Но счастье отвернулось от влюбленных, и браку молоденькой испанской красавицы и русского путешественника не суждено было сбыться. Возвращаясь осенью 1806 г. в Охотск, Резанов сильно простудился, в дороге потерял сознание, упал с лошади и сильно ударился. Николая Петровича привезли в Красноярск в сильнейшем жару, и 1 марта 1807 г. он скончался от воспаления, вызванного переохлаждением. Путешественника похоронили на кладбище Воскресенского собора. Мария Консепсьон Аргуэльо узнала о смерти возлюбленного через год, замуж уже не вышла, в начале 1840-х гг. вступила в Третий орден доминиканцев. В возрасте шестидесяти лет она приняла постриг под именем Мария Доминга, а через шесть лет скончалась и похоронена на кладбище монастыря в городе Монтеррей. Могила Марии сохранилась, в отличие от захоронения Н. П. Резанова, затерявшегося в годы борьбы с церковью.
Вместо флейты подымем флягу,
Чтобы смелее жилось,
Чтобы смелее жилось.
Под Российским небесным флагом
И девизом «Авось»,
И девизом «Авось».
Большой деревянный дом Н. П. Резанова в 1820-х гг. у наследников дипломата приобрел петербургский купец Александр Николаевич Меншуткин. Выходец из крестьян нажил солидное состояние торговлей в столице, отчего и смог позволить себе купить дом. Но фамилию Меншуткиных прославил не он, а его сын, шестой ребенок в большой купеческой семье Николай (род. в 1842 г.) — ученый-химик.
Н. А. Меншуткин
Сфера научных интересов Н. А. Меншуткина касалась исследований скорости химических превращений органических соединений, он открыл реакцию образования четвертичных аммониевых солей (реакция Меншуткина). Кроме чисто научной работы, Николай Александрович участвовал в организации Русского химического общества (РХО) и стал первым редактором «Журнала РХО». В 1871 г. вышел его учебник «Аналитическая химия», выдержавший шестнадцать изданий!
Столь обширная научно-педагогическая деятельность ученого не могла быть не замечена в научном сообществе. В 1904 г. ему присудили престижную правительственную Ломоносовскую премию, что стало показателем важного вклада работ Н. А. Меншуткина в развитие химической науки. Стоит отметить, что его сын, Борис Николаевич, также стал ученым-химиком.
Так уж получилось, но в середине XIX в. купец Меншуткин продает дом помощнику попечителя Петербургского учебного округа камергеру князю Василию Викторовичу Кочубею — известному археологу, действительному члену Русского археологического общества и страстному нумизмату.
В. В. Кочубей
Свою служебную карьеру князь начинал в Министерстве иностранных дел, и это позволило ему объездить всю Европу, побывать в Константинополе. Во время этих путешествий В. В. Кочубей составлял подробные путевые заметки, подмечая не только красоту городов, но и повседневную жизнь тех или иных народов. Довольно рано князь начал собирать древние монеты, и его коллекция со временем стала одной из лучших в России. Свою нумизматическую коллекцию, а также собрания картин и старинного серебра В. В. Кочубей разместил в своем новом доме на Литейном проспекте.
Но тяжелая болезнь прервала жизнь этого незаурядного представителя рода Кочубеев — в возрасте 38 лет он умер от прогрессировавшего туберкулеза. В семье, а брак продолжался всего три года, родились две девочки — Мария Васильевна и Елена Васильевна. Дом и все имущество перешло супруге, Елене Павловне Кочубей (урожденной Бибиковой), падчерице генерала А. Х. Бенкендорфа.
Вдова, пережившая мужа на 38 лет, продолжала жить в особняке, все больше ветшавшем и требовавшем капитального ремонта. В 1873 г. Елена Павловна продает участок князю Александру Дмитриевичу Мурузи (Mourouzis), который застраивает его большим доходным обывательским домом. С этого момента начинается новая веха — на карте Санкт-Петербурга появляется здание оригинальной архитектуры, ставшее со временем центром культурной жизни большого города.
Большой многоквартирный дом занял обширную территорию, ограниченную Литейным проспектом, Пантелеймоновской улицей (ныне — ул. Пестеля) и Басковой улицей (ныне — ул. Короленко) — так что у дома сразу появилось три адреса. По Литейному проспекту дом получил № 26, по Пантелеймоновской улице — № 27, а по Басковой — № 14.
Строительство продолжалось три сезона, с 1874 по 1877 г., по проекту архитектора А. К. Серебрякова при участии П. И. Шестова и Н. В. Султанова (интерьеры). Старый деревянный дом разобрали, подготовив участок для возведения пятиэтажного здания.
Лицевые фасады нового дома, а их три, решены зодчим в стиле эклектики, с использованием традиционных для мавританской (магометанской) архитектуры декоративных деталей: орнамента из геометрических линий, особой формы оконных проемов с подковообразным верхом, небольших колонок, обрамляющих окна, и арабской вязи на воротах. Более ярко мавританские элементы декора проявились в отделке помещений дома. Здесь можно видеть типичные для исламской культуры тонкие колонны, связанные между собой множественными высокими сводами, расписанными геометрическим и растительным орнаментом. Впечатляли интерьеры парадной лестницы из белого каррарского мрамора, более походившие на помещения дворца в Альгамбре (Испания). Кстати, архитектор Серебряков посетил Испанию, где изучал отделку старых магометанских построек и, в частности, геометрический рисунок и надписи. В работе над проектом дома Мурузи он использовал свои наблюдения и зарисовки.
