– Оль, а ты вот о чем подумай: если бы я хотела убить Штефана, то пошла бы не к тебе, а к Даниилу. И он просто убрал бы твоего любимого. Для меня. – Она нервно затряслась. – Все, чего я хочу – чтобы мы с ним разошлись по разным концам света! Разве тебе это не на руку? И да, прости меня за то, что сама я умирать не хочу.
– Мне… все это надо обдумать.
Хорошо. Процесс запущен. Вряд ли Ольга в силах утащить Штефана из Москвы, но теперь отношения между ними дадут трещину – скорее всего, она просто начнет высказывать свои сомнения, и он, заподозрив неладное, перестанет доверять. Это небольшая победа: я всего лишь сведу Ольгину роль в игре к минимуму, но на фоне сплошных проигрышей хоть что-то.
Телефон завибрировал посреди ночи. Я проснулась сразу же, будто ждала звонка. Тихо встала, чтобы не разбудить Ольгу, и вышла из комнаты.
– Вик, ты почему у Ольги?
Отслеживает по телефону или все же паранойя с жучком оказалась не паранойей? Но веселить его своим удивлением я не собиралась:
– Это называется общественным разделением труда, Дань. Ты же хотел за ними следить? Так вот, я слежу за Ольгой, а на тебе Штефан.
– Штефан подождет до завтра. Не понимаю, что он делает в полицейском участке, но там он точно под присмотром. Так вы с Ольгой помирились?
– Насколько это было возможно.
– Есть надежда перетащить ее на нашу сторону?
– Есть.
Он тихо усмехнулся – я едва расслышала, но зато в голосе теперь звучала улыбка:
– Тогда я с утра заеду туда. Позови Ольгу с собой – докую железо, пока горячо.
– Не доверяешь важные дела непрофессионалам?
– Просто я тиран и деспот, Вик. Люблю все контролировать.
– Я заметила.
– Молодец. И в следующий раз сначала согласовывай со мной. Ненавижу дергаться по пустякам. Спокойной ночи.
Завтра он увидит мое лицо и придется объясняться. Как кстати мне пришло на ум использовать эту ситуацию для прорыва с Ольгой – так мои предыдущие ошибки не выглядят такими уж позорными. Даньке не составит труда породить в ней еще больше сомнений. Штефан, возможно, сейчас планирует мое убийство, но знать не знает, что главная пешка уже не совсем его. Это только кажется мелочью, но я-то хорошо представляла, как выбивается почва из-под ног, когда чувствуешь, что на твоей стороне вообще никого не осталось.
Глава 17. Эмпатия
Система формируется в момент рождения и распадается таким образом, чтобы элемент развивал свое первостепенное свойство в самых благоприятных для этого условиях. Но одноименные элементы разных Систем не равны друг другу – они схожи только в обладании первичным свойством. Все остальные характеристики личности могут сильно различаться. При прочих равных условиях сила тем мощнее, чем дольше она развивалась в рамках одного элемента, поэтому смерть в раннем детстве или неблагоприятные для усиления элемента условия плохо сказываются на итоговых характеристиках Знаменателя.
Даня откровенно манипулировал Ольгой, не стесняясь того, что мне это видно. Он уже давно перестал разыгрывать из себя положительного персонажа. Но в данном случае применение способностей было оправдано. За завтраком Ольга не разговаривала, и мне пришлось придумывать для ее сердобольного отца нелепую байку про нападение в подворотне. Ольга только хмурилась, но на очередное предложение отца срочно отправиться в полицейский участок, заявила:
– Все, пап, хватит. Нам пора.
То есть до полной гармонии наши отношения еще доводить и доводить. Так я думала, пока в машине, в которую я с трудом затащила бывшую подругу, с ней не заговорил Данька. Эмпатия в абсолютном воплощении! Он не только Штефана, но и меня во всех смертных грехах обвинил, однако из витиеватых объяснений как-то само собой выходило, что я не рада произошедшему. И себя упрекнул в том, что был несправедлив к Штефану, но зато отчетливо прозвучало страдание: ему, мол, в этой ситуации уготована та же незавидная роль, что и Ольге. И даже о ее поступке высказался резко. Это последнее и решило дело: она не выдержала и расплакалась. Ведь Оля, добрейшей души человек, тоже никогда не видела себя в подобной роли. Я не вмешивалась в их разговор, только со стороны восхищалась. И недоумевала, почему Данька не применял способности Эмпатии на нас со Штефаном – мог бы добиться чего угодно! Как он там выразился – свобода выбора? Не хотел делать из нас таких же марионеток, какой сейчас выглядела Ольга? Тогда я ему благодарна.
Через некоторое время девушка немного успокоилась и сказала:
– Вика, прости меня… Это все ревность! Но она не оправдывает…
Дело сделано. Этот вопрос закрыт, хотя неразрешенными оставались еще слишком многие проблемы. Я повернулась назад – Даня с Ольгой вели разговор на заднем сиденье.
– Я все понимаю, Оль. Но что мы будем делать теперь? Я уже вчера сказала, что хотела бы избавиться от этих чувств, но не могу, – лукавить не пришлось. Даже сейчас, несмотря на вчерашнее, я до сих пор любила Штефана.
– Я… Я не знаю! – и она снова принялась плакать.
