– Что тебе нужно, Вик?
Его равнодушный голос меня потряс. В любом случае он не должен быть настолько спокойным! В любом! В моем лексиконе появился новый термин: «самообладание Знаменателя». Подходит только для случая, когда ты стоишь голым перед своей любимой или подругой, или врагом, да кем угодно, не пытаясь прикрыться, и без тени смущения спокойно спрашиваешь: «Что тебе нужно?» Хоть убейте на месте, но я хочу заполучить именно эту способность!
Последняя мысль и заставила меня саму не стушеваться, а окинуть его с ног до головы почти уверенным взглядом и шагнуть ближе. Он остановил меня рукой, пропитывая влагой футболку.
– Я спросил, что тебе нужно?
Я поднялась на цыпочки и потянулась к его губам, читая в глазах проблеск удивления, а сразу затем и неуместной иронии. Он не позволил мне дотронуться:
– Ого. Решила упрочить свое положение таким способом? Тогда постарайся лучше, – и многозначительно указал вниз.
От пошлости намека я остолбенела – кажется, именно такой реакции я не ожидала вовсе! Задохнулась, не зная, что ответить, тогда Даниил чуть наклонился и холодно сказал:
– Нет? Тогда пошла вон отсюда.
Я еще два часа, с головой зарывшись в одеяло, пыталась прийти в себя. Стыд забылся быстро, потому что пришло простое осознание: Данька поставил меня на место единственным способом, которым было возможно в тот момент. И при этом не дал ответа на мой вопрос, раз уж не хотел. Я совершила ошибку, и лучшим решением было не срываться посреди ночи домой, а остаться тут, чтобы за завтраком вести себя как раньше: пусть видит, что мне не стыдно! Что я поняла все, что он хотел сказать. Если он влюблен, то примет меня только всю: с потрохами и без Штефана в голове. Если видит только друга или союзника, то и я должна держать дистанцию. И он не позволит собой манипулировать, даже если я буду умирать от любопытства.
– Вик, просыпайся! Мы сегодня-то хоть на пары идем?
Я кое-как продрала глаза и с ненавистью оценила его бодрый вид. Но попутно обрадовалась, что ничто не намекало на раздражение из-за вчерашнего. Возможно, если бы он прямо сейчас лег рядом, я обняла бы его и поплавала в этом чувстве полной защищенности. Хотя бы на несколько минут забыться. Довериться без оглядки – это нужно любому человеку без исключения.
К сожалению, я забыла, что он на раз считывает любые эмоции – уловил и эту. Поэтому нахмурился, а потом сел на край.
– Вик… – вздохнул. – Мы можем продолжать формально встречаться – тебе это тоже на руку. Можем попробовать снова стать друзьями; поверь хотя бы в то, что наши отношения сложились так не только потому, что я хотел за тобой присматривать. В общем, мы с тобой вполне способны стать одной командой, но только не переходи границ.
И в этот момент я на самом деле захотела его обнять. Не чтобы проверить, не чтобы доказать себе или ему и даже не чтобы отвлечься от мыслей о Штефане, а просто так, повинуясь нерациональному порыву. Даня моргнул, быстро поднялся и направился в сторону кухни, комментируя:
– Я не шутил, когда сказал про границу. И давай уже собирайся, а то опоздаем.
И вот теперь мне стало стыдно.
В любом случае произошедшие события все изменили и сделали немного понятнее. Я интуитивно решилась довериться Дане за неимением под рукой других вариантов. И не пожалела об этом – особенно когда в аудитории сразу выхватила взглядом Ольгу и Штефана. Хоть я и старалась не размышлять об этом, но, кажется, убедила себя, что они уже на пути в Бонн. А теперь и недоумевала, и ненавидела себя за то, что счастлива до одури.
– Ему сложно оставить тебя точно так же, как и тебе его, – объяснил Даня, наклонив ко мне голову. – Не представляю, как он убедил в этом Ольгу.
Та как раз вскинула голову и посмотрела на меня с нескрываемой ненавистью, она и не думала сожалеть. Ну, если только о том, что не довела дело до конца. Зачем мы вообще ее в это впутали? Точнее, изначально ее впутал Даня, подтолкнув из одних отношений в другие, потом подхватил Штефан – и впутал до такой степени, что без жертв ее из нашего круга уже не выкинуть. Молодцы оба! А крайней осталась я.
Половину пары я, стиснув зубы, наблюдала за тем, как шепчется эта треклятая парочка. Штефан пару раз повернулся в мою сторону, но это только злило. Как он может быть с ней, сидеть рядом и обсуждать какие-то дела? Ведь Ольга вчера чуть не перерезала мне, его любимой девушке, горло! Я не выдержала:
– Дань, если ты мне остаешься другом, дай дружеский совет, что мне делать? Только объективно!
Он улыбнулся и ответил тоже тихо:
– Я поговорю с Ольгой. Ревновать она не перестанет, но хотя бы поймет, что ты виновата не больше Штефана.
Это было бы неплохо, но я снова скрипнула зубами.
– Я тебя спросила о другом! Что мне делать? – с ударением на «мне».
– Ладно. Будет тебе объективно, раз настаиваешь. Вы оба будете себя изводить, пока один не погибнет. Только после этого оставшийся сможет вздохнуть спокойно. И вместе окончательно быть не сможете, и порознь не получится. Никакой силы воли не хватит, даже чтобы уехать. Штефан это чувствует посильнее твоего, поэтому ему еще сложнее, – Данька усмехнулся. – Это было утешение, если ты не поняла. В голову приходит только один выход – Маркос.
