Пока стражницы вместе с подростками прочесывали долину в поисках прячущихся насекомых, правитель опять поднялся к странным скальным глыбам. Его не оставляла мысль, что где-то здесь, среди них и скрывается ответ на все местные странности. В голову забрела даже такая крамольная мысль: скалы живые, а их окна и пустоты внутри — ловушка, приглашение для крупной дичи забраться и остаться на ночлег. Ночью, когда зверь спит, окна закрываются, полость заполняется пищеварительным соком. И становится понятно, почему в долине нет крупных хищников. Где им еще устраивать логово, как не в таких удобных местах?
Хотя вековая пыль всем своим видом и пыталась опровергнуть эту идею, однако теперь правитель влезать внутрь не решался, и ограничивался осмотром внутренней полости валунов через окна.
Обойдя очередную скалу Найл неожиданно увидел перед собой странный силуэт: высокий человек, полностью утонувший в длинном темно-коричневым свободном плаще с огромным капюшоном, неподвижно стоял в широком проходе меж валунов лицом к Долине Мертвых и молча наблюдал за бегающими внизу путниками.
— Ты кто? — громко спросил Найл, перехватывая копье двумя руками и направляя острие на незнакомца.
Тот шарахнулся в сторону, резко повернулся. В темноте под надвинутым капюшоном сверкнули белесые глаза, дохнуло холодом и явственным ужасом — и тут же, мгновенно, пришло понимание:
— Маг?! — Найл остолбенел от изумления.
— Ты?! — похоже, внезапное появление Посланника Богини произвело на Мага точно такое же впечатление.
Спустя минуту правитель начал понимать, в каком странном и опасном положении оказался — с копьем против колдуна, шутя уничтожившего целую армию, и попытался осторожно прощупать мысли врага. Однако на ментальном уровне перед ним находилось не человеческое сознание, и не стена, которой некоторые люди и пауки пытаются свои мысли отгородить, а странный бессмысленный шум.
— Бойся, — прошептал Маг, вскинув руку, и из-под длинного рукава выглянул узловатый морщинистый палец с толстым желтым ногтем. — Дрожи от страха, смертный!
От колдуна действительно веяло сильным страхом — не тем живым ужасом, которым выстреливают в своих врагов смертоносцы, а мертвым, стабильным страхом, словно этим чувством насквозь пропитан и коричневый балахон, и спрятавшийся под ним человек.
Похоже, Маг уже начал схватку с Посланником в мысленной плоскости, стремясь с помощью жути сделать противника неспособным к сопротивлению.
Найл вполне мог ответить тем же, но «выстреливать» ужасом он умел только в той ситуации, когда испытывал его сам, а Мага, как ни странно, Посланник не боялся. Правитель покосился себе под ноги — не оступиться бы — и сделал мягкий, осторожный шаг вперед.
— Ха-ха-ха-ха! — громко расхохотался Маг. — Ты не в силах даже приблизиться ко мне!
Колдун наклонился, сорвал высунувшуюся из-под валуна зеленую травинку, дунул на нее, сбрасывая с ладони и взмахнул рукой. В воздухе возникло неясное колебание и травинка на глазах рассыпалась в прах, исчезла, испарилась, и ни единой соринки, оставшейся от нее не коснулось земли.
— Так будет и с тобой, смертный! На колени! На колени или умри!
Последнее слово колдун произнес зря. Найл действительно испугался. Но только испугался не тем животным ужасом, который лишает человека рассудка и заставляет бросать все, забывать про долг, совесть, друзей, и бежать, бежать сломя голову, не видя ничего перед собой. Найл испугался разумом — испугался того, что спустя мгновение Маг его действительно убьет, что еще секунда — и будет поздно.
Найл качнулся и резко, со всей силы выбросил руку вперед.
Острие копья — даром, что это всего лишь прикрученный к древку нож — легко пробило ткань плаща и вошло Магу в живот.
— Ой, — болезненно выдохнул колдун, попятился, взмахнул рукой.
В воздухе опять возникло колебание, кусочек копья сантиметров десять шириной рассыпался в прах. В руке Посланника остался кусок деревяшки, а острие копья продолжало торчать у колдуна в животе.
— О, черт! — Маг вырвал копье, бросил его на землю, еще немного попятился, попытался выпрямиться во весь рост, но боль заставляла его крючиться на бок. Неужели ты думаешь, что способен убить меня, смертный? Червь, пыль, искорка на весах вечности! Ничтожество. Убирайся из моих владений, или будешь стерт, как эта былинка.
К стыду Найла, про травину он успел забыть, и не совсем понял, о чем идет речь. Больше всего правителя занимал окровавленный обломок копья у ног колдуна.
Что, если прыгнуть, подхватить его и нанести еще один удар?
— Вы все умрете, все! — пообещал Маг, повернулся, пробежал пару шагов вниз по склону и раскинул руки вширь.
Найла ударила упругая волна горячего воздуха, а колдун поднялся в воздух и воспарил над долиной. Впрочем, полет получился неуклюжий, урывками. Похоже, для нормального движения руки нужно было развести одинаково широко, а Мага мучила боль от свежей раны, его скособочивало, уводило в сторону. Он постепенно снижался, достигнув озера на высоте не больше трех метров, внезапно сложил руки и рухнул в воду.