– Оль, тебе нужно расстаться с ним, – добил нас обеих Данька.
Она вскинула голову, неожиданно разозлившись:
– Потому что он никогда не будет любить меня, как ее? Почему же ты тогда с Викой не расстаешься? Мое самоуважение не равно твоему, Знаменатель?!
Скоро его так полстолицы называть будет… Никакой секретности! Но он на выпад не отреагировал и ответил спокойно:
– Нет. Потому что Вика никогда не использовала меня так, как Штефан тебя.
– Да что ты… – Ольга вдруг осеклась и закончила тихо: – Хочешь сказать, что он никогда меня не любил? А встречался только потому, что я была ближе всех к Вике?
Ей никто не ответил. Это была неправда – она Штефану нравилась, но Даня зачем-то хотел, чтобы Ольга потеряла последнюю надежду. Убрать ее из нашего круга таким образом? Да, это выход. Не позволить Штефану снова настроить ее против нас? Тоже неплохо. Или Данька подстраховывался на тот случай, если Штефана когда-нибудь придется убрать? Тогда лучше развести их сейчас.
Хорошо, что мы не потащили ее в кафе, вся эта истерика была бы неуместна на людях. Когда я уже решила, что рыданьям не будет конца, Данька внезапно переключил Ольгины эмоции в другое русло – я вздрогнула, услышав неожиданный тихий смех. Еще через час она с улыбкой обсуждала институтские мелочи и даже возможность наладить отношения со Славой! Я только головой качала. Ее снова накроет тяжестью, когда девушка выйдет из-под контроля Эмпатии, но сейчас все казалось решенным и простым. Когда Ольга, уже в благодушном настроении, вышла из машины и отправилась домой, я спросила:
– И что, это все? Больше Ольгу можно не учитывать?
– К сожалению, не так все просто, – вздохнул Даня. – Ей придется еще многое выплакать и еще больше обдумать, но к Штефану она возвращаться не станет – тут я уверен. И к бывшему не вернется – это так, временная гавань для эмоций. Не сломали бы мы девочке жизнь…
– Ты правда о ней беспокоишься? – я до сих пор не понимала его мотивов.
Но он никогда не отвечал на подобные прямые вопросы, хотя мог здорово облегчить собеседнику жизнь:
– Я беспокоюсь о том, что учитывать ее все равно придется. Не забыла, что Ольга в курсе ситуации?
Не дожидаясь ответа, он открыл дверь, чтобы перейти на водительское место. Даня был прав, но я все равно радовалась прорыву. Да и на душе стало легче от того, что отношения с подругой так или иначе восстановлены. Но мое настроение он испортил моментально – едва повернул ключ зажигания и потребовал:
– А теперь рассказывай, что произошло вчера.
Пришлось. Я не пыталась обелить себя и полностью признала ошибку. Данька имел право рассвирепеть. Но он не разозлился:
– Вик, а поехали на Кипр?
Оставалось только усмехнуться. Мы молчали всю дорогу, но потом он вышел следом и остановил возле подъезда:
– Я серьезно. Если ситуация стала настолько запущенной, что даже твой холодный рассудок отказывает, то пора из нее выбираться.
Я рефлекторно коснулась ранки на губе – хоть опухоль за ночь и спала, но до сих пор неприятно ныло. Шишку на лбу прикрою волосами, родители не должны ничего заметить.
– Ты же сам говорил, что это не выход. Штефан найдет меня где угодно, если захочет. А мы еще и Маркоса втянем в этот предначертанный любовный многоугольник…
– Да. Настоящий выход только один. Подумай об этом.
Даня пошел к машине, а я провожала его взглядом. Выход только один: убить и Штефана, и Маркоса. Стать вторым действующим Знаменателем. А потом, скорее всего, вступить в войну уже с Данькой. Милый выход, нечего сказать. Да вот только я так не хочу! Я собираюсь жить нормальной жизнью, забыть обо всех страшных вещах, коим стала свидетелем и даже участником! Обсуждать с девчонками на перемене преподавателей, организовывать институтские мероприятия, смеяться с лучшим другом… С лучшим другом.
Я перезвонила ему через три часа бесконечного самоанализа:
– Дань, давай куда-нибудь уедем? В Бразилию, Зимбабве, Новосибирск, Владивосток – мне все равно. Только не на Кипр. Я больше не хочу быть связанной ни с кем из них.
Он молчал, и затянувшаяся пауза выводила из себя. Поэтому я добавила:
– Наверное, я неправильно выразилась. Вряд ли ты собираешься оставаться в столице всю жизнь. Возможно даже, в последние годы ты тут живешь только затем, чтобы контролировать мою Систему. Но если у тебя есть желание куда-то уехать, возьми меня с собой. Таким образом, я постоянно буду в поле зрения, но приложу все силы, чтобы тебе не мешать. – Снова пауза. – Дань, почему ты молчишь?
Он наконец ответил:
– Это возможно. Но назови основную причину.
Вопрос несуразный – будто он сам не в курсе!
– Штефан! Я люблю его даже после того, как он пытался меня застрелить! Хочу попробовать быть вдали от него!
– А он пытался? – Данька, кажется, улыбался.
– Зачем тогда ему пистолет? – я в самом деле не понимала, что происходит.