– Что?! – я сказала это слишком громко, но преподаватель не заметил.
– Маркос Хадзис, – спокойно добивал Данька. – Если ты поедешь к нему, твое сердце уже через пару дней успокоится. Ты ведь понимаешь, что он вызовет те же чувства, что и Штефан?
Звучало логично, но в голове не укладывалось. Если бы я всего этого не ощущала внутри, то холодным рассудком дошла бы до того же вывода, просто сейчас душа будто сопротивлялась наипростейшему решению. И ведь никаких рисков! Маркос тоже полюбил бы меня, это предопределено… Последняя мысль и подтолкнула к вопросу:
– А чем Маркос лучше Штефана?
– Не тормози, Вик. Он не Осознание, поэтому Цель для него, как и для тебя, вторична. Ваш Эмпатия не так прост, как могло показаться, он очень тщеславен, хитер и умен, но в отношении тебя потенциально способен на большую искренность, чем Штефан.
– И ты не будешь против? – уточнила я.
– Как будто ты меня раньше об этом не спрашивала, – он улыбался так легко, что и мне совсем немного становилось легче. – Но я против. Снова. Потому что выход этот кратковременный. Штефан рванет за тобой, и мне придется отправиться за вами, чтобы не оставлять всю Систему в одном месте без присмотра. Короче, те же яйца, только в профиль. В смысле, еще с Маркосом и на Кипре.
– Ясно, – и снова стало тяжело. – Значит, все остаются на своих местах.
– Ага. Только прошу, хватит втягивать меня в эти романтические терзания. Будто у меня других проблем нет.
Оставалось только горько усмехнуться:
– И каких же?
– Например, подумать, кто за нами ехал от моего подъезда до самого института. Дрю и Рич до такой примитивщины никогда бы не опустились.
Я уставилась на него:
– Слежка? И ты мне только сейчас об этом сообщаешь? Мы же вроде как друзья, или нет?
Он изогнул бровь – воплощенная ирония:
– Мы с тобой дружить начали два часа назад, я пока еще не привык. Да, слежка. У меня есть один вариант, поэтому тебе лучше после пар отправиться домой, быть очень осторожной и подождать там новостей… от друга.
– Ну уж нет! Раз мы в одной команде, тебе не удастся отодвинуть меня в сторону. Так что или я с тобой, или никакой дружбы. Понятно?
Он тихо рассмеялся, признавая этим за мной право голоса. А я была только рада погрузиться в другие задачи, чтобы не оставаться наедине со своими «романтическими терзаниями», как он выразился. А столкнувшись взглядом со Штефаном, улыбнулась шире – на этот раз с внутренним ликованием. Теперь его очередь размышлять, из-за чего я тут так веселюсь с его врагом. Мы ведь созданы для того, чтобы делать друг другу больно.
Когда мы вышли из института, я и сама заприметила автомобиль, который сопровождал нас с утра. Память Аннет не подводила, просто до этого моя голова была занята другим. Даня обошел свою машину – возможно, проверял, не заложена ли взрывчатка, а потом открыл передо мной дверь. Едва мы тронулись с места, преследователи тоже начали выворачивать с парковки.
Даня весело отдавал распоряжения:
– Едем в тот же складской контейнер, я его выкупил, идеальное место для подобных дел. Они не наняли снайпера – значит, хотят сначала поговорить. Вот и будем говорить в привычном месте, а не там, где им захочется. Ты под руку не лезь, держись в стороне. Если будет драка, то бей от души. А если попадешь в заложницы или будешь ранена – поверь, я тебе это припомню. На этом нашей дружбе конец, понятно?
– Понятно, – я хоть и отвечала на его улыбку, но волнения сдержать не могла. – Кто это может быть?
– Я успел нажить себе много врагов, так что не буду гадать, чтобы заочно не обидеть остальных.
Его приподнятое настроение передавалось и мне:
– Дань, я как друга спрошу, тебя как легче убить? Противопехотная мина или осиновый кол в сердце? Я просто так интересуюсь, не корысти ради!
Он расхохотался в голос:
– Убить можно, не волнуйся ты так!
– А поподробнее?
Даня мельком глянул на меня и снова рассмеялся.
– Меня терзают сомнения из-за причин такой дружеской заинтересованности! Прямой выстрел в голову… я думаю. Потом лучше расчленить и, само собой, чесноком рот набить. И сжечь на всякий случай – к едрене фене все в радиусе километра. Напалмом. Уверен, так я гарантировано буду мертв.
– Эх, сколько церемоний! – вздохнула я. – Ты бы сбавил скорость, а то они от нас отстают.
– Как прикажете, мэм.
Мы оставили машину возле контейнера, а сами зашли внутрь. Там было холодно, но озноб меня пробрал скорее от ассоциаций: в этом месте уже случилось несколько неприятных событий. Хотелось верить, что этот день станет исключением. Но мне не повезло.
Они вошли минут через десять. Двое мужчин, которые сразу направили на Даню пистолеты. Я, как и было оговорено, отошла к стене за его спиной. Никому – мне в особенности – не будет на руку, если меня просто подстрелят. Но я не