Несмотря на то что большинство видов пираний питаются падалью, рыбой, креветками или растительной пищей, некоторые из них все же оправдывают, если не на 100 %, то хотя бы частично, свою дурную славу. Классическая легенда гласит, что местные пастухи, когда им нужно переправить стадо на другую сторону реки, жертвуют одной коровой и, пока хищные рыбы расправляются с ней, беспрепятственно могут пересечь реку с остальными животными. Эта легенда придумана европейцами и имеет мало общего с действительностью. Жители бассейна Амазонки и других южно-американских рек научились мирно сосуществовать с пираньями. Все дело в том, что активность и агрессивность этих рыб зависят от многих факторов, что подтверждено учеными, наблюдавшими за ними. Это температура и уровень воды в водоеме, время года и суток, приливы и отливы. Проводились эксперименты, в ходе которых туши домашнего скота бросались в воду в одном и том же месте, но сначала во время прилива, а затем – во время отлива. И если в первом случае труп животного беспрепятственно опускался на дно, оставаясь нетронутым, то во втором хватало считанных минут, чтобы от него остались одни кости. Но самое главное правило безопасного существования рядом с пираньями – это не провоцировать их на нападение. Одной капли крови или маленького пореза на теле хватит, чтобы привлечь внимание пираний, находящихся в сотне метров от потенциальной жертвы. Излишне быстрые и шумные движения также могут привлечь внимание хищника.
Коренное население Южной Америки, жизнь которого напрямую зависит от рек, на берегах которых оно обитает, за много веков научилось следовать этим правилам, изучать природу и подстраиваться под нее, что куда проще, чем каждый раз при переходе через реку жертвовать коровой. Более того, индейцы научились извлекать и пользу от такого, казалось бы, опасного соседства. Во-первых, мясо пираний считается вкусным, а сами они, благодаря своей прожорливости, становятся легкой добычей для рыбаков. Мясо идет в пищу, а из острых зубов еще в XX в. изготавливали бритвы, ножи и подобия ножниц. Именно с последним предметом связан один любопытный факт. Когда индейцы одного из южно-американских племен впервые увидели у приезжих европейцев настоящие металлические ножницы, то окрестили их «пираньями». Жители болотистых местностей, у которых не принято хоронить своих умерших в нашем понимании этого слова, сначала погружают своих покойников в водоем, где водятся пираньи. Через некоторое время они достают идеально чистый скелет, который раскрашивают в традиционные цвета и предают земле. Кстати, стоит также рассказать еще об одном применении талантов пираний – это традиционная индейская казнь. Виновного опускают на веревке в воду, рядом бросают тушу животного. Пираньи, привлеченные запахом трупа, сначала съедают его, а после принимаются и за приговоренного, оставляя от него в конечном итоге один скелет.
Для южно-американских индейцев пираньи – такая же часть природы, как и они сами. Эти рыбы стали загадкой и «страшилкой» только для цивилизованного мира. Сколько было снято фильмов ужасов, в которых кровожадные твари, поселившись в каком-нибудь мирном озерце, уничтожали добрую половину местного населения! А периодически проскальзывающие в прессе сообщения о пираньях, выловленных то в Темзе, то в Москве-реке, то в северо-американских водоемах? Большинство склонны считать это газетными «утками», однако ученые не исключают такой возможности: это могут быть бывшие обитатели домашних аквариумов, надоевшие владельцам либо из-за их неаккуратности попавшие в канализационные системы, а оттуда – в водоемы. Но как возникают эти «страшилки»? Извечный страх человечества перед неизвестным, неконтролируемым дает о себе знать. Мы еще очень многого не знаем об этих серебристых обитателях южно-американских рек и озер. Заниматься их изучением в искусственных условиях невозможно, так как в аквариумах хищники теряют агрессивность от того, что отпадает необходимость добывать себе пропитание. А в естественных условиях исследователей можно сравнить с тремя слепцами, описывающими слона. Один попал в естественные места обитания пираний во время засухи и утверждает, что это – исчадия ада, не щадящие ничего живого, что оказалось в пределах их досягаемости. Другой – в период дождей, когда в реках достаточно пищи и можно безбоязненно купаться, и вот он говорит, что легенды врут, а пираньи – безобидные существа. Третий побывал в различных местах в разное время и пришел к выводу, что поведение этих хищников непредсказуемо. И что самое парадоксальное – каждый из них по-своему прав. И, несомненно, правы те ученые, которые считают, что далеко не все виды пираний уже известны науке, ведь сколько еще водоемов, затерянных в непролазных джунглях, скрывает от непрошеных гостей таинственный южно-американский континент.
И бесспорно одно: какую бы опасность ни представляли пираньи для человека, они являются одним из важнейших звеньев биологической цепочки Амазонии. Они поддерживают баланс в окружающей среде и спасают местное население от эпидемий, которые неизменно вспыхивали бы каждый раз после наводнений, не выполняй маленькие хищники свою не очень-то престижную, но очень полезную работу санитаров рек и озер.