Фасады дома выделялись на фоне прочей застройки выступающими эркерами, множеством балконов и частым использованием полуциркульных окон, наряду с традиционными прямоугольными и стилизованными под мавританские. Парадные входы в дом дополняли массивные металлические навесы (утеряны) в мавританском стиле, верх которых служил балконом второго этажа. Первые этажи дома Мурузи, как было принято, отдали под размещение семи магазинов, о которых еще будет сказано. Дом состоял из 57 квартир, в том числе роскошных апартаментов с отдельными уличными парадными входами. К услугам квартиросъемщиков, кроме, естественно, водяного отопления и водопровода, предлагалась паровая прачечная. Все парадные лестницы были убраны коврами, на стенах находились зеркала, в холле стояли столики со стульями и висели настенные часы.
Квартира домовладельца более напоминала дворец персидского шаха. У двери гостей встречала мраморная доска с его фамилией, написанной накладными медными буквами. Двухэтажная квартира состояла из 26 комнат, мраморная лестница вела в большой зал второго этажа с колоннадой из 24 колонн. В центре зала находилась неглубокая восьмигранная чаша фонтана. В похожем стиле зодчий отделал и курительную комнату. Остальные парадные залы имели иную отделку, в основном в стиле рококо, с лепниной, позолотой и живописными панно. Всю эту роскошь дополняли мраморные камины.
Мы забыли поговорить о самом князе Александре Дмитриевиче Мурузи, потомке славного византийского рода. Его предки в 1204 г. переселились из центральной части Византийской империи в центр провинции Халдия городок Трапезунд (ныне — турецкий город Трабзон), бывшую греческую колонию на берегу Черного моря. Прибыли они сюда с Алексеем и Давидом Комнинами, которые основали здесь новое царство, известное в истории как Трапезундская империя. Затем следы рода Мурузи теряются, но обнаруживаются вновь в Константинополе в 1665 г. — сюда приезжает некий Антиох Мурузи, имевший сына Дмитрия. Внук Антиоха становится в 1777 г. господарем Молдавии. Его звали Константином Дмитриевичем, и правление его продлилось до 1782 г. Традицию властвовать продолжает его сын — Александр Константинович Мурузи, прави вший, с перерывами, Молдавией и Валахией до 1806 г. и умерший в Константинополе в 1816 г. Нужно помнить, что Мурузи жили и правили на территории Османской империи, но все изменилось с началом Греческого восстания 1821 г. и с казнью князя Дмитрия Александровича Мурузи, чья вдова, Зоя Росетти, уехала в Россию с сыном Александром.
В 1880 г. князь скончался, и право собственности на его дом и участок перешло к наследникам.
В 1890 г. последним владельцем дома стал военный инженер генерал-лейтенант Оскар Федорович Рейн, выкупивший его у вдовы князя. Далее была революция…
Прежде чем рассказать о знаменитых жильцах дома Мурузи, посмотрим, какие магазины работали в новом доме.
Литейный проспект в те годы уже стал одной из главных улиц центра столицы, что требовало организации торговли определенного уровня.
В доме Мурузи работал цветочный магазин Эйлерса, с историей которого мы уже познакомились ранее — эту торговую сеть знал весь Петербург.
Купец Николай Родионович Абрамов открыл здесь знаменитый магазин пряников, где продавал также пастилу и другие сласти. Для продвижения своей продукции в 1894 г. он выпустил рекламную брошюру со стихами:
Если с Невского проспекта
По Литейному идти,
Вот вам верная примета,
Как Мурузи дома найти:
Он от вас направо будет —
Серый, каменный, большой,
Магазин мой поместился
В нем под вывеской простой.
Использовал Абрамов и такой рекламный слоган: «От Питера самого до Уральских гор пряники Абрамова имеют фурор». Вход в магазин Абрамова находился на углу Литейного проспекта и Пантелеймоновской улицы. Рядом с магазином сластей находилась парикмахерская француза Жана-Батиста Герена.
Квартиры в доме занимали жители разного достатка. В квартирах второго и третьего этажей, с окнами на улицу, жили состоятельные петербуржцы, дворовый флигель и квартиры на четвертом этаже снимали мелкие чиновники и торговцы, верхний этаж предназначался для студентов — здесь сдавались уже комнаты, а не квартиры.
Среди жителей дома значился старший сын А. С. Пушкина, генерал-майор Александр Александрович Пушкин, бывший командир 13-го гусарского Нарвского полка и участник освобождения Болгарии. Сын поэта-гения не выбрал для себя творческой профессии и стал военным, да и отец в письмах подчеркивал, что не хотел бы видеть своего первенца в числе поэтов. Сам А. А. Пушкин одному из сыновей Л. Н. Толстого говорил: «От меня требуют бакенбард, от вас — чтобы вы носили окладистую бороду. Иначе все обижаются: „Какие же это Пушкин и Толстой“». С выходом на пенсию в 1891 г. генерал перебрался в Москву, занимался развитием женского образования и прожил там остаток своих дней.