Я с трудом передвигала ватные ноги, потому что не собиралась отставать. Итак, что мы имеем? Знаменатель сразу заметил в реакции Ольги неестественность, но не придал этому большого значения, потому что та никогда не была посвящена в наши тайны. Дальше. Штефан собирался использовать против Даниила другую Систему или другого Знаменателя, который обитает где-то рядом с нашей Эмпатией. Но мы с ним не обсуждали никаких активных действий! Конечно, в последние дни Даниил от меня почти не отходил, присматриваясь или присматривая, но только вчера вечером мы были со Штефаном наедине! Неужели он думал, что я способна выдать его план? Неужели его доверие ко мне совсем не такое же, как мое к нему?
Или все может быть еще проще, но страшнее. Штефан сам попал в неприятности.
– Даниил, – позвала я. Он остановился и подождал, пока я догоню. Мой голос сильно дрожал. – А что, если Эмпатия нашел его? Разве Маркос не хочет нас убить? Со Штефана начать было проще… ведь со мной почти всегда был ты!
– Ну, если Эмпатия прикончит Осознание, ты узнаешь об этом первой! – без стеснения издевался он. Но поскольку я снова остановилась, растеряв остаток сил, добавил серьезнее: – Я бы тоже так решил, если бы не участие Ольги. Поэтому почти уверен, что Штефан сам нашел Эмпатию через нее. Но вряд ли эта встреча закончится хорошо, тут ты права.
В квартире Штефана никого не было. Даниил вскрыл замок, распахнул дверь и махнул мне приглашающим жестом.
– Зачем мы тут, Дань? Что мы будем делать дальше?
Он кинул куртку на тумбочку в прихожей, а сам прямо в обуви завалился на диван. Подложил руки под голову, но говорил теперь спокойно, задумчиво:
– Так, Штефан мог решить уничтожить Эмпатию, но вряд ли пошел бы на это без меня, и уж точно без тебя. Значит, нет. Но возможно, он ищет временного союзника против общего врага. Зачем он может захотеть объединяться с Эмпатией? Вряд ли против тебя – Штефану было бы проще объединиться с тобой против Эмпатии. Значит, против меня… И вот тут огромный вопрос: на что он рассчитывает? Маркос явится в Москву со всей своей сектой, и они будут стрелять в меня из водяных пистолетиков? Что еще у них может быть такого, чтобы поставить против меня?
Я с ужасом понимала, насколько он близок к описанию истинного положения дел. Штефан действительно мог заключить перемирие с Эмпатией, используя для этого Ольгу, перемещение которой ни одна из сторон не отслеживала. Но не ради Эмпатии, а ради той силы, которую потом можно будет направить против Даниила… Я молчала, но тревога разъедала душу. И Даниил в рассуждениях с самим собой подтверждал мои мысли:
– Какой же он идиот… Осознание явно нуждается в Логике, чтобы не оставаться таким недалеким. Что вы будете делать, после того как убьете меня? Я гарант вашего шаткого перемирия. Если Эмпатия со своими водяными пистолетиками справится, то Штефан ведь и станет следующей жертвой.
– Тогда зачем ты держал нас в страхе? – с напором спросила я. – Ведь эта ненависть к тебе возникла не на пустом месте!
– Потому что страх – лучший способ контроля, Вик. Никакая дружба или преданность не сдержала бы Осознание так, как страх. Он стремится к Цели, но именно из-за этого стремления у него повышенное чувство самосохранения. Поэтому только страхом Осознание и можно остановить.
– Но ведь ты же Эмпатия! Был ею! Неужели не нашел более подходящих рычагов воздействия?
Он продолжал рассматривать потолок:
– Нашел бы, если б захотел. Но я всегда стараюсь дать людям свободу выбора. И каждый волен действовать исходя из имеющихся условий… Вот ты сейчас тут, со мной, пока Штефан с Ольгой организуют нам и себе неприятности.
Меня этот вопрос мучил слишком сильно, чтобы не задать его тому, кто наблюдал за ситуацией со стороны:
– То есть ты уверен, что он на самом деле ее не бросал? А может быть, даже изложил полный курс теории Знаменателя? Почему он так поступает… со мной?
Даниил подумал, прежде чем ответить:
– Вик, тебе сложно принять, но она ему нравится. И спал он с ней не через силу, уж поверь. Но любит он только тебя. Правда, отличается тем, что как Осознание всегда готов к тому, что тебя когда-нибудь не станет.
Звучало ужасно! Неужели он всерьез считает, что Штефан уже сейчас планирует мое убийство когда-нибудь в будущем? Это слишком, чтобы вот так сразу понять и проанализировать. Поэтому я настроилась на решительные действия:
– Так и что мы будем делать? Давай найдем их! Ведь ты можешь их найти?
– Могу, – Даниил лениво потянулся. – Но зачем? Как только они поймут, что их никто не собирается искать, сами свяжутся с нами. Раз ловушка для меня, то пусть они и бегают, мне-то зачем напрягаться?