«Шел мой отец на рыбалку. Вдруг упал в воду. Вышел из воды, идет дальше. Только чувствует, что-то не так. Гремит тело, дзинькает. Посмотрел на себя: одни кости остались! Во как пираньи обглодали!» – это пример традиционного анекдота южно-американских индейцев. И как и в любой шутке, в этом анекдоте есть доля шутки. Но он не порождает страха, в отличие от фильмов ужасов и газетных статей, он учит тому, благодаря чему люди веками живут рядом с такими опасными соседями и о чем подчас забывают другие люди, избалованные благами цивилизации, – осторожности.
«Живое ископаемое»
«Воскрешение» латимерии чалумна (Latimeria chalumnae), единственного ныне живущего представителя отряда целакантообразных и надотряда кистеперых рыб, стало самым удивительным событием за всю историю ихтиологии. Ведь кистеперые обитали в океане еще 400 миллионов лет назад и, как считалось, полностью вымерли примерно в одно время с динозаврами, то есть в конце мелового периода, 70 миллионов лет назад.
В девонский период группа костных рыб обитала на мелководьях океана по всему миру. Ископаемые останки показывают, что эти рыбы водились в весьма больших количествах и достигали в длину примерно 20–30 сантиметров. Целаканты по своему происхождению близки к рипидистиям, то есть к предкам тех самых «первопроходцев», которые освоили сушу и чья бурная эволюция в качестве побочного продукта, по мнению Дарвина, позволила появиться человеку. За миллионы лет до нашей эры они широко распространились по всей планете. Так, во время раскопок в Принстоне (США) были вскрыты слои, относящиеся к болоту, существовавшему здесь 190 миллионов лет назад. На один квадратный метр площади здесь приходилось свыше сотни окаменелых останков целаканта – кистеперой рыбы, покрытой чешуей, имеющей характерную пасть и плавники, напоминающие лапы. Ихтиологам только и оставалось, что описывать вымершую рыбу, подобную панцирным, и исчезнувшую в океанах и во времени.
На долю океанов на нашей планете приходится около 70 % поверхности, и в отличие от суши (хотя и она преподносит немало сюрпризов) водная глубь упорно хранит многие тайны и загадки. Завеса над одной из них приоткрылась в канун Рождества 1938 года. Именно тогда известный южно-африканский ихтиолог Джеймс Леонард Бриерли Смит получил письмо от мисс Марджери Кортене-Латимер, куратора музея в городке Ист-Лондон на восточном побережье Африки. К письму был приложен ее рисунок и просьба определить, что за рыбу рыбаки выловили на глубине 122 метра. При поимке полутораметровое страшилище с очень необычной внешностью продемонстрировало скверный нрав: рвало невод и укусило капитана за руку. Марджери писала: «Уважаемый доктор Смит! Вчера мне пришлось ознакомиться с совершенно необычной рыбой. Мне сообщил о ней капитан рыболовного траулера, я немедленно отправилась на судно и, осмотрев ее, поспешила доставить нашему препаратору. Но сначала я сделала очень приблизительную зарисовку. Надеюсь, Вы сможете мне помочь определить эту рыбу.
Она покрыта мощной чешуей, плавники напоминают конечности и покрыты чешуей до самой оторочки из кожных лучей. Смотрите набросок красными чернилами. Я была бы чрезвычайно благодарна, если бы Вы сообщили мне свое мнение». В зарисовке мисс Латимер могли быть неточности, но не могла же она придумать все эти детали, присущие вымершим десятки миллионов лет назад целакантам! «Но ведь это поразительно! Только представьте себе: целакант живет до сих пор! Виднейшие авторитеты мира готовы поклясться, что все целаканты вымерли 50–70 млн лет назад, а я наперекор всему уверен, что это целакант», – пишет Смит. Находка живой кистеперой рыбы была столь же неожиданной, как и возможная встреча с живым динозавром. Захватывающую, временами драматическую историю открытия и связанных с этим событий профессор Родезийского университета Джеймс Смит изложил в популярной книге «Старина Четвероног». Он же назвал целаканта латимерией чалумна в честь первооткрывательницы рыбы, давшей предварительное описание этого вида и места ее поимки – залива Содвана близ устья реки Чалумна.
Единственно, чем латимерия отличалась от древних целакантов – более значительным объемом (достигала в длину полутора метров!) и весом. А так сине-лиловая, бледноватая окраска, серебристые отметины, не чешуя, а броня, и плавники, больше похожие на лапы. Это было невероятное открытие: оказалось, что целаканты существовали все это время практически рядом с человеком и оставались неизвестны современным ученым. Но раз есть один экземпляр, несомненно, должен быть и другой. Но можно ли допустить, чтобы поблизости от Ист-Лондона водились такие крупные рыбы и их до сих пор не обнаружили? В этом и состояла ошибка 14-летних безуспешных напряженных поисков. Обнаруженное в районе Чалумна ископаемое оказалось «бродягой», случайно или по каким-либо другим обстоятельствам заплывшим в несвойственную ему среду.