефан тогда стоял рядом и смотрел с равнодушным вниманием! Ему было бы только на руку, если бы я погибла, хоть он и не был виновен. Так кто мне больший враг в итоге?
– Я не хотел тебя убивать. По крайней мере, осознанно, – прокомментировал и сам обвиняемый. – А уж теперь, раз у нас такой расклад, я очень заинтересован, чтобы ты выжила. Как только с тобой что-то случится…
Продолжать не требовалось. Мы живы только при условии, что ничем не угрожаем действующему Знаменателю. А значит, чем нас больше, тем спокойнее он себя чувствует.
– А с чего вы вообще взяли, что остановить должны именно меня? – Даниил внезапно вернулся к предыдущей теме. – Направление моей Цели – справедливость. Я не вру, это моя природа. С чего вы взяли, что именно я и есть тот плохой парень?
Мы со Штефаном не знали, что ответить, потому промолчали. Единственным аргументом был тот факт, что это первым приходило на ум. Даниил сам продолжил свою мысль:
– А вам не пришло в голову, что если могут образоваться два Знаменателя, то почему бы и не быть третьему? Знаменатель-справедливость и Знаменатель-компенсация вполне могут играть вместе за хороших, нет?
– Вряд ли, – заметил Штефан. – Ты притягиваешь за уши. Уже два Знаменателя – это слишком для истории, третий ее разрушит.
– А второго Знаменателя пока и нет, – резонно парировал Даниил. – И есть большая вероятность, что никогда не будет. Знаменатель не равен сумме способностей ее элементов, он больше. И ведь неизвестно, почему не бывает двух Знаменателей одновременно – кто знает, вероятно, другие Системы просто не закрываются?
Звучало резонно. И я бы предпочла, чтобы так оно и было. Тех способностей, что у меня уже есть, хватит, чтобы сделать в жизни что-то значимое. Мне не нужны способности Эмпатии, не нужны смерти элементов, чтобы в будущем заняться наукой или выбрать для себя другое дело, которое поможет человечеству! Это ли не лучший выход для всех нас?
– Или потому, что один Знаменатель убивает других? Освобождает себе путь полностью, – предложил Штефан и свой вариант. И, черт возьми, это тоже звучало резонно. – Что такое «справедливость», Даниил? Как ты видишь сейчас свою Цель?
Тот отозвался, не задумываясь:
– Чтобы сильные не обижали слабых, чтобы власть и могущество никогда не применялись во вред…
Штефан перебил:
– Вот именно! В каких масштабах ты готов достигать справедливости? Например, чтобы сильная держава не диктовала свои условия слабой? Почему бы и нет?
– Я понимаю, на что ты намекаешь, – холодно ответил Даниил. – Третья мировая война, в результате которой сместятся геополитические центры мира. Я уже думал об этом.
Штефан невесело усмехнулся, а я попросту не знала, что добавить. Даниил объяснил сам:
– Свою Цель я полностью осознаю только к моменту ее реализации. И сейчас мне не нравится идея военного конфликта – это противоречит моим настройкам о гуманизме. Так что…
– Но ты должен чувствовать, когда примерно начнется реализация твоей Цели! – Штефан даже вскочил на ноги – он полностью вошел в роль обвинителя. – Я ведь чувствую! До моей осталось около пятнадцати-двадцати лет. А когда начнется твоя?
– Не знаю, – ответил Даниил тихо, но я ему не поверила. – Я на самом деле не знаю.
Штефан рассмеялся – он тоже не принял ответ, который мог означать только одно, если Цели у Знаменателей совпадают во времени, сразу становится понятно, что они связаны. Надежда на то, что мы созданы для независимых задач, в этом случае отпадала сама собой. Но Даниил, упустив на мгновение инициативу, снова взял ее в свои руки:
– И тем не менее пока мы ничем друг другу не мешаем, не так ли? И вполне возможно, еще пятнадцать лет не будем мешать. Так почему бы не подружиться?
– Ты просто хочешь контролировать нас, поэтому оставляешь рядом с собой, – заметила я. – И что, будешь даже настаивать на продолжении наших с тобой отношений?
– Буду, – Даниил снова улыбался. – Буду, чтобы контролировать, и потому что наши с тобой отношения были настоящими. Эмоции сейчас не дают тебе этого понять. Нам всем выгодно оставаться рядом.
Тут он прав, спорить невозможно. Но чтобы определиться с мешающими эмоциями, мне было важно уточнить еще некоторые детали:
– Скольких ты убил собственными руками, Даниил? Где твои родители? Как ты заработал свои деньги?
– Ах ты, торопыга! – он смеялся так непринужденно, будто его и правда совсем не напрягала сложившаяся ситуация. – Все узнаешь, но не сейчас.
Он хочет контролировать нас, но не хочет, чтобы мы контролировали его. Неприятно. Безвыходно. Странно. Но совсем странным будет изображать влюбленную подружку, когда я толком не определилась даже со степенью ненависти. Кстати, а как можно уничтожить Знаменатель, не будучи Знаменателем? Наверняка есть какие-то способы – надо только разузнать. Ну а пока:
– Хорошо, договорились.
Штефан тоже согласился, вынужденный принять этот пакт о ненападении. Мы с ним вместе сдались перед более сильным противником, потому что пока не было иного выбора. Но Даниил тут же разрушил иллюзию о нашем единстве:
– Вика, на будущее запомни одно: я тебе не враг, пока не будет доказано обратное. Я вполне могу представить себе будущее, где ты рядом, именно Логика никогда не помешает Знаменателю, чем бы он ни занимался. Но вот Штефан… его природа подразумевает желание убить тебя. Он настроен на это сильнее, чем любой другой элемент Системы. Именно поэтому Осознание чаще всего и становится Знаменателем.
– Это так? – решила я спросить напрямую у самого Штефана.
Тот спокойно кивнул, уничтожив последнюю надежду. И из того, что я уже успела узнать, было понятно, что Даниил в очередной раз сказал правду. Если бы Осознание не хотело этого, то зачем бы так рьяно разыскивало всех? Может быть, он пока не вовлечен полностью, ведь Аннет была его единственной жертвой, но сама тяга к Цели очевидна. Я оказалась в самой дружелюбной компании: один убьет меня, если удостоверится, что я могу помешать; второй просто постоянно хочет прикончить, потому что это часть его сущности; третья поет какую-то тупую песню на кухне, жаря для нас блинчики. Мечта! И ведь к каждому из них я испытываю своего рода привязанность…