Глава 14. Цель vs Цель
Знаменатель отличается физической и моральной выносливостью, крепким здоровьем и беспрецедентным долголетием. Знаменатель, достигший Цели, не конкурирует с действующим Знаменателем. Осознание – элемент, который уже в детстве понимает свое предназначение, знает Цель Системы и чувствует остальные элементы. После полного самоопределения Осознание начинает стремиться к Цели. Отличается тем, что игнорирует вторичные задачи, поэтому в любых взаимодействиях, не связанных с Целью, выглядит равнодушным, замкнутым или циничным. В Системе занимает первое место по вероятности стать Знаменателем.
И на этот раз Знаменатель оказался прав. Через два часа, за которые он успел вздремнуть, а я довести себя до полуобморочного состояния, на его телефон пришло сообщение. Незнакомый номер, никаких объяснений, только место. Убедившись, что он не намерен предпринимать ровным счетом ничего, ему просто обозначили координаты ловушки. Теперь со стороны я могла отметить, насколько детскими выглядят такие действия с существом, способным предсказать практически любой вариант развития событий.
– Я с тобой!
Мне пришлось вскочить на ноги, когда он прочитал сообщение вслух и поднялся с дивана, будто я опасалась, что Даниил предпочтет отмежеваться от моего общества. Но я бы не смогла сейчас вынести еще более напряженного ожидания! Важно было самой убедиться, что Штефан не собирался меня предавать. И неизвестно чем может закончиться встреча, которая отразится непосредственно на моих интересах – значит, я обязана участвовать!
Даниил взял свою куртку. Судя по всему, его приподнятому настроению никакие треволнения не угрожали.
– Только при условии, что будешь слушаться.
Я ответила на его улыбку уверенной ухмылкой:
– Обещаю!
– Врешь. Но от этого только тебе хуже. Поехали.
Место назначили странное – на крыше одной из высоток. Вероятно, подальше от любых случайных свидетелей. Вряд ли многие способны пробраться туда через запертые пролеты без специальных инструментов и твердого намерения. То есть обычная шпана там не появится, а значит, не пострадает. Хотелось бы верить, что пострадать сегодня никому не придется.
Но Даниил сначала направился не к указанному зданию, а к тому, что располагалось неподалеку. Через десять минут мы оказались на подъездном балконе верхнего этажа, направленного как раз на нужное место. Я увидела в этом признаки осторожности – Знаменатель решил сначала осмотреться и оценить обстановку, и это говорило о том, что неуязвимым он себя не считает. Или уже раскрыл нашу со Штефаном тайну.
С такого огромного расстояния я ничего толком не видела. Кажется, там двигались фигуры – несколько, точнее сказать было невозможно. Но Даниил, вероятно, увидел все нужное, потому улыбнулся шире и обратился ко мне:
– Значит, вот, что он задумал? Глупо с его стороны. Я бы предпочел оставить тебя тут, но ты ведь не послушаешься? И все равно попрошу – держись за моей спиной. Если твоей Системе сегодня суждено закрыться Знаменателем, повысь свои шансы.
От этой фразы я пришла бы в полный ужас, если бы до этого момента не устала бояться. Когда я спускалась по лестнице за Даниилом, то уже и не чувствовала ни волнения, ни страха. Только усталость и надежду на то, что этот день не закончится ничем плохим.
И снова улица, лифт и лестницы. Но на этот раз для доступа на крышу Даниилу не пришлось вскрывать замки – нас уже ждали. Я вышла на холодный воздух следом и остановилась в двух шагах позади, пытаясь разумом объять увиденное. На крыше были Штефан и Ольга – оба в полном порядке, не связанные и не избитые, но хмурящиеся. Еще дальше Маркос, тоже в зимнем пуховике. Он с любопытством уставился на меня – наверное, в точности, как и я на него. Внутри заныло.
Поэтому я не сразу обратила внимание на еще двоих – мужчин лет тридцати, которые были похожи друг на друга как две капли воды. Это и есть козырь Штефана против Даниила?
Штефан шагнул к нам:
– Ну что, Знаменатель, неприятно узнать, что твои ручные мартышки вышли из-под контроля?
– А разве вы вышли? – у Даниила в голосе звучала улыбка.
Штефан напрягся сильнее:
– Теперь на нашей стороне сила, равная твоей. Признай уже это и просто оставь нас в покое. Нашей Системе и дела нет до того, кто из действующих Знаменателей победит.
– На вашей стороне? – Даниил расхохотался, а потом в притворном волнении прижал руки к груди. – Можно, я сам покончу жизнь самоубийством?
– Шутки у тебя такие же тупые, как и раньше, Дань! – весело ответил один из мужчин. – Так это я тебя побеждать должен? Я ведь сразу так и подумал, правда, Дрю? Кто, если не ты и не мы, взялся бы приглядывать за молодняком?
И они оба рассмеялись, заставив Штефана побледнеть. Маркос тоже переводил ошарашенный взгляд с близнецов на Даниила. Я вышла вперед и озвучила главный вопрос:
– Что происходит?
Даниил объяснял мне, но в каждое его слово вслушивались остальные:
– Рич Знаменатель, – он указал на того, кто говорил. – А Дрю его брат, как ты сама могла догадаться.
– Знаменатель?! – вскрикнула я. – Так ты знал, что существует еще один действующий Знаменатель? И более того – вы давние знакомые, если не друзья? Как это вписывается в теорию Знаменателя?