— Вот так встреча, — наконец-то заговорил Найл и поднял с земли обломок своего копья. Сантиметров на двадцать он был вымазан в крови — видимо, колдуну здорово досталось, и Найл криво усмехнулся: — Вот уж никогда не думал, что с такой дыркой в животе можно летать.
— Кажется, я его убил, — предположил Найл, когда вечером возле него собрались Симеон, Мерлью, Дравиг и Шабр. — После такого удара он должен был умереть сразу, на месте. Но он колдун, он смог долететь до озера, упал в него и утонул.
— А копье сломал он? — переспросила принцесса.
— Да.
— А место слома почему-то не свежее. Места слома не было вообще. Обломок копья вместе с наконечником заканчивался ровно срезанным торцом, причем торец этот успел выцвести и запылиться от времени.
— Ты мне не веришь?
— Вообще-то, в то, что ты сделал такой куцый огрызок копья, да еще ухитрялся прятать его все эти дни, мне верится еще меньше, — признала принцесса. Но каким образом он это сделал? Почему нет свежего слома?
— Откуда я знаю? — огрызнулся Найл. — Обратил бы внимание раньше, спросил бы у Мага.
— Извини, Найл, я не хотела тебя обидеть. Просто никак не могу понять, что произошло.
— Да, Посланник, — поддержал ее Дравиг, — вспомни это еще раз.
— Хорошо, — устало кивнул правитель, прокрутивший для пауков мысленную картинку уже два раза. Я шел между скал на склоне и увидел его.
Найл прикрыл глаза и снова вызвал в памяти поворот Мага, волну холода и страха, блеск белесых, бесцветных глаз.
— Мне кажется, — остановил правителя Дравиг, — сила страха никак не менялась во время всей вашей схватки.
— Да, — припомнив свои ощущения, согласился Найл.
— Тогда этот страх происходил не от него, Посланник, — заявил старый смертоносец. — Начиная поединок, Маг должен был попытаться усилить волну ужаса, а получив рану, ослабить его. Там был кто-то еще, безразличный к поединку, но излучающий сильный страх.
— Нет, — покачал головой правитель. Страх исчез вместе с уходом Мага.
— Все равно, это воздействие шло не от него.
— А может, ты просто испугался? — невинным голосом предположила принцесса.
— Подожди, — Найл еще раз вспомнил, как выглядел Маг: большой капюшон, глаза, длинные свободные рукава, темная полоска от капюшона до ног. Есть! У него на груди есть две продолговатые синие пластины, слева и справа.
— Ну и что? — удивилась Мерлью.
— Низкочастотные излучатели! — Найл ударил себя кулаком в ладонь. Ну конечно! Их еще в начале двадцать первого века сделали, специально для полиции. Они применялись при разгоне демонстраций и захвате преступников. «Вызывают безотчетное чувство ужаса на расстоянии до шести метров перед представителями правопорядка», — процитировал правитель. Пожалуй, впервые за все время путешествия ему пригодились знания, вложенные в голову Белой Башней, а не родителями в пустыне.
— А что, очень удобно, — признала принцесса. Ходишь с такими пластинками на груди, и все подданные за десять шагов начинают испытывать ужас от приближения повелителя.
— Наверное, именно так он их и использовал! — Найл повернулся в Дравигу, — Вот почему Мадиг, о котором рассказывал Великий Квизиб, так боялся Мага, хотя даже не видел его. Это действовали излучатели.
— Ты прав, Посланник, — согласился смертоносец. — Теперь вспомни, что было дальше.
Найл вспомнил про травинку, которую развеял колдун, про свой удар, про «развеивание» копья на две части.
— Странно, — удивился паук. Мне трудно понять, зачем были нужны эти манипуляции?
— Это его оружие, — принцесса в очередной раз сунула Найл под нос обломок копья. Он каким-то образом заставляет предметы перед собой стареть и рассыпаться. Поэтому и срез на обломке старый и обветренный, и травинка рассыпалась в прах. Но это оружие не может действовать постоянно — иначе Маг не смог бы сорвать стебелька. Получается, колдун «состарил» стебель, и расслабился, уверенный в вызванном страхе. А Найл взял, и ударил копьем. Колдун опять использовал «состаривание», и сломал копье. Потом вынул обломок из раны и улетел. И никак Найлу не отомстил.
— Потому, что у него нет другого оружия! — подвел итог Симеон.
— Повелителям не нужно оружия, — холодно осадила медика принцесса. Оружием облеченных властью является армия и стража.
— Тогда почему он ходит здесь без твоей «армии и стражи»?
— Наверное, — пожала плечами Мерлью, — не ожидал встретить здесь врагов. Но в одном ты прав: настоящие властители всегда ходят с охраной. Жизнь, как ни крути, одна, рисковать не стоит. И все-таки он пришел в это пустынное место без сопровождения. Может, боялся лишних глаз? Что ему здесь надо? Может быть, это нужно и нам?
— А если у него вообще нет армии?
— Перестань, Симеон, — вздохнул Найл устало. Ведь он присылал в город лазутчиков. Значит, было из кого набирать. Впрочем, теперь уже все равно, Маг утонул.